— Слушай, Габриэль, прости, что врываюсь посреди ночи…
Парень велел замолчать. Ухо, с серьгой в форме спирали, нервно дёрнулось, когда в дверь постучали. Из коридора донёсся басовитый неразборчивый говор. Сосед жестом велел Ханне пройти вглубь, а сам пошёл встречать гостя. Если бы не определенные обстоятельства, девушка никогда бы не расслышала диалог за толстой стеной. Незнакомец из банды недоброжелатей раболепно расспрашивал о высокой брюнетке, посчастливившейся жить в апартаментах третьего этажа, не указывая причин своих поисков.
— Квартира сдаётся, — подвёл итог Габриэль, — Ты и твои люди разбудили меня.
После послышался шум закрывающихся замков и быстрые шаги по лестнице. Сосед вошёл в спальню и медленно опустился на кровать:
— Поговорим, когда проснусь, — через пару минут он уже спал.
Как все-таки забавно — её подставили и натравили на какого-то древнего Мастера-телепата-суицидника, который перед смертью накачал её своей кровью! Бутылочки с этой парашей почти смотрели на неё из рюкзака, эмоциональный отклик был нулевым: запах не манил и не вызывал отвращения, но Ханна не могла не обнять их через толстую ткань, в попытке защитить от чужого влияния. Твари покинули квартиру сразу после разговора за дверью, но она не слышала шум мотора, что наводило мысли о том, что машины все ещё стояли на улице. Жаль. Она не оставила ничего ценного снизу, но квартира принадлежала не ей, это был дом Стивена, его святилище, его могила. Любая скверна должна была обходить стороной это место.
Под утро её разбудил запах домашней готовки. Первые лучи солнца пробивались через цветные занавески кухни. На соседе был белый фартук с рисунком ромашки, волосы он зачесал назад и надел поверх белый обод. Смотрелся уютно на фоне кухонного гарнитура. Ханна пропустила его слова мимо ушей, хотя сосед определенно поздоровался и теперь смотрел на девушку, облокотившись на холодильник. Его взгляд был скорее буднично наблюдающим, чем испытующим или удивлённым, поэтому, взяв в правом ящике стола вилку, оголодавшая от стресса Ханна начала жадно поглощать приготовленную соседом яичницу. В этом было что-то неправильное, она никогда не готовила яичницы.
— Как ты узнала?
Пожалуй, это был самый популярный вопрос у тварей, которые думали, будто загнали врага в угол: независимо от принадлежности им следовало выведать источник, чтобы не пустить проказу дальше. Ханна понимала, что возможно зря рассчитывала на беседу. Любой на его месте сдал бы убийцу, но Габриэлю, не потребовалось и минуты, чтобы выбрать вектор действий — это мог быть показатель гибкого ума, а не доброжелательности. Однако изнемогая от неприязни к внутренней сути соседа, девушка отдавала себе отчет, что рисковала поднять руку на друга, память которого хранила ценные воспоминания о брате. Сосед присел на табурет напротив, достал пачку сигарет и закурил, выдыхая дым на поверхность стола:
— Если отбросить мистические обстоятельства, по которым тебе передалось знание, то меня удивляет, что на тебя охотятся, что не часто происходит, среди нашего народа. Серебряные ножи и полуавтоматический дробовик?
— Сдаёшь меня?
— Нет.
Тот мертвый Мастер был прав, человек для них — это еда. К тому же, она и раньше видела, как они взаимодействовали с людьми — никогда с представителями высшего света или знаменитостями, которых окружали СМИ. Их жертвами были обычные люди, наверное, даже слишком обычные. «Потерпевшая» прошлого года, симпатичная светловолосая девушка с раскосыми глазами вела полноценную семейную жизнь с одним из них, работая на дому контент-менеджером. Думала, что ей повезло заполучить молодого бизнесмена, который охотно делился деньгами и частенько пропадал в командировках. Со стороны это смотрелось так глупо и мерзко — едва заканчивался день, как он начинал жрать. У них даже не было секса, но намечалась свадьба: он использовал гипноз и внушение, чтобы построить в голове жертвы нужную картину. Ханна убила его спустя несколько месяцев слежки, но реакция девушки была неожиданной. Увидев мёртвое ссохшееся тело на кровати, блондинка, как ни в чем, ни бывало, завернула его в простыни и выбросила в мусорный контейнер, будто была заранее проинструктирована. Ханна снова подумала на гипноз, однако на следующей неделе бывшая жертва сменила место жительства и стала встречаться с человеком-студентом. Они вместе ездили за город, ходили в кино, в парки… а она жрала. Это было неожиданно, узнать, что инициация прошла незаметно и момент перехода был упущен. Через месяц молодая тварь пропала, брошенный без предупреждения человек повесился в квартире, которую они снимали. В начале лета труп блондинки нашли под одним из мостов Тибра. В газетах писали, что заколола себя ножом, это подтверждали и показания родственников, все как один говорившие, что в последние несколько недель она обналичила все счета и жила так, будто была готова распрощаться с жизнью. Не потребовалось много времени, чтобы взглянув на труп, понять, что плоть исцарапана когтями, а на шее, груди и запястьях — бесчисленное количество укусов.
Эта смерть произвела на Ханну глубокое впечатление, заставляя всё больше думать о том, во что ввязалась против воли. Монстры и без неё убивали друг друга. На одной территории их не могло быть слишком много, внимание привлекала любая мелочь и уж тем более молодой сородич без Мастера. Очевидно, что появление убийцы вне круга знакомых, который выносил всех подряд — стало для них большой новостью, а сама Ханна, одиночка без памяти была вполне пригодна для того, чтобы подержать рядом, прежде чем убить.
— Понятно.
Девушка ещё очень долго следила за выражением лица бывшего соседа: несмотря на слова, подтверждающие, что Габриэль знал масштабы её операций, он не выглядел агрессивным, более того, выражал чрезмерную причастность и обеспокоенность:
— Возвращаться нельзя. Я — Квестор города. Дело закроют, но ты должна будешь оказать мне услугу.
— Какую?
— Сначала, скажи, кто поведал тебе о нас.
Краем глаза Ханна заметила, как взмокли стены. Какая ирония! Квестор — «человек, задающий вопросы». Чтобы выведать информацию о том, что и у них есть свои собственные детективы-сыщики потребовалось убить не одного урода, однако понять чем именно те занимались не представлялось возможным. Препятствовали утечке информации, расследовали убийства своих или искали пропавшее золото? Габриэль был в курсе её оружия.
— Подожди.
Сосед ушёл, оставив её на кухне, медленно наполняющейся водой. Хлопнула дверь в коридоре и через несколько мгновений в комнату вошёл другой. Ханне стало не по себе от зашкаливающего проявления случайности. Голубоглазый качек выглядел мрачнее, чем пару ночей назад. При виде его глаз-мигалок, отражающих свет утреннего солнца, чужая реальность начала вплетаться в настоящую. Ханна увидела себя просачивающейся через дверной проем собственной квартиры, по меркам пробегающих в голове мыслей, мелкого метража. Воздух был стоячим, звериным настолько, будто кто-то намеренно распылял в комнатах мех. Немея [1], подсказывало сознание.
Ханна пришла в себя в салоне автомобиля, мчащегося по широкой заасфальтированной дороге. Длинные цепкие пальцы массировали кожу головы. Она очнулась на заднем сидении рядом с Габриэлем.
— Высадите меня, — резко отстранилась.
Помимо неё и соседа в салоне был тот самый качек, выполняющий роль водителя. Оба заметно напряглись как только девушка очнулась, но наверняка понимали, что она не станет нападать без оружия и под страхом последующей автокатастрофы. Оглядев себя, Ханна поняла что на ней нелепый офисный костюм и никакого оружия.
— Мы давно хотим убить кое-кого, — подал голос голубоглазый, — И ты поможешь нам, после чего будешь вольна идти куда вздумается. Кровосос его величества недавно известил нас о кончине горячо любимого собутыльника. Его сожгли в собственном доме, где-то неделю назад, ничего не напоминает?
Ханна попыталась напрячь мозги, но поняла, что только зря старается. Сталкиваться с квестурой ей ещё не приходилось, а тело ныло, как после трёхчасовой пробежки.
— Массимо Верги — его человеческое имя, — продолжил блондин. — Все поговаривали, что в нем живут какие-то слабые качества, но чтобы вот так просто попрощаться с вечностью… я бы на его месте свернул тебе шейку…
— Слишком крупная рыба, — перебила. — Я понятия не имела кто это такой. Что вы будете делать со мной?
— Ты убьёшь для нас кое-то кого.
— Это все? Что потом?
— Потом мы отпустим тебя.
— Да ладно?
— Мы дадим тебе шанс. Фору в несколько минут. Если сможешь скрыться — так тому и быть, — помолчав, он добавил. — Через пару часов уже будем на месте.
Действительно, когда совсем стемнело, автомобиль подъехал к большому дому из белого камня, находящегося внутри частной виллы где-то в провинции. Ханна вышла из машины первой и поняла, что сбежать не удастся — вокруг были одни поля и целое стадо уродов. Похороны друга префекта напоминали человеческую вечеринку со свободным дресс-кодом. Многие расхаживали в пышных платьях на металлическом каркасе, некоторые оделись как люди, кто-то, подобно голубоглазому, тратил деньги на дорогие костюмы. Не смотря на резкий контраст все твари отлично гармонировали, образовывали общие компании, смеялись, разговаривали. Именно это делало сборище убийц похожим на сходку молодежи. Вполне обычную, чтобы проехать мимо, задержав взгляд, но не остановиться.
Пройдя несколько комнат в живом потоке, они вышли в небольшой внутренний дворик с чугунными воротами, выходящими в сад. Место похорон оказалось самым обычным могильником: продолговатый отлакированный гроб стоял среди каменных надгробий рядом с выкопанной ямой. Твари расположились вокруг, как бы это сделали люди на церемонии. Двое ближе остальных — высокий брюнет и блондинка в меховой накидке. Вторая страдала больше всех, то и дело поднося шёлковый платок к лицу. Никто не заметил присутствия Ханны она упивалась ощущением свободы не сулившим ей опасности.
Друг соседа уступил место своему двойнику. Такой же высокий, массивно сложенный блондин с яркими голубыми глазами-мигалками, однако, чуть более загорелый. Габриэль сделал незаметный жест рукой, определяя цель. Отлично.
— В эту прекрасную осеннюю ночь мы прощаемся с одним из самых древних чистокровных Высшего Света, гражданином Рима. Все без исключения знают, Максимильяна, одного из родоначальников линии Эмилиев Лепидов…
Речь монстра звучала так мелодично, что Ханна не могла не заметить, как начинает закрывать глаза от удовольствия. Как оказалось, умерший был некого рода благотворителем среди своих. Многим обеспечил приют, подарил жён и детей. К слову, делился всем, что у него во благо расы. Это было странно, слышать такое и видеть собственными глазами недовольные выражения лиц. Пожалуй, никто кроме блондинки здесь не знал что такое горе, но смерть монстра, оказалась для них большой досадой.
— За время своей жизни Максимильян вырастил тринадцать детей. Семеро из них пережили ту роковую ночь и как его близкий друг и Префект Рима, я беру их под свою защиту.
Префект, какая удача. Главный монстр в регионе оказался высоким брюнетом, стандартным на фенотип мужчиной без третьей руки или второй головы! Не было даже утонченных черт лица или холеного силуэта, лишь голос — завораживающий, манящий. Он не был телепатом, хотя этот вид монстров по опыту Ханны казался ей самым сильным. Лицо префекта напоминало театральную маску из-за приподнятых уголков губ, что бы он не говорил, речь будто преподносилась с заранее сформированными благими намерениями, это пугало, но не вводило в ужас, как когда её мысли читали.
Рядом с брюнетом стояли другие, как раз семь, ранее Ханна подумала, что те входят в некого рода элитную свиту. Назвать их детьми было бы некорректно, наглядно присутствовал лишь один, маленький мальчик лет десяти с неестественно белыми волосами. Он спокойно смотрел, как двое мужчин опускали гроб в яму под приглушенную музыку.
Первым из компании ушёл Габриэль, затем блондинка, утянувшая за собой темноволосого Префекта и шестерых отпрысков умершего. Место захоронения будто стало никому не нужным, когда на гроб упал последний клочок земли. Остался лишь мальчишка. Красивый. Со светлыми глазами и пухлыми щеками он напоминал маленького принца, в своем сером костюме с камзолом вышитым золотой нитью. Стоял на месте, отупело рассматривая землю, на которую падала его худая тень. Да, возможно именно этот мальчик и только он, был детищем умершего. Что-то было в этом молодом лице, очень сильно напоминающее мастера-телепата. Как интересно все же складывается судьба, сама того не ведая, Ханна стала смертью друга Префекта, монстра который в чем-то отличался от других.
— Не каждый из нас может и имеет право производить потомство — это привилегия знати чистой крови. К каждому своему сыну я отношусь с трепетом, хотя понимаю, что мог бы порождать их без задержки, штампуя как мелкие детали на заводе, в то время как другие изнемогали бы от желания иметь хотя бы одного.
Спустя десять минут, Ханна стояла в углу большого зала за спиной блондина, тщетно пытаясь перевязать руку галстуком. Рана была глубокой и сильно кровоточила, приходилось ловить капли на лету. По стенам уже бежала вода, скапливаясь у ботинок.
Перерезая твари горло, Ханна забыла про мальчишку, возможно, не посчитав того серьезной угрозой. Маленькая тварь, так спокойно смотревшая на могилу отца, набросилась в самый неожиданный момент, бесшумно и неконтролируемо: каким-то образом пацан распорол ей руку и предплечье одним касанием. Отбиться от него она бы так и не смогла, но сделав несколько выпадов мальчишка куда-то пропал.
— Долго ещё? — вежливо поинтересовался Рой, делая вид, что рассматривает гостей.
К ним подошёл Габриэль и, повернувшись к ней профилем, пожал Рою руку. Ханна быстро запустила руку в карман его джинс, вытащила пачку черных салфеток и тут же приложила стопку к ране, обмотав галстуком. Надолго такого хватить не могло.
— Когда мы сможем уйти? — спросила.
— Никто не знает, — сосед продолжал улыбаться своему другу в лицо.
Одев рубашку, Ханна положила раненую руку в карман. Они стояли в той стороне залы, где находились исключительно твари с глазами-мигалками. При виде надвигающегося по коридору Префекта они сплотились, образуя небольшую стаю из крупных тел. Брюнет шёл с теми шестью, о произошедшем узнал на удивление быстро, но в лице не изменился, продолжая полуулыбаться. Возможно, происходящее его забавляло, однако не трогало за живое, потому что ничего живого в твари не было. Об этом свидетельствовали тусклые зелёные глаза и чуть опущенные веки. Он даже покачивался из стороны в сторону, как кукла.
Префект мельком посмотрел девушке в лицо. Такой неоднозначный, холодный взгляд должен был напугать, разозлить, толкнуть в отчаяние, заставить задуматься, к слову, произвести хоть какую-то реакцию, но на душе было пусто, будто что-то там внутри уже было готово к столкновению. Воды уже было достаточно, чтобы покрыть макушку, Префект, впрочем, не заметил ничего из этого и подплыл к голубоглазому.
— Синьор Раскез. Да будет вам известно, что ваш брат умер от рук неизвестного убийцы.
То, что происходило дальше, не поддавалось пониманию. Первыми комментариями на реплику о разрыве некого союза, был сдавленный рык и змеиное шипение. Стоящие впереди твари с глазами-мигалками начали рвать на себе одежду. Бледнолицые, пользуясь моментом, напали первыми, ловко просачивались сквозь ряды нанося удары в спину. Тварей отбрасывало в разные стороны, некоторые цеплялись когтями за пол или стены и никто не успевал перекинуться. Даже не смотря на свои, казалось бы, сковывающие движение наряды, некоторые монстры двигались насколько быстро, что становились невидимыми. Ханна поняла, что это её шанс и двинула к выходу.
Чёрное авто начало разгоняться. До столкновения с оградой оставалось буквально несколько метров и Ханна зажмурила глаза, готовясь к удару. Вода взялась неоткуда, снова холодая и неприятная, плотно окутала всё тело, образуя мокрый кокон.