К нему присоединился Эйджер, одетый немного лучше и тоже с мечом в руках, готовый к любым действиям.
– Линана нет в его комнате, – озабоченно произнес горбун.
Камаль громко выругался, и вместе друзья бросились в кухню, ожидая самого худшего. Посреди кухни было распростерто тело Айрана, окруженное, точно жутким ореолом, большой лужей крови. Горло хозяина было перерезано от левого уха до середины гортани. Эйджер опустился на колени возле тела и дотронулся сперва до шеи мертвеца, а затем ощупал его ладони. Рядом в кресле лежала, отчаянно рыдая, одна из помощниц Айрана по кухне.
Камаль метнулся к двери, однако Эйджер остановил его.
– Бесполезно, Камаль! Он мертв вот уже несколько часов. Шея и пальцы успели застыть, словно костяные.
Камаль, не обратив внимания на эти слова, выбежал из кухни. Эйджер схватил за руку кухонную работницу.
– Когда ты вошла сюда?
– Не больше чем пять минут назад, сэр! Я чистила снаружи, вошла сюда, чтобы поставить кастрюли, и увидела господина Айрана! О Боже, это ужасно… – Ее голос вновь сорвался на крик, однако Эйджер сильно встряхнул ее.
– Слушай меня! У вас здесь есть священник?
– Да, сэр.
– Ступай и приведи его сюда, да побыстрее. А еще собери всех, кто только работал здесь сегодня ночью!
– Да, сэр, – послушно повторила работница и вышла из кухни. Поток ее слез прекратился теперь, когда для нее нашлось дело. Вернулся Камаль с перекошенным от ярости лицом.
– Там сбоку к стене харчевни были привязаны три коня, а в грязи я обнаружил четыре пары следов. С тех пор, как там были люди, прошло около пяти часов.
– Линан был с ними?
Камаль пожал плечами.
– Не могу с уверенностью этого сказать. Мы ни за что не должны были оставлять его ночью одного!
– Ну, теперь с этим уже ничего не поделаешь.
– Мы с Дженрозой могли бы поискать повнимательнее.
– Ты бы сперва лучше оделся, если не хочешь своим видом перепугать горожан. Да, кстати, я попросил эту женщину привести священника.
– А что, если он нас узнает?
– Ради Бога, друг, а что, если он заподозрит нас в убийстве Айрана? По крайней мере, если мы постараемся помочь понять, что здесь произошло, мы сумеем этого избежать.
Камаль взглянул на Эйджера так, будто собирался спорить, однако в конце концов кивнул и направился за Дженрозой. Вскоре в кухне появился невысокий толстяк с оранжевым поясом священника. Он едва дышал и был сильно взволнован. Не обращая внимания на Эйджера, он склонился над мертвым хозяином харчевни, горестно качая головой и цокая языком.
– О Боже! Ничего подобного у нас долгие годы не случалось. И надо же, чтобы из всех горожан это произошло именно с Айраном! О Боже мой!
Он шумно выдохнул через нос, как разозленный бык.
– Я попросил женщину, которая его нашла, собрать всех людей, которые работали здесь сегодня ночью, – сказал Эйджер. – Может быть, они смогут что-нибудь вам рассказать.
Священник взглянул на него с таким изумлением, будто Эйджер появился прямо из воздуха.
– Действительно, друг мой? Что ж, это было необычайно дельное решение. А кто вы такой?
– Я путешественник. Этой ночью мы заночевали здесь вместе с тремя товарищами.
Выражение лица священника тотчас стало подозрительным.
– Значит, вы чужестранцы?
– Чужестранцы, которые хотят вам помочь, – быстро ответил Эйджер. – Вполне возможно, что тот, кто это сделал, кроме этого, причинил какое-то зло одному из наших товарищей. Его нет в его комнате, он исчез.
– Или бежал из страха за собственную жизнь, сделав свое ужасное дело, – заметил священник.
– У него не было причин для этого.
– Айран был человеком небедным. Для кого-то и горстка золотых монет могла бы стать более чем достаточной причиной для того, чтобы загубить невинную душу.
– В таком случае, может быть, вы посмотрите, не пропали ли какие-нибудь золотые монеты? – предложил Эйджер. – Боже мой, еще одно здравое предложение. Но я не знаю, где Айран хранил выручку.
В это мгновение появилась работница в сопровождении нескольких поваров и слуг, которых Эйджер видел ночью. Все они обступили тело Айрана, точно щенки вокруг мертвой матери, всхлипывая с потерянным видом. Священник попытался было всех успокоить, однако от его слов собравшимся, казалось, стало еще хуже, всхлипывания превратились в подвывания.
– Деньги, – напомнил священнику Эйджер.
Тот кивнул.
– Левит, – сказал он, обняв за плечи одного из молодых людей. – Послушай меня, Левит. Где ваш хозяин хранил выручку?
– Он умер, господин Этин, – воскликнул Левит. – О боги, он умер!
Этин слегка встряхнул молодого человека.
– Слушай, Левит, ты должен мне сказать, где Айран хранил свою выручку. Мы должны знать, не воры ли его убили.
Левит показал под выщербленный стол, представлявший собой огромную деревянную плиту на стальных колесах.
– Там, внизу. Там отходит одна доска.
Эйджер, не дожидаясь священника, подошел к столу и наклонился. Кончиком меча он стал проверять доски и вскоре нашел одну, которая приподнималась над остальными. Он сдвинул ее и стал шарить в образовавшемся отверстии. Вскоре он поднялся, держа в руке покрытую ржавчиной металлическую шкатулку. Он потряс ее, и все услышали звон монет.
– От нее должен быть ключ, – сказал священнику Эйджер.
– Он на веревке вокруг его… его шеи, – прошептал Левит, показывая на тело Айрана.
Этин, видимо, колебался, однако Эйджер решительно склонился над телом, снял с окровавленной шеи кожаную веревку, на которой висел ключ, и открыл металлическую шкатулку. Всем присутствующим он показал ее содержимое – шкатулка была наполовину заполнена монетами, среди которых виднелось несколько золотых, а остальные в большинстве своем медными.
– Ну так что вы скажете, вся ли здесь ночная выручка? – обратился Эйджер к Левиту.
– Здесь больше, сэр. Скорее всего, это деньги, полученные за две ночи. Должно быть, он собирался отнести эти деньги сегодня утром господину Шеллвизу.
– Господину Шеллвизу?
– Это наш судья, – пояснил Эйджеру Этин. – У него в кабинете есть несгораемый шкаф.
Он взглянул на Эйджера.
– А если это было сделано не для того, чтобы украсть деньги, то почему Айрана убили?
– Чтобы он не помешал похитить моего товарища, – отозвался Эйджер. – Второй наш друг уже осмотрел все вокруг харчевни. Он обнаружил следы трех лошадей, однако, кроме них, он увидел следы четверых людей. Он смог определить, что этим следам по меньшей мере пять часов. К тому времени Айран был уже мертв. Вы можете потрогать его пальцы, если не верите мне.
Священник вздрогнул.
– Я верю вам, сэр. – После этого он повернулся к Левиту. – Я хотел бы, чтобы ты и все остальные отправились в зал. Разведите в камине огонь посильнее. Я скоро приду к вам, чтобы поговорить.
Как только все вышли из кухни, Этин вновь обратил внимание на Эйджера.
– А теперь скажите, мой друг, почему у кого-либо могло возникнуть желание похитить вашего товарища? За него можно получить выкуп? Или он кому-то задолжал деньги?
– Мы крестьяне, и ни один из нас не стоит более того, что может стоить наша одежда.
– Вы говорите и поступаете совсем не так, как крестьянин.
– Когда-то я был солдатом, так же, как и еще один из моих друзей, однако тот, кто пропал, всего лишь юный мальчик, неоперившийся и неопытный в житейских обстоятельствах.
– Тогда придется вернуться к моему вопросу. Почему его похитили?
В ответ Эйджер смог только пожать плечами. Ему не приходило в голову никакой складной истории, которая устроила бы священника, и потому он почел за лучшее промолчать и посмотреть, что произойдет дальше. Для человека, первостепенной обязанностью которого было поддерживать мир и покой в городе, священник задавал слишком каверзные вопросы.
В кухню быстрыми шагами вошли Камаль и Дженроза. Камаль успел полностью одеться, а их с Дженрозой сапоги были едва ли не до самых колен забрызганы грязью. Лицо Дженрозы даже при ярком свете казалось бледнее мела. Камаль угрюмо покачал головой.
– Главную дорогу сильно размыло дождем, однако нам удалось разглядеть следы копыт трех коней. Они направлены из города на север. – Он кивком указал на Этина: – Вы священник?
Этин смог ответить таким же кивком, очевидно, потрясенный огромным ростом и могучим сложением Камаля.
– Он как раз собирался расспросить поваров и рабочих обо всех гостях, которых они видели сегодня ночью, – ответил за него Эйджер.
Этин снова кивнул, подтверждая свое намерение, и направился к двери:
– Совершенно верно.
Камаль схватил священника за руку, и тот подскочил на месте, будто его ужалила змея.
– Боже мой, я только хотел задать вам вопрос. Где-нибудь поблизости мы не могли бы достать лошадей?
– У нас здесь два постоялых двора. Насколько мне известно, сейчас у старого Гересона есть лошади на продажу.
– Чем же мы сможем с ним расплатиться? – слабым голосом спросила Дженроза.
– Вы не могли бы представить нас? – спросил Камаль Этина.
– Представить вас? С чего вы взяли, что я мог бы это сделать?
– Но ведь это нужно для того, чтобы поймать выродков, которые похитили нашего товарища и убили Айрана, – резко ответил Камаль.
Этина предложение незнакомца обескуражило.
– Я никогда до сих пор не представлял чужеземцев…
– А кто же еще в вашем городе станет преследовать убийц с такой же яростью, как мы? – спросил Эйджер.
– Да, надо признаться, что, пожалуй, таких не найдется. Едва ли преследование опасных преступников может что-нибудь значить для крестьян и торговцев.
– Тогда отправьте нас, – настойчиво повторил Камаль.
– Ради чего, сэр? Так или иначе вы намерены догонять вашего похищенного товарища. Что изменит мое распоряжение?
Камаль облизал пересохшие губы.
– Тогда вы могли бы ссудить нам денег для наших нужд.
– Ссудить вам денег? – Этин был шокирован до глубины души. – Я не располагаю деньгами, чтобы нанимать лошадей для чужеземцев.
Эйджер потряс шкатулку Айрана.
– У вас есть эта шкатулка. Ссудите нам достаточно денег, чтобы мы смогли выбрать лошадей, хотя бы в память об Айране. У нас самих нет ничего, а без этого нам не поймать его убийц.
Этин впал в состояние столбняка. Он не знал, что делать.
– Гибель Айрана взывает об отмщении, – прорычал Эйджер.
Этин шумно выдохнул носом и взял из рук Эйджера шкатулку. Внимательно отобрав из нее горсть монет, он протянул их Камалю.
– Этих денег вам хватит на то, чтобы купить четырех отличных коней, – трех для вас и еще одного для вашего товарища, если вам удастся выручить его из беды, однако забудьте о том, что это ссуда. Я не думаю, что дух Айрана прогневается из-за этих денег, если вы сможете отомстить за его смерть. Гересона вы сможете найти в противоположном конце города. А пока вы улаживаете это дело, я расспрошу Левита и всех остальных, и тогда, может быть, смогу вам рассказать какие-нибудь новые подробности.
– Я останусь здесь вместе с господином Этином, – сказал друзьям Эйджер. – Когда здесь все закончится, я найду вас у Гересона.
Камаль кивнул и вместе с Дженрозой вышел. Они без труда нашли постоялый двор и предложили Гересону деньги, о которых он сказал, что за такую сумму они могут выбрать любых лошадей, какие им только приглянутся, а он еще добавит седла, сбрую и дорожные мешки. К тому времени, как они успели выбрать четырех упитанных бойких лошадей, к ним подошел Эйджер.
– Единственными посетителями, которые еще оставались в харчевне и пили, когда Айран отпустил своих рабочих, были Линан, два путешественника и трое крестьян. Священник нашел путешественников – они все еще оставались в своих комнатах. Они сообщили ему, что, когда они отправились спать, в зале оставались только Линан и крестьяне, а сам Айран находился в кухне. Одна из поварих знает имя одного из крестьян и сказала, что он владеет землями на востоке долины, на самых склонах.
– Так что же мы будем делать сначала? – спросила Дженроза.
– Мы поедем по следам, которые нашли вы с Камалем. Не думаю я, чтобы они направлялись обратно на ферму.
– А почему нет? – спросил Камаль.
– Потому что крестьянин должен знать, что ночью его узнали, и что священник непременно придет к нему с вопросами, если его вообще сразу не арестуют. Крестьянина, между прочим, зовут Джес Прадо. Тебе это ни о чем не говорит?
Камаль мгновение подумал и медленно кивнул.
– Сам я никогда с ним не встречался, но знаю, что он был капитаном наемников и во время войны дрался на стороне рабовладельцев. Большинству наших капитанов после войны удалось рассеять их отряды, и все они осели где-то здесь. Наверное, Прадо выбрал эту долину.
– Что ж, раз так, то я мог бы держать пари, что он сейчас прилагает все усилия к тому, чтобы убраться из долины. А еще важнее то, что он направляется не на юг.
– Ну и что? – спросила Дженроза.
– Прадо не посмел бы похитить Линана, если бы не знал, кто он такой, так же, как и о том, что мальчик объявлен вне закона, однако, невзирая на все это, он не собирается, надо полагать, прямо в Кендру, чтобы доставить его победный приз самой Ариве. А это означает, что с ним содействуют силы, о которых мы даже не способны предполагать.
– Может быть, Арива вовсе не хочет, чтобы Линана увидели в столице, – предположил Камаль. – Может быть, она считает, что его поддержат именно здесь, среди простонародья.
– Тогда почему бы им не умертвить его сразу? – возразил Эйджер.
– По-моему, здесь замешано немало народу, и на своем пути Прадо может столкнуться с ними. Более того, Прадо прекрасно знает, что мы станем преследовать его, так что не следует надеяться на то, что он долго станет придерживаться прямой дороги. Значит, мы спохватились почти вовремя, – произнес Камаль, седлая выбранную им для себя лошадь. Это была большая кобыла с черной полосой на лбу.
Прежде чем его спутники успели ответить, перед ними появился священник.
– Не знаю, что такое в тебе есть, Горбач, однако черты твоего лица вселяют в меня доверие.
– Спасибо, если так, – сухо ответил Эйджер.
– Я не поеду с вами. Не такой уж я наездник, и мне за вами не угнаться. Разыщите убийц Айрана и, если только сможете, верните их сюда, дабы свершилось правосудие.
Камаль мрачно взглянул на священника.
– Обещать мы этого не можем, но сделаем все, что только будет от нас зависеть.
Тем временем Эйджер и Дженроза оседлали своих лошадей, а Камаль взял за поводья четвертую. Они направились к северному выходу из города, и в душе каждого из них теплилась надежда на то, что Линан оставался в живых, и что его можно было бы спасти.
По дороге за спиной Прадо на его коне Линан все же заснул и свалился с седла. Он оставался в полусознании, и боль от удара головой о твердую землю почти ничего не добавила к его состоянию. Как сквозь сон он слышал чьи-то проклятия и короткие распоряжения. Чьи-то грубые руки наполовину подняли его с земли, перетащили на более удобное место. Он плохо помнил и осознавал все, что с ним происходило до этого момента. Что-то чужое вцепилось в его подбородок, а потом все его тело пронзила боль. На миг его сознание прояснилось, и он увидел над собой ожесточенное лицо Джеса Прадо, хотя и сквозь пелену красноватого тумана, застилавшего его глаза. Линан застонал. Какая-то часть сознания подсказывала ему, что все случившееся нынешней ночью, – не более чем ночной кошмар.
– Я собираюсь зашить твою рану, парень, – выдохнул Прадо ему в лицо. – Но сперва нам придется ее как следует прочистить.
Когда в глубокий порез кто-то стал втирать жирную мазь, Линан снова начал проваливаться в туман. Вновь по всему его телу прошла волна острой непереносимой боли. В какое-то мгновение ему показалось, что все закончено, и что он снова может погрузиться в забытье, что кошмар и все, что с ним связано, позади, однако это был короткий миг передышки перед бурей. Когда Прадо достал огромную иглу и стал жилой зашивать рану, Линан содрогнулся всем телом. Прадо сидел у него на груди, чтобы помешать любым его движениям, а оба его подручных головореза держали голову и ноги принца. Линан закричал от боли, и тотчас же сознание покинуло его.