Сойдя с поезда, он приготовился к встрече с озером, но оказалось, что через озеро возят только первокурсников. А их ждали кареты, запряжённые странными существами. Увидев этих животных, Бен бы непременно решил, что они тоже из зоопарка уродов. Скелеты, обтянутые тонкой чёрной кожей, напоминали лошадиные. Большие, как у драконов, головы; покрытые белой плёнкой, словно у слепых, глаза. И крылья огромной летучей мыши… В школе психолог проводил с ними тест «Нарисуй несуществующее животное». Обычно дети брали части животных, которые им нравились, и соединяли в одно существо. По тому, каким оказывалось существо, можно было сделать вывод о состоянии психики ребёнка. Глядя на эти живые скелеты, Карл серьёзно забеспокоился о состоянии души их создателя. Но остальных школьников животные не удивили, наверное, в волшебном мире таких можно увидеть на каждой улице…
Забравшись в карету, Карл снова стал думать о мантии. Он надеялся, что, как в прошлом году, к нему подойдёт староста и даст новую. Но, видно, попечительский совет не питал особых надежд по поводу его роста и решил сэкономить на одежде. Значит, придётся сидеть в Большом Зале в джинсах и полинявшей футболке. Это если его раньше не выгонят, конечно…
— Наверное, у вас это считается модным, но, может, ты всё-таки снимешь этот кошмар? — вежливо поинтересовался Драко.
Есть у них собственные дорогущие мантии — и пусть молчат! Нет, обязательно нужно вставить слово. Скучно им что ли — в своих мантиях?..
Мимо прошла профессор МакГонагалл, сделала замечание. Сейчас ещё профессор Снейп увидит…
Но декана Слизерина за преподавательским столом не было. Сначала Карл обрадовался, что профессор не заметит своего непутёвого студента. Но потом забеспокоился: а вдруг профессор заболел? или ушёл из Хогвартса? или его уволили из-за выходок Карла?..
Мальчик с волнением смотрел на директора, пытаясь по его глазам разгадать судьбу своего преподавателя, но Альбус Дамблдор был занят представлением нового учителя защиты от Тёмных искусств. Дождавшись, пока директор закончит речь, Карл незаметно выскользнул из зала.
Нет, профессор не мог уйти. Когда Карл перед отъездом оставлял у него вещи, он ни о чём таком не упоминал. Нужно зайти к нему — забрать палочку и конспекты. И рассказать про мантию, пока профессор МакГонагалл не наябедничала.
Подойдя к кабинету профессора Снейпа, Карл услышал недовольный голос своего декана. Мальчик облегчённо выдохнул: во всяком случае, не придётся налаживать отношения с новым человеком. Кроме профессора, в кабинете, похоже, находились, директор, профессор МакГонагалл и Гарри Поттер с Роном Уизли.
— …Так я пошёл на банкет, Минерва. Надо сделать несколько объявлений, — спокойно говорил директор. — Идёмте, Северус. Какой нас ожидает восхитительный торт!
Это в его стиле — предлагать торт людям, которых тошнит от сладкого!..
Директор открыл дверь — Карл едва успел отскочить.
— Здравствуй, Карл! — улыбнулся Альбус Дамблдор.
— Здравствуйте, сэр…
— Ты искал профессора Снейпа?.. Не волнуйся, с ним всё в порядке, — он продолжал улыбаться.
Судя по лицу профессора Снейпа, трудно было сказать, что с ним всё в порядке, но директор как обычно этого не видел.
— Здравствуйте, сэр, — пробормотал Карл, повернувшись к профессору.
— Северус, объясните своему студенту, что в Хогвартсе необходимо носить мантию! — на пороге кабинета появилась профессор МакГонагалл.
— Позвольте мне самому решать, что делать со своими студентами! — раздражённо бросил Северус Снейп.
— Ну, будет вам!.. — остановил спорящих Альбус Дамблдор. — Минерва, Северус, жду вас на банкете.
Дождавшись, пока директор уйдёт, профессор Снейп посмотрел на Карла и сказал холодно:
— Идите за мной!
Уходя, Карл заметил, как профессор МакГонагал наколдовала Гарри и Рону ужин. Он оценил заботу женщины о здоровье своих студентов, но не понял, почему их нужно кормить в кабинете профессора Снейпа.
Войдя в класс зельеварения, профессор подошёл к своему столу, отпер ящик и достал оттуда стопку исписанных листов, перо, чернильницу и волшебную палочку.
— Вот, — он выложил вещи на стол. — И, кстати, что случилось с вашей мантией?
Карл всю дорогу пытался сочинить какую-нибудь подходящую историю — но одна выходила хуже другой.
— Профессор, я… Дело в том, что… я… я хотел её погладить и… и сжёг…
Профессор некоторое время смотрел на него, потом отвернулся. Он видел, что Карл лжёт, но почему-то сейчас ему не хотелось знать правду.
— Вы не могли бы дать мне другую мантию?.. — робко спросил мальчик.
— Не мог, — коротко ответил профессор.
Карл, потупившись, переминался с ноги на ногу, не зная, стоит ли ему забирать свои вещи.
— Ваши учебники вы найдёте в комнате, — профессор Снейп подошёл к полке и достал банку с ингредиентами для какого-то зелья. Потом снова поставил её на полку и взял другую банку. Казалось, он занялся своими делами и забыл о присутствии ученика.
Карл ещё немного постоял, потом сгрёб бумаги, положил сверху перо, чернильницу, палочку и побрёл к двери.
— Я напишу в попечительский совет, — сказал профессор, продолжая выбирать ингредиенты для завтрашнего занятия. — Через несколько дней они пришлют вам другую мантию.
— Спасибо, профессор!.. — с благодарностью произнёс Карл и произнёс тихо. — Извините меня…
Северус Снейп не ответил.
Глава 8. Наши дети поют замерзающих птиц голосами
Карлу снилось, что он находится на экзамене по трансфигурации. Профессор МакГонагалл в очках-половинках приказала превратить профессора Снейпа в ужин для Гарри Поттера. Гарри давно не ел, объяснила она, и ему очень нужен ужин. Карл посмотрел на Поттера. Тот действительно казался худым — словно странные животные, везущие кареты. Скелет, обтянутый кожей. Высокий, бледный… И голодные глаза горят красным…
Карл проснулся и больше не смог заснуть. Когда в окно заглянуло бледное солнце, он встал и с тяжёлой головой пошёл на занятия.
Первым уроком была трансфигурация. И, как всегда, профессор МакГонагалл дала невыполнимое задание — превратить навозного жука в большую пуговицу. Глядя на несчастное насекомое, Карл думал, как ему, наверное, не хочется становиться пуговицей. Когда профессор отвернулась, мальчик спрятал жука в сумку и шепнул: «Следующий урок — травология. Если будешь сидеть тихо, я смогу выпустить тебя». Жук послушался, а Карл получил минус пять баллов за утерю опытного образца. Уходя из класса, он подумал, что ещё легко отделался. Наверное, профессор Снейп поговорил с профессором МакГонагалл, потому что она не стала снимать баллы за отсутствие мантии.
На травологии профессор Стебль начала спрашивать их о свойствах мандрагоры. Карл слышал только, что это растение ядовито. Но оказалось, мандрагору используют и для восстановления здоровья. Она может вернуть человеку, подвергшемуся заклятью, изначальный облик. А самым опасным в этом растении являлся не яд, а её плач.
Потом профессор сказала, что сегодня они будут заниматься пересадкой маленьких мандрагор, плач которых пока неопасен — нужно только надеть наушники… Она продолжала говорить, а Карл вдруг вспомнил человека, приехавшего с благотворительным визитом к ним в приют. Тот человек рассказывал, что какой-то писатель написал: «Целый мир не стоит одной слезы ребёнка». Карлу эти слова показались очень грустными — потому что они были мечтой. Несбыточной мечтой человека, который давно умер. Но даже после смерти, его мечта не сбылась…
«Целый мир не стоит одной слезы ребёнка…»
Нужно просто закрыть уши, просто не слушать, и тогда можно покупать мир за слёзы, за жизни…
— Когда я скажу: «Наденьте наушники», постарайтесь надеть так, чтобы абсолютно ничего не слышать…
Комкая шарики искусственного меха, Карл смотрел, как профессор Стебель подошла к ящику с мандрагорами, наклонилась — и тут раздался плач. Плакал уродливый младенец в руках женщины. Она взяла из-под стола горшок и посадила младенца в тёмную влажную землю. Потом повернулась — и закричала.
— Карл Штерн! Я же сказала надеть наушники! Хочешь оглохнуть?
Мальчик не ответил, продолжая смотреть на погребённого младенца.
— Ну, вот!.. Теперь придётся вести тебя в госпиталь, — всплеснула руками преподавательница.
— Мне не нужно в госпиталь, — медленно произнёс Карл.
Профессор Стебль удивленно посмотрела на него, потом облегчённо вздохнула и добавила сердито:
— В следующий раз делай то, что я скажу!
Она разделила класс на группы по четыре человека и дала каждой группе по ящику. Карла ни в одну из групп не взяли. Профессор пыталась прикрикнуть на ребят, но мальчик сказал тихо:
— Я всё сделаю сам.
— Ну, хорошо, — согласилась она, — начни, а потом я закончу. И не забудь про наушники!
Когда она ушла в другой конец теплицы, Карл бросил наушники под скамейку. Потом притащил мешок с землёй и горшки и сел на колени перед своим ящиком. Младенцы были сейчас просто пучками лилово-зелёных листьев. Если не знать, можно принять за салат.
— Привет, — сказал мальчик, коснувшись самого маленького растения в углу ящика. — Меня зовут Карл. Сегодня у тебя вроде как день рождения… Второе сентября — хороший день, чтобы родиться… Тебе нравится цифра два?.. Мне нравится. Вообще-то я больше люблю нечётные числа, они красивее… Но два — хорошее число. Неодинокое… Два — это один плюс один… Какое имя ты хочешь?.. У всех должно быть имя… Тэд?.. Тебе нравится имя Тэд?..
Он разговаривал с каждым растением, не боясь, что его услышат. Рассказывал о дне рождения, придумывал имена…
В середине урока Гойл решил подшутить над ним и стащить наушники. Оказалось, стаскивать нечего. Тогда он побежал к учительнице, но та тоже была в наушниках, поэтому не стала его слушать, а отправила заниматься своим ящиком.
Карл закончил работу позже остальных, но профессор осталась довольна. Она даже похвалила мальчика. Тот кивнул, бросил тревожный взгляд на пересаженные мандрагоры и побрёл к замку.
Этой ночью Карл снова спал плохо. Сначала ему снились плачущие в приюте дети, к которым никто не подходит. Потом он пересаживал во сне мандрагоры. Он вытаскивал их из ящика, а они начинали плакать. И у всех мандрагор были человеческие лица — лица детей из приюта, преподавателей и учеников Хогвартса. Одну мандрагору Карл никак не мог засунуть в горшок. Она надрывалась и надрывалась горестным плачем, упираясь своими корешками-ручками. Карл наклонился посмотреть, чьё лицо у этого растения, — и узнал себя…
В столовую он пришёл раньше всех, быстро поел и побежал в класс. Мантию ему пока не прислали, поэтому не стоило лишний раз попадаться на глаза преподавателям и студентам.
Первым уроком была защита от Тёмных искусств. Среди учебников, выданных Карлу, около половины предназначалось для этого предмета. И учебники выглядели не такими потрёпанными, как остальные. Не то чтобы попечительский совет расщедрился на новые книги, просто более поздних изданий не существовало. Автором оказался не древний волшебник, а сам преподаватель. Раскладывая в тумбочке тома, Карл удивлялся, когда он успел столько написать? Так ведь и на жизнь времени не останется!..
Названия книг больше напоминали дешёвые фантастические романы, чем научную литературу: «Каникулы с каргой», «Победа над привидением», «Тропою троллей», «Увеселения с упырями», «Йоркширские йети»… Каргой в приюте называли одну воспитательницу, но вряд ли профессор Локхард проводил с ней каникулы — и уж, конечно, не стал бы писать об этом книгу. Какое веселье может быть с упырями, Карл тоже не представлял. И понятия не имел, кто такие йоркширские йети, но ему было интересно, что думает профессор о троллях.
Однако рассказывать о троллях и йети Гилдерой Локхард не стал. Похоже, преподаватель не собирался говорить ни о ком, кроме себя. Представившись, он предложил начать урок с проверочной работы. Карл подумал, что сейчас им дадут тест, проверяющий, что из прошлого года они запомнили, и стал лихорадочно вспоминать занятия с профессором Квирреллом. Но профессор Локхард решил проверять не прошлые знания — а будущие!..
Видя, как женская половина класса с воодушевлением схватилась за перья, Карл склонился над своим листом. Он первый раз увидел эти учебники два дня назад — когда ему было их читать?.. Просмотрев вопросы, он понял, что не знает ответа ни на один из них. Замечательное начало года… Вздохнув, Карл решил: надо написать хоть что-то. Учителям приятнее читать абсолютную чушь, чем видеть пустой лист. Так, первый вопрос: «Какой любимый цвет Гилдероя Локхарда?» На банкете преподаватель был в голубовато-зелёном плаще… И золотой профессору Локхарду, наверное, нравится… А какой любимый цвет у него?.. В приют приезжала девушка — проводила исследование для своего диплома. Она спрашивала детей про любимые цвета. Тогда Карл назвал фиолетовый. Девушка сказала: «Фиолетовый — цвет печали». А потом добавила: «Но печаль — это всего лишь один из цветов любви…» Карл взял перо и написал: «Золотой».
Прочитав ещё раз второй вопрос: «Какова тайная честолюбивая мечта Гилдероя Локхарда?» — Карл фыркнул. Если эта мечта тайная, то откуда ему о ней знать?.. Наверное, победить кого-нибудь страшного и получить ещё один орден… Хотя это получается уже две мечты… Так победить или получить?.. В душе Карл склонялся ко второму варианту, но решил, что ответить так будет не очень вежливо, поэтому написал: «Победить кого-нибудь страшного». А в скобках уточнил — «например, человека, который пил кровь единорога».
Третий вопрос был легче: «Каково, по вашему мнению, на сегодняшний день самое грандиозное достижение Гилдероя Локхарда?» Радовало наличие в нём словосочетания «по вашему мнению». Если предлагают выразить своё мнение, значит, неправильного ответа быть не может. Итак, что же самое грандиозное?.. Встреча с вампиром, каргой, упырями или троллями?.. Нет, наверное, всё-таки победа над привидением…
Карл придумывал ответы на вопросы, пока не добрался до последнего, пятьдесят четвёртого. Тут уже ни о каком своём мнении речи идти не могло. «Когда у Гилдероя Локхарда день рождения?..» Внимательно посмотрев на профессора, Карл решил, что излучающий столько энергии человек должен был родиться летом. В самый жаркий летний месяц — июль… Число?.. Пусть будет двадцать пятое. Двадцать пятое июля… В вопросе была и вторая часть: «Каков, по вашему мнению, идеальный для него подарок?» Хотя и здесь формулировка включала в себя словосочетание «по вашему мнению», полной свободы у отвечающего всё-таки не было. Ведь профессор мог в любой момент опровергнуть его вариант «идеального подарка». Может, орден?.. Нет, ордена ведь не дарят… Опыта в отношении идеальных подарков у Карла не было, приютским детям сгодился бы и самый обычный… Да и дня своего рождения Карл не знал. Только время года. Зима. Белая зима…
Так ничего и не придумав с подарком, мальчик сдал тест, решив, если что, соврать, будто не заметил второй части вопроса. Профессор тут же просмотрел работы, кого-то похвалил, кого-то упрекнул в недостаточно хорошем знании его биографии. Потом убрал листы и предложил заняться делом.
— Наконец!.. — проворчал кто-то, — А то уже почти весь урок прошёл.
Но профессор Локхард, не заметив недовольства, охватившего, правда, преимущественно мужскую половину класса, начал рекламировать новое задание.
Сегодня ребятам предстояло сразиться с самыми ужасными созданиями волшебного мира — корнуэльскими пикси. Карл сразу засомневался, что с самым ужасным их станут знакомить прямо на втором курсе. А когда увидел «чудовищ», понял, что профессор очень сильно преувеличивал.
— Пескипикси пестерноми! — прокричал профессор, взмахнув палочкой.
Карл подумал, что, наверное, стоило бы сначала научить их заклинанию, а уж потом выпускать «чудовищ». Но, похоже, с заклинаниями профессор Локхард управлялся не намного лучше своего самого безнадёжного ученика. Пикси не обратили никакого внимания на его слова и продолжили разбрасывать по классу учебники, листы бумаги, перья — всё, что попадалось им в руки.