— Слав, — женщина не знала с чего и как начать этот разговор. Но парень неожиданно поднял руку, предостерегая от дальнейших пустых слов:
— Мам, не нужно… Просто… просто я не хотел тебе наговорить обидных слов. Ты же сама знаешь — я вспыхиваю как спичка… — тут мальчик замолчал. — Мне тяжело смириться с тем, что… — у него из груди вырвался тяжелый вздох. -… что моя биологическая мать… так со мной поступила. — Он опустил глаза. И чисто механически погладил гриву единорога. Тот переступил стройными ногами, и выбил ослепительные искры, которые взметнулись вверх, своими копытами, и громко заржал.
— Прости, Тен… — обратился Вячеслав к дивному магическому существу. — Я и забыл, что животные откликаются на внутренний настрой волшебника… Мам, давай оставим этот разговор. Хотя бы не будем портить праздник другим…
— Но…
— Мама, давай… может, потом? Покатаешься на единороге? Он не будет против…
— Да?! Разве…
— Можно, — раздался позади обоих голос девочки. — Только спросите у самого Тена, будет ли он катать вас?
Рогозина обернулась — и тут обомлела: Луна гордо восседала на коне, но… Этот конь представлял обтянутый черной кожей скелет с большими крыльями и короткой гривой. Она дернулась — от испуга.
Полная противоположность сверкающему, словно освещенному солнцем, благородному единорогу. Полумна, улыбаясь, погладила по холке уродливое крылатое существо.
— Это мой любимый фестрал, его имя Дид.
— Это от «dead» — смерть? — блеснул знанием английского Слава.
— Да, — Полумна верхом на фестрале подобралась к ним, — к сожалению все боятся их, так как согласно поверью, они приносят в дом смерть… Они — другие…
— Да, — Рогозина поглядела на единорога и мельком окинула фестрала. — Вижу…
Они втроем замечательно провели время — Слава уселся на другого фестрала, сама Рогозина — на единорога, а Луна так и осталась на своем Диде, гуляя по окрестностям родового поместья и любуясь видами. До Нового года осталось всего ничего, и Рогозину в этот раз обрадовали — разрешили взять законные отгулы и провести их в относительном покое. Но вскоре наступающая темнота начала сильно мешать, и было решено пойти в дом.
Поднявшись в обеденную залу, Рогозина с остальными застала любопытнейшее зрелище — залу обносили не официанты, а… самые настоящие скелеты в белых в черный горох галстуках-бабочках. Их было трое. Один ставил столовые приборы, другой нес поднос с супницей, а третий — тащил полотенца и салфетки в салфетницах.
— О, мы рано — обед еще не готов! — Луна, будто бы так и должно быть — спокойно уселась за стол. Скелет, ближайший к ней, звонко щелкнул суставчатыми пальцами, привлекая внимание девочки и показал «пальцами» — два, а затем — ноль. — Через двадцать минут будет…
— Круто, — проговорил Вячеслав, — вот почему тебе даже охрана-то не нужна — эти… трое кого хочешь до смерти напугают!
— Я их и поэтому держу, — улыбнулась хозяйка. — На ночь лишь выпускаю.
В этот миг в залу вошел усталый Дмитрий Юрьевич. Он не удивился таким… необычным официантам.
— Завтра Новый год. Вот и еще один год отбыл… — проговорил мужчина, когда все уже насытились обедом. — Быстро же время летит — с каждым годом все быстрее и быстрее…
— Да, очень все… в этот год быстро закрутилось, — заметила Рогозина. — Письмо, магия и магическая школа, отъезд в Англию…
— Я пойду спать, — зевнул Слава сонно. — Вы как хотите, но я сегодня много катался и устал…
— Ужин не проспи только, — хихикнула девочка, — а я пойду с Невиллом пообщаюсь, по компьютеру…
— Идите, — отпустил их с улыбкой фсб-шник.
Как только они оба ушли, Дмитрий Юрьевич обернулся к Галине Николаевне:
— Я хотел бы вам сделать один сюрприз, прямо сейчас. Идемте за мной…
— Интересно какой? — спросила женщина идя следом за мужчиной.
Нет, она, конечно, ожидала всего, но…
— Ух ты! Это же… Не знала, что его еще делают! — Рогозина с восторгом вертела знакомую ей еще с детства упаковку.
— Да, это тот самый, советский пломбир. Делают, Галя, позволь мне так к себе обращаться.
— Позволяю.
Смеясь и разворачивая шуршащую обертку и поедая пломбир и запивая шампанским, оба взрослых, сидящих на широкой постели, наперебой травили друг другу веселые истории (и не только связанные с их работой). За окном началась метель, а спальня была полна веселых шуток и смеха.
Рогозина уже давно сняла с себя надоевшую шерстяную кофту и осталась в водолазке с высоким горлом. Шампанское ударило в голову, и сейчас женщина вела себя гораздо раскованнее чем обычно. Она распустила свои волосы из пучка, и сейчас они вольно рассыпались по плечам.
Вскоре бокалы с шампанским были отброшены в стороны, а оба — мужчина и женщина с жадностью начали целоваться друг с другом. Рогозина и думать забыла — что они в этом доме не одни, что заниматься «этим» сейчас было опрометчиво.
А чужие губы ласкают особо чувствительную точку на шее, руки ласкают ее грудь через тонкую водолазку и бюстгальтер… С ее губ рвется сладостный стон, и она уступает, впервые за много лет, покоряется власти над собой — власти мужчины, и позволяет уложить себя на широкое ложе…
***
— С добрым утром, — раздался ласкающий голос у ее уха, и Рогозина приподняла голову от подушки — напротив улыбался Дмитрий Юрьевич. Или… теперь просто Дима.
— Уже… утро? — рассеяно спросила Галина, пытаясь в полутьме различить циферблат будильника.
— И раннее. И Новый год настал. С наступившим.
— Вчера был подарок?
— Вчера было просто… на сладкое… А подарок как и всегда — под елкой… Ты вчера была просто великолепна…
Женщина, прикрывшись одеялом, медленно села в постели и повернулась, чтобы взглянуть на лежащего рядом с ней мужчину. И улыбнулась.
Неожиданно за дверью послышался топот и быстрые шаги. Крики с «С Новым годом!» звонко разнеслись по всему этажу.
— Так, дети встали. И нам с тобой тоже пора к елочке… — потянулся в кровати мужчина. — Куда там подевалась наша с тобой одежда…
«Детки» уже шуршали обертками и разрывали упаковку, весело повизгивая, находя все новые и новые предметы-подарки. Рогозина, улучив минутку, отлучилась к своей машине — доставала подарок для Вячеслава. Правда она не знала, понравится ли ему это…
— А ничего так, — Полумна подняла тяжелый, явно древний том по магической анатомии. — Почти везде искала эту книгу. Как она ее нашла? А тебе чего досталось?
— «Суперсовременные яды и противоядия к ним», — хмыкнул Слава, — вообще карьеру зельевара я делать-то не собираюсь… Но за подарок ей — больше спасибо, все-таки не все можно найти в библиотеке…
Полумна перехватила Дмитрия Юрьевича за локоть, и они, о чем-то беседуя, покинули семью Рогозиных. Галина Николаевна рассматривала подарок — богатое кольцо из белого золота с россыпью мелких бриллиантов, холодно сверкающее в электрическом свете.
— Красивое, — заметил сын. — А…
— У меня есть для тебя подарок. Правда… мне теперь кажется, что тебя не легко удивить, ты же волшебник…
— Да… Вот только я не совсем волшебник. Я просто маг, и пока без диплома, — Рогозин начал разворачивать прямоугольный и тонкий сверток. — Вау! Мам… это… это…
— Ну, — улыбнулась Галина Николаевна, — у тебя не было фотографии, где мы были все…
— Спасибо! — и парень, сжимая рамку, где было общее фото, бросился ей на шею.
— Слава… Слава… Я не новогодняя елка, чтобы так вешаться… Задушишь! — прохрипела с трудом счастливая женщина, так как объятия у сына были очень крепкие…
====== Разговоры-разговоры... ======
Как жаль, что все очень быстро кончается — кончились и праздники, и настала пора возвращаться под вековые каменные своды замка. Одним зимним утром Слава и Луна вместе с Галиной Николаевной и с Дмитрием Юрьевичем выстроились перед магическим камином, в котором уже зажгли огонь.
Все родители переобнимались напоследок, и попрощались со своими детьми. Теперь уже до самого лета…
Невилл, как только неразлучная парочка прибыла в гостиную, оттащил их в укромный угол. Луна с интересом глянула на друга:
— Ну что такое, Нев?
— У нас тут слухи ходят… — мальчик оглянулся по сторонам, — о Запретном этаже…
— Для нас, русских слово «закрыто» — это вызов, — хмыкнул подросток, взъерошив волосы.
— Там, вроде, видели трехголовую псину размером с небольшой дом… — Долгопус прикрыл рот ладонью и понизил голос — кто-либо мог подслушать их.
— Это… цербера что ли?.. Постой… В школе держат настоящего ЦЕРБЕРА?! — глаза Полумны полезли на лоб.
— Не знаю, — отозвался Невилл. — Но это…
— Нарушение всех мысленных и немыслимых правил, — послышался позади голос Гермионы.
— Привет, Миона, — откликнулся сразу Слава. — Как каникулы? Судя по подаркам нам, ты в полном восторге…
— Да! Во Франции столько-столько всего!..- начала безостановочно говорить Гермиона с восторгом. — У меня вышло такое роскошное сочинение по истории магии!
— Верю-верю! — замахал руками Невилл.
Пока девочка разглагольствовала о быте европейских магов во Франции, Вячеслав переглянулся с Полумной. Они так и не договорили…
Рогозина устало прилегла на кровать дома. Рабочий день, который, казалось, длился вечность, наконец закончился, и женщина с вожделением думала о теплой постели. Только что они закрыли очередное дело, и после написания отчетов она заторопилась домой.
С того самого момента, когда она не сдержалась и… отдалась Дмитрию Юрьевичу, прошел месяц, и их отношения уже не были секретом ни для кого. Они сейчас не встречались — мешали их обе работы, но переписывались активно, в основном из-за детей. Времени было не много — и Рогозина на время приостановила свое следствие «по делу Поттеров». Сейчас оно надежно лежало у нее в сейфе в ФЭС…
Веки сомкнулись…
«Рогозина сама не зная как оказалась в знакомой фэс-овской камере КПЗ. Вокруг был темный, непроглядный туман, в котором едва видно угадывались стены и верху — решетка…
Но вот туман на глазах стал редеть.
Перед ней был грубый стул с подлокотниками, а к стулу был крепко привязан — за руки, ноги и грудь, веревками какой-то человек.
Женщина подошла ближе, но больше не смогла сделать ни шагу — потому что перед ней вспыхнула ослепительная полоса, которая помешала ей двигаться дальше. А тут привязанный человек поднял голову…
— Слава?
Зеленые глаза ее приемного сына уставились на нее без всякого выражения.
— Слава! Слава!!!
Она пыталась прорваться через полосу, но не смогла. Но тут движение позади привязанного к стулу сыну привлекло ее внимание.
Из тумана выплыла темная фигура и неожиданно две старческие, неестественно белые, в морщинах и со вздувшимися венами руки подняли голову Вячеслава за подбородок. Рогозину словно приковало к своему месту — старческие руки обхватили шею ее сына.
— Нет! — вскрикнула она.
Руки с силой сжались на тонкой шее. Прямо на ее глазах мальчик начал задыхаться, его лицо — стремительно набирало синеву. Еще несколько минут он бился в путах, а потом обвис в них, свесив голову вниз, и свесив язык изо рта.
— Слава! — дико вскрикнула она, оседая на холодный пол, — Сла-ва… — вырвалось у нее рыдание.
Сзади послышался смех. Он был ледяной, пронзительный и лишенный всякого веселья…»
Она, вскрикнув, проснулась и несколько минут пыталась прийти в себя после мрачного сна-кошмара. Она с трудом перевела дыхание.
— Сон, — вырвалось у нее. — Это лишь только сон… Слава Богу.
Она перевела взгляд на часы — было три пятнадцать утра. Еще немного времени и наступит новый день…
— Галь, — обратился к ней ее заместитель, — ты сегодня какая-то… встревоженная сверх меры.
— Ночью плохой сон приснился. Впервые вижу такой мрачный сон… — женщина потерла виски, которые явно скоро начнут болеть.
— Все из-за того, что ты о сыне волнуешься и беспокоиться сверх меры… — начал было говорить Круглов, но Рогозина оборвала его:
— Ты, Коль, сон не знаешь. Я словно наяву вижу как его… душат… В том сне его шею обхватывали старческие руки, и его в итоге задушили. И я не смогла этому помешать… Просто стояла и смотрела на это…
— Это просто ночной кошмар, сон, Галя…
— Нет, — выдыхает женщина и фирменная чашка с кофе едва не выскальзывает из ее ослабевших пальцев, — это не просто сон. Я чувствую, что ему грозит опасность… Мое сердце это чувствует…
— Что это? — спрашивает Рогозин, глядя как Гермиона что-то дает Полумне. Та, прочитав название, морщится и откладывает его в сторону, и продолжает строчить на свитке пергамента.
— Это, — менторским тоном проговорила девочка, — расписание подготовки к экзаменам. Это — наше свободное и несвободное время…
— Тогда спасибо. Это действительно нам пригодится… — с благодарностью проговорил Слава, беря у девочки пергаментный свиток с графиком занятий. — а как нам быть с нашим «запретным» этажом? Мы же все вместе решили осуществить вылазку! Тем более, что все мы узнали о тролле, выпущенном в Хэллоуин…
— Угу. Никогда бы не подумала, что у нас в школе есть настоящий тролль! — хихикнула очень тихо отличница.
Рогозин продолжал читать план подготовки, мило подготовленный Гермионой.
— У меня даже сутки свободные есть. Удивительно!
— Ничего удивительного, — Гермиона уселась рядом со Славой, и раскрыла тяжелый библиотечный том, — мы с тобой первые по успеваемости, а вот Полумне следовало бы потрудиться, — чуть более жестко проговорила она.
Девочка, не отрывая пера от работы, только усмехнулась.
— Ну, — обратился Рогозин-младший к собравшимся, — когда осуществим нашу вылазку?
Дело было в гостиной, после того как часы пробили полночь. Вся четверка собралась у камина и шепотом переговаривались друг с другом.
— Я думаю, что нам надо почитать еще… — начала говорить девочка.
— А я думаю, что все гораздо проще, повторить «свой участок» работы. Например, Невилл — за травологию и, частично, за зельеварение. Ты — за историю магии и заклинания, трансфигурацию, я тоже веду заклинания, зелья и трансфигурацию. Полумна — за наше «лечение» и прочее.
— Я с этим планом согласен, — выразил свое мнение Долгопупс, — я ничего, например, не смыслю в трансфигурации, поэтому оценки по ней у меня… так себе. Так что смысла забивать голову лишним — я не вижу.
— Как хотите, — проговорила Гермиона скептически, и замолкла.
— Итак, еще чуть-чуть подготовимся и выступаем.
— А сколько еще ждать? — спросила Полумна.
— Я хочу узнать как пройти мимо пса. Я думаю, что это возможно лишь в одном случае, — тут Рогозин усмехнулся, — надо расспросить нашего лесничего…
— Валяй, — без искры энтузиазма проговорила Гермиона.
====== Осколок прошлого. ======
Рогозина, читая отчет, почти пропустила момент прихода секретарши Аллы. Та несла ей почту, так как день выдался суматошный. А еще — ей сегодня предстоял «визит» к генералу Султанову… Не самый приятный.
— Галина Николаевна, — послышался голос секретаря, — я принесла вам почту! Тут какое-то письмо интересное… Из Англии!
Рогозина мигом подняла голову от бумаги и приняла из рук Семенчук белые конверты, экспресс-почту в синих и зеленых с рыжим, неформатных конвертах, и… тяжелое письмо с незнакомыми марками и английской вязью букв в «получателе».
— Да, спасибо, Алла. Знаю, это мне, я его жду…
Девушка, цокая каблуками, удалилась за дверь. Рогозина, бросив и отодвинув от себя все, нашарила в ящике стола ножницы и аккуратно разрезала край конверта. Извлекла само письмо — толстая пачка исписанных листов (и новых, и старых — они пожелтели от времени), и из вскрытого конверта ей выпала в руки черно-белая фотография.
Девочка на фото — это была легко узнаваемая Лили Поттер, красиво улыбалась в кадр фотографу. Позади нее была то ли стенка амбара, то ли просто бревенчатая стена. Рядом с ней стоял худощавый, нескладный и довольно неухоженный на вид мальчик-подросток в одежде явно «с чужого плеча», да еще и не по размеру. Большой пиджак висел на нем как на вешалке.