Тоненький пламенный язычок был теплым и немного шершавым, но уверенно поставив на него носок ноги, я поднялась над огнем. Еще шаг. И действительно пламя поддерживало меня, дорожка выстланная раскаленной лавой упруго прогнулась. Еще шаг и ещё. Я была уже на середине, когда вспомнила о назгуле, но тот был увлечен упорством гнома и совсем упустил меня из вида.
– Умница, — шептала магма. — Всегда так поступай. У тебя нет друзей. Ты одна, всегда одна.
…Бульканье раскаленной жижи и обжигающий ветер. Расплескивая огненные волны, за мной, тяжело сопя, шел барлог. Подобно грозовой туче он был страшно прекрасен.
– Не убегай, поговори со мной, — молил он.
Нерешительно протянув навстречу правую руку, я вдруг ясно ощутила свою власть над ним. Это было новое и восхитительное чувство. Ещё мгновение, и моя рука погрузилась в приятный зной его лапы, он дохнул, и мои щечки зарумянились.
– Привет, ты что тут делаешь?
– Иду за тобой, а здесь течение бурное. Меня вечно смывает на гейзерный островок. Знаешь, есть такие горячие источники, хороши от радикулита. — Растянувшись рядом, он с удовольствием подставил бока обжигающему пару реки. — Уф, хорошо. Давай знакомиться.
С другой стороны на нас с ужасом смотрели преследователи, гном что-то отчаянно кричал, размахивая руками, гномессы плакали, орки неуклюже утешали их, и только назгул, вперив в меня взгляд, стоял неподвижно.
Пожав плечами, я крикнула:
– Все под контролем!
Скрывшись в багровом облаке, подсела к барлогу.
– А все же, что ты тут делаешь? — Громада нового спутника сразу внушила мне уважение. Вот кто поможет, в завоевании мира.
Но я рано радовалась: к сожалению, он оказался добрым и очень одиноким. Он быстро привязался ко мне и послушно потащился сзади. Мне приходилось передвигаться перебежками, и тогда он, устав от постоянных остановок, предложил повозить меня на загривке. Верхом на барлоге я была великолепна. Это вам не злобный ящер, пытавшийся несколько раз укусить меня за ногу, только отвлекись. Жаль, в зеркало посмотреться не удастся — еще в Мордоре я распорядилась разбить все зеркала и, все же, отражаясь в начищенных лезвиях мечей и в доспехах воинов, отчетливо видела вместо своего грозного отражения испуганную эльфийку в белом платьице.
Валинор, зеркальный зал.
Галадриель пристально вглядывается в холодную глубь сверкающего мифрила.
— Добралась, значит, до твоего брата. Не переживай, — обращаясь к белому кольцу, она бодро обещает. — Скоро вторая атака, я спрячу в её душе сочувствие и нежность, это поможет уцелеть Эльфи в смертельной схватке с чудовищем. И пожалуйста, не вступай в споры с черным, оно провоцирует тебя.
Горько вздыхая, барлог тоскует, а я чешу его за рогами, но и эта ласка уже не помогает.
– Я хочу домой, в пятый огненный мир. Там тепло, там изливающаяся магма не оставляет ни малейшего клочка суши. И деда старенький. Ведь говорил мне, не лазь, куда ни попадя, Огник. Я не послушался. А теперь дорогу обратно не найду. Он плакал раскаленными лавовыми потоками.
– В какой стороне твой дом?
– Не знаю, — и он подставил мне под руку второе ухо.
Печальная история Огника.
Подземные миры, многочисленны и удивительны.
Живя на пятом этаже, семейство интеллигентных барлогов, однажды было неприятно удивленно стуком сверху. Несколько раз ударив по потолку малахитовой глыбой, отец семейства, покачал головой.
– Вечно эти гномы со своим ремонтом, раскопали всю Морию, теперь взялись за отделку. С такими перепланировками, они скоро обрушат верхний этаж нам на головы.
– Может написать семи богам, — горящая ровным, светлым пламенем, его супруга тоже напряженно поглядывала на прогибающийся потолок. — Если они не сбавят темп, то мы рискуем остаться без крыши.
– В мои годы, все боялись барлогов, мы везде сеяли панический страх. Да что с вами говорить. Слюнтяи маломощные. — Послышался ехидный старческий голосок.
Оскорбленные в лучших чувствах родители запротестовали.
– Папа, только не при Огнике, пожалуйста, — мама попыталась урезонить своего предка.
А батя, полыхнув оранжевыми проблесками, проворчал себе под нос.
– Он сейчас вспомнит о войне шестого и сто третьего мира. Ветеран тыловой.
– А ты, вообще, пацифист, даже в армии не служил. Температура у него, видишь ли, ниже нормы — симулянт, — боевой дед, перешел на любимую тему. — Да от нашего вида демоны рушились в полете, как дохнем — они и вверх тормашками. А змеи седьмого мира линяли каждый день — кожа лопалась от жара. Здорово мы тогда порезвились. Сожгли все подземные запасы торфа, растопили вечные льды севера. Людишки говорят — парниковый эффект, ха, это наши пламенные сердца и неистощимая энергия. Завоевали вам мир со всеми удобствами, неблагодарные. Так то!
Обычно на этом мой дед успокаивался и, насупившись, шел в ванную. Залезет в вулкан, грет свои застарелые раны и спит. Он глухой, ему что стук, что тишина, все по барабану. Мы молча страдали.
– Они совсем обнаглели, — завязав полосой расплавленной меди лоб, мама стонет от ужасного грохота.
Внезапно потолок-таки обвалился, а в пролом просунулась взъерошенная голова гнома и поинтересовалась:
– Это второй мир?
– Пятый! — взревев, мой отец подставил стремянку и полез драться.
– Извиняемся, не туда попали, — гномы бросились врассыпную.
Мама, горячо вздохнув, попросила:
– Огник, малюточка, не подходи к обвалу, там сильный сквозняк. Папа, — с чувством крикнула она деду, — он меня бросил!
– Хвала богам, закладывай потолок, на фига нам нужен жидкий интеллектуал. Найдем тебе погорячее. — Кряхтя дед приволок глыбу гранита
– Бедный мальчик, — я потерла свой нос, — и что, ты больше не видел его?
– Угу, ровно через год, я, дождавшись когда дед уйдет на свой ежегодный слет, а мама с подругами начнет обсуждать недостатки сбежавшего мужа, вылез на его поиски, а теперь который год хочу вернуться обратно, но дорогу позабыл.
– Яд пил? Вулканические газы нюхал. Пепел курил?
– Нет.
– Странно, тогда, откуда амнезия. Давай договоримся: ты мне повысишь рейтинг среди этих глупых феминисток, а я найду твой дом.
Вот так, вступив в сговор с неопытным и доверчивым барлогом, я готовилась к завоеванию Мории.
На границе Мории.
В заброшенном доме, зажиточного тролля собралась весьма колоритная компания. Зевая от скуки, они расселись возле огромного плоского зеркала. Волшебник, задумчиво настроив изображение, примостился сбоку на трехногой табуретке. Единорог, растянувшись по собачьи, блаженно млел от появляющегося изображения.
— Ракурс покрупнее, — тактично подсказал он.
— Без тебя знаю, — Морред, прекратив водить рукой по раме, наконец нашел маленькую фигурку во мраке подземелья. Она стремительно двигалась по прозрачному экрану.
Деликатно расправив шкуру медведя, на полу устроилась оркиха.
Растолкав зрителей, в первый ряд уселся эльф с корзинкой полной прокаленных орехов.
— Что сегодня в программе? Боевик? Комедия? Эротика?
Подавив смешок, волшебник хитро подмигнул ему.
— Спорт, — и приглядевшись, добавил, — бег с препятствиями.
Первый эксперт в области подобных состязаний, единорог оценивающее прищурился.
— Хорошо бежит. Моя школа.
Запустив в корзинку растопыренную пятерню, Морред, вытащил горсть орехов, забросил один в рот и в мгновение его разгрыз.
— Хорошо бежит, — приглядевшись, согласился он с единорогом и вдруг забеспокоился. — Почему она одна, где Гимли?
— Вот он! — Болельщики издали вздох облегчения и тотчас все одновременно завопили. — Она в правом коридоре!
Махнув друзьям рукой, гном тоже быстро скрылся из вида.
— Поймает, — уверенно прорычала Мата. — Точно, поймает. Меч ставлю, что завтра и поймает.
— Волшебный посох, на третий день догонит — гном упорный, — азартно выкрикнул Морред.
— Дней десять и выдохнется. Эльфи только со старта берет резво а потом сбавляет скорость. Десяток стрел, по одной за каждый день.
— Уйдет, рог на отсечение, что уйдет — выбив искры из камней пола, воскликнул Изик.
Борьба на дистанции разыгрывалась нешуточная. Неожиданно к соревнующимся присоединились помощники. Теперь уже две тени, не задерживаясь на поворотах, летели по коридорам Мории. Но и Гимли был не промах. Быстро оценив обстановку, он оперативно собрал мощную бригаду: больше тридцати гномесс и с полсотни орков, веером охватив все ходы подземелья, взяли горячий след беглецов. Морред подавился орехом, когда Эльфи буквально на доли секунды разминулась с ними.
— Влево, — хором орали зрители. — Прямо, опять влево, за поворотом.
Вскочив с мест, они с напряжением следили за погоней. Шел третий день, и сдаваться никто не хотел.
— Несите пилу! — В запальчивости завопил волшебник, увидев как попав в окружение, Эльфи с назгулом на мгновение в нерешительности, остановились.
— Рано! — ржал Изик.
И верно, прорвав оцепление, беглецы снова ушли в отрыв.
— Конец моему мечу, — оркиха завывала на полу. — Не смейся, колдун, ты посох тоже просадишь.
Внимательно следя за бегом, эльф молча вытаскивал из колчана стрелы.
На пятый день у соревнующихся, проснулось второе дыхание, преследование не прекращалось ни на секунду, но напряжение борьбы уже начало утомлять друзей.
— Ладно, расскажите, чем кончится, — первым сдался волшебник.
— Это все назгул виноват, гонит её как пес. — Швырнув меч под ноги довольного единорога, Мата тоже пошла спать.
С видом именинника Изик длинным хвостом обмахивал трофеи, в тайне надеясь, что все вот-вот кончится, хозяйку поймают, и он с гордо поднятой головой ввезет её в королевский дворец Валинора. "И плюмаж дадут — белый! — он мечтательно закрыл глаза. — Королева погладит меня и скажет: "Ты изумительный друг, не зря я приставила тебя к маленькой эльфийке." Я очень хорошо влиял на нее, вот только дамы сбили ее с пути истинного. Будь я рядом, и не случилось бы встречи с тем самым властелином." Зевнув, Изик погрузился в один из своих глубоких и безмятежных снов.
— Она устает, — оставшись один, Леголас хладнокровно анализировал забег, — потеряла две секунды на подъеме, задела камень, ушибла ногу. Эльфи, дорогая, больно? Поосторожнее, тебе в ближайшие годы балы открывать. Гимли не спи, она устает!
Десятый день шел к концу. Проигравшие мыли гриву единорогу и полировали копыта. Тот довольно поучал неудачников. Разглядывая новенькое лаковое покрытие на стройных копытах, он уже хотел потребовать почисть ему зубы, когда с диким криком в комнату отдыха влетел эльф. Сорвав со стены лук, он попробовал пролезть сквозь зеркало перемещений.
— Стой, — бросив все дела, друзья схватили его. — Граница закрыта. Нельзя без документов.
— Все равно! — орал он, отбиваясь. — У меня сейчас жену уведут!
Внезапно зеркало вспыхнуло: жидкий огонь, съедая отражающую поверхность, мгновенно докрасна раскалил золотую раму. Расплавленные брызги полетели на пол, и волшебное серебро вылилось, оставив лишь грубую доску основания.
— Кончено. Кина больше не будет. — Разочарованно вздохнула оркиха и посмотрела на эльфа. — Большие проблемы?
Тот молча проверил кинжалы. Отобрал стрелы у Изика и вышел.
Переглянувшись, друзья проводили его взглядами полными тревоги. И внезапно одновременно решившись, бросились вдогонку.
— Орк с ними, с документами, надо идти — похоже, у Эльфарран дела совсем плохи.
…Грустно подсчитав убытки, светлейшая королева Галадриель озабоченно вздыхает:
— Так никаких зеркал не напасешься, второе расколотили за последний месяц. Дорого мне обходится сохранение мира во всем мире.
Заполнив квитанцию-заказ на следующее зеркало, она сосредоточенно молится.
— О, пусть это будет последнее зеркало, только бы Эльфи не поняла своей мощи.
Раскаленный трон приятно греет застарелый радикулит. Свернувшись калачиком у подножия дремлет барлог. Временами, вздыхая во сне, ворочается, и искры дождем летят с его шкуры. Источая тепло, он согревает холодные стены зала. От нечего делать я рассматриваю своё богатство, высыпанные горкой кольца смирно лежат на коленях. Жар огненного друга слегка плавит их края.
– Это мои, — верещит черное кольцо и, завладев рукой, сгребает в горсть кольца назгулов, мордорское кольцо само катится за ними. Фыркая, белый антипод деликатно тянет к себе усыпанное бриллиантами гладкое кольцо из простого золота. Разобравшись по пальцам, кольца ненадолго успокаиваются. Зал, принадлежащий когда-то местным властителям, выполнен в лучших традициях эпохи расцвета Мории. Мозаики из драгоценных камней, местами осыпавшиеся и потускневшие, составляют причудливый узор. Картины-майолики представляют игры розовощеких малышей с уже пробивающимися бородками, они увлеченно роют ходы в песке маленькими лопатками. Орнамент из скрещивающихся кирок и топоров обвивают причудливые цветы верхнего мира. Прекрасные лица подземных жителей дышат уверенностью и достоинством.
– Похоже, здесь было совсем неплохо жить.
Откинувшись на спинку трона из прозрачного горного хрусталя и позеленевшей меди, я скучаю. Заняв место какого-то короля, просто не знаю, что делать дальше. Гномессы наотрез отказались признать меня повелительницей и разбежались. Мы с Огником не отказали себе в удовольствии и погоняли их в отместку, потом плюнули и вернулись назад. Тяжеловесный барлог при всех своих достоинствах очень неуклюж, в узких проходах он постоянно застревал — мне приходилось каждый раз слезать и пропихивать его вперед. Ну, какая тут охота, смех один. Точно на слоне за зайцами. Единственное, чего мы добились, это полного изгнания орков. Они, не выдержав вида нашей пламенной дружбы, просто покинули Морию навсегда.
– И чего я не видела в этой Мории. Протаскалась по всем её закоулкам — одни камни, — стараясь ободрить себя, уныло собираюсь домой. — Скажу, что, завоевала, все равно не полезут проверять. Одним враньем больше. Возьму и прибавлю к титулу — повелительница Мории, кто мне запретит. Возражения есть? — спросила я в темноту и хмыкнула — Молчание знак согласия.
А вот выкройки мне не видать как своих ушей, и это самое обидное.
Полированные плиты пола черны и гладки, поднеся к ним факел, я напряженно вглядываюсь в их мрак. Подняв огонь повыше, я отчетливо вижу себя, задремавшую на троне — подложив под голову золотой самородок, я безмятежно сплю. И как это может быть? Я и там, и здесь. Похоже, у меня раздвоение личности или тела. В глубине темнеющей дали мелькнула высокая женщина, одетая в белое. Внезапно пол становится тягуче-жидким, и я проваливаюсь в его недра. В потоке темных струй, медленно погружаюсь на дно. Правой рукой держусь за ножку трона, но моя левая рука уже находится во власти странной белоснежной женщины. Приблизив лицо, она нежно целует меня в лоб. Темнота сгущается, и вот я уже не вижу легкого женского силуэта, не вижу её сияющих глаз. Но новое, неизведанное чувство быстро прячется у меня под прядями волос.
– Проснись, — резко как удар хлыста, звенит кольцо.
Взвизгнув, я подпрыгиваю. С глухим стуком на пол летит самородок, успевая ударить меня по ноге.
– Больно, — я накидываюсь на темного братца, — разве можно так резко будить?
– Больно? Сейчас будет ещё больнее! — И действительно, резкая судорога сводит руку, и она, будто живущая сама по себе, несколько раз с размаху, бьет меня по лбу. Я хватаю левой рукой, правую и держу её несколько минут, пока та не успокаивается.
– Глупая Элфани. Тебя же обрабатывают на расстоянии. — Ругается кольцо. — Если ещё раз поймаю на связях с нашими врагами, придушу во сне, как последнюю эльфийку.