— Ой, дура какая... — качает головой парень, но улыбка уже тронула его губы. — Довы*бываешься ведь...
Все ясно. Дура. Довы*бывавшаяся. Здорово быть умным среди дур, правда? Подхватываю сумку и, обогнув Вайро, выскакиваю из столовой. За всеми этими разборками, опять опаздываю к Льюис и теперь она меня точно четвертует. В коридоре меня догоняет Расти.
— Салли, ты придешь сегодня?
— Нет, Расти, мне надо позаниматься, иначе меня не переведут на следующую ступень обучения. Ты позанимайся пока с тренером, нам с тобой все меньше и меньше есть чем заняться вместе, слишком разная весовая категория.
— Ну, что касается учебы, я уже говорил, могу помочь. А что касается тренировок, мне нравится тренироваться именно с тобой. Не забрасывай меня, Салли. И, кстати, что это за бесстрашный с тобой сейчас разговаривал? Что хотел?
Мне показалось, или в его голосе промелькнула искорка ревности? Да?
— Это друг Николаса, моего брата. Они в одной группе. Сказал, что я безрассудна в отношении Билли.
— Но он прав, тебе нужно быть осмотрительнее, ты хоть и можешь за себя постоять, а против группы парней вряд ли выстоишь. Билли выглядел как человек, который хочет отомстить.
— Расти, хоть ты мне нотаций не читай! —досадливо отмахиваюсь я от эрудита. — Ничего такого со мной Билли сделать не сможет, он слизняк и болтун. Ладно, приду я сегодня потренироваться с тобой. Но, чур, ты поможешь мне с логическими задачками, у меня они совсем не идут. ОК?
— Не вопрос. Во сколько?
— Давай ближе к семи, встретимся в тренажерном зале, а позанимаемся в комнате отдыха.
— Все заметано, до вечера.
Мы с Расти распрощались, и я побежала к Льюис, тоненьким голосочком просить прощения. Может, она меня, ха-ха, и помилует.
* *
— Я никогда не пойму логику этой задачи! Я вообще никогда не пойму логику никакой задачи в мире! Кто вообще придумал эту сраную логику? — от раздражения я даже дышу через раз. Да что же это такое. — Ну, Расти, ну, они издеваются над нами, ну, вот что это за задача:
В психиатрическом отделении Эрудиции есть главный врач и много психов. В течение недели каждый псих один раз в день кусал кого-нибудь (возможно и себя). В конце недели оказалось, что у каждого из больных по два укуса, а у главного врача сто укусов. Сколько психов в больнице?
Ну как можно решать такую задачу, я вообще не понимаю, бл*дь! Ты знаешь?
— Я-то знаю, но ведь ты должна понимать, тебе же тесты сдавать, Салли!
— Я понимаю одно, эту задачу придумали сами психи. Ну, Расти, ну пожалуйстааааа... Я никогда не пойму, как это решать. Объясни мне, а следующую я попробую сама решить, а?
— Ладно, решу тебе задачку, но не просто так. Ты меня проведешь в Бесстрашие. И поучишь стрелять. Идет?
— Вообще-то задачка одна, а желаний у тебя два.
— Ну, давай пока остановимся на тире, а там, оглядишь, и еще одна задачка будет. Согласна?
— Ну тир, так тир, — говорю я, хихикнув в кулачок.
— Чего смешного-то, — моментально окрысился Расти.
— Ничего, просто у нас, обычно, бывает наоборот.
— Что? — серые глаза становятся удивленными. Блин, как же он мне нравится. Тьфу.
— У нас, когда парень хочет поухаживать за девушкой, он ее приглашает в тир, пострелять. Ну, это, вроде как... Не знаю, как объяснить. Ну вот, представь, я в тире, — встаю и вытягиваю руки, как будто держу пистолет, — парень подходит ко мне сзади, подойди, Расти, — он подходит, не понимая, что же я от него хочу, — положи свою правую руку на мою правую, а свою левую на мою левую, — Расти обнимает мои руки своими, по моему телу разливается теплая волна и спускается куда-то вниз. Дыхание приостанавливается, сердце пропускает удар, а потом все опять начинается, только в уже ускоренном режиме. — Это называется «стойку поправить девушке». Теперь понимаешь?
— Теперь понимаю, — выдыхает он мне в макушку. Вот интересно, мне показалось, или он дышит чуть тяжелее, чем обычно? Я еще немножко понежилась возле широкой груди, однако надо и задачу, все-таки, решить.
— А ты мне предложил тебя научить. Ха, мне, чтобы твою стойку скорректировать, придется встать на табуреточку.
— Ну не всем же быть мелкими задохликами, — Расти прищуривается, а мне вдруг обидно становится.
— Уж, не меня ли, ты имеешь ввиду?
— Нет. Салли, ты что, — вот не замечала я раньше, а у него, оказывается, красивая улыбка... — я имел ввиду парней мелких, как Ллойд, например.
Мда, Ллойд — эрудит и староста своей группы, едва выше меня, а по комплекции, наверное, такой же, как я. Расти улыбается, пристально меня разглядывая, а я умом то понимаю, что надо бы глаза отвести, но все равно продолжаю пялиться на умопомрачительную улыбку... Хм...
— Ну, что там, с задачкой, у нас? — отмерла, наконец, я.
— Вот смотри, — Расти берет бумажку и начинает рисовать на ней каракули. Ну, то есть, решать задачу, но для меня это одно и то же. — Обозначим за Х число больных. Тогда каждый псих за неделю кусанул по 7 раз себя и своих корешей и главврача. Получим 7Х укусов всего было сделано. Главврач не кусался, слава богу. У каждого психа оказалось по 2 укуса — это 2Х, а у главврача-бедняги (не любили психи его, блин) стало 100 укусов. Имеем уравнение:
7Х=2Х+100
В итоге 20 больных.
Вот вариант более красивый и простой, если без всяких уравнений — 100 не кратно 7 и 6, а кратно 5 и отсюда психи кусали доктора 5 дней в неделю и два дня себя.
— Блин, Расти, вот, когда ты все объясняешь, кажется, как я сама не додумалась, все легко. А когда на задачку смотрю, то правда — вижу фигу. Ну как так?
— Тебе надо больше практиковаться. Решай задачки просто для развлечения и научишься быстро.
Блин, ну, как можно решать задачки для развлечения? Вот, что за хрень? Теперь придется еще и стрелять его учить. Чего-то меня сегодня все раздражает. У Расти последний год навязчивая идея, он хочет инициироваться в Бесстрашии, Джанин Метьюз его в этом очень поддерживает. А мне она не нравится. Расти меня с ней познакомил, а меня аж передернуло. Показалось, что она гнилая какая-то, хотя и выглядит супер, но ткни ее чем-нибудь острым, и потечет гной, вонючий и зеленый. Фуууу.
И, вот эта ее идея, что Расти нужно быть бесстрашным... Ну, какой он бесстрашный. Он эрудит эрудитский просто. Он очень умный, он умеет делать операции, знает очень много. Я так поняла, что Джанин сначала хотела его сделать своим приемником, и было бы здорово. Но она удумала другое, теперь Расти должен стать лидером Бесстрашия. Как у него это получится — ума не приложу. Но он слушает ее развесив уши, а я что могу сделать, я, всего лишь, подружка, да еще и мелкая.
Поезд Расти освоил почти сразу же. Ну, пару раз пришлось его подстраховать, и сначала мы тренировались у самой станции, где поезд притормаживает совсем, потом уже на ходу запрыгивали. Я вижу, как ему нравится, о да, я знаю этот сумасшедший блеск в глазах, когда ты запрыгиваешь и поезд несет тебя куда-то, а ты свешиваешься из открытой двери, и ветер полощет твою одежду... Поезд — это огромная часть жизни Бесстрашия, и если с ним все сложилось, то и остальное получится.
Пришло время тренировки. Мой подопечный сегодня отчаянно филонит. Ни одного сносного удара, хотя я подставляюсь, как могу. Если так будет и дальше продолжаться, не видать ему, не то, что лидерства, вообще Бесстрашия, как своих ушей. Надо его разозлить, тогда он начинает нормально драться.
— Так не пойдет, Расти. Тебе надо больше заниматься физической подготовкой, если ты хочешь овладеть навыками борьбы! — хотя я прекрасно знаю, что он все свободное время проводит в тренажерке, я его подначиваю.
— Но я и так тренируюсь каждый день. У меня, даже, что-то получаться стало.
— Ничего у тебя не получается. Ты только-только двигаться начал. А надо измотать противника, чтобы он устал и потерял силы, — а-ха-ха, это надо видеть. Лицо, прямо в одночасье, меняется.
— Ты что, хочешь сказать, что ты мне поддаешься?
— Конечно, я тебе поддаюсь, я же не хочу покалечить тебя, сколько времени мы потеряем на лечение. Ты, если хочешь, вообще, хоть чему-нибудь научиться, должен каждую свободную минуту проводить в спортзале. И не есть маффины на ночь. Тогда может что-то и получится. — Бинго! То, что надо. Сейчас выдаст мне реакцию, что и требовалось! — Ну! Чего сник? Давай, нападай на меня. А то сама надеру тебе задницу и уложу на обе лопатки!
Лицо ожесточенное, верхняя губа приподнята, глаза сощурены, само презрение и гнев. Ух, какой плохой мальчик. Делает выпад, ставлю блок, еще не время. Пусть пока не получается, пусть раззадорится. Пытается провести контратаку, да еще и левой, которая у него слабее, делаю захват и валю его на пол. Смотрит злобно и немного растеряно. Ну понятно, обидно, когда тебя повалила девчонка, которая весит в два раза меньше тебя.
— Не вес имеет значение, Расти, а распределение веса. В приемах самообороны ты используешь свое тело как рычаг, переносишь центр массы и тем самым лишаешь человека устойчивости. Можно сказать, что я тебя толкаю, а ты сам себя валишь. Я научу тебя, не волнуйся. Но ты сам должен хотеть драться. Не должен бояться сделать больно другому. Тебе это понятно?
— Понятно, — парень вздыхает. — А почему ты умеешь так хорошо драться? Мы ведь ровесники с тобой?
— Ох, Расти, лучше тебе не знать... — ну что ему сказать? Как есть?
— А что такое? Это какая-то тайна?
— Да нет, конечно, тайны никакой тут нет, просто... Я ведь шестой ребенок в нашей семье. У меня пятеро братьев и все старшие. У нас дети начинают тренироваться тогда же, когда начинают ходить. А еще мой отец сводный брат лидера Бесстрашия, Сэма. Знаешь, как непросто жить в Бесстрашии, где все, кому не лень, считают твои заслуги покровительством родственника. Да еще... А, ладно...
Как же ему объяснить, он же не поймет ничего, в Эрудиции вообще все по-другому.
— Что, скажи мне! Ты же знаешь, мне можно сказать!
— Жизнь бесстрашных — открыта, в ней нет никаких тайн. Мы все должны делать быстро, потому что в любую минуту можем погибнуть. К десяти годам для нас не остается никаких вопросов в плане отношений между полами. Постоянно являешься свидетелем чужой личной жизни... И вообще. Вот у вас тут все тихо, спокойно, никто не орет, нет суеты, нет постоянной движухи. У нас невозможно остаться одному, если ты не лидер и не шишка какая-нибудь. Ты всегда на виду, моешься в одной душевой, спишь в одной спальне. Все вместе, парни, девушки... Все это заставляет рано взрослеть и не оставляет времени просто насладится жизнью.
— Ты хочешь уйти из Бесстрашия? — кто о чем, а Расти о переходе.
— На самом деле нет. Там мой дом, там мои друзья, семья, братья, я уже привыкла, но вот сможешь ли ты привыкнуть? Мне иногда кажется, что следуя велениям Джанин, ты проживаешь не свою жизнь. Ты не думал над этим?
— Бесстрашным я сам захотел стать. А Джанин хочет мне помочь. И не только мне, всему нашему обществу. Она хочет изменить наше общество, сделав его лучше, сильнее, избавить общество от врагов. Разве это плохо?
Ох, сел на своего конька...
— Нет, сделать общество лучше — не плохо. Только откуда ей знать, как лучше? Она хочет всех и вся держать под контролем. А если что-то не держится под ее контролем, она это уничтожает. Жизнь человеческая очень ценная, Расти. Самое ценное, что может быть. И пожертвовать ею бывает необходимо, но это должна быть действительно великая цель, ради будущего. А Джанин убивает людей ради настоящего. Понимаешь?
— Ну вообще-то... Джанин убивает врагов ради нашей жизни, в том числе, и будущей. Дивергентов становится все больше и больше. Они опасны.
— Откуда ты знаешь, что они опасны? Тебе лично хоть один дивергент сделал что-нибудь плохое?
— Так, не буду я с тобой это обсуждать, — внезапно разозлился подросток. — Тебе, конечно, спасибо, что ты меня тренируешь, но такие разговоры я с тобой вести не буду, ясно?
Ну, теперь он хотя бы разъярился по-настоящему.
— Конечно, ясно! Что ж тут может быть не ясного? Давай, раз уж ты весь на взводе, покажи-ка мне свою злость на ринге. Самый лучший способ. Вперед!
Встает, потягивается. Глаза стальные, злющие до нельзя. Так тебе, будешь знать, как расточать улыбки эрудиткам своим, хе-хе. Конечно, я дразню тебя, ты не слепой, сам прекрасно видишь как двигаешься, как дерешься. Как девки глазки строят. И я туда же, одна из многих. Нет, не бывать этому. Не буду сама на него вешаться, а то возомнит о себе невесть что.
Стойка, нападение. Уворачиваюсь от первого удара, потому как стопроцентно знаю каким он будет, теперь наступление, обманка и получи в бочину. Умничка, успел пресс напрячь. Колено его летит мимо, реакции тебе не хватает, вот так. Обхожу его и впечатываю ногу ему в бок. Парня аж перекосило от злости. Кажется, я доигралась, с ним можно играть, но очень непродолжительно и так, чтобы он выиграл. Проигрывать мы не любим, мда.
И точно, хватает меня поперек корпуса, валит на пол, кулаком разбивает лицо. Боль — это такая вещь, к которой можно привыкнуть, особенно, если получаешь кулаком в лицо почти каждый день. Так что, почти даже и не больно. Только вот, обидно немного почему-то. Ладно, милый, молодец, справился со мной, ура.
— Отлично, Расти. Совсем не плохо, — стараясь не обращать внимание на кровь, встаю в стойку. — Чего стоишь, нападай!
Пытается пройти по тому же пути, перехватить поперек корпуса, но я уже знаю, что он хочет сделать и, хватая его за руку, провожу бросок через бедро. Прижимаю коленом грудь, добиваю его кулаком в челюсть. Удар за удар, дорогой, привыкай.
Бьет меня по голове, заставляя отшатнуться, поднимается с кошачьей грацией. Делает выпад, уворачиваюсь и даю ему поддых, так, чтобы обездвижить на время. Хватает ртом воздух, а я, пока он не успел очухаться, бью его по лицу и корпусу, наконец, он падает. Можно праздновать маленькую победу.
— Ну что, еще повторим или на сегодня закончили? — спрашиваю с издевкой.
— Сопли кровавые подотри сначала...
Он злится, очень злится. Уууу, с огнем играю, дурочка...
— За меня не волнуйся, свои подбери, парниша!
Ой, не могу, лицо кровавого мстителя. «И мстя моя будет страшна!»
— Дай руку, Салли. Ты мне сильно по голове дала, кружится...
Ох, ну, подумай, какие мы нежные. Я, вообще-то, ничего такого и не подозревала. Думала, сейчас встанет и покажет мне, все приемы, которые мы выучили, все выпады-нападения-атаки. Но он дергает меня на себя, и я, не удержавшись из-за такого мощного рывка, падаю на него. Он моментально переворачивается, чтобы занять позицию выше, а значит выгоднее. Кажется, сейчас мне наступит труба.
И она наступила. Но только не от того, отчего я думала. Он лежит на мне сверху и... ничего не делает. Просто лежит и смотрит мне в глаза. А я на него смотрю. Чееерт, ну, до чего хорош, ну, нельзя таким быть... Стальные глаза смотрят изучающе, как-будто он меня впервые видит, осматривают внимательно, щеки, губы... Я и думаю, если он меня сейчас поцелует, я сойду с ума или нет? Непроизвольно дотрагиваюсь до ранки на губе языком. И тут его глаза заволокло... и я испугалась. Я видела, к чему приводят такие валяния на рингах...
Толкаю его в грудь.
— Слезь с меня, Расти! Ты меня сейчас раздавишь!
Он краснеет и торопливо поднимается, стараясь сразу же отвернуться. А я, не глядя на него, скрывая собственное смущение, побежала в душ, ни слова не говоря. Черт, как же это все... волнующе и приятно.