— Прости, но я не знаю, — ответила Лавгуд. — А у него очень сильная энергетика — он определённо волшебник. Думаю, его душа жива, но потеряла тело и больше не может найти дорогу к нему. Нужно узнать, кто он, и найти его тело. Возможно, он сможет перенестись в него, — снова предположила Луна. Гермионе понравился ход её мыслей.
— Это неплохая идея. Спасибо, Луна, — радостно сказала Грейнджер.
«Чему ты радуешься? Забыла, я не помню, кто я, и не знаю, где мое тело?» — тут же отозвался в голове голос.
— Он говорит, что не помнит самого себя, — передала его слова Гермиона.
Луна внимательно посмотрела на неё, а потом Лавгуд словно озарила догадка:
— Кажется, я знаю, почему он не помнит себя. Ему стёрли память, его аура сверху более размыта, чем твоя. Значит, нужно узнать, кого после войны подвергли заклятию Обливиэйт? — произнесла она вслух свою мысль.
— Ты ведь знаешь, я сама накладывала чары на многих Пожирателей смерти, которые избежали Азкабана.
«Заклятие? Пожиратели смерти? О чём говорит эта Полоумная Лавгуд! — воскликнул голос и, вскрикнув, добавил: Черт возьми, я её знаю… Но откуда я её знаю?!»
Гермиона удивилась не меньше голоса. Значит, он точно был студентом Слизерина — только они так называли Луну в школе. Она стала судорожно вспоминать, на кого из слизеринцев был наложен Обливиэйт. Она лично подвергла чарам забвения Забини, Гойла и Малфоя. Неужели это был кто-то из них?
— Я вижу, у тебя появились догадки, — проницательно сказала Луна. — Думаю, больше тебе не нужна моя помощь. Спасибо за встречу. И, Гермиона, удачи тебе, — Лавгуд улыбнулась и попрощалась, даже не допив кофе.
Погруженная в свои мысли — о том, как найти обладателя голоса, кто он такой, почему его душу привязало к её, и наконец, почему он ей так знаком, Гермиона даже не заметила, как оказалась у себя дома. Она уютно устроилась на диване и попыталась расслабиться — от мыслей в голове гудело.
Из размышлений её выдернул вибрирующий на столе телефон. Гермиона пробежала взглядом по тексту сообщения и улыбнулась, все плохие мысли и эмоции тут же растворились. Под кожей разлилось тепло, она вновь и вновь перечитывала сообщение, пришедшее от Рона. Он пообещал прийти завтра вечером.
Гермиона прижала телефон к груди и предалась мечтам о предстоящем свидании.
***
Утром Гермиона проснулась с хорошим настроением. Размышляя над планом предстоящего свидания, она приняла душ. И так размечталась об ужине с Роном, о ночи, которую они проведут вместе, что совсем забыла о голосе и по привычке подошла к зеркалу обнаженной.
«Я уже говорил, что у тебя великолепная фигура. Не прячь её под этими бесформенными мешками», — протянул голос.
— Какого черта ты пялишься на меня? — громко сказала девушка, заворачиваясь в полотенце. Если бы её сейчас кто-нибудь увидел со стороны, то наверняка бы подумал, что она сошла с ума и кричит на своё отражение.
«Ну, наверно, потому, что я смотрю на мир твоими глазами, а ты сама подошла к зеркалу голой», — ответил он протяжно.
— Логично, — согласилась девушка, мысленно обещая себе больше не подходить к зеркалу в таком виде. Спорить с голосом не было желания, он даже не человек, а у нее сегодня очень много дел. В мечтах предстал Рон с букетом роз, и она улыбнулась своей фантазии.
«Ты улыбаешься с утра, это из-за вчерашнего сообщения. Кто он? Твой парень?» — спросил голос, будто ему это было интересно.
— Нет, не совсем, мы расстались. Не так давно. Но думаю, что мы сможем вернуть отношения, — воодушевлённо сказала она.
«Репаро на отношения не распространяется», — сказал голос, и удивился тому, что всомнил значение этого слова.
— Ты сказал «Репаро», — так же удивлённо спросила Гермиона. — Кажется, заклятие забвения теряет силу. Видимо, оказавшись в моём сознании, ты начал вспоминать волшебный мир, — сказала она голосу.
«Прекрасно, может, расскажешь мне поподробнее об этом мире, а я еще что-нибудь вспомню?» — предложил он пренебрежительным тоном.
— У меня от тебя голова трещит, а сегодня у меня важный день. Давай оставим разговоры на потом, — быстро отчеканила девушка.
«Ах да, будешь весь день готовиться к свиданию. Фу, какая мерзость. Ты предлагаешь мне весь вечер слушать вашу романтическую хрень?» — брезгливо сказал голос.
— Если всё пройдёт так, как я запланировала, то он вернётся ко мне. И ты мне не омрачишь этот день своими репликами.
«Ох, только не говори, что хочешь затащить своего дружка в постель. Я, конечно, не ощущаю твоего тела, но не горю желанием слушать его мерзкие стоны над твоими ушами», — сказал голос с интонацией будто его тошнило.
— Заткнись, придурок, — ответила Гермиона голосу. Эта перепалка ей определенно была знакома.
Предаваться размышлениям было некогда, нужно было подготовиться к романтическому ужину. Ей хотелось быть неотразимой, чтобы Рон увидел и понял, что расставание было чудовищной ошибкой.
Предвкушая предстоящий вечер, Гермиона отправилась за новым платьем, в своем гардеробе она не нашла подходящего. Примерив скромное голубое платье с коротким рукавом и длиной чуть ниже колена, она подошла к зеркалу.
«Ты всегда так скучно одеваешься?» — резко выпалил голос, как только она взглянула на своё отражение. «Ни один мужчина не захочет его с тебя снимать — слишком скучно. Ты похожа на серую мышь!» — он снова оскорбил девушку: «Только если твой ухажёр не извращенец, которому нравятся старые девы!»
— Да как ты смеешь? Лучше вообще заткнись! — ответила она чуть громче, чем собиралась, и увидела, как на неё недоумённо смотрит девушка-консультант. Гермиона покраснела и вернулась в примерочную.
Следующим она выбрала бежевое платье похожего кроя.
«У тебя совершенно нет вкуса, — снова прокомментировал голос. — Если хочешь соблазнить мужчину, возьми более подходящий наряд».
— Я не… — девушка мысленно досчитала до десяти, чтобы прогнать волну злости, — не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь, — закончила она фразу.
«Что ж, как хочешь. А я бы мог тебе помочь. Видишь ли, на твоей фигуре прекрасно смотрелось бы вон то чёрное платье. На которое ты пялишься уже пару минут».
Она и правда смотрела на это платье, он было великолепно: на тонких бретельках, спина была полностью открыта, юбка в пол и с длинным разрезом спереди. Гермиона прикоснулась к платью, ткань была прекрасна на ощупь. Она никогда раньше не носила такие вещи.
«Смелее, Гермиона», — сказал голос и испытал странные чувства, произнося её имя. Он ведь слышал, как её в кафе называла подруга, и запомнил. Оно очень подходило отражающейся в зеркале девушке. И он чувствовал, что знает её, но никак не мог вспомнить.
Девушка ещё раз осмотрела платье и решилась. Когда она, переодевшись, предстала перед зеркалом, голос уверенно произнёс: «Вау, Грейнджер, не думал, что тебя может изменить какой-то клочок ткани» — Грейнджер? Это её фамилия?
— Ты вспомнил мою фамилию, — тут же подтвердила его догадку девушка.
«Похоже на то», — ответил голос. Девушка качнула головой, потом переоделась в свою одежду и пошла с платьем на кассу. Голос был прав, оно было прекрасно. Она в нём была прекрасна.
Через несколько часов ужин уже стоял на плите. Девушка заканчивала последние приготовления в гостиной: накрыла стол белоснежной скатертью, поставила посуду и приборы, достала бутылку вина и пару бокалов, а также подсвечники и свечи.
До прихода Рона оставалось несколько минут. Ужасно нервничая, она надела платье и при помощи волшебной палочки привела в порядок волосы. Красивыми локонами они спадали на её плечи и обнаженную спину. Осталось лишь подправить макияж. Ужин уже стоял на столе.
«Ты прекрасна!» — подбодрил голос взволнованную девушку. Ему ужасно не хотелось, чтобы она отходила от зеркала. Ему было приятно смотреть на неё.
— Спасибо, — приняла она комплимент от голоса.
Раздался стук в дверь, и Гермиона поспешила открыть. На пороге стоял Рон. На нём были обычные джинсы и клетчатая рубашка, в которой он обычно ходил на работу. Гермиону насторожил такой вид. Будто парень пришел не на свидание. Не здороваясь, он зашёл в квартиру, даже не взглянув на Гермиону.
— Привет, неплохо выглядишь, — небрежно бросил он, входя в квартиру. Что? Неплохо выгляжу? Его слова больно полоснули по сердцу.
«Твой парень — идиот!» — тут же озвучил голос. Она ничего не ответила и направилась в гостиную за Роном.
— Гермиона, это ужин для меня? — проговорил Рон, осматривая стол и зажженные свечи. — Ты знаешь, мне приятно, что ты ждала меня, но я пришел всего лишь поговорить, — сказал он, посмотрев на нее как на пустое место. Его слова пронизывали душу холодом. Подбородок девушки задрожал.
— Вообще меня Джинни попросила. Она сама не решилась тебе рассказать. В общем, прости, что так вышло в тот день. Я хотел тебе давно рассказать. У нас с Мартой все серьёзно, и сейчас она ждёт ребенка. В общем, я женюсь. И, Гермиона, я бы хотел попросить тебя не приходить на Рождество в Нору, Марта не хочет видеть тебя в кругу нашей семьи, — он договорил и быстро вышел из квартиры.
Гермиона ловила воздух открытым ртом, будто её выбросило как рыбу на берег. По лицу заструились горячие слезы. Она прислонилась спиной к стене и медленно сползла вниз. Внутри клокотала обида. Он растоптал её, стёр в порошок, уничтожил. Громкие неудержимые рыдания вырывались из глубины души. И она рыдала. Рыдала так, как никогда.
«Эй, Гермиона… ты меня слышишь», — тихо сказал голос. «Если бы я мог, я бы врезал этому подонку. Ну всё, тише… Пожалуйста, успокойся. Он и мизинца твоего не стоит», — голос попытался утешить девушку. Она всё еще сидела на полу, устремив в пустоту взгляд. Тушь потекла, помада была размазана, плечи вздрагивали от немых всхлипов. Оттенок кожи стал бледным, словно она была фарфоровой куклой.
«Грейнджер, возьми себя в руки! Какого черта ты ревешь из-за этого нищеброда?» — резко выпалил голос. Почему он назвал рыжего мудака этим словом. Откуда он знал, что тот был не богат. Может, оценил его внешний вид? Или это было воспоминание?
— Заткнись! — резко выкрикнула девушка. — Убирайся из моей головы! Оставьте все меня в покое! — проорала Гермиона и снова предалась рыданиям, не заметив, как доползла до кровати.
Она проплакала всю ночь.
Наступило утро. Зимнее яркое солнце освещало комнату. Она лежала на кровати и смотрела в потолок. Стрелки часов ползли по циферблату. Солнце ушло в закат, на комнату опустилась тьма. Очередная ночь. А потом снова день.
«Так и будешь лежать? Совсем с ума сошла?» — сказал голос. «Решила морить себя голодом и жаждой? Не самая лучшая смерть», — язвительно сказал голос. Он хотел её разозлить, донимая своими репликами, чтобы она хоть что-то начала делать. Лучше бы занялась поиском его тела.
С утра, как и весь вчерашний день, беспрерывно звонил телефон. Гермиона не реагировала на шум вибрации, у неё не было ни сил, ни желания подымать трубку и говорить с кем-либо. Ближе к полудню раздражающий аппарат затих — разрядилась батарейка. Так даже лучше. И Гермиона продолжала смотреть в потолок.
Через минуту раздался настойчивый стук в дверь. Гермиона нехотя встала с кровати, но открывать не спешила. Просто стояла и смотрела на дверь. Стук повторился, а затем раздался решительный голос подруги.
— Гермиона Грейнджер, я знаю, что ты дома. Быстро открывай! Или в твою дверь полетит Бомбарда, и мне плевать, что подумают твои соседи-маглы! — гневно произнесла на одном дыхании Джиневра.
Гермиона открыла дверь и шаркающим шагом поплелась в гостиную.
— Уу, подруга, выглядишь ты ужасно, — сказала Джинни, осматривая девушку с ног до головы. — Этот козёл не стоит того, чтобы из-за него так убиваться.
«Полностью согласен», — вставил свою реплику голос.
— Заткнись, — сказала Гермиона.
— Что? — выпалила Джинни, широко раскрыв глаза.
— Я не тебе, Джинни, — и Гермиона рассказала подруге о своей проблеме, хоть изначально не собиралась этого делать. Но нужно было перевести тему разговора, она не хотела слушать о Роне.
— С ума сойти! — воскликнула подруга. — У тебя есть предположения, чей это голос?
— Да, есть. Думаю, это или Забини или Малфой, — ответила она. — Он точно из Слизерина, и он явно подвергся заклятию забвения. А ты же знаешь, что я сама стёрла память Забини, Малфою и Гойлу. Я уверена, что это точно не Гойл. Значит, кто-то из этих двоих, — продолжила размышления девушка.
— Да уж. А как узнать, кто именно? Это было три года назад. Мы даже не знаем, что с ними делали потом, куда их увезли, где они теперь живут. Мы ничего о них не знаем, — настороженно проговорила Джинни.
«Действительно, Уизли!» — он вспомнил фамилию девушки. «Вы вообще нихрена не знаете. Что Гермиона, ты разрешишь мне жить в твоей голове всегда? Хотя, конечно, не разрешишь, но у тебя нет выбора», — мерзким тоном произнёс голос. Гермиона закатила глаза. Ничего не ответив.
— Гермиона, я вообще пришла посмотреть, как ты. И мы с Гарри вечером пойдем в клуб. Может, ты пойдешь с нами. Тебе надо развеяться и выбросить из головы этого мудака! — Джинни посмотрела в глаза подруги, а потом уточнила: — Я про своего непутёвого брата.
— Ты ведь не отстанешь, пока я не соглашусь, — выдохнула девушка. — Хорошо, я пойду с вами, но ненадолго.
Джинни радостно обняла подругу и трансгрессировала.
Вечером Гермиона нехотя начала собираться в клуб. Натянула на себя темно-коричневое платье, длиной почти доходящее до колена, с рукавами три четверти и закрытым горлом.
«Скучнее не придумаешь! — тут же сообщил голос. — У тебя есть какие-нибудь девчачьи аксессуары: бусы, цепочки, брошки?»
Он что, советовал ей, как правильно одеваться? Гермиону ужасно раздражали его реплики. Нет, это не Гойл. Откуда этому неотесанному болвану знать тонкости женского гардероба. Тогда, может, Забини? Но они никогда не общались, и она совершенно не помнила его голос. Методом исключения оставался только Малфой.
Ну конечно! Только он с такой надменной интонацией мог критиковать её внешний вид, просто сознание его было ещё под воздействием стирающих память чар. Святой Мерлин, в её голове несколько дней жил Малфой! Девушке стало дурно. Уж кого, но этого слизеринца она хотела забыть как страшный сон и никогда в жизни вообще с ним не пересекаться. А теперь он был ближе, чем кто-либо. Его душа жила в ней, прикрепившись к её душе, его голос было так трудно заткнуть все эти дни. От напряжения снова заболела голова. В дверь постучали. Пришла Джинни.
— А где Гарри? — спросила Гермиона.
— Он не пойдет. У них очередное ЧП на работе.
Девушки вдвоем отправились в клуб. Музыка гремела. Они протиснулись к барной стойке и взяли по коктейлю.
— Джинни, не говори Гарри про то, что я рассказала тебе утром. Кажется, я знаю кто в моей голове, хоть и не уверенна в этом на сто процентов. Это Малфой, — резко выпалила Гермиона.
«Малфой? Это моя фамилия? Она мне нравится! — тут же отозвался голос. — А как меня зовут?»
— Драко, — коротко ответила девушка.
— Пойдем танцевать, — Джинни схватила подругу за руку и потащила в центр зала. Гермиона поплелась за ней.
Алкоголь немного ударил в голову, и девушке ужасно захотелось сбросить напряжение. Она вслушивалась в ритмы музыки, и тело само подалось навстречу звукам. Зазвучала медленная композиция, девушка ощутила на своей руке чье-то прикосновение.
— Потанцуем? — на неё смотрел высокий, темноволосый парень. Девушка не раздумывая согласилась. Нужно было отпустить Рона ещё три месяца назад и продолжать жить. Она осознала, что два дня назад Рон убил в ней последние чувства. И Гермиона решила, что танец с приятным незнакомцем пойдет ей на пользу. Они вместе станцевали несколько композиций, а затем парень проводил ее к барной стойке.