Но он не смог. Его голова пульсировала, и что-то угнетало его.
Он поднялся и принял три таблетки снотворного, запивая их виски. Продолжительное время он пялился на своё отражение в зеркале, а затем забрался обратно в постель.
Проблема в том, что он был согласен с репортером. Были факты, связанные с этическими вопросами, с вещами, которые он совершил, и впоследствии осложнившие ему жизнь, не смотря на всё то, что он сделал в ДреджерКорп на протяжении многих лет.
Еще до этого он участвовал в мероприятиях, где гибли люди. Он даже участвовал в операциях, где они погибали в результате принятых им решений. Не говоря уже о травмах полученных в лунных схватках, где каждый совершал ужасные вещи, там где не один раз он переставал чувствовать себя человеком. Но эти двое погибли, и он всё еще не понимал — почему? Может это следствие того, что взамен трупов, которые он бы мог осмотреть и сделать выводы, всё, что у него было — это короткие статические изображения? Может ему просто нужно немного больше определённости? Или этого более чем достаточно?
Но перед погружением у Хеннеси не было ни единого признака неуравновешенности. Он еще раз мысленно пробежался по всех их диалогам. В его памяти, если кто-нибудь и был в опасности стать неуравновешенным, то это был Данте. Быть может, что Данте — перемкнуло — первого, что впоследствии повлияло на Хеннеси?
Виски и снотворное, в конечном счёте, начали действовать. Всё начало расплываться. Возможно, ответы появятся, когда батисферу доставят на поверхность — размышлял Таннер. Может быть, это всё объяснит?
Телефонный звонок заставил его испуганно содрогнуться, пробудив ото сна. На ощупь он взял с тумбочки телефон и посмотрел на дисплей.
Имя вызывающего абонента было — Данте.
Его сердце чуть не выпрыгнуло из груди, внезапно он полностью пробудился. Данте был мёртв… Он не мог быть тем, кто звонит. Таннер пристально вглядывался в дисплей: на нём все еще высвечивалось — Данте.
Он уселся на кровать, поставив ступни на пол.
— Алло? — сказал он, обратив лицо к стене. — Кто это?
Но на другом конце линии был слышен лишь статический шум.
Он помедлил, чувствуя, что вот-вот лишиться сознания.
— Данте? — неуверенно спросил он. — Ты жив?
Таннер оставался с прижатой к уху трубкой, вслушиваясь.
В какой-то момент он понял, что в динамике не было даже статического шума. Телефон не был даже включен.
Он положил его обратно на тумбочку. Тотчас же телефон зазвонил снова, несмотря на то, что он был выключен. На экране вновь высвечивалось имя Данте.
— Алло? — произнес Таннер.
Но в ответ только тишина.
Он снова положил трубку на место. Когда телефон зазвонил в этот раз, он просто оставался на месте, наблюдая за вызовом. Он выключен, пытался убедить он себя. Он не может звонить. Но чертов телефон продолжал звонить.
Ты не собираешься ответить? спросил голос позади его, голос, который он узнал.
Таннер почувствовал, как на его затылке пробежали мурашки. Очень медленно, он повернулся. В постели рядом с ним находился смутный образ, который, после того, как он присмотрелся, медленно принял форму человека. Грубые и неестественные черты лица становились всё более и более отчётливыми, пока в итоге не появился Данте. Его кожа была очень бледной, почти бескровной. А губы отдавали синеватым оттенком.
— Ты не настоящий, — сказал Таннер.
Правда? — ответил Данте. Тогда почему ты меня видишь?
— Но ты погиб, в батисфере.
А ты уверен, что это был я? — спросил Данте. — Ты уверен, что я вообще был в батисфере?
Таннер нерешительно помедлил.
— Ты все ещё жив? — спросил он.
Я здесь, разве не так?
Таннер только покачал головой.
Подойди и дотронься до меня, — сказал Данте. Если я не настоящий, ты не сможешь до меня дотронуться.
Таннер закрыл глаза и потянулся. Сперва он почувствовал только постель, одеяло. Тогда он потянулся немного дальше, и почувствовал кое-что необычное, нечто, что двигалось, что-то живое.
— Это и вправду ты, — сказал Таннер улыбаясь. — Не могу в это поверить. Как ты выжил? И что ты здесь делаешь?
Я пришел проведать тебя, — ответил Данте. Разве приятель не может забежать и проведать старого друга?
— Конечно, — ответил Таннер.
И еще…
— Что, Данте? Ты можешь сказать мне.
Я ненавижу просить об одолжении, Таннер, но мне нужна твоя помощь. Я нуждаюсь кое в чем.
— Всё что угодно, — сказал Таннер. — Все мое — твое.
Мне трудно дышать, — сказал Данте. Мне нужно, чтобы ты поделился со мной кислородом из своего баллона.
— Но каким образом?
Просто сделай длинный узкий разрез в дыхательной трубке, сказал Данте. Я сделаю надрез на своей, а затем мы соединим их вместе. Так мы оба сможем дышать.
— У меня не… — У меня нет дыхательной трубки — хотел было сказать Таннер.
Но затем он потянулся к горлу и почувствовал её, она была там.
У меня не так много времени, сказал Данте.
И действительно, его губы выглядели еще более посиневшими, чем несколькими мгновениями ранее.
— Мне нужно что-нибудь острое, — сказал Таннер. — Где мне найти что-то подходящее?
Там, в выдвижном ящике тумбочки лежит перочинный нож, сказал Данте.
— Но откуда ты знаешь, что у меня в тумбочке?
Я полон сюрпризов, сказал Данте и улыбнулся, его посиневшие губы растянулись и побелели.
Таннер достал нож и высвободил самое большое лезвие.
— Где сделать надрез? — спросил он.
Где угодно, ответил Данте, главное, чтобы он был достаточной длинны. Запомни, сделай его подлиннее.
Таннер кивнул.
— Готов? — спросил он.
Готов, сказал Данте.
Он сделал длинный горизонтальный надрез, почти перерезав трубку надвое.
— Отлично, — сказал Таннер, — быстро, давай свою трубку мне.
Его голос прозвучал странно, что-то было не так с его голосовыми связками. Он закашлялся, сплёвывая кровь. Одеяло перед ним казалось покрытым красноватыми брызгами. Он посмотрел вниз и увидел, что по его груди текут ручьи крови.
Тебе нужно было оставить его там, где он был в безопасности, услышал он слова Данте, звучащие теперь в отдалённости. Тебе не следовало пытаться понять его.
— Быстрее, — прохрипел Таннер, протягивая свою руку. — Данте? Понять что?
Но Данте нигде не было видно.
С характерным шипением кислород продолжал улетучиваться из дыхательной трубки в пространство. Он пытался закрыть разрыв своей рукой, но он был слишком широким — воздух продолжал просачиваться. Его руки были липкими, грудь тоже, волосяной покров на них весь слипся от крови.
Он снова попытался позвать Данте, но с его горлом что-то случилось. Он мог издать только булькающий звук. Таннер попытался встать с кровати, но всё казалось слишком замедленным, как если бы он был под водой.
Очень медленно он переместил одну ногу к краю кровати, и за её предел, позволив ей упасть на пол. Теперь только оставалось позаботиться о второй ноге. И тогда он сможет подняться и подойти к зеркалу, чтобы хорошенько рассмотреть себя и попытаться выяснить, где же он ошибся.
29
Несмотря на темноту, мальчик уверенно следовал вперёд. Несколько раз ему приходилось останавливаться, нетерпеливо ожидая пока Альтман и Ада догонят его.
Как только они приближались, Чава начинал болтать, рассказывая о вещах, которые Альтман понимал с трудом.
— Ведьма, — говорил он, — она была мертва, но она всё равно помогла нам. Я отправился найти её, и она пришла со мной, и говорила со мной, и рассказала, что делать. Если бы она не пришла, как бы я тогда знал, что нужно сделать?
Он посмотрел на Альтмана, по всей видимости, ожидая ответной реакции.
— Даже не знаю, — сказал Альтман, слегка запыхавшись от скитаний по песку в туфлях.
Но, похоже, и такой ответ пришелся мальчику по нраву.
— Но она пришла. И показала нам, что нужно сделать. Круг, — сказал он и кивнул Альтману.
— Что еще за — круг? — спросил Альтман.
Мальчик, недоумевая, посмотрел на него, потом остановился и начертил что-то на песке. Альтман осветил рисунок фонариком и увидел… круг.
— Вот, что я имею в виду, — сказал мальчик, а затем снова продолжил путь.
Альтман потряс головой. Способ мышления мальчика был таким необычным, что напоминал общение с кем-то из другого мира.
Внезапно мальчик остановился. Он изобразил скрещенными пальцами знак хвоста дьявола и указал на что-то впереди.
Альтман поднял фонарик.
Там виднелись остатки от костра, наполовину утопленные в песке. Он ждал, когда мальчик продолжит движение, но тот просто оставался, где стоял. Тогда Альтман обошел его, чтобы подойти и взглянуть поближе.
Ногой он аккуратно отбросил песок в сторону. Та было много полусожженных частей коряг, древесного угля и золы. Затем он понял, что кое-что из того, что он принял за коряги, на самом деле были костями. Они были человеческими, ну или по крайней мере человеческого размера, но что-то было не так с ними. Кости были странно перекручены и деформированы. Там также были частицы какого-то мягкого материала — кожа или морские водоросли? — подумал он сначала, но присмотревшись ближе, стал менее уверен в этом. Текстура была неестественной.
— Как ты думаешь, огонь мог сделать такое с костями? — спросил он Аду.
— Не знаю, — ответила она.
Альтман потряс головой. Почему случалось так, что он продолжал сталкиваться с вещами, которые совершенно не понимал? Проблема была в нём? Или в окружающем мире?
Он продолжал рыться в золе, корягах и костях, пока его нога не откопала череп. Он был полностью почерневшим с отсутствующей нижней челюстью. Все зубы были утрачены, хотя, в большей степени походило на то, что их вообще там никогда не было, чем на то, что они выпали: нижняя кромка верхней челюсти была гладкой, без зубных впадин.
— Это оно было похоже на нечто среднее между воздушным шаром и человеком? — спросила Ада.
Чава кивнул.
— А как оно сидело?
Чава на мгновение призадумался, затем опустился на песок, став на колени, сгорбился, а руки расположил рядом по сторонам.
— Его руки становились его ногами, — сказал он.
— Что ты этим имеешь в виду?
— Кожа была той же кожей, плоть — той же плотью.
Возможно, какой-то ужасно изуродованный человек, подумал Альтман. Это, вероятно, было логическим объяснением тому. Но если это действительно был ужасно искалеченный человек, то как он ухитрился прожить так долго?
Внезапно его посетила одна мысль.
— А где был воздушный шар? — спросил он.
Чава, в том же сгорбленном состоянии, поднёс руки к затылку и указал пальцами на спину.
— Насколько большим он был? — спросила Ада.
— Очень большим, — ответил мальчик.
— Больше, чем моя рука? — спросил Альтман.
Чава кивнул.
— Больше, чем моё тело? — Тот снова кивнул.
— Как хижина? — Чава неуверенно помедлил, а затем кивнул.
— Иногда они были меньше, — сказал он, — но в конце, да, я думаю, они были большими, как хижина.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Альтман Аду после того, как они сопроводили мальчика к окраине поселения и оставили его там.
— Не больше, чем ты, — сказала она.
— Думаешь, это случилось на самом деле?
— Я думаю, что что-то произошло, — ответила Ада. — Но было ли это именно так, как говорит Чава, можно только догадываться. Это кажется невозможным. Но, опять-таки — в последнее время происходит много странных вещей. Я не знаю, что и думать.
— А как насчет остальных? — спросил Альтман. — Они рассказывают тебе ту же историю?
— Они всё еще не хотят говорить со мной об этом, — ответила Ада. — И я не знаю почему.
— Я действительно волновался за тебя, — признался Альтман.
— Как только мальчик начал рассказывать, я должна была задержаться и продолжить, — сказала она. — Любая заминка могла спугнуть его.
Альтман кивнул. Они прошли немного дальше, их шаги мягко окунались в дорожную пыль.
— Помнишь того парня, с которым я говорил? В баре?
— Да, — ответила она. — А что?
— Он мертв.
Ада остановилась.
— Мертв? — переспросила она. — Что произошло?
— Его горло было перерезано.
Она схватила его за рукав и подёргала, заставив обратить на себя внимание.
— Видишь, — сказала она. — Я же говорила тебе, что это опасно! И в результате — смерть человека.
— Возможно, это здесь ни при чём, — сказал он. — Вероятно, просто бандитское нападение.
Он увидел, как огонёк надежды промелькнул в её глазах и быстро утих.
— Но что, если это не так? Ты должен оставить эту затею. Должен прекратить свои шпионские игры и заняться работой, ради которой был сюда направлен.
Он ничего не ответил, просто пытался освободиться от её руки.
— Пообещай мне, Майкл, — сказала она. — Пообещай.
— Не могу, — ответил он.
— Почему?
— Послушай, — сказал он, взяв её за плечи. — Ты сама привела Чаву ко мне. Я не просил тебя об этом. Ведь каждое новое событие, о котором я слышу, делает этот случай всё необычнее и необычнее. Мне нужно выяснить, что же всё-таки происходит.
Поначалу Ада была очень сердита. Ускорив темп, она пошагала дальше, оставив Альтмана позади, и не оборачиваясь. Он последовал за ней, зовя её по имени. Постепенно Ада немного замедлила шаг, и в конечном счете позволила ему взять её за руку, но все еще не смотрела на него. Он прижал её к себе и продолжал так держать, в то время как она всячески пыталась оттолкнуть его. Постепенно она сдалась.
— Ты не достаточно меня любишь, раз не можешь сделать это для меня, — выговорила она.
— Я люблю тебя, — сказал он. — Это не то, о чём я говорю.
Она надула губы. В итоге Ада обняла его за шею.
— Я не хочу потерять тебя, Майкл, — сказала она.
— Ты не потеряешь меня, — ответил он. — Я обещаю.
Они медленно шли по улице. И в итоге прошли мимо открытых дверей, над которыми была подвешена самодельная деревянная вывеска. На испанском языке она гласила: — БАР МИРОВОГО КЛАССА, на другой вывеске рядом с ней, уже из картона, было написано: — НАПИТКИ, ОЧЕНЬ ДЕШЕВО.
Они уже были отошли шагов на двадцать, когда Альтман остановился и пошел в обратном направлении.
— Куда ты? — спросила Ада.
— Мне нужно промочить горло, — сказал он. — Хочу поднять стакан за Хэммонда.
Альтман распахнул дверь. Посетители, все местные жители, направили на него взгляды, незамедлительно воцарилась тишина. Он подошел к стойке, которая была сооружена из множества старых деревянных ящиков, и заказал для себя пиво, и еще одно для Ады.
Когда заказ был выполнен, он огляделся вокруг, подыскивая место, чтобы посидеть. Но там было негде. Все столики были заполнены так, что некоторые люди просто прислонялись к стене. Альтман расплатился с барменом и вышел с выпивкой на улицу.
Они умостились на бордюре пыльной улицы перед импровизированным баром, находясь в освещении, исходящем из полуоткрытой двери, и повернувшись спиной к шаткой стене, попивали своё пиво.
— Это меня беспокоит, — сказал он, поставив своё пиво возле себя.
— Что именно?
— Это, — сказал он. — Всё это. События, происходящие в Чиксулубе, импульс, субмарина, истории, услышанные тобой, сновидения, которые у всех появились, те останки, что мы видели на пляже. Я думаю, у нас проблемы.
— У нас с тобой?
— У всех, — сказал он. — Возможно, я просто параноик.
— Еще одна причина, чтобы оставить это в покое, — пробурчала она.
Он проигнорировал её замечание. Альтман попытался нащупать своё пиво, но внезапно не смог его обнаружить. Он повернулся, чтобы найти его, но оно исчезло.
Альтман включил карманный фонарик и осветил затенённый угол здания, чуть дальше от двери. Там находился человек, его рубашка и одежда были грязными. Он, определённо, был очень пьян. Он держал Бутылку Альтмана у своих губ, поспешно опустошая её.