Вайола с секирой первой выступила в поддержку новой версии. Конечно, жеребец обязан защищать табун, иначе — на колбасу! Исильмэ немедленно ухватилась за идею «на готовенькое» и Аль Манриль получил новую порцию обвинений. Даэрос с удивлением обнаружил, что его «двести пять лет, это не просто готовенькое, а уже и подпорченное!». Где же это он успел подпортиться?
Перепалка на опушке грозила затянуться. Но тут Элермэ объявила и так всем понятное решение и началось прощание со слезами. Девы плакали и напутствовали. Исильмэ — по части гордости и непреклонности: «Сразу не прощай, а то решит, что ему все можно!». Вайола — по части распределения мест «в стойле»: «Даже самый сильный жеребец когда-нибудь да спит. Обидел днем, уснул — бей тяжелым по голове. А то ты — хлипкая. В открытый бой не вступай». Только Пелли желала счастья и полного примирения, но её никто не слушал кроме Элермэ и мужчин. Самым счастливым мужчиной стал Ар Нитэль — его отправляли провожающим с Элермэ. Это была для него такая честь, что Ар Туэль даже позеленел от злости. Но Даэрос пообещал ему потрясающую неожиданность за Пределом. Пришлось поверить. С «дезертирами» отправили четырех кобыл из шести. Исильмэ наотрез отказалась ехать на Айшаке и на Пегаше тоже. Чалого тем более никто не предлагал — жеребцы нервные. Черенок был костляв. В общем, и Морнину не позволили сменить лошадь.
— Как-то нехорошо получается. — Элермэ смущалась. Нестойко как-то это…
— Все в порядке, сестра. Ты, на самом деле права. Если уж ты его все равно простишь, то зачем бегать туда сюда как в слезливых балладах и трепать друг другу нервы. У вас будут для этого другие поводы. — Даэрос был рад такому решению. — Считай, что ты нас просто проводила. Я напишу ему в Зале Совета на стене, чтобы встречали вас у подземного коридора в Торме. И знаешь, ты не давай ему скучать. Да, и особо не терзай. Все эти гневные речи, упреки… он, знаешь, долго слушать не будет и заговор сочинит. С ним вообще лучше поменьше беседовать. Всё, девы, целуйтесь и тронулись. Нам еще два дня по лесу и по предгорьям ехать, а мы время теряем.
Отряд задержался еще немного — Исильмэ желала смотреть вслед уезжающим. Мягкое послеполуденное солнце, прекрасные лошади, пыль клубами… романтично же!
Нэрнис, конечно, переживал. Он видел Амалироса всего один раз и не мог понять, что сестра нашла в этом Темном? Никакой почтительности ни к кому, самоуверенный, хищный какой-то. И как Элермэ собирается с ним «справиться»?
Даэрос сосредоточился, закрыл глаза и представил себе как на стене в Зале Совета, рядом с аркой прохода, появляются вдавленные в камень руны. Если у Амалироса есть хоть капля мозга — он все поймет правильно. А мозг у него все-таки есть.
Лаариэ Аль Анхель Ат Каэледрэ, Озерная Владычица, считала голубиную почту самым надежным и прекрасным средством обмениваться письмами. Во-первых, не гибнут всякие мелкие и средние зверушки, которые служат посредниками при передаче Вести. Во-вторых, нет ни каких сомнений в том, что такая весть будет принята. Кто же не может взять и прочитать письмо? В-третьих, когда речь идет о больших морских расстояниях, то и вестника не сыщешь — рыбы для этого совсем не подходят. Но на сей раз она изменила своему мнению. Если бы не эти голуби…
Первый голубь нагнал корабль Тиаласа в море. Понятно, у него голуби — свои. А со вторым он переправил ей, Лаариэ, письмо ужасного содержания от Фиритаэ и просил немедленно приступить к сбору трав, подбору книг для вконец обезумевшего Амалироса, а сам… а сам он развернул корабль и отправился «спасать Правящего Собрата». Ну, как именно он будет «спасать» Озерная Владычица не сомневалась. Из водорослей, которые Темный у них закупал через посредников, усилиями его подданных делалась такая настойка как «багрянка». И после употребления внутрь этой страшной отравы, её нежный и разумный Светлый супруг, который благосклонно относился даже к мухам, обычно писал очередное завещание и шел сражаться с болотной гидрой. Тоску и скуку изгонял. Странная тоска и скука. Она никак без багрянки не проявлялась.
Отчего скучают и бесятся Темные сородичи было понятно. Они вынужденно сидят в своих подземных Чертогах, а там не развернешься. Ни простора, ни света. Любой с ума сойдет. Могли бы уже через столько лет жить и наверху — кому они нужны с их подземными норами? Смешно! Но они, видите ли, не хотят ощущать себя слабыми, а Сила у них — только под землей, вне Света. И что сильного в том, чтобы залезть под землю? Ладно, допустим, это немилосердно с её стороны, так рассуждать. Но Амалирос то, как Правитель, вполне сильный и «внутри и снаружи». Уж ему-то должно быть стыдно так буйствовать. Наоборот — должен быть самым выдержанным. Но, у него — заговоры. Удачные — те, которые его подданные затеяли, и он их раскрыл. А неудачные — это те, которые с участием «Светлых Сил» и Тиаласа, и он их не раскрыл. Но пытался много раз. В отсутствие заговоров Повелитель Темных душил выползней — жутких тварей подземелий и, несомненно, пил багрянку.
Тиалас как-то рассказал по молодости, что они с Амалиросом, еще будучи только наследниками выпили этой багрянки немало. У них вообще все было просто замечательно вдвоем и под настойку. Стоило только расстаться…
Лаариэ и так с нетерпением ждала окончания Высокого Визита, уповая на остатки разума Амалироса и не слишком большое количество выползней. Вот и дождалась.
Владычица смотрела на тихую гладь озера. Скоро появятся первые звезды. Ночь будет дивно хороша и тиха. Тихие песни… щебет птиц… одинокая ладья на зеркальной глади… Болото! Нет, она имеет право знать, как происходит спасение. Раз нужны травы и романы, будут травы и романы. И Фиритаэ поддержать надо. У неё младший сын до сих пор на самых глубоких выработках — как подумаешь, даже руки изморозью покрываются! Как страшно! К тому же она, Лаариэ, одна из сильнейших этого мира. И не только Воздух, но и Вода подчиняются ей в полной мере. То есть, до состояния льда. Один непочтительный или нелюбезный взгляд в её сторону, и багрянка будет заморожена. Вся!
Лаариэ вздохнула и отдала распоряжение готовить легкую ладью. Вполне можно было себе позволить попутешествовать с ветерком или с небольшим ураганом. Имеет же она право молодость вспомнить. Тиалас, помнится, тогда её так и не обогнал. Пока его неповоротливая церемонная посудина доберется до Темных гаваней… Нет, он, конечно, тоже приложит усилия, кто бы сомневался! Догнать она его не догонит. Но и сильно не опоздает. А здесь — Слава Создателю — заговоров не бывает, и старший сын вполне справится без родителей.
Тиалас Аль Анхель Ат Каэледрэ, Озерный Владыка, даже не догадывался, какая беда крадется за ним следом. Пока крадется. А через совсем недолгий срок так просто полетит.
Конечно, он был очень уважительным Супругом и безмерно обожал Лаариэ. Но, когда речь идет о старой дружбе, да еще с таким противоречивым другом как Повелитель Амалирос, то какие могут быть сомнения? Конечно, надо вернуться и помочь. Пусть это и нетипично, и вообще мало напоминает отношения между государствами, но могут же они теперь позволить себе дружеские визиты? После замечательного плана Даэроса по организации одного врага на всех — очень даже могут. А голубиная почта — просто замечательная вещь! Никто не сможет спросить у голубя, когда его отправили в полет. Сразу или день спустя? Поэтому день он «отыграл». Корабль уже вовсю несся к Темным гаваням, когда белая птица, наконец, обрела свободу и полетела в Озерный Край. Все эти травки и романы — чепуха! Успеется. Самое лучшее противоядие — не дать выпить яд.
Тиалас действительно чувствовал себя спасителем. И мыслил он правильно. Это при своих запуганных подданных и несчастной матери Амалирос будет пить всякую ерунду и предаваться глупым мечтам о Светлых чарах. Чушь, какая! При старшем, пусть и на три года — постесняется. Надо будет все-таки придумать способ доставки и прислать ему болотную гидру.
Ар Минэль, доверенный секретарь Повелителя Амалироса колебался. Ему еще никогда не предлагало взятки столь высокопоставленное лицо, как мать этого самого Повелителя. И дело-то было пустяковое. Благороднейшая Фиритаэ всего лишь просила Ар Минэля о любезности — самой доставить известие сыну. Открывающий Даэрос все-таки соблаговолил испортить стену в условленном месте. А то сил никаких уже не стало сидеть и смотреть на голый камень. Свершилось! Но тут его немного задержали. То ли секретарь заразился подозрительностью от своего Повелителя, то ли дело и впрямь было важным. Он еще раз дословно припомнил сообщение — вроде бы ничего особенного: недавно вошедший в силу Даэрос был на расстоянии непочтителен, груб, делал неприличные намеки. Все как обычно. И зачем предлагать этот замечательный тарл за такой пустяк?
Все-таки, получать плату за любезность — не хорошо. Поэтому договорились на среднем варианте: тарл поменьше, но пойдут они вместе. В конце концов, читать на стенах никому не запрещено. Да еще и вторая весть догнала — в виде гонца. Невероятная, в отличие от первой: повелитель Светлых Тиалас — вернулся. И идет не по верхним мостам, а по подгорным коридорам! В другом случае, можно было бы подумать, что не иначе как война или конец света. Но и война и конец света могли состояться только при непосредственном участии самого Тиаласа. Больше врагов у них не было. А Благородная Фиритаэ, как раз считала именно эту новость пустяком. Так и рассудок потерять недолго. И ведь ногу уже не сломаешь — два раза подряд в такие совпадения Повелитель не поверит. Зря он недавно этот шанс использовал.
Фиритаэ и сопровождающая её Гервелиэ обнаружили двери малого зала открытыми. Ар Минэль почтительно держался сзади. В самом зале происходило совещание на нескольких уровнях сразу. Амалирос и Нарвис Аль Манриль пили за Прекрасную Элермэ и детей и придумывая имена наследникам одно страшнее другого. Сами имена, наверное, были неплохими, но оба обсуждающих уже были близки ко дну первого бочонка багрянки и произносили их невнятно.
Два задумчивых мастера резных чертогов тоже пили и делали вид, что думают. То один, то другой поднимались, прохаживались с умным видом вдоль стен и что-то прикидывали на пальцах. Потом вклинивались в беседу и предлагали будущие шедевры зодчества. Трехъярусная спальня для девочки с птичником была уже почти одобрена. Это Нарвис постарался: «Все маленькие девочки любят цыплят!»
В углу, зала сидели трое бывших Открывающих и тоже пили. Приходу Матери и её подруги Амалирос непритворно обрадовался. Ар Минэлю еще больше.
— О! Как раз кстати. — Он учтиво встал и кивнул дамам. Пошатнулся и сел обратно. — Ар Минэль! Берите пергамент и идите к этим троим. Будете фиксировать эффект. Нарвис, сделай еще раз так руками! Ну! Тебе жалко, да?! Давай, напускай на них Светлые чары.
— Так это же сказки! — Аль Арвиль пытался доказать это в который раз.
— Сам знаю, что сказки! Но за все эти снадобья тарлами плачено! Ну, допустим — нет таких чар. Значит и настойки — тоже чепуха. Другими словами — им ничего не сделается. А вот если они сварили что-нибудь не то, значит, отравятся по заслугам. Давай, у тебя здорово получаются круговые движения. И глаза сделай ссстрашные! Приворожи их!
— Ох, Правящий собрат моего Владыки, к кому их привораживать? А?
— А-а! Это, действительно — непременное условие. Забыл. Да. Так, Гервелиэ замужем. О! Моя Благородная Мать — даже и не подумаю. Ну, давай ко мне. Они обязаны обожать своего Повелителя, а не заговоры строить и поить меня неизвестно чем. Давай! — Амалирос приготовил три склянки.
Фиритаэ решила вмешаться. Её дело было куда важнее.
— Сын! Надеюсь, что ты как обычно прикидываешься слишком веселым.
— Ну, никакого развлечения! — Амалирос прекратил изображать сцену «Повелитель во хмелю». — Что у вас? Что-то случилось? Важное? А то не хотелось бы прерываться надолго.
— Да. Просто подтверди свое обещание: как только одна интересующая тебя Светлая появится здесь, твой брат Аэрлис будет поднят с нижних уровней!
— Вы сомневаетесь в моем слове? — Повелитель почувствовал, что где-то есть подвох и не ответил прямо. Вот только где — в слове «поднят», или как-то еще можно трактовать «появится». — Да, появится. В смысле будет здесь — вполне живая. Портреты, мороки и прочую ерунду не предлагать!
— Значит, да?
— Я бы, конечно, просто сказал бы «да». Но тот факт, что Вы, Благороднейшая, — моя Мать, подсказывает мне, что это будет не совсем верный ответ. То есть, определенную часть своих ценных качеств я унаследовал от Вас. И мне кажется… Ну, ладно. Так уж и быть. Да. Поднят. Этого достаточно?
— И не отправлен обратно? — Мать тоже не собиралась обходиться без подстраховки.
— Да! А теперь уж расскажите, почему Вы об этом спрашиваете?
— Поздравляю тебя, мой дорогой сын! Даэрос написал на стене в Зале: он отправился в Запретный Лес. Скоро все они будут за Пределом. А некая Элермэ Аль Арвиль в сопровождении младшего разведчика Ар Нитэля направляется от Дрешта в сторону Торма к новому подгорному коридору. Так что можешь готовить распоряжение относительно брата. Вот и Ар Минэль уже готов записывать. — Фиритаэ была счастлива.
Амалирос «переварил» известие.
— Ар Минэль, почему не доложили лично?! — Повелитель был зол. К злобе примешивалась искренняя радость и досада. То есть Амалирос впал в состояние, при осознании которого каждый подданный должен был сначала умереть, а потом ответить на вопрос. Обратный порядок мог стать оскорбительным.
— Но Вы велели мне, Повелитель, идти записывать! — Ар Минэль метнулся к двери. — Но это еще не все! Озерный Владыка Тиалас вернулся и скоро будет здесь. Он идет по нижним уровням. — Это секретарь кричал уже из коридора.
— Вернисссь! Что дословно было написано на стене!? — Амалирос шипел. Он не любил, когда кто-то самодовольно и радостно улыбается, поймав его на слове. Даже если этот кто-то — родная Мать.
Ар Минэль не мог ослушаться. Он, конечно же, вернулся и зачитал по памяти весь тот бред, что написал Открывающий. Он и не такое писал раньше.
«Амалирос! Повелитель! Наша милосерднейшая сестра Элермэ Аль Арвиль решила тебя простить. Как умнейшая, она понимает, что на такого как ты обижаться просто нельзя. Поэтому Ар Нитэлю приказано сопровождать её на нелегком пути до Торма и далее и хранить как ценный сосуд с бесценным содержимым. Будь любезен — учти состояние нашей сестры и подставь голову под пару не слишком тяжелых предметов. Тяжелые спрячь — ей нельзя поднимать большое и каменное. Надеюсь, ты расскажешь детям сказку про „дядю Даэроса“. Надеюсь не страшную и не похабную. Дядю Нэрниса не забудь упомянуть. Даже не знаю, чем тебя огорчить. Ну, разве что вот: Светлой родни у тебя стало гораздо больше, чем Темной. Осознал, родственник? Завтра к вечеру попытаюсь открыть проход за Предел. Если не удастся, пройдем прежним путем. Сразу перед уходом — сообщу».
— И как это понимать? — Амалирос ощутил некоторую растерянность. Должны же поступки соответствовать логике. Его совсем недавно, обещали страшно наказать и оставить несчастным. — Это что, какая-то новая Светлая Месть?
— Нет, мой дорогой Сын. Это — вполне нормально. Я тоже, когда намеревалась произвести тебя на свет, то плакала, то хохотала, то… Владыка Тиалас, как Вы вовремя подкрались! — Фиритаэ отступила в сторону, приглашая Светлого войти. — А мы как раз обсуждали освобождение моего младшего сына. На радостях, так сказать.
— Проходи, Тиалас, проходи! Аль Арвиль, не пытайтесь встать — упадёте. Моя дорогая Мать! Я терпеть не могу сказки про «свадьбу», на которой «на радостях» прощают всех, кого ни попадя. Это дурной вкус. Ар Минэль! Пишите! Аэрлиса, заговорщика, поднять наверх. С нижних уровней, на средние. В отдельное помещение. На цепь. Цепь удлинить вдвое. Кормить прилично. Через пару лун он должен уметь ходить, а не только ползать. Острых предметов не давать! Раз в десять дней разрешить свидания с Матерью. Можете не благодарить. Я и так не в меру щедр. Пояснения, Ар Минэль: уметь ходить, не значит суметь сбежать. Передайте это пояснение стражам. — Амалирос долил остатки из бочонка Тиаласу. — Вот, видишь, а мне пеняют на жестокость. Второй раз за день дверью хлопают. А у меня здесь ценная резьба на стенах! Кстати, а что это ты так срочно… обратно приплыл? Это с каким же ветром гнать надо было, а? У тебя тоже заговор? Я дожил до Светлого часа?