— Очень советую присмотреться к Жры. — Заговорщически шепнул Ларгис и кивком указал на подъезжающего орка. — Уверен, что наш Жры не какой-то там простой орк, а как минимум — сын вождя!
Пока Таильмэ осознавала, что ей только что присоветовали, Старший Разведчик уже создал между собой и возмущенной Темной Девой достаточное расстояние, чтобы не быть убитым сразу.
Инэльдэ уговаривала себя не нервничать. Конечно, Даэрос самый сильный, самый замечательный, самый прекрасный… нет, не то. Это совершенно не относится к их поездке — прекрасность и замечательность. Сильный — другое дело. А тут всего-то — несколько дней, легкая прогулка, люди. Это же просто пустяки. И волноваться надо начинать, только если он задержится с возвращением. А если все будет так, как Даэрос запланировал, то посольство вернётся не раньше, чем через три дня. Так что бегать по комнате еще рано. Но не волноваться у Инэльдэ не получалось.
Озеро, острые скалы, новые переходы и уровни были обнадеживающе-прекрасны. Но, не смотря на то, что Даэрос Ар Ктэль все это сделал сам и даже вкопал целую орочью армию, Правительница не могла отделаться от тревоги. Дальнее путешествие вызывало у неё какой-то мистический ужас. Она даже завидовала отваге Таильмэ. Подруга не побоялась и отправилась в страшное и неизвестное За-Пределье лишь бы быть рядом с Нэрнисом — потрясающий героизм вне зависимости от целей, которые преследовала Ар Тамгиль.
Ар Туэль уже почти чувствовала себя предательницей. Оставалось только еще чуть-чуть себя накрутить, сказать: «Если с ним что-нибудь случится, я себя не прощу» и рыдать. Хотя, отправься она с Даэросом, то чем бы она помогла? Но здравые размышления не успокаивали. На страже в Верхних покоях стоял Морнин Аль Манриль, и население Синих Гор наслаждалось чувством полной, ни с чем не сравнимой защищенности. По этому поводу Правительница тоже чувствовала себя виноватой. Их тут прикрывают Светлые Силы, а Даэроса там-не-известно-где донимают гномы. Ар Туэль достала два комплекта ножей и приготовилась скрасить тоску и тревогу типичным для Синих Гор способом — изрешетить настенный щит.
Гонец с нижних уровней не рискнул войти, услышав характерные звуки. Кто же в своем уме станет являться к Правящей персоне, если эта персона кидает острые предметы и очень громко шмыгает носом? Поэтому он сообщил новости из-за двери: в той самой пещере, где Великий Открывающий убил выползня, открылся новый коридор. Всхлипы немедленно прекратились, на пол с грохотом посыпалось железо.
Инэльдэ вылетела из комнаты и понеслась к нижним уровням. Кроме Даэроса коридор открыть никто не мог. Это значило, что он скоро будет дома и, конечно же, не один. Совершенно ясно, что с посланниками пришли люди. Иначе, зачем открывать подгорный проход, как не для того, чтобы продемонстрировать свои возможности?
Пещера, где Даэрос, облитый сланцевым маслом, догонял перепуганного выползня была одним из самых любимых мест отдыха жителей Синих Гор и уступала по популярности разве что озеру в долине. Но озеро-то было далеко, а новый зал — гораздо ближе.
Отполированные стены отражали пламя светильников. Пламя металось от множества сквозняков, которые создавали Темные, снующие по залу в разных направлениях. Одни тащили ковры, другие кресла, стулья и подносы с едой. Суетой управляла Мать Даэроса. Исильмэ восседала в самом удобном кресле и раздавала указания. Инэльдэ старалась в последнее время избегать встреч со своей будущей старшей родственницей. Её переменчивое настроение, к которому прибавилась тревога за сына, уже привело к тому, что Морнин Аль Манриль тосковал в Верхних покоях по оркам. Но войско врагов не собиралось появляться у перевалов, а Светлому как раз было надо куда-то деть ту бурю эмоций, которую создавала у него внутри его Темная Супруга. Вот и сейчас, пока она готовилась к торжественной встрече сына, Морнин обретался там же, у верхних арок и вниз не спешил.
Инэльдэ осмотрела результаты усилий по созданию непринужденно-роскошной обстановки. Поблагодарить за помощь и предусмотрительность, конечно, придется. Критиковать — ни в коем случае. Исильмэ находилась гораздо ближе к залу с балконом, возможно даже слышала звук открываемого коридора. Естественно, она приняла правильное решение, явилась сюда первой и занялась приготовлениями к встрече гостей. Но, скорее всего, Исильмэ, выросшая в роскоши Чертогов Амалироса не предполагала, какой у этого решения будет результат. Безопасная жизнь в Синих Горах наступила относительно недавно. Добавились новые коридоры, проходы, прекрасные покои и вот этот зал в том числе. Все, что мог сделать Даэрос, было сделано. Для остального требовалось время, а его прошло еще слишком мало. Новых кресел не появилось, ковры не соткались сами собой. Вещи, которыми пытались украсить этот восхитительно строгий и некогда пустой зал, были скорее реликвиями, чем предметами обстановки. Для местных Темных, не избалованных доступностью самых обычных предметов, трехногий стул продолжал оставаться стулом. Таких многострадальных вещей в зале уже имелось невообразимое множество. Пока они стояли по разным углам у своих владельцев, Инэльдэ и не подозревала, как потрясающе они будут смотреться, если собрать их вместе. Наверное, там, за Пределом, так могла выглядеть свалка, которую растащили попредметно в поисках какой-нибудь случайно утраченной ценной вещицы. Вещица, похоже, еще не была найдена. Подданные продолжали передвигать «мебель» под руководством Исильмэ. Ар Ктэль и сама уже понимала, что затея оказалась не самой лучшей — как не переставляй, чем не занавешивай, а скрыть вопиющую нищету не удастся. Хоть как-то сглаживали впечатление каменные столы, которые были сплошь заставлены блюдами с закусками, выпечкой, жареным мясом — всем, что было в последнем обозе. Даже вино в пузатом бочонке не забыли. Все-таки встреча бесценного Открывающего и будущих союзников, это — событие.
Инэльдэ поблагодарила Исильмэ, осторожно опустилась в неизвестное ей шаткое кресло и попыталась принять невозмутимый вид. В конце концов, те, кого должен был привести Даэрос, тоже не как сыр в масле катались. Так что главное, чтобы под гостями чего-нибудь не развалилось, а остальное — мелочи.
Из коридора донесся перестук копыт, топот и натужное дыхание. Сопели и пыхтели точно гномы. Их сородичи в зале заняли целый угол и тоже готовились к встрече героев, предпринявших долгое путешествие. Первым в зал вышел не Даэрос, а его Айшак. Нахальное животное помахивало хвостом, попирало ветхие ковры и бодро топало к столам. Следом появился сам Великий Открывающий. Инэльдэ пошатнулась вместе с креслом. Исильмэ издала звук, который вполне мог сойти за начало ругательства. Даэрос обвел все собрание слегка мутным взглядом, выдавил из себя что-то вроде «приветствую» и отправился вслед за своим Айшаком к столам. Наверное, так могли выглядеть изгнанные из своих владений человеческие императоры после долгих скитаний. Драное покрывало с местами еще желтой бахромой, волочилось за ним потрепанной мантией. На плече болтался странный мешок, в котором безошибочно угадывался предмет постельного белья, на лбу переливался закатными красками огромный синяк. Даже окружающая небогатая обстановка на фоне такой потрепанности и побитости стала выглядеть вполне сносно. Ар Ктэль, проявляя вопиющую несдержанность, ухватил кусок мяса и впился в него зубами. Все присутствующие были потрясены. Открывающему оставалось только заурчать, как голодному зверю.
Следующей из прохода появилась шатающаяся Вайола. Дева была не в лучшем виде, хотя её «мантия» не так пострадала и лбом она, похоже, стены не пробивала. Вид столов с едой придал Воительнице сил, и гномы были вынуждены признать, что Темные все-таки весьма сдержанный народ по сравнению с их представительницей. Гном-дева издала радостный вопль и рванула к столам, путаясь в покрывале. То, как она набросилась на еду, говорило о многом. По крайней мере о том, что путешественников пока не стоит отвлекать от столов, а то и пострадать можно. Лучше заняться делом — отловить айшаков, которые ломились в зал, и согнать их в один угол, чтобы под ногами не путались.
Из коридора вышли Керн и Глыба. Упрямые копатели все-таки доволокли свой груз. Дощатые носилки с грохотом обрушились на пол, и гномы последовали примеру Даэроса и Вайолы. Последними выползли в зал Гройн и почти висящий на нем Сульс. Творец Драконов находился в ужасающем состоянии. Трудности пути и вынужденная голодовка привели его в самое художественное состояние духа — он одновременно страдал, умирал и сочинял стихи, то есть — бормотал в рифму. Но, как выяснилось, близость еды действует на будущих поэтов так же, как и на прочих менее экзальтированных граждан. Бормотание немедленно сменилось чавканьем, как только Гройн помог Сульсу дойти до стола.
Пока странное посольство удовлетворяло очень насущные нужды, собравшиеся в зале гадали, что именно произошло с их посланниками. Скрученные и перекрученные нефралевые прутья решетки выглядели зловеще. Даэрос еще не успел запить мясо, как общее мнение уже сложилось и передавалось по залу с охами, ахами и злобным шипением. Темные, да и гномы, собирались отомстить. Какие-то там лесные жители, оказывается, посадили их Открывающего в клетку, но Посольство героически вырвалось на волю, унеся с собой и тюрьму.
Даэрос жевал, прислушивался и размышлял о том, как бы так убедительно, но без лишних подробностей, объяснить всем собравшимся, что убивать никого не требуется. Предварительный план речи в общих чертах он уже составил — практически оправдал бородатых лесовиков. Ну, что взять с людей, которые упившись сомнительными отварами, видят под каждым кустом то эльфов с золотыми волосами, то клыкастых лошадей, то не менее клыкастых и бесхвостых бобров? Местное население должно было понять лесных жителей, исходя из личного опыта — с голодухи и выползня съесть можно. Такое объяснение странных видений, за некоторыми мелкими исключениями, было вполне правдивым. Но рассчитывать, что Инэльдэ удовлетворится этими скудными сведениями не стоило. Значит, придется все-таки рассказать ей большую часть из того, что он знает. Ар Ктэль доел и пришел к выводу, что Нэрнис вряд ли его осудит за единолично принятое решение. Раз уж речь пошла о женщинах, то не столь важно к какому народу они принадлежат — к эльфам, людям или гномам. Для правильного понимания того, зачем вообще все это нужно: Пределы, странные подвески и злобные птицееды, надо привлекать к делу именно женщину. Полутемный допил вино и сделал второй немаловажный вывод: ни что так не стимулирует изобретательность женского ума, как борьба против другой женщины. Светлый брат непременно одобрит его действия, как специалист по душевным мучениям.
Даэрос вручил Инэльдэ все четыре ножа и снова встал к щиту.
— Давай. И не пытайся меня убедить, что ты случайно промахнулась. Бросай.
— Даэр, я не могу кидать в тебя ножи. Даже не смотря на все, что ты мне уже показал. А вдруг нож в тебя все-таки воткнется?!
— Тогда я попрошу брата. Вот, вернется Нэрнис, и я потребую, чтобы он в научных целях стрелял из лука. А тебя смотреть заставлю. Решай — или ты сейчас бросишь нож, как следует или будешь присутствовать при моем расстреле!
Инэльдэ примерилась, закрыла глаза и метнула. Даэрос разглядывал нож, который застрял, казалось, в плече.
— Я тебя убила?
— А? Нет, я ничего не чувствую. Нож как будто бы вошел наполовину, но я не вижу крови. И не больно. Сейчас сниму подвеску, и посмотрим. Не надо сразу волноваться! — Даэрос подошел к столу, стянул с себя цепочку и бросил загадочный диск на поднос. Нож немедленно упал на пол. Ни раны, ни даже дырки в одежде не было. — Вот, видишь? Давай, попробуй еще раз.
— Хватит! — Инэльдэ умом понимала, что эта ценная штука как-то защищает даже от хорошо брошенного ножа. Но продолжать не собиралась. — Уже и так выяснили, что ты стал непробиваемый. А давай я его одену, а ты тоже что-нибудь попробуешь.
— Что например?
— Ну…. Попробуешь меня поцеловать, а тебе скажу, почувствовала я что-нибудь или нет.
От таких предложений не отказываются. Даэрос и не стал.
— Как ты помнишь, эта вещь сохраняет первоначальное состояние предмета. Всякий раз, как ты его будешь касаться, будешь выглядеть как сейчас. Можешь, конечно, не обращать на это внимания, но потом не обвиняй меня, что я не намекнул тебе причесаться.
Пока Инэльдэ причесывалась и даже переодевалась, Даэрос думал о Пелли. Ни силы, ни здоровья эта нефралевая подвеска сестре, конечно, не добавит. Но если она захочет лет через двадцать-тридцать все-таки поселиться в своем Замке и скрывать, по крайней мере, от них с братом, подступающую старость, то пожалуй от этой вещи будет толк. И не только для Пелли, если она согласится воспользоваться ценным предметом. Можно будет восстанавливать первоначальный облик таких хороших вещей, как те же книги. Надо только позаботиться об этом заранее. Еще можно будет им пользоваться для защиты Нэрниса во время его выходов к своим не самым чутким подданным. А троих вождей орков надо допросить еще раз. Открывающий даже привстал, собираясь немедленно проверить новое предположение — попробовать коснуться цепочкой орков. Если кто-то из них уже имел дело с «парящими над цветами» старушками, то изменения будут заметны. Но обещанный поцелуй заставил его сесть на место.
Инэльдэ вернулась причесанная, в лучшем платье и в его сережках. Наконец-то она их надела! Орки были немедленно забыты.
К середине ночи Даэрос совершил множество новых открытий относительно ценной подвески. Жаль, что некоторые из них начинались с «не». Инэльдэ ничего не чувствовала. Сам Даэрос тоже её, Инэльдэ, не чувствовал. Целоваться с Пределом или через Предел было странно и необычно. Очень близкая возлюбленная оказалась такой же далекой на ощупь, как города за Пределом. Дальнейшие исследования были не менее интересны. Серьги не снимались, пока Инэльдэ не снимала кулон. Уверившись в своей полной неприкосновенности, она разрешила экспериментировать дальше. Вскоре Даэрос подвел итог. Результат он назвал «исключительным издевательством». А Инэльдэ, наоборот, была довольна и сказала, что такие замечательные украшения просто созданы для дев и жаль, что есть пока только одна такая милая вещица. Проверить взаимодействие этого гадкого украшения с Большим Пределом Ар Ктэль решил с утра, когда будет открывать проход для Нэрниса. Приедет ли Нэрнис завтра или нет, было неизвестно, но хоть будет чем заняться, кроме как стоять у выхода и ждать. И, может быть, все оговоренные семь дней. А вот Малый Предел был рядом и Даэрос не утерпел.
— Пошли в ту пещеру, про которую я рассказывал. И посмотришь, и проверим кое-что.
Без шума не обошлось, но Ар Ктэль справился быстро. Стена сомкнулась, и они оказались в каменном мешке. Спертый воздух указывал на то, что в пещеру теперь не проникал никакой сквозняк. Инэльдэ была потрясена. Обломок светового кристалла, который забросили в ткань Предела все еще светил и затухать, похоже, не собирался. Держа факел, Правительница осторожно приблизилась к таинственному «сундуку» и попыталась его коснуться. Конечно же — безуспешно.
Даэрос понимал, что при всей правильности его размышлений, последствия могут быть какими угодно. Наверное, надо было попробовать сначала с Большим Пределом. Но азарт и жажда знаний — посмотреть, что там внутри — сделали свое дело. Он надел кулон на шею, на всякий случай закатал рукав и тоже коснулся невидимой сферы. Инэльдэ ойкнула. Рука Даэроса погружалась внутрь и исчезала. Через Малый Предел, так же как и через Большой ничего не было видно, кроме того, что он сам показывал. Смотрелось жутковато.
— Ты нащупал этот… куб? — Ар Туэль видела, что рука опущена уже по плечо и, по идее, Даэрос должен был наткнуться на предмет внутри.
— Нет. — Ар Ктэль осторожно вынул руку и облегченно вздохнул. Могла же и застрять. — Ничего. И с чего мы вообще взяли, что мы видим то, что там есть? За Пределом с той стороны все видят старый пустой город. С этой стороны Малерны нет — развалины. Толщина Предела тоже обманчива. Ладно, я сейчас попробую по-другому. — Даэрос собрался с духом, засунул голову внутрь и поэтому не услышал, как громко переживает Инэльдэ.