— Нэрьо, поясни, кого они предали? И когда? — Полутемный был перебит на середине разъяснительной речи о том, как следует любить нового повелителя.
— Меня. Черного Властелина. И моих верных слуг — Темных эльфов. Гм. Прости, Даэр, не обижайся. И забыли воинскую честь и славные набеги. Переметнулись на сторону Света… тьфу, какой ужас я несу! И в то время как я их… спасал… Пределом… прости Создатель, и немного задержался, они опустились до уровня… Даэр, как думаешь, до какого они уровня опустились? Хотя, не важно. Не может быть, чтобы поголовно все орки верили в эту чушь. Наверняка есть несогласные. — Нэрнис вопросительно посмотрел на брата.
— Сссветлый, ты — просто чудо! Сейчас, молчи, я сам все скажу. Осудим, раскаются, помилуем. Дальше двигай впереди себя смерчи — идти будем с грохотом. Чтобы все знали, кто идет. То есть грядет. Ты — Могучий Черный Властелин, Возмездие и Справедливая кара. Разнесешь ближайший городишко, и твой вариант истории начнет распространяться как пожар. Вернемся к нашим Темным и будем ждать раскаивающихся. Придут воинственные — заставим раскаяться. Твои Светлые сородичи должны тебе памятник поставить! — Даэрос даже слегка позавидовал, что эта идея не его первого озарила.
— Завтра поставят. Два. Один за уничтожение безумных. Второй — за возрождение истинно орочьей ненависти к Светлым эльфам. Даэр, лучше об этом никому не знать. Что тут… у нас творится — никого не касается. Это наше, Властелинское дело! — И Светлый не шутил.
Селяне оказались сообразительными. Человеческую речь забыли не все. А часть орочьих слов, которая в неё попала, особенной роли не играла. Гневную обвинительную речь в адрес помятых орков они поняли. Орки, как оказалось — тоже. Когда до них дошло, в чем их обвинили, и кто их обвинил, они быстро вспомнили и старые сказки про Властелина, и сомнения в своем эльфийском прошлом. Может быть и врали, но каялись уже на почти внятном наречии. Коряво, но понятно. И вполне естественно: сваливали всю ответственность на вождей, строили из себя жертв и несчастных брошенных Властелином верных подданных. То есть, оказались даже более разумными по части изворотливости, чем их За-Предельные сородичи. После торжественной клятвы служить Великому и Могучему они стали предлагать подарки. Тут вышла заминка, и Верду пришлось перевести и пояснить. Подарок орки преподнести были обязаны — по закону. Старинному.
— Нэрьо, не переживай так. А то ты сейчас что-нибудь бесконтрольное учинишь. Я же вижу. — Даэрос помнил, что у брата есть и такая отрицательная сторона на все его положительные.
— Да я из их поганых лап ничего принять не смогу. Даже если надо. — Нэрнис сверкал глазами из-под слишком грозных бровей и еле держался.
— Ладно, Сульс примет. Тебе и не обязательно делать это лично.
Орк убежал к ближнему уцелевшему дому и вернулся, волоча за руку… орчанку. Сульс, спешился заранее, чтобы принять «дар» и теперь не знал, что делать. Он стал обходить своего мерина боком, пытаясь укрыться за его тощим крупом, споткнулся и упал. Потом подобрал то, обо что споткнулся и Даэрос решил, что нервный художник-оружейник сейчас будет швырять в дарителей чем ни попадя. Такие мелкие жесты были совсем не кстати. Но Сульс осмотрел находку и швырять не стал. Подарок между тем приближался. Орк тащил Нэрнису свою преданность в таком вот виде, а Верд переводил его сбивчивое бормотание.
— Этот предатель, говорит, что Властелину сейчас подарят самую красивую орку…
Орк подтащил «дар» поближе, расслышал слова Верда и закивал:
— Самый красифый, самый! Глаз уский-уский, нос софсем нет, лица мно-о-ого! — И он откинул тряпку, которой орчанка прикрывала лицо.
Нэрнис побледнел.
— Даэр, не могу. Я его сейчас уничтожу!
Даэрос вздохнул. Ситуация была безвыходная. То есть выход был только один. Простейший.
— Пошли вон отсюда. Властелин не в духе. Сейчас убьет всех.
Население разбегалось быстро. Оркам бежать было некуда, и они снова распластались на дороге. Орчанка с визгом унеслась в дом, из которого её вытащили. Наступила почти тишина. Кое-где мычали коровы, скулили собаки, истерично гоготали гуси, но ни людей, ни орков не было слышно. Расти вздохнул за спиной Даэроса: «Вот это, я понимаю. Жисть…». Пелли вцепилась в седло и пыталась осознать, куда катится мир. И зачем она в нем вообще и в этом самом месте — тоже. Сульс попинал крайнего, валявшегося на земле орка, сунул ему под нос свою находку и грозно спросил: «Еще такое есть»? Орк встал на четвереньки, и показал пальцем в сторону дальних домов. Оружейник просительно посмотрел на Даэроса:
— Так я схожу?
— Идите… — Полутемный махнул рукой, его куда больше волновал брат и его состояние. — Только быстро. Нам надо проехать до ближайшего города. А тут и еду взять негде. Взять, наверное, можно — есть нельзя. Пакость. Пелли, пошли к колодцу, наших лошадей там напоим, властелинскому коню в ведре принесем.
Расти сполз с Чалого и увязался за Сульсом. Покопаться в «завоеванной» деревне и найти что-нибудь нужное он хотел даже больше, чем смотреть, чем с «вонявыми» дело кончится.
Даэрос поил Чалого и объяснял Пелли смысл жизни. Черенок ждал своей очереди. Пелли оглядывалась на Нэрниса, который так и застыл в седле как памятник самому себе. Два оставшихся орка рискнули приподняться, но взглянули на «Властелина» и упали обратно.
— Видишь, Пеллиэ, как на Нэрьо повлияла такая работа? А дальше будет только хуже — орков больше, истории длиннее и гаже. Но ты должна была это видеть. — Полутемный был серьезен, как никогда.
— Но чем же я могу помочь? — Пелли чувствовала себя никчемной и несчастной. — Я же ничего не умею…
— Умеешь. У Нэрьо впереди тяжелый период. Будет подчинять орков, внушать им ужас и… обожание. Может озлобиться, слегка, и заиграться… совсем. Он же их совершенно натурально ненавидит. Так что ты можешь очень помочь. Напоминай ему время от времени, кто он есть на самом деле. При такой нервной работе нужен дом и семья. Я — не в счет. Я, наоборот, буду способствовать его… возвышению. Мы, конечно, предполагали, что здесь встретятся сложности. Но не такие. Так что ты его сдерживай. Он о тебе заботится и очень за тебя переживает. Пока мы до города доедем и пока будем в городе, падай в обморок по первому моему сигналу. Плачь, взывай к милосердию — то есть занимайся всем, чем обычно. А дома… дома будешь создавать уют. Отделаем себе комнаты… разведи цветы, накидки с оборочками на все подушки и ещё: сшей Властелину пушистые тапочки. Ничто так не портит их, как домашняя обувь. Я имею в виду, не портит как Властелинов.
Сульс вернулся с заплечным мешком какого-то барахла. Ни Даэрос, ни Нэрнис не собирались выяснять, что и где он подбирал. Не до того было. Оркам велели снять железо и погнали вперед по дороге. Отвязанный Свищ привел лошадей из своей, лишенной крыши конюшни. Еще пару пригнал от соседей. Верд, как «верный слуга Властелина» командовал орками, и было видно, что ему это очень и очень нравится. И чем дальше — тем больше. Мелкая властишка над бывшими хозяевами жизни давала себя знать. Нэрнис вспомнил свою специализацию, присмотрелся к новым повадкам Верда и сообщил брату:
— Даэрос, жить людям, может и станет легче, но многие из них станут хуже.
— Это уже от тебя зависит, в какой-то степени. Власть калечит, так что ты её направо-налево не раздавай. Ах, да, вот еще что! Брат, не забывай, ты — самозванец. Не сверкай глазами, это — твоя работа, но правильно она называется именно так. И как каждый самозванец, зацепившийся за намек в истории или сказание, ты вполне можешь рассчитывать на успех. Даже слабые самозванцы могут. А ты у нас — сильный и внутри Светлый.
Глава 7
Даэрос трудился на свежем воздухе. Работы было много, и он старался. С остервенением. Если бы не его настроение, никогда бы не получился такой мрачный, страшный Дворец Властелина. То ли крепость, то ли беседка. Строение вышло грозным и вызывающим своей мнимой незащищенностью. Полутемного посетило злобное Темное вдохновение. Нэрнис брата понимал. Он и сам был не в восторге от за-Предельных обычаев. И не только орочьих.
После посещения тихого города Ванза, где Нэрнис смёл несколько крыш и развалил дворец — «большую позолоченную будку» главы орочьего клана, Даэрос утвердился во мнении, что вот теперь-то уж точно — орки явятся к Синим горам. Количество тех, кто присягнул на верность Властелину и прослушал краткий курс правдивой истории Нэрниса, возросло многократно. Полутемный считал, что все сложилось как нельзя лучше.
Особенно удачным вышел снос крыши орочьего дворца. Золото из-за Предела Свищ с родственниками переправлял именно для такой нелепой цели. Глава орочьего клана останавливался в этом доме перед каждой охотой и не считал цель нестоящей. Очень может быть — это был его любимый «дворец». Как только услужливый Верд сообщил, что надпись во всю стену означает: «Орк, почувствуй себя Светлым эльфом», Нэрнис сорвал крытые золотом деревянные планки и вместе с дворцовым имуществом обрушил за дальней окраиной Ванза.
Потом пришлось потратить время на вдохновенные речи и проехать город насквозь, как истинным победителям и новым господам. Когда триумфаторы доехали до той самой дальней окраины, доски крыши еще лежали, а вот листовое золото уже исчезло. Светлый пребывал в недоумении — крыша-то улетела вся, а не по частям. Расти сбегал посмотреть поближе и, вернувшись, доложил, что кое-где вокруг гвоздей от золота кое-что осталось, но листы были тонкие и рвали их, похоже, руками. В правильности его вывода сомневаться не приходилось: «Пока вонявые ушами хлопали, умные люди все утянули». И хотя Даэрос не поощрял мародерство как таковое, но от предложения Проныры «сыскать и утянуть обратно», отказался. Орки спишут пропажу на Властелина, а это — хорошо. Ни один Властелин в своем уме не откажется от лишнего повода показать свою гадкую натуру. Нэрнис вздохнул и дополнил список властелинских способностей воровством в мелких и особо крупных размерах.
Даэроса по части морали больше волновал Сульс с распухшим мешком у седла. Довольная физиономия оружейника соперничала своим сиянием с блеском золота. Так что надо было разобраться сначала с падением нравов в собственных рядах, а уже потом карать не в меру шустрых жителей Ванза.
На обратном пути заехали в разоренное село. Народ собрался чинить крыши, наверное, сразу после того, как могучий повелитель и орки уехали в сторону города. К моменту возвращения Властелина население разбилось на группы и воевало. Нешуточный бой шел за солому. Общий стог не хотел делиться поровну. У кого-то дома были больше, у кого-то меньше, количество построек для скота тоже разнилось. Заниматься решением таких мелких, по мнению Даэроса проблем, Властелину не стоило. Но народ свои проблемы мелкими не считал и настаивал на правосудии. Полутемный участвовать и помогать брату не собирался ничем, кроме одного совета — доверить кому-нибудь решить этот соломенный вопрос.
Нэрнис волне правильно оценивал спутников. Пелли слишком добрая. Она не сможет найти солому на всех, но попытается. А потом будет плакать. Сульс, пожалуй, начнет объяснять крестьянам низменность их устремлений с точки зрения художника. Расти может подсказать, где недостающую солому украсть. Свищ, конечно, местный житель, и в деле устройства крыш разбирается, но он будет заботиться в первую очередь о своей собственной. Орки — не в счет. Умом и сообразительностью они никогда не отличались. Светлый даже подозревал, что исторические бредни орков — вовсе не их изобретение. Не иначе как люди подсунули шутки ради. Оставался Верд. Ему Властелин и поручил навести порядок в дележе. Этот бывший ходок за Предел изменялся прямо на глазах. И откуда что появилось? Селяне пока не видели разницы между родственником Свища недельной давности и сегодняшним Вердом. А она была огромна. Верд два дня гонял по дороге трех орков и уже считал себя особой приближенной к Властелину. Даже со своим родственником стал заносчив. Еще немного, разберется с положением Сульса и начнет на него покрикивать. Солому Верд поделил быстро, а возмущаться запретил.
Всю дорогу к предгорьям Даэрос поздравлял Властелина с первым, после разрушений, верным поступком в новой должности. По словам Полутемного, он, Нэрнис, одним своим словом разделил крестьян села на счастливых и недовольных, а так же породил такое качественное зло как распря между городом и деревней. Даэрос советовал и впредь поступать именно так: власть над селянами передавать горожанам, а над горожанами — селянам. Описание далеко идущих последствий было таким полным, что Светлый совсем расстроился. Но самое большое расстройство ожидало его впереди.
Заехав к гномам и распорядившись насчет запасов еды и топлива для Синих Чертогов, Даэрос сразу по возвращении помчался рассказывать Инэльдэ о новостях и планах. Планы заключались в постройке помещений необходимого вида и назначения. Полутемный не собирался провожать будущие делегации «верных» орков в Синие горы. Властелину предстояло принимать своих подданных ближе к подножию первого хребта. Вот там Даэрос и собирался воздвигнуть Цитадель и такое замечательное место, как площадь для массовой присяги. Место он уже присмотрел. Как всякий, хотя бы слегка Темный, брат не собирался создавать нечто однозначное. Площадь идеально простреливалась с шести нижних выходов и в зависимости от обстоятельств могла стать заодно и местом массовой казни. Как при помощи Нэрниса, так и в его отсутствие.
Пока Даэрос излагал свои идеи и живописал будущие грозные твердыни Властелина, все шло почти неплохо. Инэльдэ слушала с интересом и одобряла. Но когда Полутемный перешел к новым сведениям об орочьих традициях, вот тут и выяснилось, что сведения эти немилосердно устарели — задолго до первого появления в этих краях Великого Открывающего.
Нэрнис, как излишне Светлый, наивно предполагал, что замкнутая жизнь в горах никак не позволяла Темным иметь полноценные знания о прочих жителях за-Пределья. Но не иначе как под воздействием нежных чувств, его Полутемный брат забыл о такой возможности все узнать, как пленные орки. За столько лет «охоты» было бы странным, если бы ни один представитель зловонного племени не был допрошен. Не говоря уже о том, чтобы за столько лет ни один слух не просочился в Синие горы при помощи гномов. Аль Арвиль готов был признать себя жертвой Темного коварства. Расслабился, общаясь с Даэросом, и забыл, что брат отличается от своих сородичей не только цветом глаз. А подгорная мнительность и подозрительность, о которой Ар Ктэль столько рассказывал, осталась где-то на задворках сознания.
К прочим местным Темным, кроме самой правительницы, претензий не было. Подданные Инэльдэ не были сплошь скрытными. Но и повода обсуждать новость шестисотлетней давности как-то не возникало. Да и возникни он, за Даэросом пришлось бы бегать, чтобы поговорить. То он через Предел и обратно спешил, то метался по разным уровням, стремясь успеть как можно больше. А вот сама Инэльдэ имела совершенно другие причины для молчания. И эти причины она изложила, нисколько не стесняясь. По её мнению, тот, кто в состоянии разметать орочий клан, вовсе не нуждался в рассказах о том, каковы здесь эти орки. Светлый… А Светлый «злее будет». В качестве запасного выхода, на случай их гибели, поначалу предполагалось использовать тот пустой ствол. Теперь же имелся совершенно замечательный проход на ту сторону Предела — закрытый коридор. Так вот прямо и заявила, что открыть коридор даже в её силах. Подумаешь, раздвинуть две тупиковые стенки. Даже без неё — достаточно собрать всех, в ком есть эта способность хоть в зачаточном состоянии, и путь за Предел будет открыт. Хотя, конечно, то, что два самоубийцы благополучно вернулись — радость для всего народа. Значит, они действительно смогут обуздать орочьи орды. Как говорится, и так хорошо, и по-другому — неплохо. И мило улыбнулась.