Только в последний момент я углядел с высоты какой-то просвет среди деревьев и направил метлу туда. Я приземлился посреди деревни, мне невероятно повезло, что при посадке я не сломал себе шею. И вдвойне повезло, когда местные жители не убили упавшего с неба непонятного чужака, а провозгласили меня «ребенком пророчества». Старый шаман знал португальский язык, мы смогли договориться. Индейцы помогли мне найти плантацию, на которой прятали маму (кстати, там выращивали отнюдь не каучуковые пальмы), организовали побег и провели через всю Амазонию до границы с Гайаной, откуда мы и вернулись в Англию... Вы еще не заскучали?
— Вовсе нет, — покачала головой Рита. — Вы очень хороший рассказчик, Джон.
— Вы мне льстите, — ответил тот. — Впрочем, рассказывать больше нечего. Окончив Хогвартс, я вернулся сюда, чтобы отдать индейцам долг. Выучил их язык, начал помогать, чем мог... Поначалу мне не очень доверяли, но после того, как я женился и завел детей, меня наконец-то приняли в племя и рассказали легенду о потерянных богах. Вот тогда-то я и понял, в чем заключается мое предназначение. Ну и вспомнил про Ксено... Вот, собственно, и вся история.
При упоминании о жене и детях Рита еле заметно вздохнула.
Рита ворочалась в своей постели, не в силах заснуть. И дело тут было не в пении и радостных возгласах, доносившихся снаружи, Рита еще во время пути научилась отключаться от внешнего шума. Нет, ей не давали покоя собственные мысли.
Впечатления, полученные Ритой за последние два дня, полностью уничтожили депрессию, в которой она пребывала в предыдущие месяцы. Она чувствовала себя словно человек, который после долгой голодовки вдруг оказался за праздничным столом и не знал, на какое блюдо наброситься первым: на жареного фазана или на молочного поросенка? Или все же сначала на бульон с гренками, чтобы не получить заворот кишок?
Мысли путались, вытесняя одна другую, словно крича: «выбери меня, выбери меня», и постепенно образуя в голове Риты причудливый узор, который вот-вот...
Узор сложился, и Рита резко села в кровати.
— Это же элементарно!
Голова немного кружилась от выпитого, но Рита давно заметила, что в состоянии легкого опьянения она пишет намного лучше, чем на трезвую голову.
Она достала из рюкзака блокнот, который взяла с собой в путешествие просто на всякий случай, и в котором за два месяца не написала ни строчки, сунула в рот перо и ненадолго задумалась. О чем ей писать? О магловском магнате, случайно узнавшем о волшебном мире? Многообещающе, но несвоевременно. Сначала надо разузнать, кем был отец Джона, как он женился на магле, как умер, остались ли родственники...
Или, может быть, написать о том, что Ксено Лавгуд оказался не чокнутым зоологом, а вполне прагматичным охотником за сокровищами? Рита машинально погладила приятно оттягивающий руку браслет и усмехнулась. Нет уж, об этом она точно писать не будет. Сотрудничество с таким человеком может оказаться очень выгодным...
Значит, остается история о золотых богах, хранившихся в пещере пять сотен лет. Конечно, сама по себе она читателей (кроме нескольких помешанных на истории фанатиков) не привлечет, но если ее немного приукрасить... И для начала ввести в повествование главного героя... Не саму Риту, конечно, и не Ксено Лавгуда (хотя образ чудака-ученого довольно многообещающий... отложим идею на потом). Нужен отважный искатель приключений, раскрывающий загадки древних цивилизаций не ради наживы, но ради научного интереса, при этом имеющий в своем сердце и место для большой груди... то есть любви... И в то же время — простой парень, выросший на ферме... можно даже для экзотики помимо палочки вооружить его хлыстом, которым он будет обезоруживать коварных врагов... Дать ему обычную фамилию, Смит или Джонс, а вот имя... нужно что-то поэкзотичнее... Точно!
Когда Ксенофилиус Лавгуд под утро вернулся с праздника, Рита сладко спала, сидя прямо за кухонным столом и положив голову на исписанный блокнот, рядом с ее щекой стояла совершенно пустая чернильница. Протянув руку, Ксено осторожно потянул блокнот на себя, Рита что-то пробормотала во сне и чуть повернулась, давая возможность рассмотреть заголовок: «Дакота Смит и последний храм утраченного ковчега».
Ксенофилиус усмехнулся.
Наконец-то до Риты дошло, что с ее талантом ей вовсе не обязательно зацикливаться на политических интригах и сексуальных скандалах. Способность к сочинительству можно использовать не только для того, чтобы выдумывать грязные подробности чужой жизни. Только из одного этого путешествия Рита может набрать сюжетов на три книги, а если дело наладится, то и на все пять, пожалуй. Тем более, что единственный ее конкурент по писательскому ремеслу в настоящий момент заперт в больнице святого Мунго...
От автора: Совершенно случайно второстепенная история растянулась на пару десятков килобайт. Посыпаю голову пеплом, обещаю исправиться и впредь писать только про Хогвартс. Ну, почти. :-)
Жертва богам
Короткие сцены, не вошедшие в основной фанфик по причине излишней откровенности, публикуются отдельно.
Гет-фемслэш-интермедия о том, как Ксено Лавгуд и Рита Скитер приняли участие в одном интересном обряде.
Фанфикс: http://fanfics.me/read.php?id=122617&chapter=7
Фикбук: https://ficbook.net/readfic/7473848/21340143
(Осторожно, сцены сексуального характера. Пожалуйста, обратите внимание на предупреждения).
========== Глава 9. Замена ==========
20 октября 1995 года
Даже самый примерный ученик, получив вызов к директору школы, начинает мысленно перебирать свои проступки (а они есть у всех, ибо безгрешный школьник — существо столь же мифическое, сколь и честный политик, вежливый вахтер или молчаливый парикмахер). Поэтому едва Гарри, Элин и Гермиона расселись в кресла перед директорским столом, Элин решила нанести упреждающий удар.
— Профессор Дамблдор, сэр, клянусь, наша совесть чиста, как слеза младенца, — сказала она. — Мы ничего не делали, оно само.
— Что само?
— Оно, — твердо сказала Элин. — То, в чем нас обвиняют.
— А в чем вас обвиняют?
— Еще не знаем, — Элин пожала плечами. — Но чем бы оно ни было, мы не виноваты.
— Я вижу, профессор Блэк учит вас не только защите, — улыбнулся Дамблдор. — Что ж, интересно, как вы объясните вот это.
Он выложил на стол лист пергамента.
— Это допуск в запретную секцию, подписанный для вас троих профессором Блэком, — сказал он. — С отметками о том, какие книги по нему были выданы. Внушительный список, должен сказать, но поскольку книги выдавались вам троим, я не беспокоился... до тех пор, пока мадам Пинс не сообщила, что вы обратились за книгой, которую я лично изъял из запретной секции ввиду ее особой опасности. Мисс Олсен, объясните, пожалуйста, зачем вам понадобились «Тайны наитемнейшего искусства?»
— Чтобы узнать, как Том Риддл получил бессмертие, — ответила вместо Элин Гермиона. — И как его можно снова сделать смертным.
Лицо Дамблдора на мгновение дрогнуло.
— И почему вы решили, что именно в этой книге есть нужная информация? — спросил он.
— Мы искали информацию о Герпии Гнусном, — начала объяснять Гермиона. — Он был первым известным змееустом и создал первого василиска, так что вполне логично предположить, что Том Риддл тоже мог им заинтересоваться. И возможно, что изучая его биографию, Том узнал и о способе, которым Герпий пытался достичь бессмертия.
— В открытых источниках мы ничего не обнаружили, — подхватила Элин, — но в запретной секции нашлась очень старая биография Герпия, в которой были упомянуты волшебники, считавшие себя его последователями и умевшие делать то же, что умел он. Самым сильным среди них считается живший в средние века англичанин Годелот. Мы нашли его сочинение «Волхование всех презлейшее...»
Элин передернуло от отвращения.
— Я и представить не могла, что кто-то может такое вытворять... — сказала она. — Неужели темная магия настолько замутняет разум человека, что он начинает считать подобные вещи нормальными?
— К сожалению, люди порой вытворяют и не такое, — печально произнес Дамблдор. — И что же вы нашли в «Волховании»?
— Во введении Годелот утверждает, что он вместе со своим сыном сумел найти и перевести некие записи Герпия Гнусного, — ответила Элин. — И перечисляет, какие именно ритуалы и заклинания он оттуда узнал. Далее по тексту раскрывается суть каждого из них, за исключением одного.
— «Что до крестража, наипорочнейшего из всех волховских измышлений, мы о нем ни говорить не станем, ни указаний никаких не дадим…» — процитировала Гермиона. — Методом исключения мы решили, что это может быть тем, что мы ищем. Термин «крестраж» мы больше нигде не встретили, но в одной из биографий Годелота нашли упоминание о том, что его сын Геревард тоже написал книгу...
— «Тайны наитемнейшего искусства», — закончила Элин. — И когда мы спросили о ней мадам Пинс, она отобрала у нас допуск и отправила к вам.
Дамблдор тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла.
— Вот же научил на свою голову, — тихонько произнес он. — Что ж, поздравляю, вы догадались совершенно правильно. Сейчас «Тайны наитемнейшего искусства» хранятся у меня, я посчитал, что эта книга слишком опасна, чтобы держать ее даже в запретной секции. К сожалению, я сделал это уже после того, как ее прочел Том Риддл... И да, там действительно рассказано, как можно обрести бессмертие. Весь ритуал в подробностях вам знать ни к чему, но если в общих чертах, то волшебник должен совершить убийство, при этом расколов свою душу на две части и поместив одну из них в материальный объект — крестраж. После этого, даже если тело волшебника будет уничтожено, крестраж удержит душу в этом мире и позволит ей воплотиться вновь.
— А, ну тогда понятно, почему Годелот посчитал его слишком мерзким, — кивнула Элин.
Гарри и Гермиона посмотрели на нее с удивлением.
— Я еще не успела вам рассказать, — пояснила Элин. — Годелот жил в четырнадцатом веке и был...
— Это потом, — прервал ее Гарри. — Меня больше интересует, как можно уничтожить крестраж.
— Это очень сложно сделать, — ответил Дамблдор. — Точнее, создатель крестража может уничтожить его в любой момент, но вот всем остальным понадобится для этого очень мощная магия. Валирийская сталь, яд василиска, адское пламя...
Он осекся. Ребята переглянулись.
— Значит, и с этим мы угадали? — сказала Элин. — Медальон Слизерина и дневник Тома?..
— Да, — Дамблдор неохотно кивнул. — И, как я подозреваю, этими двумя предметами дело не ограничилось. Я пока не выяснил, сколько именно крестражей создал Том, но, к счастью, создать слишком много нельзя, расколотая душа становится слишком хрупкой. Собственно, даже Герпий не решился создать больше одного. Считается, что крестраж Герпия уничтожили его ученики, но мне точно известно, что они не смогли этого сделать. Им удалось лишь усыпить духа и привязать его к гробнице, но спустя полторы тысячи лет он проснулся.
— Его разбудил Годелот? — глаза Элин горели от любопытства.
— Его разбудил тот, кто уничтожил Годелота, — ответил Дамблдор. — Ненамеренно, разумеется. Впрочем, это отдельная история, я обязательно расскажу ее вам позже. Сейчас нас интересует более близкая к нам угроза. Том спрятал крестражи в надежных, как он полагает, местах, и пока он уверен, что никто не знает его секрет, мы можем заниматься поисками. Но если Том почует опасность, наша задача усложнится многократно, а то и вовсе станет невозможной. Ты в последнее время чувствовал связь с Томом? — внезапно спросил Дамблдор у Гарри.
— Нет, — ответил тот. — Профессор Снейп объяснил, как закрывать сознание. Правда, он меня постоянно ругает, но судя по тому, что раньше я был «безнадежным тупицей», а теперь стал просто «идиотом», у меня неплохо получается.
Дамблдор улыбнулся.
— Я тебе этого не говорил, — подмигнул он, — но на самом деле профессор очень высоко оценивает твои успехи в окклюменции. Но если ты не против, я хотел бы проверить сам...
Гарри кивнул. Профессор снял очки и минуту смотрел ему прямо в глаза, затем отвел взгляд.
— Действительно неплохо, — сказал он. — Есть куда стремиться, но у нас впереди еще довольно времени... Мисс Грейнджер?
Обмен взглядами с Гермионой занял немного меньше времени.
— Просто отлично! — воскликнул Дамблдор. — Признаюсь, я немного опасался за вас, поскольку окклюменция — не книжное знание, но вы действительно отлично справляетесь.
Гермиона зарделась от смущения.
— Теперь вы, мисс Олсен.
На этот раз Дамблдор смотрел в глаза очень долго. Гарри увидел, как на лбу Элин проступает пот.
— Весьма необычная техника, — сказал, наконец, Дамблдор. — Настолько необычная, что... я знаю лишь одного человека, который ею владеет.
— Да, это она, — кивнула Элин. — Я сама удивилась... Но, пожалуйста, не говорите никому. Мы не хотели бы выносить наше... тесное знакомство на публику.
— Что ж... — Дамблдор выглядел смущенным. — Гх-м. Да. Я не подозревал, что... откроется секрет такого характера...
— Я не стыжусь того, какая я есть, — спокойно сказала Элин.
— О... — Дамблдор помолчал. — Что ж, времена, конечно, меняются... и если это работает... М-да. Ну хорошо.
Он достал перо, расписался на все еще лежащем перед ним допуске в запретную секцию и протянул его Гарри.
— Я скажу мадам Пинс, что вы трое делаете специальную курсовую работу для профессора Блэка и вам разрешено брать в запретной секции любые книги, — сказал он. — Постарайтесь отыскать что-то, что может указать нам на то, из чего Том сделал крестражи и где он мог их спрятать. Только ни в коем случае не упоминайте это слово — «крестраж», даже если вам кажется, что вас никто не слышит. Видите ли, — пояснил он, — по моим сведениям, у Тома в Хогвартсе есть очень хорошо замаскированный шпион... И этот шпион — школьник.
Последние слова он произнес, глядя прямо в глаза Элин.
— С кем это ты занималась окклюменцией, кроме нас? — удивленно спросил Гарри, когда ребята вышли из директорского кабинета.
— Я не занималась, — ответила Элин. — Я просто... так случайно получилось.
Собственно, это было почти правдой, о своих неудачах в окклюменции она проболталась Панси совершенно случайно (одно из экспериментальных зелий в качестве побочного эффекта вызывало излишнюю болтливость). И Панси, неожиданно для Элин, вдруг заявила, что у нее имеется дневник, принадлежавший некогда одному из ее предков и содержащий описание нестандартных техник ментальной защиты, подходивших именно для тех, кому недостает сил для обычных способов.
За право прочесть этот дневник Элин пришлось заплатить довольно высокую цену... собственно, она до сих пор расплачивалась... но ей это нравилось.
История Годелота
— Годелот жил в четырнадцатом веке, — рассказывала Элин, — и был очень религиозным волшебником. Можно даже сказать, единственным в мире настоящим христианином... по его собственному мнению, разумеется. Всех остальных христиан он считал «ненастоящими». Папу и иерархов церкви он обвинял в гордыне, любви к золоту, разврате и искажении изначального смысла Писания. Рядовых же христиан Годелот полагал заблудшими овцами, нуждающимися в наставлении на путь истинный. Путь, естественно, знал только он один, а все, кто был с ним не согласен, автоматически зачислялись во враги Господа и подлежали уничтожению.
В общем-то, таких фанатичных персонажей в истории Европы было предостаточно, но Годелот имел перед ними большое преимущество: он был великим волшебником и полагал, что действительно может переделать мир под свои идеалы. Биографы пишут, что Годелот якобы владел мифической «бузинной палочкой», хотя, по-моему, это чушь, людям проще выдумать историю о могучем артефакте, чем смириться с тем, что кто-то настолько превосходит их по силе и умению.
Однако Годелот понимал, что для воплощения его идеалов человеческой жизни может не хватить. Сначала он думал создать философский камень, но для этого надо было всерьез заняться алхимией, а это отвлекло бы его от главной задачи. И тогда Годелот вместе со своим сыном Геревардом отправился в путешествие, надеясь отыскать следы того волшебника, о котором достоверно было известно, что он сумел добиться бессмертия — Герпия Гнусного.