- Этот предмет связан со мной. Тот, кто его носит, может стать моим хозяином.
Несмотря на улыбку, её слова звучали чертовски убедительно.
- Ты не человек, - дошло до меня.
Незнакомка хихикнула и снова прилегла рядом, теперь её губы оказались у моего уха.
- Слово "суккуб" тебе о чем-нибудь говорит? - раздался её горячий шепот.
- Да...
- Замечательно, значит, ты понял принцип.
Она обхватила бедрами мою талию, а руками - плечи.
- Теперь ты от меня никуда не денешься, - игриво произнесла демоница.
Не то чтобы я собирался куда-то деваться, скорее всего, моё размякшее в её объятиях тело отказалось бы повиноваться настолько безумному приказу мозга, но мне определённо требовалось больше времени, чтобы осмыслить сказанное.
- Ты суккуб?
- Да, - шепнула она и слегка прикусила мою мочку уха. До сего момента я даже не подозревал, насколько это может быть приятно.
- Я призвал тебя, когда надел крест?
- Два из двух! - одобрила демоница.
- И теперь ты будешь жить со мной?
- Разве это не прекрасно? - томно поинтересовалась она.
- А как... - я запнулся, формулируя вопрос, но суккуб меня опередила.
- Не волнуйся, меня видишь только ты. И крест на твоей шее тоже никто не заметит, если только ты прямо на него не укажешь. Я удобная, правда, милый?
- Если ты говоришь правду, то да, - собравшись с духом, произнёс я.
В моем ухе раздалось насмешливое фырканье.
- Какой ты недоверчивый. Ладно.
В тот же миг женщина исчезла. Одеяло, медленно опустилось, своими складками храня память о моей гостье.
Я дернулся и резко сел на кровати, растерянно озираясь. Страха по-прежнему не было, но сердце взволнованно колотилось.
Зато когда из-под кровати заиграл третий куплет "O Fortuna", меня едва не постиг инфаркт. Поборов дрожь в руках, я извлек оттуда свои брюки, а из них - телефон. Поклявшись после разговора сменить эти сумасшедшие латинские напевы на что-нибудь менее пугающее, я ответил на звонок.
- Здоров, как жизнь? - как всегда бодро поинтересовался Тимур.
- Да так, - неопределенно ответил я дрогнувшим голосом.
- Ты на работе?
Я отвел телефон в сторону и сделал пару глубоких вздохов.
- Эй! Алло, ты меня слышишь? - услышал я тревогу Тимура, когда вернулся к разговору.
- Да-да, слышу. Нет, я дома. У меня сегодня выходной.
- А... ну да, сегодня же суббота.
Я поднял брови.
- Это ты на что намекаешь?
- Да так, - усмехнулся мой друг. - Я просто хотел заехать, отдать деньги.
- Приезжай.
- Отлично, скоро буду, - пообещал Тимур и завершил вызов.
Порывшись в папке с музыкой, я поставил на сигнал вызова стандартное пиликанье, лишенное всякой мелодичности, но зато спокойное и не вызывающее раннюю седину. Всегда следует начинать решать проблемы с наименьшей из них.
Откинув одеяло, я встал и прошелся по комнате, собирая с пола брюки и полотенце. Суккуб, если она мне не померещилась, прошлой ночью полностью меня раздела, и во мне пробуждались странные чувства от того, что я не мог вспомнить никаких подробностей.
- Возможно, я просто сошёл с ума окончательно. Это должно было когда-нибудь произойти. Увидел труп, испугался, психика не выдержала... - пробормотал я, выворачивая карманы брюк и складывая их содержимое на компьютерный стол, стоявший у окна рядом с кроватью.
Взгляд упал на золотое распятие.
- Если я его сниму, она сможет вернуться? - вслух подумал я. - Чёрт, ну почему со мной вечно происходят такие вещи?
Подумав, я решил пока не трогать крест. Если обворожительная демоница была моей фантазией, то снятие распятия с шеи ничего бы не изменило, а если же она существовала на самом деле, то подобное отношение могло привести к непредсказуемым последствиям. Здравый смысл подсказывал, что не стоит поступать необдуманно, рискуя разозлить суккуба. Вслед за этим я мысленно поздравил себя, что уже начинаю мыслить на основании безумных допущений, как и полагается законченному психу. Но крест я всё равно не тронул.
"Скоро" - так сказал мой друг, а в его устах это означало примерно "в пределах часа". За это время я успел позавтракать и привести свой внешний вид в порядок.
У Тимура была странная привычка звонить на мобильный, а не в дверной звонок, когда он стоял перед чьим-нибудь жилищем. Так и в этот раз мне пришлось отпирать дверь после вызова телефона.
- День добрый, - буркнул он и переступил порог, не дожидаясь приглашения.
Я кивком указал ему в сторону комнаты и запер входную дверь. Не выношу, когда она открыта, если замок есть - он должен использоваться.
Когда я вернулся в свою спальню, служившую мне одновременно кабинетом и гостиной, то нашёл Тимура на своём кресле перед компьютером, на мониторе которого уже отображалась загрузка системы.
- Сейчас покажу... - пояснил товарищ.
Я уселся за его спиной на свою постель. Кроме компьютерного стола, офисного кресла и кровати в комнате не было никакой другой мебели. Одно время я хотел приобрести книжный шкаф, но потом счел это глупостью, поскольку никогда не покупал книг, а всегда лишь пиратским промыслом добывал их в сети. А одежду я хранил в ванной, на стиральной машине, которая также работала на полставки гладильной доской.
- Зацени, - позвал Тимур, вынудив меня приподняться, чтобы разглядеть картинку на мониторе.
То была фотография трех бурых медведей в лесу или каком-то питомнике. Двое стояли на задних лапах бок о бок и смотрели в разные стороны, причем один медведь опирался на плечо другого. Чьи-то умелые руки дорисовали одному зверю в пасть сигарету, на другого нацепили круглые темные очки, и вручили в передние лапы каждому по дымящемуся револьверу. Третий же медведь лежал поодаль на спине, высунув язык, и ему пририсовали несколько кровоточащих ран в груди. Возникало стойкое впечатление, что двое зверей только что расстреляли третьего и теперь оглядывались в поисках возможных свидетелей. Подпись под фотографией усиливала впечатление: "Пора, брат, сваливать".
- Смешно, - холодно прокомментировал я.
Тимур вздохнул и полез в карман спортивной куртки. Меня безмерно раздражала его мода из спортзала, но заявить об этом я, конечно же, не мог.
- Вот твоя часть, - сказал он и передал мне стопку купюр.
Пересчитывать я не стал, просто убрал в ящик стола.
- Какие планы на сегодня? - поинтересовался Тимур.
- Никаких.
Мой друг принялся что-то рассказывать, сопровождая слова показом картинок из сети, но я его почти не слушал, лишь кивал невпопад. Рукой я ощупывал крест под тканью черной футболки, которую надел незадолго до визита товарища. Мой взгляд упал на мои ноги: вдруг показалось, что мятые со вчерашнего дня джинсы испачканы кровью.
- Померещилось, - пробормотал я.
- Что? - прервал свою речь Тимур. - Ты меня вообще слышишь?
- Нет, - честно ответил я. - Как думаешь, труп уже нашли?
- Вряд ли. - Товарищ почесал затылок. - Если он жил один, то пока соседи не учуют трупный запах, никто ничего не узнает. Хм. А вчера ты не переживал по его поводу.
- А? Да не, что ты, - отмахнулся я. - Просто этот крест какой-то странный...
- Какой ещё крест?
Я удивленно уставился на Тимура, но тот не шутил. На его лице отражалось спокойное непонимание.
- На шее у трупа висел крест, - осторожно напомнил я. - Золотой.
- Не видел, - пожал плечами мой товарищ. - Я к нему особенно не приглядывался. Меня там чуть не стошнило, если не помнишь. Он весь был в крови, и я бы ни за что не стал его трогать, даже если бы на нём бриллиантовое колье висело... хотя...
Тимур предался размышлениям, ради чего он бы всё-таки поступился брезгливостью, а я продолжал сжимать в руке распятие, стараясь убедить самого себя, что эта история мною не выдумана.
Но суккуб сама сказала, что крест никто не увидит без моего позволения, значит, она каким-то образом умеет отводить людям глаза, и, похоже, эта магия работает и с чужой памятью.
- Эй, ты в порядке? Что-то ты побледнел, - встрепенулся Тимур.
- Да-да... всё отлично, - выдавил я.
В моих мыслях уже звучала клятва держать всё в тайне. В прошлом я уже лечился в психиатрической клинике, хватит с меня одного раза. Не хочу в третий раз учиться связно думать.
- Тебе нужно чаще бывать на свежем воздухе, - тоном авторитетного врача заявил Тимур.
- Возможно.
- Нет, я тебе это точно говорю. Сидение в четырёх стенах тебя убьёт.
- Да понял я.
- Ну и отлично. Тогда ты сейчас едешь со мной.
- Куда? - насторожился я.
- А тебе не всё равно?
Коротко поразмыслив, я пришёл к выводу, что нет, о чем не замедлил сообщить. Тимур скривился и начал объяснять. Из его длинной, немного путаной речи, в ходе которой он несколько раз пытался сменить тему, я уяснил, что у моего друга какие-то серьезные проблемы экономического характера, связанные с нехорошими людьми, к коим ему и предстоит сейчас ехать, а меня он хочет взять с собой, чтобы не выглядеть одиноким неудачником. Я мысленно подивился такому средневековому подходу, но возражать не стал. Если моё присутствие придаст Тимуру статус вожака, за которым следуют люди, и с которым в силу этого следует считаться, то я не против. От меня не убудет.
К тому же, я не хотел оставаться наедине с гипотетическим суккубом.
В дороге мы почти не разговаривали. Тимур включил радио, и мы молча слушали жизнерадостные уверения ди-джея о том, что на "музыкальном Олимпе восходит новая удивительная звезда", и тут же, как бы в доказательство, приводился пример её творчества, который вызвал у меня мощное чувство дежавю.
Я выключил радио. Тимур не стал возражать.
Мы покинули наш район, проехали между парком и кладбищем и въехали в одну из старых частей города, но не по историчности, а в плане дряхлости. Желтые трехэтажные хрущевки, чье сходство с тюремными бараками усиливалось решетками на окнах, навевали мысли о необходимости эмиграции. Высокие раскидистые тополя своей зеленью несколько скрашивали картину, но кружащий в воздухе белый пух действовал на нервы. Не то чтобы я страдал от аллергии, но нет ничего приятного в том, чтобы потом битый час снимать с моей как назло черной одежды его липкие крупицы.
Тимур завел автомобиль во внутренний двор одного из домов, и мы вышли.
- Идем.
Я привык судить о домах по виду входа, но в данном случае реальность посмеялась над моими индуктивными потугами: дверь подъезда принципиально отсутствовала. Я не нашёл даже следов дверной коробки.
- Широки врата и пространен путь, ведущие к погибели, - подозрительно произнёс я.
Тимур молча двинул вперед, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Настроение моего друга определенно портилось с каждым шагом.
- Да что случилось-то? - не выдержал я, когда мы поднимались по лестнице на второй этаж.
Тимур вздохнул.
- Да ничего особо страшного. Не парься, я разберусь. Мне просто надо, чтобы кто-то свой был поблизости. На всякий случай.
Я кивнул.
Тимур отыскал нужную квартиру и позвонил, как всегда, по телефону.
- Я здесь, открывай, - сообщил он трубке.
Спустя полминуты дверь распахнулась, и на пороге возник высокий, могучего телосложения бритоголовый парень в мятых спортивных брюках и белой майке-алкоголичке. Несмотря на общий агрессивный облик, на лице его сияла открытая улыбка, и даже сломанный передний зуб не портил её.
- Здорово, Тимур! - весело воскликнул нацистообразный верзила. - Как житуха?
- Да ничего так, - несколько удивленно отозвался мой товарищ. - А у тебя всё нормально?
- Всё отлично! - радостно подтвердил русский, при взгляде на которого Гитлер пересмотрел бы свою расовую идеологию. - А? - вопросительно кивнул он, глянув на меня.
- Это Макс, - спохватился Тимур. - Мой друг. Макс, это Витя, - добавил он, повернувшись ко мне.
Мы с улыбчивым громилой пожали руки, после чего тот пригласил нас с Тимуром войти.
- Чего-то ты чересчур радостный, - высказал, наконец, Тимур то, что его явно беспокоило.
- Да мне брат десять минут назад позвонил, - отозвался Витя, наблюдая, как мы разуваемся. - Короче, он мне всё рассказал, у меня к тебе больше никаких претензий нет.
- О... - Тимур с растерянностью и некоторым недовольством посмотрел на громилу. - А позвонить и сказать это, чтобы я не ехал сюда, ты не мог?
- Мог, - ничуть не смутившись, радостно кивнул Витя. - Но брат мне много чего про тебя рассказал, и про ваши дела совместные тоже. У меня к тебе разговор есть. Деловой.
Тут качок замолчал и уставился на меня.
- Хочешь, чтобы я ушёл? - прямо спросил я, заглянув ему в глаза.
- Нет, братан, не, - примирительно заулыбался Витя и поднял руки, словно я целился в него из автомата. - Просто посиди в зале с моим кентом, пока мы с Тимуром на кухне пообщаемся. Там телик и кальян.
Громила провел меня в соответствующую комнату, где моему взору предстала занятная картина: в центре пышного и пестрого ковра, устилавшего весь пол, сидел, по-турецки скрестив ноги, длинноволосый бородатый парень, одетый во что-то вроде белого халата, словно восточный монах. Около колоритного типа стоял небольшой стеклянный кальян с двумя прозрачными трубками, одна из которых вела к губам незнакомца, затягивавшегося в тот самый миг, когда мы вошли. В метре перед курильщиком негромко нёс какую-то яркую околесицу включенный широкоформатный телевизор, поставленный на что-то вроде комода. Что мне сразу понравилось, хозяин шайтан-машины явно умел настраивать разрешение, благодаря чему физиономии мелькавших на экране людей не были безбожно растянуты.
- Костя - Макс, - быстро представил нас друг другу Витя и тут же увёл Тимура вон.
- А тебя никогда не смущала привычка русских людей называть залом ту комнату, в которой находится самый большой телевизор? - вместо приветствия полюбопытствовал Костя, выдохнув дым.
По глубине и длительности затяжки, а главное - по царившему в комнате характерному аромату особого дыма можно было сделать вывод, что курил мой новый знакомый отнюдь не табак.
Я присел рядом с ним, тоже скрестив ноги. Наверное, со стороны мы выглядели как два хиппи.
- Никогда об этом не задумывался, но теперь, когда ты сказал, то да, это кажется мне странным.
Костя удовлетворенно кивнул и вновь уставился в телевизор. Я подумал и решил, что тема действительно исчерпала себя, после чего последовал примеру нового знакомого.
На экране шла странная реклама, которую я уже видел несколько раз, и она снова и снова вызывала на моем лице кривую ухмылку: весёлый негр в разноцветной растаманской шапочке доил жирафа, причем выдаивал не молоко, а разноцветные конфеты, после чего он пробовал одну из них и разражался инфернальным смехом.
- Наркомания повсюду, - хмыкнул я.
- Да ну? - скептически отозвался Костя, выдохнув. - Твой взгляд замутнен стереотипами.
- Да ну? - иронично повторил я. - Тогда просвети меня.
- Эта реклама - гениальная метафора просветления, выраженная языком древних архетипов, - поучительным тоном начал Костя, после чего снова затянулся. Мне пришлось ждать несколько секунд, пока он решит продолжать беседу. - Море на фоне - это область бессознательного в людской психике, дойный жираф - та часть в ней, которая отвечает за "неожиданные" идеи и озарения; негр - тёмная, непознанная и дикая сторона Эго, обычно сокрытая от самоанализа. Разноцветная шапочка на нём свидетельствует об измененном состоянии сознания, глубочайшем сатори, при котором появляется возможность созерцать свою истинную природу. Темное Эго использует жирафа для приобретения нового понимания, нестандартного видения реальности, без искажений, внесённых воспитанием и привычкой. Именно поэтому жираф доится разноцветными конфетами, а не банальным молоком, ведь подлинная Вселенная ничуть не похожа на обыденные представления о ней.