Неукротимый
Прошлое всегда с нами.
Хотя Джайр Омсворд едва достиг того возраста, с которого юноша может считаться мужчиной, но значение этих слов он понимал с самого детства. Они означали, что жизнь будет лепить и переделывать его по–своему, и все, что с ним будет, — следствие того, что уже было. Это означало также, что люди, с которыми он когда–то общался, повлияли на его манеры и убеждения. Что весь его прошлый опыт — залог будущих решений. Что жизнь подобна цепи и ее невозможно разорвать.
Для Джайра прочнейшим из звеньев жизненной цепи был Гарет Джакс. Это звено, в отличие от других, воплотило в себе большинство воспоминаний, которыми Джайр дорожил. Он хранил их как стеклянное украшение, которое берут с полки, протирают от пыли и кладут обратно с величайшей осторожностью.
Тем летом, два года спустя после возвращения из Грани Мрака, эти воспоминания все еще преследовали Джайра. Он часто просыпался по ночам от снов, в которых Гарет Джакс вновь и вновь вступал в сражение с Джахиром. Он слышал отзвуки иных голосов в обыденных разговорах с друзьями и соседями, а в лицах незнакомцев искал сходство с Мастером Боя. Но все это не пугало, а лишь волновало его. Эти сны, отзвуки и отблески говорили, что в нем живо прошлое, которым он так сильно дорожил.
В день, когда в Тенистый Дол приехала девушка, Джайр работал в таверне, по просьбе родителей помогал трактирщику и его жене. Он стоял на пороге, прилаживая новую доску взамен той, которая треснула во время бури. От этой работы его и отвлекло появление девушки, которая как–то необычно держалась в седле. Джайр прикрыл глаза рукой от солнца, и тут она выехала из–за деревьев. Всадница сидела на огромном вороном жеребце так, словно аршин проглотила. Темные блестящие волосы волнами ниспадали до пояса. Она была невысокой, но от нее веяло уверенностью, которой не нужна грубая сила.
Девушка увидела Джайра и направила своего коня к нему. Она подъехала, отбросила с лица прядь мешавших ей волос и спросила с озорной улыбкой:
— Что, Джайр Омсворд, твой язык кошки съели?
— Кимбер Бо, — произнес он, не вполне впрочем в этом уверенный. — Не может быть.
Гостья спешилась, бросила поводья привычного к такому обращению вороного и крепко обняла Джайра.
— А ты, похоже, подрос, — сказала она и взъерошила его светлые волосы, делая вид, что на нее это не произвело большого впечатления.
Джайр мог то же самое сказать и о ней. Когда она обняла его, он на себе почувствовал, что Кимбер уже совсем не ребенок. С этим было трудно смириться. В его памяти Кимбер осталась тоненькой девчушкой. Такой она была два года назад, когда они впервые встретились на руинах Круха после памятной битвы, позволившей Джайру спасти Брин.
Юноша покачал головой.
— Я тебя даже не узнал.
Кимбер отступила на шаг.
— Так я и знала! Всегда хотела посмотреть, где ты живешь. А Брин здесь?
Брин переехала на плоскогорье, когда весной вышла замуж за Рона Ли. Они уже ждали первенца, которого (если родится мальчик) обещали назвать Джайром.
— Нет, она теперь живет в Ли. Почему ты не предупредила, что приедешь?
— Неделю назад я и сама этого не знала, — Кимбер покосилась на таверну. — Я устала с дороги и хочу пить. Почему бы нам не поговорить внутри?
Они вошли в прохладный зал и сели к столу у окна, прикрытого от солнца скатом крыши. Трактирщик принес кувшин эля и пару кружек и, уходя, подмигнул Джайру.
— Он что, подмигивает тебе каждый раз, как ты приводишь сюда симпатичную девушку? — спросила Кимбер, когда убедилась, что трактирщик ее не слышит. — И часто ты здесь бываешь?
Юноша покраснел.
— Таверна принадлежит моим родителям. Скажи, наконец, Кимбер, что случилось?
Она задумалась.
— Да сама толком не знаю. Я приехала, чтобы найти тебя и уговорить пойти вместе со мной. Но вот я здесь, и я не знаю, что тебе сказать… Может быть, не стоит даже пытаться, а просто остаться в Долине и ходить к тебе в гости, пока не надоем. Что ты на это скажешь?
Джайр откинулся на спинку стула и улыбнулся.
— Полагаю, что скажу: добро пожаловать, Кимбер, оставайся у нас, сколько захочешь. Ты этого хотела?
Кимбер отпила чуть–чуть эля и покачала головой.
— Чего я хотела — не имеет значения. Может, и то, чего хочешь ты, тоже не имеет значения, — она посмотрела в окно. — Меня послал дед. Он велел сказать тебе: то, что мы считали сделанным два года назад, не завершено. Похоже, остался оборванный конец.
— Оборванный конец?
— Помнишь, как твоя сестра уничтожила книгу Идальч в Грани Мрака?
Джайр кивнул.
— Такое, даже если захочешь, то не забудешь.
— Дед сказал, что она пропустила страничку…
Обедали у Джайра дома. Обед юноша приготовил сам — суп из свежих овощей с огорода, хлеб, сыры и сушеные фрукты, оставленные ему родителями, уехавшими на юг, поскольку южанам потребовался их дар целителей.
Джайр и Кимбер сидели за обеденным столом и смотрели, как за окнами сгущается темнота и укрывает окрестности черным шелком. Небо было ясным, и на его тверди сверкали драгоценные камни звезд.
— Дед не сказал тебе, зачем я ему понадобился? — уже раз в пятый или шестой спросил Джайр.
Кимбер терпеливо покачала головой.
— Он только сказал, что нужен именно ты. Не твоя сестра, не твои родители и не Рон Ли. Только ты.
— А насчет эльфийских камней он ничего не говорил? Ты уверена?
Она посмотрела на него с легким раздражением.
— Знаешь, это самый лучший обед в моей жизни. Честное слово. Чудесный суп, дашь потом рецепт? Но сейчас мне достаточно того, что я его ем. Давай ты перестанешь задавать дурацкие вопросы, и мы будем просто наслаждаться, хорошо?
Джайр скорчил обиженную гримасу и принялся за суп. Некоторое время он молчал. Ему трудно было поверить в рассказ Кимбер, еще труднее — согласиться на то, о чем она просила. Два года назад брат и сестра Омсворды выбрали разные пути, чтобы добраться до тайника Идальч, книги темной магии, чье колдовство во времена Шиа и Флика Омсвордов породило Чародея–Владыку и его Слуг Черепа, а совсем недавно выпустило в мир Мордов. Магия книги была так сильна, что рукопись обрела собственную жизнь, стала подчинять создания из плоти и крови и превращать их в лишенных смерти чудовищ. Так продолжалось, пока Брин и Джайр не уничтожили книгу.
Впрочем, сначала Идальч чуть не уничтожила Брин. Владеющая магией Песни желаний, властью творить и разрушать словами и музыкой, Брин была не только достойным противником, но и привлекательным союзником. Вероятно, она оказалась бы на стороне книги, не вмешайся Джайр вовремя. Но как раз за этим Король Серебряной Реки и послал юношу — найти ушедшую с Алланоном Брин. Джайр знал, чего от него ждали. Его собственная магия была куда слабее — всего лишь способность изменять видимость вещей, не меняя их сути. Но чтобы справиться с заданием, хватило и этого.
Потому–то Джайра несколько смутило нынешнее желание деда Кимберли вызвать именно его. Какой бы ни была опасность от возрожденной книги Идальч, Джайр был вооружен против нее хуже всех. Он недаром сомневался в выборе старика — юноша давно убедился, что Коглин непредсказуем и далеко не всегда гребет веслами в такт другим. Кимбер могла верить ему во всем, но это вовсе не значило, что и Джайр должен ему доверять.
Еще больше сомнений вызывало утверждение старика, что книга Идальч не была уничтожена полностью. Ведь Брин приложила к этому все усилия. Сестра воспользовалась своей магией, чтобы превратить книгу в пепел целиком, страницу за страницей. Как могло что–то сохраниться? Как могла Брин ошибиться в столь важном деле?
Джайр знал, что не выяснит этого, пока не съездит вместе с Кимбер повидаться со стариком и не выслушает того, но Каменный Очаг был далеко, в Восточных землях, и путешествие туда отнимет много сил и времени. А если окажется, что Коглин ошибся?
И Джайр снова задавал Кимбер вопросы, надеясь узнать хоть что–нибудь полезное, как будто ожидал откровения. Но вскоре старые вопросы были заданы не по одному разу, а новые не приходили на ум.
— Я знаю, ты считаешь, что дед слегка не в себе, — сказала Кимбер. — Тебе вполне хватило того времени, что ты прожил рядом с ним два года назад. Я не вижу смысла притворяться. С ним трудно. Но еще я знаю, что он видит то, чего не видят другие, что ему ведомо многое, в чем отказано большинству. Я могу читать следы на земле и идти по ним, а он может читать знаки в воздухе. Дед умеет обращаться с зельями и порошками, а этого после падения Старого Мира никто больше не умеет. Он — это нечто большее, чем кажется.
— Значит, ты веришь, что мне нужно ехать, что твой дед может оказаться прав насчет Идальч? — Джайр подался вперед, забыв о еде. — Скажи мне правду, Кимбер!
— Думаю, что будет разумно принять во внимание его слова. — Ее лицо было спокойно, но взгляд тревожен. — Я могу сомневаться в дедушке, но я видела выражение его лица, когда он велел найти тебя. Он сначала как следует все обдумал. Дедушка бы и сам приехал, но я ему не позволила. Он слишком стар и болен. Ну, а раз я не отпустила его, то пришлось ехать самой. Понятно теперь, как я к этому отношусь?
Кимбер посмотрела на свою тарелку и отодвинула ее в сторону.
— Давай приберем и посидим снаружи.
Они убрали со стола и вымыли посуду, а потом вышли на крыльцо и сели на деревянную скамейку. Ночь была теплой, пахло жасмином и свежей листвой, в темноте чуть слышно журчал ручей. Юноша и девушка сидели молча, слушая серебристый шум воды. В лунном свете мелькнул темный силуэт совы, от деревни донесся слабый отзвук смеха.
— Кажется, что Грань Мрака была давным–давно, — тихо произнесла Кимбер. — Так давно — целых два года назад.
Джайр кивнул, вспоминая.
— Я часто думал о тебе и твоем дедушке — как вы там. Не знаю, почему я беспокоился. У вас ведь все было хорошо до того, как Брин и Рон вас нашли. Наверное, и потом тоже все было в порядке. А охотничий кот еще у вас живет?
— Шепоточек? Да. Он охраняет нас от того, от чего мы не смогли бы уберечься сами, — она задумалась. — Но, Джайр, у нас не все так хорошо, как ты думаешь. Все меняется. Я взрослею, а дедушка стареет. Я нужна ему все больше, а он мне — все меньше. Шепоточек чаще уходит и реже возвращается. Вокруг нашего дома вырастают деревни. Там теперь уже не та глушь, что была раньше. Милях в пяти от нас гномье поселение, и их кланы постоянно ездят от Вольфстаага до Вороньего Среза и обратно. — Кимбер нахмурилась. — Все меняется.
— Что ты будешь делать, когда дед умрет?
Она тихо засмеялась.
— Этого не может быть. Он будет жить вечно. — Девушка вздохнула. — Иногда я думаю уехать из Каменного Очага, пожить где–нибудь еще. Знаешь, я мечтаю увидеть мир.
Он посмотрел на нее.
— Может, тебе отправиться в Пограничье? Поселиться там? Наверное, тебе бы понравилось.
Она кивнула:
— Наверное…
Продолжать Кимбер не стала, так что Джайр откинулся назад и задумался, глядя в темноту. Ему хотелось, чтобы она осталась здесь. Ему нравилось с ней говорить, и со временем, возможно, они стали бы хорошими друзьями.
— Я хочу, чтобы ты поехал со мной, — вдруг сказала Кимбер, пристально глядя на него. — Я могу тебе сказать: дело, скорее, во мне, а не в дедушке. Я устала от него. Ненавижу в этом признаваться, как будто я жалуюсь. Но он меня раздражает — он дряхлеет и становится невыносим. Я не знаю, насколько он прав насчет Идальч, но я не думаю, что смогу сама докопаться до истины. Вот я и хочу просить тебя отправиться в Каменный Очаг. Думаю, что только твой разговор с дедом может все прояснить.
Джайр задумчиво покачал головой.
— Я ведь едва его знаю. Не понимаю, что изменит мое присутствие.
Кимбер замерла, потом коротко вздохнула.
— Джайр, мой дед помог твоей сестре, когда она в этом нуждалась. Я прошу оказать мне ответную услугу. Мне кажется, ты нужен ему, — и не важно, на самом ли деле нам угрожает Идальч. Его тревожит что–то вполне реальное. Я хочу, чтобы ты поехал со мной и помог все исправить.
Он заставил себя надолго задуматься — хотя уже знал, что собирается сказать. Интересно, какое решение принял бы Гарет Джакс? Наконец, Джайр произнес:
— Хорошо, я еду.
Потому что знал — Мастер Боя на его месте поступил бы именно так.
Джайр оставил у трактирщика письмо родителям, в котором сообщал, куда едет, собрал необходимые вещи и запер дом. Он подумал, что по возвращении можно ждать неприятностей, но это его не остановило. Трактирщик одолжил ему лошадь — спокойную, надежную гнедую, от которой не приходилось ждать неожиданностей и глупостей. Джайр был не особенно ловок с лошадьми, но понимал, что конь ему необходим. Особенно когда впереди такой далекий путь.
До Каменного Очага добирались неделю. На север от Тенистого Дола и Дальнских лесов, обогнув с запада Радужное озеро, далее — через Каллархорн вдоль реки Мермидон до равнин Рэбб. Они пересекли Рэбб, проехав вдоль рек до Верхнего Анара, потом через проход между Вольфстаагскими горами и Темным Пределом. В дороге Джайр думал о том, как непохожа эта поездка на его прошлое посещение Восточных Земель. Тогда его преследовали, ему грозило больше опасностей, чем он мог сейчас припомнить. А Гарет Джакс спасал его вновь и вновь. Теперь же Джайр путешествовал без малейшего страха, не оглядываясь через плечо, а о Гарете Джаксе только вспоминал.
— Как ты думаешь, могли у нас быть другие жизни, до этой? — спросила Кимбер на последнем привале перед Каменным Очагом.
Они сидели у костра в небольшой рощице, на южной оконечности Рэбба, в лесах Темного Предела. Неподалеку всхрапывали лошади, лунный свет заливал простирающуюся перед ними равнину. В воздухе уже чувствовался холод, предвестник надвигающейся осени.
Джайр улыбнулся.
— Я об этом и не задумывался никогда. В этой–то жизни полно забот, безо всяких раздумий о каких–то других.
— А после этой будет какая–нибудь? — Кимбер откинула назад волосы. Обычно она собирала их в хвост, но на ночь распускала. — Дед думает, что будет. И я тоже. Мне кажется, что в мире все связано. Все жизни, как мгновения во времени, связаны друг с другом. Словно рыба, которая все плывет и плывет в реке, прошлое стремится вперед, чтобы стать будущим.
Джайр посмотрел в темноту.
— Я тоже думаю, что мы связаны с нашим прошлым, но больше с событиями и с людьми, которые в них участвовали. Мне кажется, что мы всегда словно бы тянемся назад, чтобы вытащить в новый день то, что мы помним. Иногда — ради знания, иногда — просто ради удобства. Я не помню никаких прошлых жизней, но помню то, что было в этой. Тех, кто в ней был.
Кимбер пересела к нему поближе.
— Ты так это сказал… Ты вспомнил о том, что случилось у Колодца Небес два года назад?
Джайр кивнул.
— И о Мастере Боя?
— Откуда ты о нем знаешь?
— Ну, это совсем не тайна, Джайр. После этого ты больше ни о ком не говорил. Только о нем, только о том, как он спас тебя в Крухе, как сражался с Джахиром. Ты что, не помнишь?
Он пожал плечами.
— Может быть, ваша с ним связь уходит в далекое прошлое, может, она дольше этой жизни? — Кимбер подняла бровь. — Ты об этом не думал? Может быть, вы и в прошлой жизни были связаны друг с другом, и потому он произвел на тебя такое впечатление?
Джайр рассмеялся.
— Я думаю, что он произвел на меня такое впечатление потому, что он — лучший боец, какого я видел. Он… — Джайр запнулся, подыскивая верное слово. — Он неукротимый. Никто не мог выстоять против него, даже Джахир. Он одолел то, что оказалось не по силам Алланону.
— Но ведь насчет прошлых жизней я могу оказаться права, — настаивала Кимбер. Ее рука легла ему на плечо. — Ты можешь уступить мне в этом, верно, долинец?
Он мог уступить — и в этом, и во многом другом. Он хотел ей об этом сказать, но не знал, как это сделать, чтобы не выглядеть глупо. Его тянуло к ней, и это было неожиданно. Джайр так долго думал о Кимбер как о маленькой девочке, что теперь было трудно относиться к ней как к взрослой. Ему казалось, что такая перемена просто невозможна. Эта новая Кимбер его смущала. Как она относится к нему теперь, когда он изменился столь же сильно? Джайр не мог заставить себя спросить об этом.