Дана Посадская
Кинжал
Тайны Черного рода — 1
1
Белинда
Белинда скучала.
Она сидела у окна своей башни, узкого, словно бойница. Солнце уже опускалось в море и пылало, как расплавленное золото в печи алхимика. Белинда вспомнила, как в юности она отдавала дань моде на философский камень и тому подобное, но весьма недолго, ибо стремилась быть во всём оригинальной и ненавидела кому-то подражать.
В этот день Белинда выглядела просто изумительно; ей можно было дать и двадцать пять и даже двадцать; но, к сожалению, некому было на неё полюбоваться. Конечно, если неожиданно нагрянут гости, она тут же преобразится и станет похожа на столетнюю каргу — так часто последнее время случается, просто проклятие какое-то…
— Может быть, и в самом деле проклятие, — протянула она задумчиво вслух, перебирая кольца своих длинных, роскошных волос — тёмно-каштановых, с алым отливом — красное дерево, кровь и корица.
— Клотильда! — крикнула она капризно.
Клотильда мгновенно возникла на пороге. Её огромные зелёные глаза с узкими злыми щелями зрачков смотрели на Белинду пристально и, как всегда, с непонятным выражением. Восковые узловатые пальцы лежали неподвижно на хрустящем кружеве передника.
— Принеси карты, — бросила ей через плечо Белинда, — Да побыстрее. Я хочу проверить…Мне пришла в голову мысль, что кто-то мог наслать на меня проклятие, и именно из-за этого я ни с того, ни с сего, превращаюсь в старуху в самые неподходящие моменты. Что ты об этом думаешь?
Клотильда ничего не сказала (как и следовало ожидать), только пожала сутулыми плечами. Белинда продолжала, любуясь тем временем своими руками — хрупкими и белыми, словно безделушки из тончайшего фарфора:
— А если так, то кто бы это мог сделать, а, Клотильда? Может быть, тётушка? Или эта белобрысая Ульрика? Или… — она приподняла густые брови, склонив голову к плечу, — или это ты, Клотильда? Впрочем, не думаю. Ты, конечно, хочешь этого больше, чем кто бы то ни было … но вот сил у тебя маловато, не так ли? — И она расхохоталось во всё горло, как девчонка. Взгляд Клотильды, как лезвие, скользнул по её изящно запрокинутой шее.
Отсмеявшись всласть, Белинда топнула ногой:
— Довольно глазеть. Я же сказала, принеси мне карты…живо!
Клотильда послушно повернулась, но в этот же миг в дверях появилась фигура незваной гостьи — девушки, вернее, ещё девочки, лет семнадцати на вид.
Она была мокрая — вся, с головы до пят, и дрожала от холода, стиснув узкие плечи худыми руками, покрытыми гусиной кожей. На ней было линялое ситцевое платье, превратившееся в мокрую набухшую тряпку и липнувшее к тоненьким, как камышинки, ногам. Русые волосы свисали вдоль впалых щёк жалкими сосульками, с которых непрерывно капала вода. Губы распухли и посинели, а в глазах застыл беспредельный животный ужас.
— Так! — раздражённо вскричала Белинда, поднимаясь из кресла, — только этого мне не доставало. Утопленница! Клотильда, не стой ты столбом, принеси хоть что-нибудь вытереть эту дурочку!
Девочка без звука опустилась на пол и прижалась к стене, озираясь исподлобья, точно дикий зверёныш.
Появилась Клотильда с покрывалом в руках.
— Встань, — приказала девушке Белинда.
Та с трудом поднялась, глядя на неё, как ягнёнок, брошенный в клетку со львами.
— Сними платье.
Девочка покорно скинула платье, обнажив щуплое, ещё полудетское тело. Клотильда шагнула к ней, девушка взглянулана неё почти слепыми от ужаса глазами, но не шелохнулась; Клотильда ловко закутала её в покрывало.
— Теперь можешь сесть в кресло, — распорядилась Белинда.
Замотанная в тёмно- сиреневый бархат, посреди огромного кресла с золотыми подлокотниками, девочка смотрелась ещё более жалко и нелепо. Белинда тяжко вздохнула, демонстративно скрестив руки на груди.
— Итак, — произнесла она не слишком приветливо, — ты утопилась. Может быть, скажешь, почему?
Мертвенно- бледное личико дёрнулось, точно от удара; уже слегка порозовевшие губы разлепились, и хриплый голос с трудом произнёс:
— Где я?
— Ну вот. — Белинда возвела глаза ввысь. — Начинается. Ты у меня, детка, в моём замке. Только не спрашивай меня, почему ты здесь. Об этом я сама не имею ни малейшего понятия. Впрочем, дело тут, наверное, в том, что последнее время мне фатально не везёт. Очевидно, это всё-таки проклятие.
— Кто вы? — прошептала девушка.
— Я? — Белинда насмешливо скривила губы, — Можешь называть меня…например, госпожа Белинда. Наверное, именно так меня звала бы Клотильда, если б могла говорить. Впрочем, когда-то я была для неё просто Белиндой…но это неважно.
— Вы не человек? — Девушка внимательно взглянула в золотисто-карие хищные глаза Белинды.
Та усмехнулась.
— А ты не так глупа, как может показаться. Впрочем, нетрудно поверить во всё, что угодно, после того, как прыгнешь в реку, а окажешься в старинном замке, правда?
— Это был пруд, — поправила девушка без всякого выражения.
— О, нет, — Белинда всплеснула руками, — только не пруд! Там же такая грязь и гниль…Пожалуй, Клотильда, тебе стоит её вымыть.
— А почему она… — девочка робко покосилась в сторону Клотильды, — почему у неё…
— Кошачья голова? — с усмешкой закончила Белинда. — Видишь ли, это что-то вроде наказания… вполне справедливого, правда, Клотильда? Когда-то давным-давно мы были подругами, но я была намного красивей и талантливей, и Клотильда вечно мне завидовала. И однажды она решила превратить меня в кошку. В результате у неё, как всегда, ничего не вышло, в кошку превратилась она сама. Я не злопамятна, поэтому решила ей помочь, и вернула ей человеческое тело…вот только голову оставила кошачью. Теперь бедняжке ничего не остаётся, кроме как мне прислуживать. Она меня страшно ненавидит, а за что? Сама же во всём виновата. И потом, с человеческим лицом она была не намного привлекательней. Ладно, вернёмся к тебе. Как тебя зовут, маленькая дурочка?
— Мария. — Девочка, слушавшая, как заворожённая, вдруг затряслась, испуганная звуком собственного имени.
Белинда поморщилась.
— Не нравится мне это имя. Если ты останешься в замке, придётся назвать тебя как-то по-другому.
— Я… — девочка выпростала из-под покрывала тонкую и вялую, как водоросль, руку и провела ладонью по лбу, — я…умерла?
Белинда фыркнула:
— А разве ты не этого хотела? И наверняка из-за какой-нибудь банальной любовной истории, разве не так? Как же это скучно…
— Если я умерла… — девушка сжала кулаки, напружинившись в кресле, — почему я …здесь?
— Если бы я только знала! — Белинда недовольно передёрнула плечами. — Как бы тебе объяснить… Видишь ли, у всех людей есть своя судьба. И после смерти каждый попадает туда, куда ему суждено попасть. Но вот если ты кончаешь с собой… тогда ты путаешь все карты и можешь попасть абсолютно куда угодно. Ты, детка, попала ко мне, и, можешь мне поверить, меня это совсем не радует.
— И… что…со мной…теперь будет? — каждое слово давалось девушке с усилием.
Белинда тряхнула недовольно головой, и заходящее солнце вспыхнуло в её кудрях, превратив их на мгновенье в пылающий костёр.
— Боюсь, придётся мне оставить тебя здесь…по крайней мере, на какое-то время. Я никогда не отличалась особой добротой, но раз уж тебя ко мне занесло, ничего не поделаешь. Ты ведь совсем чужая в этом мире, не могу же я выгнать тебя на все четыре стороны… Будем считать, что ты прислана мне как развлечение. А теперь, Клотильда, помой, как следует эту замарашку…только сначала принеси мне карты. Да, и сожги это ужасное платье…вот оно валяется.
Она указала на платье, лежавшее дохлой медузой на каменных плитах; Клотильда подняла его и вышла. Белинда посмотрела на девушку в раздумье:
— Как же мне всё-таки тебя назвать? Ладно, после придумаю. А пока, будь так любезна, подожди Клотильду снаружи…и так уже вся комната пропахла тиной.
Девушка встала и неуклюже двинулась к выходу, волоча за собой покрывало, как мантию.
Белинда вновь опустилась на кресло у окна.
— Вот так, — сердито вздохнула она, с досадой глядя на бесстрастно догорающий закат, — и с чего я взяла, что мне было скучно?
2
Тётушка Лавиния
Несколько дней спустя Белинда и Мария, вернее, уже Вивиана («Это так забавно, дорогая, ведь на самом-то деле ты мертва!»), сидели в столовой за завтраком. Клотильда поставила перед госпожой чашу с красным вином; та рассеянно побарабанила по краю длинными ногтями. Вино превратилось в кровь. Белинда отпила, поморщилась и посмотрела в упор на Вивиану.
— Прекрати дуться, — резко сказала она. — И скажи хоть что-нибудь. Я полагала, что хоть ты будешь со мной говорить, раз уж бедняжка Клотильда немая, как рыба.
Вивиана подняла от тарелки чисто умытое бледное личико.
— Чего вы от меня хотите?
— Благодарности, детка, хотя бы чуть-чуть благодарности…Ты сидишь у меня за столом, на тебе одно из моих лучших платьев… Да, встань-ка…повернись…и когда ты, наконец, поправишься? И опять намочила подол. Сколько можно бродить у моря? Тебе что, было мало воды?..
— Я люблю воду, — угрюмо отозвалась Вивиана.
Белинда взяла с блюда пирожное и запихнула в рот целиком.
— Интересно. — Заметила она с набитым ртом. — Именно поэтому ты и выбрала столь оригинальный способ отправиться в мир иной? Тебе повезло, дорогая. Меня вот, ты знаешь, никто не спрашивал, люблю ли я огонь…
— Что?! — Вивиана выронила вилку. — Вы …вас…сожгли? Когда?
— Довольно давно, — рассеяно ответила Белинда. — Как ты думаешь, можно мне съесть ещё одно пирожное? Честно говоря, ты такой скелет, что рядом с тобой я кажусь себе несколько…ну…полноватой. — Она обеспокоено окинула взглядом свою идеальную фигуру — идеальную, правда, не без некоторой помощи корсета, затянутого утром умелой Клотильдой.
— И…как это было? — ошарашено спросила Вивиана, не спуская с Белинды перепуганных глаз.
— Ты о чём? — переспросила лениво Белинда, всё-таки взяв пирожное.
— Ну…когда вы…Когда вас… — Вивиана запнулась.
— Ах, это… — Белинда облизнула пальцы, — По крайней мере, это не так унизительно, как захлёбываться в грязном пруду. Я не была, в отличие от некоторых, глупой влюблённой девчонкой. Хотя я была ненамного старше тебя, меня действительно было за что сжигать…
В этот момент послышался то ли хриплый издевательский смех, то ли карканье, и в приоткрытое окно влетела крупная ворона. Она натолкнулась на угол, бестолково закружила, явно потеряв ориентацию в пространстве; наконец, плюхнулась на стул, едва не свалившись, и тут же обернулась пожилой, довольно грузной женщиной. Хитрые глазки блестели из-под мохнатых горчичного цвета бровей; на лоб спускалась довольно нелепо завитая чёлка.
— Тётушка Лавиния! — воскликнула Белинда, тщетно пытаясь нарисоватьна лице радушную улыбку гостеприимной хозяйки. — Какая неожиданность! — Она будто бы невзначай прикоснулась рукой к щеке и облегчённо вздохнула, — кожа осталась нежной, как у младенца.
— Здравствуй, племянница. — Тётушка Лавиния двинула рукой; чаша с кровью, отставленная перед этим Белиндой, поползла по скатерти, слегка приподнялась; дребезжа, приблизилась по воздуху к руке старухи, но в последнюю секунду рухнула на пол.
Несмотря на то, что брызги попали на синее атласное платье Белинды, в её тёмных глазах молнией мелькнуло удовлетворение.
— Старею, — вздохнула Лавиния, вытирая пот со лба.
— Ну что вы, тётушка, — возразила Белинда с притворной заботой. — Мудрено ли, после такой дороги…Клотильда, вытри пол и принеси скорее тётушке напиться.
— О, а это кто? — спросила старуха, вольготно развалившись на стуле и, указывая пальцам на Вивиану (та явно была готова завизжать и спрятаться под стол).
— Утопленница, — коротко вздохнула Белинда. — Попала ко мне, такая неприятность.
— И ты её оставила? — тётка издала неприятный квохчущий смешок. — Золотое, однако, сердце у тебя, племянница. Я это всегда говорила, ещё после историей с Клотильдой…верно, Клотильда?
— Довольно насмехаться, тётушка, — обиделась Белинда, — лучше скажите, что вас сюда привело. Кстати, эта чёлка, извините, вам совсем не к лицу.
— Что поделаешь, — вздохнула Лавиния, — выскочила бородавка, и ничего не помогает…Видать, кто-то сглазил, кто посильней… А если ты, племянница, хочешь перейти сразу к делу, не худо бы нам остаться вдвоём.
— Клотильда, уведи Вивиану, — хлопнула в ладоши Белинда. — И не вздумай пускать её к морю, она мне так все платья перепортит.
Клотильда, крепко взяв девочку за руку, вышла; Лавиния, отпив из бокала, причмокнула губами.
— Думаю я, племянница, — заметила она торжественно, — Эта девчонка попала к тебе неспроста. Сдаётся мне, она нам может пригодиться.
— Пока от неё никакого толку, — сухо возразила Белинда. — И вообще, хватит о ней. Как матушка?
— Как всегда. — Тётка бросила на неё испытующий взгляд. — Ты не очень-то жалуешь родных, верно, Белинда?
— Они меня тоже не жалуют. — Белинда встала и оправила корсаж. В течение всего разговора с тётушкой она ломала голову, — не она ли наслала на неё проклятие? Хотя она всегда относилась к Белинде неплохо, у неё, в то же время, довольно причудливое чувство юмора. Наверное, всё же не она, — ведь сейчас Белинда выглядит прекрасно… И отчего у тётушки эта бородавка на лбу? Не от её ли, Белинды, недобрых мыслей? Впрочем, неважно, с тётушкиной внешностью это уже не имеет значения. Как грустно, что даже таким, как они, всё же приходится стареть, рано или поздно…хотя, скорее, конечно, поздно. Но то, что творится последнее время с ней — это просто возмутительно, она же ещё так молода! Если это не тётушка, стоит, пожалуй, спросить у неё совета…
— Так в чём же заключается ваше дело, тётушка? — спросила она вслух.
— Нужна твоя помощь, Белинда, — призналась нехотя старуха.
— Так я и думала, — Белинда просияла улыбкой. — И что же стряслось?
Лавиния снова с шумом отпила, отставила бокал и вздохнула:
— Сядь-ка, красавица, это долгий рассказ. Ты уверена, что нас никто не услышит?
Белинда отмахнулась:
— Клотильда может подслушивать под дверью, но она никому ничего не скажет, как бы ей не хотелось.
— А девчонка?
— Девчонка? Нет, она до сих пор боится меня, а Клотильды ещё больше, так что, наверное, прячется где-нибудь. Ну же, тётушка, давайте, приступайте, — и Белинда опустилась на стул с видом внимательной слушательницы.
— Дух инквизитора сбежал, — произнесла неохотно Лавиния.
Задохнувшись, Белинда подалась вперёд и невольно оскалилась.
— Вы в своём уме, тётушка? — резко спросила она. — То есть, как это — сбежал?!
— Так, — хмуро отозвалась Лавиния, — и незачем сверкать на меня глазищами. Если кто-то виноват, то только не я.
— Но ведь тела у него не было. И если он сбежал, — произнесла Белинда медленно, — то только в том случае…
— Умница. — Тётушка сделала попытку потрепать её по щеке, но Белинда раздражённо отстранилась. — Я всегда говорила, что ты хоть и гордячка, но головка у тебя не чета нашим.
— Проклятие, тётушка! — Белинда вскочила, с ужасом чувствуя, что постарела лет на десять. — Вы хотите сказать, что этот грязный призрак вселился в кого-то из нашей семьи?!
— Выходит, что так, — вздохнула Лавиния.
— Но как, интересно, он мог?! Откуда у него на это силы? Смешно сравнить — кто-то из нас и дух жалкого фанатика!
— Ты его недооцениваешь, милая, — Лавиния вздохнула. — Ненависть и фанатизм не так уж мало значат. Мы его держали в плену столько веков…и всё это время он копил ненависть к нам.
— Всё равно, — объявила решительно Белинда, — я уверена, он мог вселиться только в кого-то очень слабого. Скорее всего, в Ульрику.
— Ульрика не такая уж слабая, хоть вы с ней и на ножах. Впрочем, я затем тебя и навестила, чтобы попросить это выяснить.