Зал потихоньку наполняется. И вот уже притушены огни факелов, тишина деликатно крадется меж кресел партера. Замолкая, все напряженно ждут появления нашего начальства, и оно появляется. Вот уж действительно, оно. Вообще-то, наверное, он. Хотя не уверена. Слишком уж гладко оно выкатилось на сцену. Подпрыгнув, этот гигантский подгорелый колобок утвердился на самом верху трибуны, сделанной в виде покрытого погребальным саваном гроба. Его узкие хитрые глазки так и забегали по лицам.
– Собрались! Рассчитывали на бал с бесплатным фуршетом, а мы сейчас начнем разборки. — Он неожиданно показал нам язык. — Видели, так вам и надо — позор, я молчал для толпы невежественных демонов, не желая уронить авторитет власти, но здесь, при закрытых дверях, молчать не буду. — И сразу перейдя на личности, он начал разнос.
– Кто всухую продул морской бой с мудрым тритоном за обладание побережьем Нюминель и, втихую задружившись с русалками, залег на дно?! Кто сдуру полез разбираться к горным орлам весной, когда у них в каждом гнезде по яйцу. Нечего тогда жаловаться, что вас исклевали.
В глубине зала тяжело вздохнули грифоны.
– Нет у орлов золота! Вы, жадные накопители, совсем сбрендили от его блеска. — Он перевел дыхание и продолжил. — Где у нас маньяки?! План по жертвам не выполнен! И нечего заниматься приписками: подумать только, каждая третья жертва носит имя Труди и кочует по разным отчетам уже пятый год. Безжалостные пираты, ещё раз по пьянке утопите свой корабль, всех спишу на берег. Удавы, что у нас с поголовьем кроликов?
– С их темпом размножения, мы просто не успеваем, — с трудом помещающийся в трех креслах пузатый удав из амфитеатра, обреченно зашипел.
– Лучше глотать надо, — колобок был страшно зол. Досталось ведьмам за вранье и сокрытие левых доходов; вампирам за вечные опоздания на ночную смену; эринниям (ужасным птицам с головой женщины и телом вороны) и призракам преследующим осужденных людей, за взятки косметикой и сырой рыбой. Он стыдил бесенят за воровство дров из адских котлов, и здесь же, подняв вопрос об организации подпольных саун, обозвал Вельзевула банным олигархом и пригрозил в случае неуплаты налогов за растление людей, сослать его в чистилище. Всего не упомнишь. Но было круто. Словно сконфуженные школьники, злобные духи даже не пытались оправдаться. Они были так расстроены, что кусочки окровавленного мяса, которые разносили по рядам услужливые гиены, не лезли им в рот. Они их пытались запихать, но те опять выскакивали.
– А где у нас темный властелин Эльфи? Вот кто нашел компромисс в вечном конфликте сил. Покажитесь властелин. — Громко воззвал он к нашей ложе.
Защелкав, замигали сотни зрачков.
– А чего я, чуть что, сразу Эльфи, Эльфи. — Стремясь прикрыть плечи, я испуганно поднялась с места. Ухватившись задрожавшей рукой за край обитой черным бархатом ложи, силилась прикинуть, что я опять сделала не так. Лишь бы не сболтнуть, какую-нибудь глупость.
– Ваши действия?
– Мы, — я задохнулась от волнения. — Ну, мы грабим почти все государства Арды, и ещё — тут я густо покраснела, — импортируем розовое масло. — И спешно добавила. — Мы заплатили все налоги, — а сама подумала, — "с официальных поставок, которые составляли не более десяти процентов, от истинного размаха импорта. — И испугалась. — Узнал про тайный маслопровод по дну Мории, по которому мы нелегально поставляли масло жителям подземных миров?"
Но наш руководитель уже дальше развивал мысль:
– Вы слышали. Вот так надо легализовываться! — И без перехода, он строго спросил. — Сколько в прошлом году отмыто фариков.
Я встревожено вздохнула, вспомнив высокие водопады Изенгарда и прачек с мыльными тазиками.
– Много. Кажется…
– Вот так! Она даже не считает денег. Прямо, темный луч в светлом царстве. Садитесь.
И я с явным облегчением бухнулась на место.
Наклонившись к карлику, тихо поинтересовалась:
– Почему у нас такое круглое начальство?
Тот пошире раскрыл два оставшихся глаза и противно хихикнул:
– Какое круглое? На сцене импозантный мужчина средних лет.
На нас цыкнул водный властелин
– Замолчите, иначе двухвостый змей обидится.
– Какой змей, на сцене дряхлая старуха, — в нашей ложе все зашевелились. Каждый из нас видел свое — абсолютное зло было так бесконечно многолико, что образов с избытком хватало на всех. Очевидно, обитатели партера не терзались подобными сомнениями, для них это было не существенно, и радость предстоящего бала отметала всяческие раздумья о сущности зла.
– И все же странно, почему колобок?
– Детство у тебя ещё не выветрилось, — и карлик раздраженно отвернулся.
Утром, залезая в окно (всю ночь я провела у гостеприимных ведьмочек), ещё с подоконника разглядела, что на моей постели, кто-то всласть порезвился. Громкий храп из шкафа отметал все обвинения от телохранителя.
– Что здесь произошло? — растерянно поднимая с подушки фарфоровые лепестки разбитой вдребезги вазы, я растерянно оглядела комнату. Если не считать разрубленного покрывала, то здесь вроде ничего не изменилось. Внезапно чьи-то сдавленные стоны раздались под дверью. В общем холле все было так же, как и вчера, стояли неподъемные кожаные кресла, дымились курильницы, но что-то неуловимое, что-то бесконечно страшное таилось в углах этой роскошной комнаты. Стоны шли откуда-то снизу. Упав на колени, я нащупала меж низеньких ножек тепленькое тельце и вытащила связанного филина. Жалкое зрелище: наш чопорный слуга напоминал сейчас больше подушку вывернутую наизнанку — перья торчали во все стороны, многие из них были сломаны, на клюве был намотан клейкий слизняк. Разорванный блокнот валялся здесь же. Шатаясь, филин сделал два шага и упал на спину.
– Что здесь творится? — я подхватила его, попробовала сделать искусственное дыхание из рта в клюв.
От ужаса филин вообще потерял способность говорить и только ухал, крутя головой, теребя воздух лапками и вздрагивая в конвульсиях.
– Помогите!!!!! — Наконец поняв, что надо делать, истошно закричала я.
С глухим стуком с лестницы скатился двуручный меч. Вслед за ним сверзся Чаки. Не раздумывая, он бросился на филина.
– Да не он! Помогите!!!
– Кого убивать надо?!! — так же истерично заорал Чаки.
– Не знаю!!! Помогите!!!
Я влетела в покои змеиного соседа. Обвитый собственной анакондой, он сидел на полу, опершись на спинку кровати. Пятиметровый охранник, что банально придушил хозяина, в данный момент проливал обильные слезы и сворачивал петлю из хвоста для себя.
В бассейне, возле самого берега, плавало тело повелителя глубин, оно было наполовину съедено его домашними пираньями.
От пяти голов повелителя исчадий мрака, не осталось ни одной.
Всевидящий карлик тоже уже ничего не видел.
А последний, повелитель-оборотень, застрял в превращении где-то между человеческим и звериным обликами. Не узнав, его загрызли свои же придворные, и теперь они серьезно готовились к массовому самоубийству. Решив им не мешать, я тихонько прикрыла дверь. В расстроенных чувствах они могли и меня прихватить. Ещё не сойдя с лестницы, я отчетливо услышала звук разорванных глоток и лишний раз убедилась в правильности своих действий.
– Ясно, помощи ждать не откуда. Да замолчи ты!
Чаки добросовестно орал внизу все то же:
– Помогите!!!
– Мы здесь одни. Одни живые.
– Это ты живая. Я мертвец! Но мне, все равно, страшно! — Он еще, что-то кричал, и тут до меня дошло…
Влетев в нашу комнату, я схватила арбалет.
– Стой, где стоишь. Я знаю точно, всех властелинов убили телохранители, значит мой убийца — ты.
– Логично — поразился назгул.
– А ты меня убьешь?
– Я боюсь крови.
– Правильно. Извини, пожалуйста.
Окончательно запутавшись, мы, внезапно ослабев, сели на пол. И только сейчас я разглядела, что Чаки закутан в две наволочки и, устыдившись, накинула на него ещё скатерть с кисточками.
Сдав отпечатки зубов, мы окончательно выпали из списков подозреваемых. Смерть каждого властелина произошла от самого близкого ему по духу друга — но почему самые верные, презрев свою преданность, бросились на хозяев? Временное помрачнение рассудка, месть, зависть, просто захотели поприкалываться?
Как единственного уцелевшего властелина, меня скрыли в женском общежитии ведьм. Чаки временно, для моей безопасности, посадили в яму, служившую для хранения потерянных собаками костей. Здесь его было не найти. Расставаясь, он, тяжело вздыхая, протянул мне свой меч.
– Позаботься о нем, он будет скучать.
Я пообещала, полировать его по пять минут каждый вечер, но тотчас забыла об этом.
Длинный ряд одинаковых, обшарпанных дверей, выходящих в полутемный коридор с туалетной комнатой в конце. Тяжеловесно переваливаясь, меня ведет вчерашняя знакомая вахтерша-кактусиха. Кое-как ковыляя узловатыми корнями по истертому полу, она изящно покачивает разукрашенным глиняным горшком — точь-в-точь кринолин, только, вверх ногами. Внезапно она примечает, как одна из ведьмочек переманивает осветительного светлячка, одного из тех, что сидя в коридорном плафоне, освещают нам путь. Подставив руки, девочка ловит зачарованное насекомое и оглянувшись роняет его. Иголка, метко пущенная строгой вахтершей, возвращает светлячка на место. Я, рассеяно скользя взглядом по крашенной еще в прошлом веке ядовито-зеленой стене, припоминаю, что ещё вчера, именно эта кактусиха, закрывая своим колючим телом проход в жилье ведьмочек, недовольно выговаривала мне.
– Да вы глаза разуйте. Какая вы девушка. Что я читать не умею. По документам — темный властелин. А у нас посещение лицами противоположного пола только до одиннадцати. Нет, не пущу. Знаю я вас, потом не найдешь по комнатам. Постыдились бы, все-таки уважаемый господин. А все туда же, к молоденьким ведьмочкам. Нехорошо! — И ощетинившись, она стояла как неодолимый бастион. Если бы девчонки не выкинули мне из окна ковровую дорожку, то пожалуй, я бы уже была мертва.
В вечер накануне известных событий, мы вызывали дух Саурона. Явившись, он первым делом, как всегда, наорал на меня. От умиления, я даже прослезилась.
– Папочка. А ты совсем не изменился.
– Я же призрак — как был, так и остался. Хватит дурить, Элфани. Собирайся на битву, прошлепала союзников, будешь отдуваться за всех. Чего глазами хлопаешь, враг ближе, чем ты думаешь. А за Мордор ответишь! Насажала роз!
И тут я явственно ощутила себя его дочерью.
– Мой Мордор, что хочу, то и делаю.
Он, качнувшись, начал таять. Торопясь передать мне что-то важное перебил:
– Да я в принципе ничего, ты там, это, не давай себя укокошить, ладно. Я еще на внуков поглядеть хочу, тогда вызовешь, обещай мне… — и он окончательно растаял.
– Обещаю папа.
Внуков! Ему легко говорить, но кроме того темного эльфа, на меня никто внимания не обращал. Все считали, что с девушкой, носящей мужской титул, не все в порядке.
И вот я во второй раз иду по длинному коридору с трехлитровой банкой, на дне коей сидит печальный сирота — ротан. Меч чертит белую полосу на линолеуме, плечи оттягивает арбалет, свернутое одеяло и подушка в другой руке. Ятаган, за неимением свободных рук, просто держу в зубах.
– Вот здесь, — войдя в комнату, занимаемую тремя ведьмами, что сидели на кроватях и красили ногти на ногах, кактусиха с размаху шлепнула продавленную раскладушку. Одеяло, согревавшее не одно поколение, темных сил и подушка с пятнами жирных пирогов — моё убежище было не только удобным, но и весьма приятным.
– Уплотняемся девочки. Не обижайте новенькую, — вахтерша, посвященная в тайну моего титула, все же считала своим долгом предупредить.
– Смотри у меня.
Ведьмочки, тотчас узнав меня, с визгом приветствовали.
– Глядите, Эльфи. Со своими харчами. — Они приняли банку за вчерашний рыбный суп.
– Мы тут поживем немного, — я осторожно поставила банку возле ножки раздолбанной раскладушки. Сложив руки на коленях, села на табуретку и обреченно приготовилась ждать своего убийцу. Девчонки тем временем, наведя марафет, тоже ждали, но только своих ухажеров. Вот так всегда… В коридоре уже начиналась вечерняя суматоха. Хлопали двери. Звенела посуда. Слышался приглушенный смех. Поминутно раздавался громкий барабанный бой в чьи-нибудь двери, и кто-то радостно кричал.
– Эрну на выход. Сесди к вам пришли. Юэль, заждались, давай быстрее.
Точно табун носился по коридору. Все счастливицы, услышавшие зов, тотчас высовывались в окно на кухне, что выходило на широкую площадку перед общежитием, махали руками и тоже кричали.
– Сейчас, сейчас, подожди немножко.
– Располагайся как дома, — вспорхнув, последняя соседка убежала на всю ночь. Перезарядив арбалет, я нашла себе укрытие в ванной комнате за умывальником. Сжав онемевшими пальцами верный ятаган, крупно затряслась от страха. Мыши и заблудшие приведения в ту ночь старались обходить ванную стороной. Стреляла я на редкость точно.
– Эльфи, тебя вызывают, — сморщившись, в дверь прыснула молоденькая ведьмочка. Я недоуменно посмотрела на своих подруг. Весь день, я вместе с ними провела на семинаре по новейшим разработкам в области любовной магии. Жаль, конечно, что всю лекцию просидела под столом, свернувшись калачиком, пытаясь хоть на мгновение забыться беспокойным сном. И наверное, мне это удавалось. Потому что девочки несколько раз деликатно пихали меня ногами в спину, когда я начинала слишком громко храпеть.
Услышав приговор, я, вскрикнув, залезла под кровать.
– Куда ты, — девчонки попытались вытащить меня за ноги, — тебя на свидание приглашают, дурочка. Иди, а то раздумает.
– Это за мной убийца пришел! — Я брыкалась, держась за железные ножки кровати. Они призвали на помощь соседок. Участие в чужом счастье, доставляло им истинное удовольствие. Меня обрядили в ведьмовские необъятные юбки, числом более восьми, любовно собранные со всей комнаты, и поплевав на красильный камень, оперативно накрасили ресницы.
– Она идет! — Подвергая свои жизни смертельной опасности, подруги наполовину высунулись из окна.
– Никуда я не пойду!
Но что я могла сделать с тремя ведьмами. Меня буквально вынесли и, вытряхнув за порог, захлопнули дверь, для верности заперев её на щеколду. Обреченно ударив несколько раз ногой в дверь, я поняла, что назад не пустят, раньше утра, точно, не пустят.
– Дожидается. Уже час дожидается.
Из окна холла загадочно улыбалась верная защитница нашей чести и чистой совести. Сегодня она как-то по особому была хороша. Может, во всем был виноват распустившийся у неё на макушке прекрасный цветок. Мечтательно проведя зеленой лапкой по ободку горшка, в котором она проживала, кактусиха сладко вздохнула.
Нервно постукивая букетом полузасохших колокольчиков по согнутой коленке, темный эльф стоял привалившись к углу здания. Выглядывая из-за его плеча, к букету упорно тянулась лошадиная морда. Увидев меня, они оба встрепенулись, вырвав клок букета, лошадь моментально его сжевала.
– Это тебе. — Эльф быстро сунул мне оставшиеся цветы. — Пошли, погуляем. Только оставь меч на крыльце.
Приметив огромный двуручник Чаки, что я не выпускала из рук, он твердо настаивал на своем. Вспомнив про ятаган под платьем и арбалет за плечами, я нехотя согласилась. Меч придавал мне солидности и давал некое чувство защищенности. Хоть и говорят, что эльфы высоконравственны, но здесь нельзя быть ни в чем уверенным. Оставив меч на крылечке, мы направились куда глаза глядят. Немного побродили по краю пропасти, полюбовались развалинами, постреляли в тире, выиграв главный приз — чучело росомахи, правда, уже изрядно тронутое молью и жутко воняющее. И если бы нас не выставили на улицу, то возможно, мы опустошили бы весь призовой фонд. Толстый плешивый демон испугавшись разорения, авторитетно заявил, что эльфам больше одного выстрела не предоставляется, и вообще, нельзя пускать нас в подобные заведения. За что и получил чучелом, которое тут же лопнуло, осыпав хозяина опилками. Тот, громко взвыв, неуклюже опрокинулся на спину, и мы не стали ждать вызванного караула, ударившись в бега. Затерявшись в дебрях сонного леса, легко пробежали по темным дорожкам и нашли свободную лавочку, немного влажную от предутреннего тумана. Схватив за руку, эльф почти силой усадил меня на скамейку и, обняв, внаглую полез целоваться. Откинув голову, я прикинула: время сейчас военное, выбирать не приходится — надо брать, что есть.