Урсула Ле Гуин
Лабиринты
* * *
Я долго пытался сохранять мужество и относиться ко всему происходящему с юмором, но сейчас знаю, что не в силах более выдерживать эти пытки. Я уже почти не ориентируюсь во времени, но, по-моему, несколько дней назад понял, что не могу больше контролировать эмоции и очень близок к полному упадку сил. Я практически потерял способность двигаться. Не могу говорить. Даже дышать этим тяжелым чуждым воздухом становится все труднее. Когда паралич дойдет до груди – я умру, что, вероятно, сегодня и случится.
Жестокость этих пришельцев утонченная, хотя и нерациональная. Если они хотят уморить меня голодом, почему просто не прекратят приносить пищу? Вместо этого они дают мне много еды, горы еды, любые чуть распустившиеся зеленые листья, которые только можно пожелать. Только листья эти – не свежие, а сорванные. Мертвые. В них уже нет элемента, который делает пищу удобоваримой для нас, – с таким же успехом можно есть и камни. Тем не менее передо мной постоянно лежали горы листьев, запахом и формой так похожих на съедобные, и вызывали страшное желание удовлетворить мой все возрастающий аппетит. Не сразу, конечно. Сначала я сказал себе, что я не ребенок, чтобы есть сорванные листья. Но желудок взял верх над разумом. Через какое-то время уже казалось, что лучше жевать хоть что-то, все равно что, пусть даже это принесет боль и еще большее желание есть. И потому я ел, ел и при этом оставался голодным. Теперь мне гораздо легче, теперь я настолько слаб, что уже не в силах есть.
И такая же тщательно продуманная, изощренная жестокость характеризовала весь характер пришельцев. И самое ужасное из всего – то, что я сперва воспринял с радостью, облегчением и восхищением, – это лабиринт. Сначала я был совершенно сбит с толку – некий гигант заманил меня, схватил и посадил в клетку; и это место вокруг клетки оказалось пространственно тревожным и совершенно дезориентирующим. Странная, гладкая, согнутая стена-потолок была сделана из какого-то чужеземного материала, и контуры ее не несли никакой смысловой нагрузки. Поэтому, когда после всех этих странностей меня подняли в воздух и поместили в лабиринт, узнаваемый, почти знакомый лабиринт, – после всех испытанных страданий я вдруг почувствовал себя сильным, и ко мне вернулась надежда. Совершенно ясно, что меня поместили в лабиринт, чтобы провести какое-то испытание или исследование, и что это – первая попытка установить контакт. Я пытался помочь пришельцам как только мог. Но довольно скоро начал сомневаться, что целью их является установление контакта.
Без сомнения – это ясно по тысяче причин, – я имею дело с существом разумным, высокоразвитым. Мы оба – создания разумные, оба – строители лабиринтов. Наверняка нам было бы довольно легко научиться разговаривать друг с другом! Если разговор со мной – то, что нужно пришельцу. Но это не так. Я не знаю, какие лабиринты он строит для себя. Те, которые он соорудил для меня, представляли собой орудия пыток.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru