Невероятно мощный Круциус Маледиктус' испепелил лёгкий крейсер «Серп Веры», а ещё четыре крейсера и фрегата Боросского Защитного Флота были уничтожены во время попытки выйти из боя. Безрассудный залп запущенных с крайне близкого расстояния торпед нанёс тяжёлые повреждения «Диес Мортис», кораблю Тёмного Апостола Белагосы. Эскадрильи бомбардировщиков «Звёздный Ястреб» изрешетили его корпус плазменными взрывами прежде, чем их самих разорвала на куски туча поднятых с линкора одержимых демонами истребителей.
Ударные крейсера Белых Консулов, более маневренные, чем громоздкие линкоры Хаоса, прорвались через зону поражения, словно ножи. Они сконцентрировали огонь на окруженном и беззащитном «Доминус Виолатус» и разносили его на части обстрелом бомбардировочных пушек и лазерных батарей, пока от корабля не остались лишь изуродованные обломки. Крейсера отступили, когда более крупные корабли Хаоса накренились, чтобы навести бортовые орудия, хотя «Вечная вера», на борту которой находилась вся 2-я рота ордена, получила страшные повреждения от скользящего попадания орудия «Нова» громадного «Круциус Маледиктус».
«Гордость Редолуса», воистину древний грандкрейсер типа «Мститель», была окружена кораблями Хаоса, кружившими вокруг, словно голодные акулы. Они отрезали пытавшийся выйти из боя крейсер. Под спокойным руководством своего капитана «Гордость» серьёзно повредила корпус флагмана Анкх-Илота Корраптус Малигнатус' и сорвала щиты Инфидус Дьяволус', прежде чем взорвалась из-за цепной реакции плазменного реактора.
Одна из боевых барж Белых Консулов, «Меч Избавления», получила скользящее попадание с «Круциус Маледиктус», что вывело из строя почти половину орудий правого борта и сбило с курса заходивший на новое направление корабль. Баржа столкнулась с Диес Мортис', и два грозных корабля сцепились на несколько минут, а затем «Меч» вырвался на свободу.
Оказавшийся в изоляции «Меч Избавления» был окружён флотом Хаоса, который обрушил на баржу шквальный огонь артиллерии и крупнокалиберных орудий. Как бы ни сильны были защита и броня грозной боевой баржи, даже она не могла устоять против всепоглощающей ненависти, и корабль содрогался, когда щиты разрывались, а корпус плющило под тяжёлым обстрелом. Сверкающие башни и зубчатые сенсорные антенны вырывало из тела баржи, а оторванные огнём батареи излучателей левого борта, кружась, улетали в пустоту.
Звенья «Громовых Ястребов» взмывали с посадочных палуб «Меча Избавления», но их было слишком мало, чтобы удержать кишащие вокруг истребители и «Буревестники», которые налетели, словно свирепый рой хищных насекомых, и терзали шкуру боевой баржи плазменными зарядами и кластерными бомбами. Состояние реактора гордого корабля приближалось к критической точке, а глубокие раны в бортах истекали топливом и воздухом. И всё же Меч' продолжал бой, его еще действующие турели и орудийные батареи разрывали кружащихся вокруг врагов.
«Меч Истины» и уцелевшие фрегаты Белых Консулов развернулись обратно к флоту Хаоса. Отчаянно желая спасти великого магистра Валенса и могучую боевую баржу, они вновь нанесли стремительный удар. Безрассудный манёвр прорвал строй Несущих Слово, и, хотя корабли Белых Консулов получили тяжёлые повреждения, «Меч Избавления» с трудом смог выбраться из опасной зоны под прикрытием огня десантно-штурмовых кораблей.
Пока выжившие из Боросского Защитного Флота отступали, наконец-то оторвавшись от медлительных кораблей XVII легиона, флот Хаоса вымещал свою ярость на Белых Консулах, окружив их и осыпая тысячами тонн снарядов. Выиграв достаточно времени, чтобы «Меч Избавления» выбрался из гущи боя, сильно уступающие в численности корабли Консулов резко начали поворот, пытаясь отступить. Ударный крейсер «Святой Клинок» был серьёзно повреждён в перестрелке, а почти половина фрегатов ордена погибла, пытаясь прорваться сквозь армаду Хаоса.
Медленнее всех разворачивалась и начинала отступление боевая баржа Меч Истины'. Благодаря её пушкам братский корабль «Меч Избавления» смог вырваться, унося в безопасность великого магистра Валенса, но теперь баржа страдала за свои подвиги. У невероятно мощного, но тяжёлого «Меча Истины» не было ни скорости, ни маневренности меньших кораблей Астартес. Баржу обстреливали со всех сторон, её щиты и бронированный корпус осыпали ударами, но «Меч Истины» всё равно наносил кораблям Хаоса большие потери, вращающиеся турели непрерывно стреляли по врагу. Перенаправив огромное количество энергии на перегруженные генераторы щита, баржа не могла двигаться достаточно быстро, а корабли Хаоса, словно кружащиеся акулы, плыли, чтобы отрезать Консулов от братьев. Великий магистр хотел развернуть «Меч Избавления» на помощь братскому кораблю, но боевая баржа была не в той форме, и в душе Валенс знал, что если он так поступит, то потеряет оба судна.
Осознав, что его отрезали, капитан Август из 2-ой роты, старший офицер на борту боевой баржи, сообщил о своих намерениях великому магистру и приказал «Мечу Истины» зайти на новое направление, развернуться и направиться прямо к астероидному поясу. Внезапный ход избавил его от большинства нападавших, а боевые имперские платформы среди астероидов начали стрелять мимо приближающейся боевой баржи, целясь в её преследователей.
Во всём флоте Хаоса лишь Кол Бадар предсказал это, и «Инфидус Дьяволус» уже разворачивался, когда «Меч Истины» устремился к укрытию.
У корабля Мардука было недостаточно огневой мощи, чтобы подбить корабль прежде, чем он скроется среди астероидов, но Тёмный Апостол и не собирался его уничтожать.
— Помните, Апостолы, что один из их кораблей нам нужен невредимым, — так сказал Экодас на конклаве на борту «Круциус Маледиктус».
И Мардук намеревался прославиться, достигнув этой цели.
«Инфидус Дьяволус» повернулся на бок, когда зашёл с кормы к могучей барже Консулов, обстреливая её борта. И затем, когда стих рёв орудий, волны «Лап Ужаса» были запущены из штурмовых аппаратов и понеслись к боевой барже, которая могла мало что сделать, лишь приготовиться к неизбежному столкновению, поскольку подавляющее большинство «Громовых Ястребов» уже было сбито, а защитные турели сейчас не работали.
С точечной аккуратностью «Лапы» устремились к «Мечу Истины», Кол Бадар назначали им цели. Корифей 34-го хорошо разбирался в планировке боевых барж, потому что уже руководил уничтожением таких кораблей, а несколько сходных судов входило в состав флотилий XVII Легиона. Он точно знал, куда надо ударить, чтобы причинить наибольший вред, куда целить, чтобы скрытые в «Лапах Ужаса» абордажные команды вызвали наибольшее смятение. Он знал, куда надо ударить, чтобы захватить контроль над двигателями корабля, и знал, какие именно участки палуб надо захватить которые надо захватить, чтобы остановить корабль.
Двадцать абордажных капсул мчались к самой узкой части боевой баржи, пока остальные проходили под нависшим корпусом, чтобы ударить глубоко в недра. Они атакуют генераторы щита и ядро реактора соответственно, тогда как другие волны были запущены к локациям, которые опознал и отметил Кол Бадар — абордажные команды, которые должны будут захватить контроль над орудийными палубами, отрезать ожидаемые маршруты контрударов, перерезать связь, а также изолировать варп-двигатели.
Последний выброс «Лап Ужаса» был направлен на башни над громадной кормой. Почти на километр поднимающееся над остальным корпусом боевой баржи многоярусное зубчатое строение было похоже на настоящую крепость-монастырь. Братья-воители в этих штурмовых капсулах готовили себя к бою, готовились проложить путь на мостик.
Возглавляющий приступ Мардук выкрикивал Катехизисы Осквернения и Ненависти, пока его «Лапы Ужаса» мчалась к цели. Проецируемый на всех каналах страстный речитатив вверг воителей в пучину фанатичного кровавого гнева. Изрыгая псалмы унижения и желчи, Тёмный Апостол довёл их до разъяренного состояния гиперагрессии, усиленной хлынувшими в организмы боевыми наркотиками и трубным рёвом Хаоса, который громыхал из решёток вокс-усилителей в штурмовых капсулах.
С огромной силой «Лапы Ужаса» врезались во внешнюю оболочку боевой баржи, похожие на когти захваты вцепились, прорывая огромные дыры в металлической коже. Фазовые резаки шипели подобно чудовищным змеям, прогрызая толстую броню Меча Истины', метровой толщины плотной оболочки плавились под ослепительными дугами энергии. Капли жидкого металла разлетались в пустоте вокруг корабля, пока капсулы прогрызали внешнюю оболочку, чтобы выпустить свой смертоносный груз внутрь.
И подобно кричащему потоку ненависти 34-ое Воинство хлынуло на борт «Меча Истины».
Первым из Несущих Слово на борт «Меча Истины» ступил избранный чемпион 17-го круга Кхалаксис. Его щёки покрывали свежие порезы, нанесённые собственным ритуальным клинком-хантанка, а грива из плотных косичек разметалась, когда он ринулся на врага, крича от ненависти.
17-ый круг всегда первым вступал в бой и неизменно выходил из него последним, а все его воины были жестокими, свирепыми берсерками, с чьих поясов свисали жуткие трофеи, взятые с убитых ими в бою. С наплечников свисала кожа, содранная с трупов могучих соперников, которых воители повергли в личном поединке: старые колхидские верования говорили, что можно заполучить толику силы грозных врагов, если облачиться в их плоть.
Пусть легион Несущих Слово и поклонялся Хаосу во всём его величии, такие, как Кхалаксис, тяготели к поклонению одному лишь великому Кхорну, Кровавому, Собирателю Черепов, бронзовому богу разрушения и жестокости. И по большому счёту Мардук закрывал глаза на их грех, как это делал и его предшественник Ярулек, хотя бы потому, что Кхалаксис и его отделение могли учинить воистину великие разрушения, а прославляющие Кхорна кровавые предбоевые ритуалы даровали им непревзойдённую дикую ярость.
Со звериным рёвом чистого гнева Кхалаксис вонзил цепной топор в грудь прислужника ордена Белых Консулов, визжащие зубья оружия разорвали панцирь и жадно впились в грудную клетку, откуда вырвался великолепный фонтан осколков кости и потрохов. Горячая кровь забрызгала лицо Кхалаксиса, скорчившего чудовищную гримасу от жажды битвы, и пьянящий металлический запах лишь ещё сильнее разжёг его ярость. Он в упор выстрелил из болт-пистолета, и ещё два служителя погибли, взорвались изнутри, когда в их тела врезались болтерные снаряды.
Слуги на борту «Меча Истины» были крупнее, сильнее и гораздо дисциплинированней обычных людей, а их оружие и броня подошли бы штурмовикам Имперской Гвардии. Но даже при этом они казались детьми, когда на них с силой кузнечного молота обрушились разъяренные джаггернауты из мускулов и гнева — воители 17-го круга Кхалаксиса. Конечности отсекали от тел, а воинов-слуг разбрасывали словно наскучивших кукол, ломая руки и спины, пока вторжение набирало обороты.
Автоматические защитные турели выдвинулись из палубы боевой баржи, и автопушки взвыли, разрывая в клочья доспехи нескольких Несущих Слово, а в воздухе повис кровавый туман. А затем к нему добавился едкий чёрный дым, когда новые штурмовые капсулы врезались в корабль и начали прогрызать обшивку корабля, чтобы изрыгнуть на врага свои круги.
За считанные мгновения безмолвие коридоров на нижней палубе сменилась криками и воплями боли, пронзительным визгом автопушек и глубоким грохотом болтеров, а также мучительным жужжанием рассекающих кости и доспехи цепных мечей и топоров. Кхалаксис зарычал, когда улучшенный слух позволил ему разобрать крики сержантов Белых Консулов, которые спешно отдавали приказы.
Из палубы поднялись толстые бронированные барьеры, угловатые щиты из плотного керамита, адамантия и камнебетона, предназначенные для помощи в отражении абордажей. Сквозь дым чемпион видел, как силуэты в белых силовых доспехах занимают позиции за баррикадами, пригибаются и вскидывают болтеры, наводя их на врагов. За микросекунду Кхалаксис отметил их число и положение и, срубая голову с плеч ещё одного беззащитного слуги ордена, заметил, что к укреплениям выдвигается отделение вражеских опустошителей, таща сервосбалансированное тяжёлое вооружение. Их сержант присел за баррикадами и показал в сторону Кхалаксиса, пока последних слуг рубили, а четверо сопровождающих его космодесантников с тяжёлыми болтерами широко расставили ноги, наводя своё огромное оружие на цель.
Рыча от ненависти, Кхалаксис прыгнул и покатился, когда огонь тяжелых болтеров начал разрывать поле боя. Глубокий рёв выстрелов оглушал, а взрывы вырывали из стен и палубы огромные куски металла. Троих Несущих Слово из круга Кхалаксиса разорвало на части смертельным шквальным огнём.
Чемпион запрыгнул за обшитую сталью погрузочную клеть, брызжа слюной от гнева, пока воздух вокруг рассекали болты. Он схватил две гранаты и вскочил, бросил их в сторону опустошителей, а затем прыгнул обратно в укрытие. Как бы быстр не был Кхалаксис, в его шею попал болтерный снаряд — случайное попадание прошло сквозь плоть и вышло с другой стороны. Болт пробил один из выхлопных рукавов силового ранца, из которого вырвался дождь раскалённых осколков. Острые как бритва осколки застучали по затылку.
Гранаты взорвались, и, хотя никто из Белых Консулов не пал, им пришлось пригнуться в укрытие. Для того, чтобы прийти в себя, Астартес бы потребовалась секунда или две, и Кхалаксис устремился к врагам, воя на бегу от жажды крови, а последние из круга бежали следом.
Болт просвистел в считанных сантиметрах от уха чемпиона, а один из его братьев пал, когда плазменный выброс попал ему в голову и расплавил рогатый шлем. Кхалаксис вскочил на баррикаду и прыгнул прямо на опустошителей, которые уже разворачивали тяжёлое вооружение в его сторону.
Консулы начали стрелять за секунду до того, как до них добрался чемпион, и уложили ещё двоих его братьев прежде, чем на них напали.
Сержант, чей царственно-синий шлем был украшен белым лавровым венком словно короной, выступил навстречу атакующим Несущим Слово, и Кхалаксис ринулся вперёд, чтобы принять вызов.
Цепной топор встретился с пиломечом под звук быстро раскручивающихся керамитовых зубьев. Белый Консул был ровней избранному чемпиону по росту и силе и опытным движением отвёл клинок врага в сторону, используя движение Кхалаксиса, чтобы его обойти. Сержант выстрелил из плазменного пистолета прямо в грудь другого воителя из 17-го круга, когда обезумевший от жажды крови чемпион пошатнулся, и Несущий Слово в расплавленном доспехе отлетел назад.
Рыча от гнева, Кхалаксис быстро восстановил равновесие и ударил сержанта ногой в живот, отбросив его на баррикаду. Братья чемпиона уже добрались до опустошителей и безжалостно их рубили, горячая кровь растекалась по алебастровым доспехам Белых Консулов. Сержант, защищаясь, поднял цепной меч, но Кхалаксис уже опустил топор и отсёк ему руку, зубья вгрызлись в силовые доспехи, плоть и кости.
Из раны забила кровь, а чемпион изо всех сил ударил коленом в пах Белого Консула так, что треснул керамит. Обратным взмахом он выбил из руки сержанта плазменный пистолет, который покатился по палубе, и приставил свой ствол к нагруднику космодесантника прямо над основным сердцем.
— Увидимся в аду, — прорычал Кхалаксис и спустил курок.
Потребовалось три выстрела, чтобы пробить плотную силовую броню и сросшиеся рёбра Белого Консула, но четвёртый болт взорвался в грудной клетке воителя и разорвал органы. И всё же Консул был Астартес, он не умер. Он продолжал бороться с чемпионом, который вновь и вновь бил кулаком по шлему сержанта, разбив одну линзу и пробив дыхательный аппарат.
Кхалаксис рывком сорвал изуродованный шлем с головы космодесантника, чтобы увидеть лицо того, кого он убьёт.
Лицо Консула было гордым и благородным, а изо лба выступали три металлических послужных штифта. Его генетическое происхождение была очевидным, ибо в чертах сквозило то же высокомерие, что и в презренном примархе Робауте Жиллимане, отчего ненависть Кхалаксиса вскипела ещё сильнее.
— Это за Калт, — зашипел чемпион, занося кулак.
— Неверный, ты не победил тогда, не победишь и теперь, — вызывающе прохрипел Белый Консул.