Тугая дверь подъезда. Вверх, два этажа, почти бегом. Звонок – чертову кнопку до упора! Я тут! Птичьи трели внутри, шагов не слышно, как всегда. Дверь распахнулась…
Она.
Прямая спина, изгиб шеи. Прядка эта упертая – вечно из хвоста выпадает. А лицо измученное. Веки припухли. В карих глазах – зеленые искорки, калейдоскоп эмоций. Замешательство, проблеск надежды. И хлынувшее облегчение, с ядреной примесью… Вашу ж… Воздух рассек хлесткий звук, щеку обожгло.
Зато сразу стало ясно, что сказать:
– Ай…
Глава 4
Лейка
Ладонь горела, горло сжималось так, что было больно дышать. Нашлась! Жива… Россыпь солнечных искр, взорвавшееся конфетти на лестничной площадке. Только энергия странная. Но это она, точно она – Соня. Живая, настоящая, похожая на себя. Такая, как раньше… Стоит рядом, трет покрасневшую щеку и смотрит на меня вопросительно. Я ударила ее? Поделом! Так и надо! Мало еще попало. За те четыре года. Какого черта она тогда ушла, бросив меня здесь одну?!
Лестничная площадка расплылась мутными кругами. Глаза резало, но даже моргать было страшно. И шевелиться. Вдруг у меня попросту поехала крыша… Или я сплю. Десятки раз было уже, откроешь глаза – и ничего. Потолок, осень, злость, что угодно, а Сони нет.
Пол качнулся, стены надвинулись, выдавливая воздух.
– Лейка, – руки в кусачем пальто сомкнулись за спиной, в шею уткнулся холодный нос, – тю, ну чего ты? Это действительно я! Можешь даже пощипаться. Только не сильно!
Слова застряли в горле, все до одного, и слез не было, никак не получалось.
– Беда с тобой, – ворчала Соня, щекотно дыша в ухо. – То молчит, то дерется! В следующий раз в шлеме приду.
– В следующий раз – придушу, – хрипло выдохнула я и наконец-то смогла ее обнять.
Подкатывала тошнота, меня тормошили. Пытались то ли уронить, то ли, наоборот, поставить… Потом втащили в прихожую. Дверь захлопнулась, щелкнул выключатель. Стиснутые зубы, вдох через силу. Сознание прояснилось, муть схлынула. А Соня осталась. Мы в обнимку сидели на тумбочке, на которой сидеть нельзя.
Это правда, это на самом деле. Она тут. По-прежнему настоящая. Да и тяжеловато для иллюзии. Ножки у тумбочки угрожающе скрипели…
– В этом доме еду дают? – вздохнула Соня. – Или только по морде?
– Ты… – выдавила я.
– Я, – подтвердила она. Весело улыбнулась и спрыгнула на пол. – Хочу ванну. И есть! А потом – хоть выпори.
Да не помешало бы! Я хмыкнула. Соня быстро скинула сапоги и пальто, подмигнув, исчезла за дверью ванной.
Я столько раз представляла себе этот момент. Он наступил. И прошел. Что теперь? В ванной шпарил душ, доносились плеск и песни. Не совсем по нотам, зато громко. Потом будет скрестись в дверь и кричать, что как всегда забыла взять полотенце. Как всегда… Хорошо, что вчера заехала еще раз в Сонину квартиру и собрала кое-что из одежды, на всякий случай. Я сунула полотенце и сумку с вещами в приоткрытую дверь ванной, выпустив клубы пара. Бездумно прошлась по квартире, зачем-то протерла комод, поправила идеально разложенные салфетки. Чувство нереальности происходящего не отпускало, все еще потряхивало.
Спокойно…
Повертев в дрожащих руках телефон, я набрала Пашин номер.
– Соня здесь, – выпалила я.
– Ясно, – ровно отозвался Паша. – И как она?
– Вроде в порядке. Не знаю… Мы не успели поговорить. Она сама пришла, буквально десять минут назад. Сейчас в ванной.
– Я смогу приехать не раньше обеда. Но как только – так сразу.
– Ладно.
– Вы с Анитой договаривались друг друга в курсе держать, – напомнил он. – Хочешь, я ей позвоню?
– Давай, – кивнула я в никуда. – Черт! Убедиться бы сначала наверняка, в каком Соня состоянии.
– Осторожнее с ней. Помни, где она была. И чем это грозит тому, о ком ты так сильно беспокоишься.
Я удивленно уставилась на замолкшую трубку. Что за бред?! Он спятил? Это же Соня… Просто ему повезло четыре года назад сразу выбраться из-за границы, а ей нет. Это не значит, что она теперь заодно с поточными гадами. Хватит. Любые выводы – потом. Вообще все потом. Сначала еда!
В холодильнике было пусто. Лишь из отделения для овощей таращился сквозь стекло туго набитый пакет из соседнего супермаркета, варварски втиснутый в ящик. Ох, Влад… Вчера вечером заскочил «подкрепиться и показать классный мульт». Увидев меня, заявил, что психоделики мне, пожалуй, и в зеркале хватит, и немедленно отправил спать. Да-да, он положит еду в холодильник, а входную дверь захлопнет до щелчка. И ведь положил – не разбирая! Хорошо еще не перепутал, что положить, а что захлопнуть. Я достала пакет и выгрузила на стол конфеты, печенье, сыр шариками. Устрашающего вида осьминогов в прозрачном контейнере. Даже смотреть жутко, не то что есть. Консервную банку с персиками, оливки, упаковку черри, связку тронутых черными пятнами бананов. Кто же кладет бананы в холодильник?! Рекламный проспект супермаркета, наушники, диск с мультфильмом. Конечно, на столе они бы испортились за ночь. Две бутылки пива, одно из них вишневое. Подпоить меня решил, что ли? Я невольно рассмеялась, сунула пиво в холодильник и заглянула в пакет. Кажется, все, только по дну растекалось что-то малоаппетитное. Стоп… Мороженое?! Ну, Влад…
Выкинув это безобразие в мусорное ведро, я покосилась на внушительную кучу посреди стола. Что ж, как говорила моя бабушка – чем богаты, тем и рады. Последние два дня мне было не до магазинов.
Вскоре воду выключили, скрипнула дверь ванной, по полу прошлепали босые ноги. Опять без тапок! Соня появилась на пороге кухни румяная, с намотанным на голову полотенцем, в клетчатой рубашке и обтягивающих джинсах. Крутанулась передо мной, втиснув руки в карманы, и довольно похвасталась:
– Как влитые! Мои старые и любимые. Я в них с универа влезть не могла. А тут…
Она бросила взгляд на стол и молитвенно сложила руки.
– Еда… – благоговейно выдохнула и плюхнулась на стул, на ходу запихивая в рот печенье.
Я села рядом. Ни на секунду не переставая жевать, Соня вскрыла банку с персиками, сунула в рот сочную дольку, блаженно зажмурилась и промычала с набитым ртом:
– Вкуснотища… Сто лет не ела ничего подобного!
Сто лет. Интересно, догадывается ли она, как долго ее не было? Время в Потоке течет иначе.
Тренькнул телефон, высветив сообщение от Аниты с единственным словом: «Позвони». Я украдкой взглянула на Соню. Та с любопытством рассматривала осьминогов, постукивая пальцем по прозрачному пластику. Вдохнув, как перед прыжком в воду, я быстро набрала номер. Анита мгновенно схватила трубку.
– Лера, у вас все нормально? – прошептала она. – Говорить можешь?
– Да. Все в порядке, проблем больше не будет. Но нам нужно время.
Соня двумя пальцами подцепила осьминога за щупальце, покачала над тарелкой. В трубке слышались треск и сопение.
– Хорошо, – согласилась Анита. Помолчала и добавила: – Под твою ответственность. Пусть в наш офис заедет, когда ей станет лучше. Я ее куратор.
Я с облегчением выдохнула, только теперь осознав, что весь разговор задерживала дыхание.
– Кто это был? – с любопытством спросила Соня.
– Анита. Она из Совета.
– Совет в России?!
– Год как у нас обосновались.
– Хреново, – Соня прицелилась и решительно откусила осьминогу голову. – А Вениамин говорил, что ноги их здесь не будет, пока он жив…
Она запнулась. Посмотрела на меня совершенно круглыми глазами и протянула:
– Значит… Ну да. Сколько ему лет-то было. А кто сейчас рулит психологическим центром? Дима, Даша или…
– Нет больше центра, – перебила я, жалея, что эта тема вообще всплыла. – И рулить некому. Вениамин решил, что помогая нам совершил ошибку, и прошлой осенью с помощью Хранителя убил тридцать учеников. А в конце сам…
Соня отвернулась.
– Старый дурак, – пробормотала она и выкинула остатки осьминога в мусорное ведро.
Я сглотнула непонятно откуда взявшуюся горечь и, наконец, спросила:
– Что ты так долго делала за границей?
– Лавировала между голодными крокодилами. – Соня побренчала ложкой и вытащила из банки последний персик. – Но ничего, обошлось. Я пыталась тебе сообщить, что жива. Только как? Оттуда не доорешься. Тео обещал при случае передать.
– Кто?.. – напряглась я.
– Нахальный брюнет с отличной задницей, – она усмехнулась. – Жаль, она ему там без надобности. Ты же с ним пересекалась.
– Дважды.
Прекрасно помнила и переданный между делом привет, и пошлые шуточки на уровне седьмого класса. Соня посмотрела на мое лицо и хихикнула:
– Он еще самый адекватный из них, поверь. Остальные вообще долбанутые.
– Расскажи… – не удержалась я.
– Началось все с каменного города. Названия не знаю, крокодилы не раскололись, или сами забыли. Поняла лишь, что он находился где-то на территории современной Иордании, но не Петра. Что в том городе было особенного, я не в курсе, только окрестные вемы лезли туда как мухи на мед. Или на… Неважно. Набилось их туда изрядно, но спокойно не жилось. Дар развили до немыслимых высот, обычных людей под себя подмяли – в общем, творили что хотели. Еще и в Потоке стали безобразничать. Допрыгались – явился по их души некто с суперсилой – пыщ тьмой, и прощай все живое, одни камни остались, даже покаркать некому. Ибо нефиг, Поток не игрушка. Слава о городе давно дурная ходила, а после такого и вовсе объявили место проклятым и стали обходить стороной. Спустя много лет еще одна кучка вемов решила, что ей все можно. И тоже огребла. Хотя не так кардинально – нескольким удалось выжить и сбежать в заброшенный город. Какого черта этих смертников туда понесло – не выяснила, но в храме их уже ждали. Еле отбились, правда, не все. Ну, ты была там. Видела.
Я молча кивнула. Первородный мир: пустыня, храм, поверженная тьма. Вот что тогда случилось со вторым Вестником…
– Выжившие вемы не стали ждать, пока за ними снова явятся, – Соня закинула в рот оливку, задумчиво пожевала и пододвинула к себе всю банку. – Проникли в самый глубокий слой Лектума, бросили ненужные уже тела помирать в реальности и остались в Потоке на правах энергетических сущностей. Отгородились в нижней половине, создали себе мирок со всеми удобствами. Пять тысяч лет там квартируют. Хапают энергию вемов с помощью ловушки, чтобы поддерживать границу. Периодически предотвращают нападения тьмы. Такой расклад.
Ах, вот как это называется. Предотвращают нападения! Выслеживают и убивают Вестников до того, как те вышвырнут их из захваченного Потока.
– Какие милые… – осторожно высказалась я.
– Те еще сволочи, – отмахнулась Соня, и меня отпустило. – Один другого пакостнее. Выше только звезды, круче только яйца. Мы для них так, батарейки…
– Как тебе удалось вернуться?..
– Тео отправил. Баш на баш. Я ему тут кое с чем помогаю, он меня отпускает.
– С чем помогаешь? – застыла я, отчаянно пытаясь задушить в себе панику. Может, таким образом они веками и добираются до Вестников в реальности?
– Да так… Покер в звездном домике. Кто-то из четырех крокодилов шулер, и мне надо выяснить кто именно.
Не похоже, чтобы дело касалось Артема. Пока не похоже.
– Ты ведь уже здесь. Пошли этого Тео в… Поток поглубже! Вместе с его интригами.
– Не прокатит, – покачала головой Соня. – Он меня легко выдернет отсюда в любой момент. При входе в портал зацепил основательно, моей энергии у него полно. Получит, что хочет, – отпустит.
То есть она фактически в заложниках. И не факт, что этот Тео сдержит слово. К тому же влезать в чьи-то разборки всегда чревато – может прилететь с любой стороны. Я обхватила чашку ладонями, тщетно пытаясь согреться, и прошептала:
– Ты ему веришь?
– Лейка… – укоризненно протянула Соня и, обняв меня обеими руками, крепко прижала к себе. От нее пахло оливками и лавандовым шампунем. – Вообще-то я вижу ложь, и их в том числе. До сих пор не врал. А потом… На фига им там лишний квартирант. Насчет сожрать – хотели бы, давно слопали.
– Я могу чем-нибудь помочь?
– Нет! – Она убрала руки и выпрямилась. – Да и дело пустяковое – проверить несколько миров в верхнем Потоке, сдать ему имя. Большего сказать не могу. Сейчас не могу.
Соня справится. Если кто и способен выпутаться из подобной истории – то только она. Главное, не мешать. Долгожители не знают о моей связи с Вестником и считают случайным интерес Хранителя, иначе бы дали Соне совсем другое поручение. Лишь бы сама она не нарыла нечаянно чего-нибудь, что откроет им глаза.
Передо мной появилась тарелка с аппетитной абстракцией: сливочно-желтые сырные шарики, ярко-красные помидорки, зеленые оливки. Выглядело потрясающе, пахло так же. Я стащила один шарик, потом второй, и не заметила, как съела абсолютно все, вместе с оливками и черри. Соня копалась в пакете с конфетами, на столе шуршала целая стайка бабочек, скрученных из оберток. Ни сомнений, ни суеты. Лишь умиротворяющее молчание и шелест цветных бумажек. Упорно не верилось, что мы сидим здесь, вместе. Разговариваем. И не о неправильно раскрашенных тиграх или пропавших с потолка звездах…
– А чего ты в бабушкиной квартире отсиживаешься? – неожиданно спросила Соня, разворачивая очередную конфету. – Опять с Пашей поцапались?
Скатерть слилась в сплошное цветастое пятно. Я сморгнула его и тихо ответила:
– Мы расстались.
– Как? Когда?.. – ошеломленно пробормотала она, выронив конфету в горстку мгновенно разлетевшихся бабочек.
– Четыре года назад. Как только он после вашего путешествия за границу очнулся.
Соня помолчала, а потом расплылась в медленной, отстраненной улыбке и рассмеялась. Взахлеб. Черт! Зачем я про четыре года упомянула… Только нервного срыва сейчас не хватало!
– Хорошо, что не сорок четыре, – сквозь смех простонала Соня, вытирая слезы. – А то бы очнулась, посмотрела в зеркало, а там седая обезьяна. С бородавкой на носу…
– Откуда бородавка-то?..
– Да кто поймет этих обезьян!
Я невольно улыбнулась. Она поковырялась в конфетах и разочарованно выпятила губу. Наверное, все вкусные уже слопала.
– А что еще есть? – вскочила и распахнула холодильник. Мгновение спустя в ее руках звякнули бутылки. – Лейка! Ну как можно было превращать закуску в еду?
– Легко. И я это пить не буду, даже не проси.
В итоге вишневое недоразумение мне все-таки всучили. Сопротивляться не было сил, от избытка событий последних дней звенело в ушах. Я сдалась. Пузырьки в голове, постепенно отпускающее напряжение. Уютное гудение холодильника, пустые контейнеры и пакеты на столе.
Потом мы сидели в комнате. Я на диване, Соня на ковре, подложив под спину диванную подушку и пристроив голову мне на колени. На стуле сохло полотенце, я перебирала пальцами влажные светлые пряди. Фены она ненавидит. Их шум напоминает ей о той аварии. Машина на огромной скорости врезалась в столб, родители мгновенно погибли, а Соню два часа вырезали из машины. Все это время она была в сознании.
В телевизоре беззвучно мелькали картинки, я рассказывала обо всем подряд – нейтральном и не имеющем к нам никакого отношения. Об успевших выйти фильмах, о новом торговом центре, об ужасно неудобных сенсорных телефонах. Соня слушала, прикрыв глаза, лениво посмеивалась над моей любовью к технике. Выглядела усталой. Неудивительно, если вспомнить о двух ночах ее кружения по городу.
– Тебе бы отдохнуть, – предложила я.
– Нет, – Соня выпрямилась и решительно вскочила на ноги. – Пойдем, прогуляемся. Не хочу сидеть взаперти, понимаешь?
Понимаю. Четыре года с этими крокодилами, постоянной борьбой за жизнь и невозможностью сбежать. Зачем она туда пошла, почему не вернулась вместе с Пашей?
С кресла надрывно заорал телефон. Соня подпрыгнула, я метнулась и сбросила звонок. Ну, Влад! Что за привычка таскать мобильный в заднем кармане джинсов?! Два треснутых экрана ничему не научили, теперь и вовсе выронил.
– Это моего друга телефон, – объяснила я.
– У тебя есть друг? – оживилась Соня. – М-м-м… Друг или дру-у-уг? А я-то думаю, что за пьяная фея залетала в твой холодильник.