— Мария, надо остановиться, я не выдержу, — прошептал он, а я в непонимании покачала головой. Как остановиться? Зачем?!
— Мария, я ведь не железный! Ты запретила, а я очень хочу взять тебя прямо здесь и сейчас, сделать тебя своей, любить до самого утра. Понимаешь?
Жаркий шёпот обжигал мои губы. Я облизнулась, мечтая, чтобы именно это со мной и сделал Гри, овладел, любил и наконец погасил бы этот странный пожар, который охватывал меня каждый раз, стоило только подумать о нём, прикоснуться!
— Я… — попыталась заговорить, но Гри не дал, поцеловал, мучительно застонав.
— Девочка моя, я мечтаю пробраться к тебе в спальню, скинуть с тебя одеяло, стянуть твою детскую пижаму и сделать своей женщиной. Раскрыть всю твою женственность, упиваться своей любовью. Мне нужны твои чувства, твой огонь. Но ты готова к этому?
Я покачала головой, признавая, что нет. Одно дело мечтать, другое — дать согласие и переступить черту. Я и так слишком глубоко завязла в том, чему у меня не было объяснения. Но тело словно жило своей собственной жизнью, а душе требовалось бо́льшего, красивого, светлого, необъятного. Любви!
— Ты любишь меня? — тихо шепнула.
— Люблю бесконечно, — отозвался Гри, снова жадно поцеловал, и мне стало легче. Даже смогла расцепить ноги и опуститься на дно, вставая в прохладной воде на носочки.
— Не смей пробираться ко мне в спальню, — пригрозила я ему пальчиком. — Если захочу, сама к тебе приду.
Гри рассмеялся, позволяя мне сбежать от него. А я, чуть ли не пританцовывая, выбралась из воды, направилась в раздевалку. Может, всё у нас с ним получится. Пусть сомнения еще и остались, но до чего приятно слышать признания в любви от такого, во всех смыслах шикарного, мужчины, как Гри!
В благодушном и приподнятом настроении я вышла в коридор из раздевалки к ожидающему меня Чия, который пока работал в гордом одиночестве. Но я знала, что отец отдал приказ найти ему сменщиков и напарника.
Звонок Даши застал меня, когда я поравнялась с телохранителем. Надо же, кто решил извиниться! Приняла вызов, но вместо положенных слов, услышала совсем тревожное:
— Маша, картина пропала! Я уже перерыла всё в мастерской, а её нет!
О какой картине речь я поняла сразу, да и Даша выглядела такой растерянной.
— Точно не убирала никуда в другое место? — спросила у неё, чувствуя, как внутренности обдало холодом. Ведь как знала, что нужно было уничтожить картину! И где теперь она? Кто её забрал?
— Нет! Я только-только вернулась домой! — с надрывом оправдывалась Дарья, не глядя в экран, закусив губу, оглядывала свою мастерскую. — Лиза сказала переждать твой гнев у неё в гостях. Не отпускала меня домой. Маша, прости. Я не знаю, кто её украл! Я даже систему проверила дома, никто чужой не приходил!
— Шия Дорош, — неожиданно за спиной раздался голос Гри, и его тяжёлая ладонь легла мне на талию, прижимая к мужчине. И вовремя, я чуть с испугу не двинула ему, — если система говорит, что в дом посторонние не входили, то это правда. Значит, картину не украли. Вам стоит спросить о ней у родителей или прислуги.
Я оглянулась на Остана, который с другой стороны подслушивал наш разговор с подругой. Теперь ещё больше людей знали про картину! Только этого мне не хватало! Но сделать ничего не могла, Гри взял ситуацию в свои руки, успокаивающе разговаривая с напуганным гением.
— Какая прислуга? — удивилась Даша. — Нет у нас прислуги, только роботы. Да и не могу я спросить у родителей, они в спальне заперлись.
— О! — воскликнула я. — А ты точно во всех комнатах дома посмотрела? Может, они её куда повесили!
Сама же предположила, сама же испугалась такой перспективе. Ведь не узнать на полотне лицо Гри невозможно!
— Да ни в жизнь папа не повесит мои картины на стену. Скорее спрячет. Или всё же украли! — бормотала Даша. Она, забывшись, стала перебирать свои работы, отчего на экране моего коммуникатора всё замельтешило.
— Точно не украли, можете мне поверить. Ваш отец не допустил бы подобного! — заверил её дворецкий, такой же обеспокоенный, как и я. — Проверьте кладовые.
— И подвал! — подсказала я, вспоминая, куда папа всё прячет от мамы, на что получила удивлённый взгляд дворецкого. А что? Мама в подвал ни ногой! А как сказала Даша, её отец картины точно не повесит на стену, а скорее спрячет, значит, в подвале стоит поискать.
Гри вновь обратил своё внимание на Дашу.
— Шия Дорош, если у вас есть чердак, то посмотрите на нём.
— Чердак? — удивились мы с подругой одновременно.
— А это где? — уточнила Даша.
— Это помещение под крышей. Если из него не делают комнату, то это помещение называется чердак, и туда складывают ненужные, старые вещи.
— А у нас есть чердак? — тихо спросила я у дворецкого.
— Нет, у нас вся площадь грамотно используется, — ответил с достоинством он, но я засомневалась, надо бы проверить. Чердак! А ведь я и половины комнат в резиденции не видела!
Даша, не выключая связь, куда-то пошла, потом стала подниматься по лестнице. Затем мы услышали шипение открываемой двери и восторженный возглас Даши.
— Вот она!
Юный гений сняла коммуникатор, включила его в режим селфи, и нам стало видно, что подруга стояла в очень маленькой комнате, заставленной каким-то хламом, покрытым тонким слоем пыли. В руках Даши была злополучная картина.
— Шия Дорош, я хотел бы её у вас приобрести! — нагло заявил дворецкий, чем весьма удивил!
— А? — вырвалось у меня.
— Купить картину? — заинтересованно переспросил Даша, оборачиваясь к нам.
— Да, я недавно приходил к вам в гости ради её покупки, но не застал вас дома.
— Она не продаётся! — выпалила я.
— Продаётся, — возразила Даша, — только очень дорого и для частной коллекции, а также на особенных условиях.
— Каких? — уточнил Гри, удерживая мою руку так, что я не смогла выключить коммуникатор.
— Не продаётся картина! Даша, ты же обещала!
— Продать в частную коллекцию на особенных условиях, — повторила меркантильная и жадная до денег вредина.
— Я слушаю условия, — с улыбкой, бережно прижимая меня к себе, сказал Гри, а я его уже пыталась пнуть его в колено. Ну какой же гад! Игнорировали меня оба! Меня, янару!
— Вы не можете ни продать, ни подарить картину третьим лицам…
— Передать по наследству? — тут же уточнил Гри, Даша по-деловому кивнула.
— Это еще не всё. Вы не можете никому её показывать. Она только для личного пользования.
— То, что я и собирался с ней делать! Назначайте любую цену, шия Дорош, я заплачу.
— Уверены? Вдруг я втридорога загну, — продолжали любезничать эти двое, а я сопротивляться и возмущаться.
— Да как вы вообще узнали о картине, Гри! — пыхтела я, затем не выдержала и позвала телохранителя, желая выбраться из рук дворецкого. — Остан, помогите мне!
— Мимолётно, в столовой, — быстро ответил мне Гри, а затем обратился к Даше: — Поверьте, шия Дорош, моя любовь стоит больше.
Я вся сникла, а Чия поражённо замер, так и не коснувшись меня.
— Да? — удивлённо прошептала Дарья, рассматривая своё творение. — А порой кажется и битой кредитки не стоит.
— Что? — хором переспросили мы с Гри.
Даша медленно обернулась к нам и тихо спросила:
— Я что, вслух это сказала?
Я кивнула. Она пожала плечами и, не извинившись и не попрощавшись, отключила связь, лишь бросив дворецкому, что она обсудит цену со своим агентом и тот свяжется с ним.
— Вы не обижайтесь на неё, — попыталась я успокоить Гри, который отпустил меня, стоило экрану погаснуть. Он, казалось бы, не расстроился, но каменная маска на лице говорила мне об обратном. Вежливая улыбка привычно растянула его губы.
— Ничего страшного. В шии Дорош очень много от унжирцев. Надо просто запомнить.
Тут уже я перестала заискивать, испугавшись. Неужели это так заметно, что Даша не такая как мы! Додумать мысль я не успела, как и проводить взглядом дворецкого, который ушёл, заявив, что его ждут неотложные дела, — позвонила Лиза.
— Ничего сказать не хочешь, подруга? — с места стартовала она на третьей световой, толком ничего не объяснив.
Я нахмурилась, не понимая. Чем я успела её разозлить?
— Эсам получил приз! Говорит, что он выиграл пари. Ты, оказывается, уже соблазнила и бросила Гри. А где подробности? Почему ничего не рассказала!
Глухо застонав, представила, как и что буду рассказывать Лизе.
— Сейчас дойду до своей комнаты и будут тебе подробности, — пообещала я ей, признавая, что стоит посвятить Лизу первой, чем допускать, чтобы она получала информацию со стороны. Мы же соратницы, в конце концов. Но стыдно! Как же стыдно будет делиться своими переживаниями!
После моего рассказа Лиза тихо присвистнула, а я лежала на кровати, красная как рак, прижимая к себе подушку.
— Ты меня, подруга, прости, но это не ты, а тебя соблазнили.
Я кивнула, молча соглашаясь, но при этом улыбалась счастливо. Ах, как же меня сладко соблазнили, кто бы знал. Все подробности, конечно же, я не стала рассказывать, но Лиза, по-моему, и так это поняла.
— Ты, кажется, всё же права, Гри не так-то просто манипулировать, — продолжала рассуждать подруга с экрана коммуникатора. — Он сам соблазнился, и как тогда нам его контролировать?
Я прикрыла глаза и помотала головой.
— Даже не представляю, — пробормотала, вспоминая мужчину, распростёртого на кровати, прикованного, приглашающе глядящего на меня.
— Надо Дашке позвонить, может, она что предложит, — пробормотала Лиза, и я не успела её остановить, послышалась музыка ожидания вызова.
Всё же на Дорош я обиделась, поэтому села прямо и упрямо поджала губы, сложила руки на груди.
— Да-а-а, — протяжно произнесла меркантильная брюнетистая зараза, недоумённо хлопая своими серыми глазищами.
— Дарья, — начала Лиза, но сестра не дослушала.
— Ой, да не начинайте. Ну продала и продала! Зато при деньгах и немалых!
— Что продала? — удивилась Лиза, а затем, кажется, кое-что поняла, глядя на нас с экрана. — Даша, что ты продала? — с нажимом спросила, а я ответила за Дорош:
— Картину с золотой розой! И знаешь кому?
— Кому? — обеспокоенно переспросила Лиза.
— Бурелю! — выдала я с потрохами её сестру-предательницу, на что она нисколько не смущаясь отозвалась:
— А знаешь за сколько? — парировала с весёлой улыбкой.
— За сколько? — переспросила у неё Лиза.
— За сто сорок тысяч кредитов и они уже на моём счету! — победно заявила Дарья, следя за нашей реакцией.
— Твою эскадрилью! — потрясённо пробормотала Лиза, а у меня от удивления рот раскрылся.
Это же баснословная цена! Сглотнула, сделав выражение лица поснисходительнее, язвительно уточнила:
— А что же не за двести? Всё же янару продавала! — бросила Дарье.
Но та не обиделась, только грустно вздохнула и потёрла щёку о плечо. Брюнетка явно была расстроена чем-то. Сидела на кровати в своей комнате, хотя еще не переоделась в пижаму.
— Я хотела за двести пятьдесят продать, но агент сказал поберечь мать. Она готовит свою авторскую выставку, а тут я с такой сенсацией. Ей же нельзя нервничать. Пришлось опустить цену. Обидно, ведь ваш дворецкий обещал любые деньги, и с лёгкостью бы заплатил мне даже триста тысяч, если бы я захотела.
— Любую? — в шоке переспросила Лиза и явно расстроилась. — Мы же могли его просто-напросто разорить!
— Кого? — удивлённо приподняла брови Дарья. — Вы хоть знаете какое у Буреля состояние? Между прочим, он первый в списке самых богатых мужчин на Шиянаре.
— А ты откуда знаешь? — поразилась я такой осведомлённости Дорош.
— Папу попросила пробить, правда, прежде пришлось выслушать очередную лекцию о половом созревании и всяческих мер безопасности от извращенцев. Странный он какой-то, нож подарил, обещал завтра научить пользоваться.
Нож подруга продемонстрировала, я присвистнула, так как не заметить алую кайму манны было невозможно.
— Даша, а ты знаешь, что это запрещённое оружие? — тихо пробормотала я, а Лиза с шумом выдохнула. — Манну нельзя вывозить с Шиянара и Манаука!
— Это имитация, я проверяла. — В подтверждение своих слов Дарья провела пальцем по острию и продемонстрировала абсолютно чистую кожу. Манна бы точно порезала палец, а значит, это и вправду имитация. Как астероид с души свалился, только контрабанды манны мне для полного счастья не хватало!
— Мне кажется, твой отец знает про твою особенность, — выдала я логическое умозаключение. Иначе зачем сделал такой подарок, намекая на сексуальное насилие? Манаукец точно на Дашу не нападёт ни при каких обстоятельствах, тем страннее, что оружие было именно против манаукцев!
— Мне тоже так кажется, — поддержала меня Лиза.
— Возможно, — флегматично отозвалась Даша, вертя в руках нож. — А вы чего звонили, если не из-за картины?
— А, это! — спохватилась Лиза. — Нам нужен совет.
После краткого пересказа моего «победного» соблазнения Гри, Даша усмехнулась и задумалась.
— Я, конечно же, и не сомневалась, что у Маши получится соблазнить дворецкого, но, как ни прискорбно признавать, противник обходит нас на пару шагов, — пробормотала она, откладывая нож. — Думаю, стоит поиграть пока по его правилам. Посмотреть, что он задумал, но не увлекаться сильно. Держать на коротком поводке, но не давать сладкого.
Тут уже усмехнулась я. Не увлекаться сильно — это как? На себе бы они попробовали приёмчики Гри. Тут спокойной и равнодушной оставаться практически невозможно, да и не хотела я. Сама готова была вкусить сладость, просто первая в очереди стояла!
— Обольстит, Маша и не заметит, — авторитетно заявила Лиза, и вот тут я обиделась. Неужели они в меня не верят! Считают слабохарактерной?
— Это мы еще посмотрим, — выдала им обиженно и, попрощавшись, отключила связь. Затем долго ворочалась в кровати, не в силах уснуть от переживания и в итоге позвонила бабушке Оксане. Та была мне рада, расспрашивала о нашей семье, а под конец уточнила как там у моей подруги дела. Я, забывшись, чуть не уточнила у какой, но вовремя вспомнила про наш последний разговор и прикусила язык.
— Бабушка, скажи, а как узнать обманывает мужчина или нет? Просто возлюбленный моей подруги говорит ей, что любит, а она сомневается. Он даже замуж её позвал, но она думает.
— Надо слушать сердцем. Мужчины обычно говорят правду не словами, а делами, милая моя. Пусть она присмотрится, как он к ней относится. Говорить мужчины могут что угодно, а вот на деле всё сразу и видно. Любовь мужская скупая на слова, но щедрая на подарки. Бывает едва заметные, порой даже малозначительные. Присмотрись к нему, прежде чем давать ответ. Замуж-то легко выскочить, а вот разводиться одна морока! — с понимающей улыбкой прошептала она перед тем, как со мной попрощаться, и я в последний момент поняла, что бабуля меня раскусила!
Я выбралась из кровати, закуталась в одеяло и вышла на балкон подумать над её словами. Слушать сердце было страшно, потому что оно у меня пело, прямо-таки заливалось, словно птица под тёплыми лучами Тариона.
Что для меня сделал Гри, если не считать, что в его обязанности входило следить за порядком в резиденции? Я вообще не понимала, если он богат, зачем работал у нас? Но без него резиденция была другой. Я помнила, как не желала переезжать сюда из загородного особняка. Но постепенно резиденция стала мне домом, потому что в ней появился и бассейн, и конюшня, и корт, и качели, и благоухающий сад и всё, что было так дорого сердцу в загородном особняке. И всё благодаря Гри! Это он создавал для меня все условия, чтобы я не чувствовала себя здесь неуютно!
Потрясённо выдохнула, силясь вспомнить унылый пейзаж, который впервые увидела с этого балкона. Я часто закатывала истерики отцу, требуя вернуться домой. Кажется, это было так давно, в прошлой жизни. Я же действительно не замечала, как осторожно дворецкий окутывал меня уютом, а эта война с мамой из-за цветов? Я терпеть не могла, когда много цветов в доме, не поэтому ли они постоянно исчезали со временем?