Джеффри Лорд
Пещера
Июнь 1966 года
Бразилия, Земля
Ричард Блейд относился к неожиданным командировкам с характерным для профессионала спокойствием; он редко сетовал на превратности судьбы, хотя ему случалось попадать, в места, весьма неприятные с точки зрения цивилизованного человека. Тем не менее, он без особого восторга летел сейчас в Рио-де-Жанейро, а не в Лондон, как предполагалось всего шесть часов назад. Он сидел в кресле, закрыв глаза, и старательно делал вид, что дремлет. Пожилая, но довольно энергичная соседка слева надоела ему своим кудахтаньем в первые полчаса полета и, поскольку дама была не в том возрасте, чтобы вызвать его интерес, Блейд пару раз зевнул, после чего, извинившись, погрузился в глубокий сон. Он не «проснулся» даже в тот момент, когда к креслу подошла прекрасно сложенная стюардесса с маленьким подносом, на котором ровными рядами выстроились стаканчики с бренди. В другой ситуации Блейд не упустил бы шанса познакомиться с бронзовокожей стройной девушкой, однако риск новой атаки со стороны соседки был слишком велик. Он сглотнул слюну и продолжал размеренно дышать, имитируя спящего; цена закрытого рта дамы слева равнялась по меньшей мере трем с половиной стюардессам.
Интересно, чем вызвано изменение его маршрута, размышлял Блейд. В гостиницу, где он остановился, позвонили из посольства и сообщили, что на его имя заказан билет. Всего несколько фраз, но он догадался, что дело – важное, и что подробности нового задания станут ясны лишь после приземления в Рио. Интуиция разведчика подсказывала, что работа будет необычной, и это слегка возбуждало его; он предпочитал неординарные дела.
В аэропорту «Сантос-Дюмон» Блейда встретил агент, которого он знал лишь по кличке – Багай; глаза этого субъекта, когда вы впервые с ним сталкивались, говорили сами за себя, и желания задавать дополнительные вопросы не возникало.
Он кивнул Блейду и, не дожидаясь пока тот подойдет, двинулся из здания на площадку для парковки автомобилей. – Шел Багай неторопливо, и Блейд старательно выдерживал установленную дистанцию, но причин таких предосторожностей не понял. Ни одной подозрительной личности не крутилось около них; никого, смахивающего на профессионала.
Он забрался на заднее сидение красного «шевроле», за рулем которого уже сидел Багай, и молча захлопнул дверцу. Агент вывел машину на автостраду, но и здесь Блейд не отметил слежки. Минут через десять Багай нарушил молчание.
– Мне поручено отвезти вас на седьмую пристань. Старый Армандо на своей посудине доставит вас к гидроплану, он уже ждет в двадцати милях от Нитероя. Полетите до Сантуса вместе с грузом. В дороге ознакомитесь с заданием.
Багай достал из внутреннего кармана светло-кремового пиджака туго набитый конверт из плотной бумаги и протянул его Блейду.
В дороге, так в дороге, решил разведчик и спрятал послание в кейс; судя но толщине пакета, там были деньги. Пока он не мог понять, что вызвало столь сложно спланированный маршрут. Обычно, когда дело касалось действительно важных вопросов, инструктаж проводили в Лондоне, и Дж, делал это лично. Особая срочность? Вряд ли… Скорее, поручение не поддается ясной формулировке и требует импровизации. Это было приятно; он любил действовать самостоятельно, не скованный рамками жестких инструкций.
Старый Армандо напомнил Блейду капитана Флинта, а новенький катер, судя по всему, был захвачен старым пиратом в качестве приза. Багай даже не вышел на пристань – он лишь махнул разведчику рукой, да пару раз моргнул – подмигнул своими холодными и выпуклыми, как у жука, глазами. Блейд помахал ему в ответ и спрыгнул в катер.
Армандо, чего он никак не ожидал, отлично справлялся с быстроходным суденышком, хотя на первый взгляд казалось, что он знаком лишь с веслами и парусом. Бразилец не знал ни слова по-английски, зато на португальском изъяснялся сочно и витиевато. Передавали репортаж о футбольном матче «Фламенго» – «Ботафого». Старик, судя по всему, болел за «Фламенго», но его команде не везло, да и судья совершенно бесстыдно подсуживал «Ботафого».
Катер затормозил перед гидропланом одновременно со свистком судьи об окончании первого тайма. Пилот, в отличие от старого Армандо, находился в благостном расположении духа. Как выяснил Блейд минут через десять, Карлос Альмейдо болел за «Ботафого».
Гидроплан взлетел ровно, но вскоре пилот начал чертыхаться – у «Ботафого» возникли сложности…
Выйдя на берег в Сантусе, Блейд первым делом остановил такси, водитель которого сносно говорил на английском и поинтересовался результатом матча.
– Какого? – поинтересовался таксист и, не дожидаясь ответа, с восторгом сообщил: – «Сантос» выиграл у «Флуминенсе» три-один!
– Слава богу! – воскликнул Блейд. – А я все это время находился в неведении. Понимаешь, дружище, сломался приемник…
– Вы тоже болеете за «Сантос»? – переспросил таксист. – Извините, сэр, но вы, кажется, иностранец?
– Да, – кивнул Блейд. – Но сердце мое принадлежит лишь одной команде – команде Пеле!
Таксист понимающе закивал, и дорога от Сантуса до Сан-Паулу пролетела незаметно. Таксиста, как и его любимого игрока, звали Эдсон, чем он по праву гордился; и за короткий промежуток времени Блейд узнал все – и о самом Эдсоне, и о его семье, и о его футбольных кумирах.
Эдсон болтал наперегонки с радиоприемником и замолк лишь на минуту, когда передавали результаты футбольных матчей. Блейд услышал, что «Фламенго» и «Ботафого» сыграли вничью; теперь он понимал, чем были вызваны тирады старика Армандо, а затем – воздушные ямы, в которые все время попадал гидроплан Карлоса Альмейдо.
Эдсон не старался гнать машину и продолжал развлекать пассажира болтовней – Блейд, не задумываясь, предложил ему в два раза больше названной цены. Он не сомневался, что водитель у него первоклассный, и что он теперь доставит его даже на край света – иностранец, богатый, да еще болеющий за «Сантос»! Этого для бразильца было более, чем достаточно.
В полуха слушая Эдсона, Ричард Блейд размышлял над содержимым записки, которая, вместе с приличной суммой денег и чеком, находилась в переданном Багаем пакете.
К его удивлению, первая часть задачи была сформулирована предельно ясно и четко: найти дантиста Умберто да Синто (он именовался кличкой «спелеолог») и ознакомиться с «наглядными доказательствами», о которых столь расплывчато писал в одной из своих многочисленных книг великий мистификатор и хитрец Ван Дайкен.
Этот голландец ловко эксплуатировал интерес публики к гипотетическому пребыванию на Земле во времена оны инопланетных пришельцев. Железная колонна в Дели, статуэтки догу, рисунки Наска, каменные стеллы в храмах майя и ацтеков, Баальбекская платформа и даже Библия – все это, как и многое другое, служило материалом для его бесчисленных статей, публичных лекций, книг и фильмов. Он был весьма умен и избегал говорить заведомую ложь, играя на недосказанности и нюансах, всякий, кто читал его творения, понимал, что автор знает много больше, чем пишет, и готов в любой момент представить такие свидетельства своих слов, что научный мир просто ахнет. Как бы то ни было, книги его расходились прекрасно, и Дайкен зарабатывал миллионы.
Конец ознакомительного фрагмента.