Та лишь кивнула и до побелевших пальчиков сжала свой жезл.
– Не умеешь врать, – хихикнул Эш, треплющий гриву Гвидо. – Может, скормим тебе пирожок? Говорят, еда – лучшее лекарство от хандры.
– Так говоришь только ты, – буркнула Алиса, на лице которой все же засверкала неловкая улыбка.
– Тогда пирожок отменяется, – широко, до ушей, улыбнулся Эш, жестом успокаивая Мери, готовую убить за сохранность запасов.
Мочалка, уткнувшийся в карту, благодарно кивнул Лари, когда тот перевернул лист вверх ногами. Вернее – это Мервин смотрел на карту, поставив ту «на голову», а Криволапый восстановил историческую справедливость, вернув северный полюс на север.
В небе летали ласточки. Они порхали, стремительно исчезая и появляясь между огромных замков, созданных из белых кучевых облаков. Они парили над высокой травой, покрывающей бесконечные равнины Арабаста. Иногда вестники свободы и счастья зависали над холмами, покрытыми цветами, изредка усаживаясь на камни, торчавшие среди разноцветного покрова.
Птицы не знали, что это были вовсе не ледниковые валуны, а части стен, башен и храмов городов и крепостей, сожженных во время войны. Ласточки не понимали, что, пролетая над черными буграми, они порхают над могилами поселков и деревень, где в земле до сих пор лежат костяной пепел и прах.
Эш никогда не любил ласточек – они напоминали ему об Арабасте. Стране, в которую волшебник не хотел возвращаться.
– Березка-а-а-а, – простонал парень. – Я кушать хочу.
– Терпи, – процедила фехтовальщица.
У главы приключенцев сложилось устойчивое мнение, что магик хочет есть всегда. Причем, даже если его накормить «на убой», то ровно через час он вновь начнет причитать и ныть. В такие моменты его не затыкает даже курительная трубка, изредка покидающая походный мешок волшебника.
– Тул, – слишком громким шепотом позвал Эш. – Пока злюка не видит – дай пирожок.
Меткий покосился в сторону главы, чье веко подрагивало от еле сдерживаемых злости и негодования. Весь вид леди словно говорил: «Только попробуй… Только коснись мешка!»
– Эмм, – промычал лучник, сглатывая комок в горле. – Прости, приятель, но ты уже съел все пирожки.
– Что-о-о?! – хором взревели Лари с Мервином.
Защитник и мечник, натянув поводья, развернулись к магику. На их лицах застыло неописуемое сочетание жажды крови и горя от того, что им не достанется известных на весь Мистрит пирожков от матушки Зельды.
– Гвидо, – серьезным тоном произнес красавец. – Кажется, нам надо спасаться бегс…
Договорить Эшу не было суждено. Сильный порыв ветра принес с собой не только дорожную пыль и песок, но еще и листовку, облепившую лицо юноши. Оторвав от себя пергамент, парень вчитался в строки, а потом радостно завыл, словно только что выиграл в наперстки. Хотя, по мнению Эша – все так и было.
– Мери, Мери! – закричал он.
Гвидо всего за мгновение переместил своего наездника из арьергарда в авангард, сравнявшись с конем Березки. Тот настороженно фыркнул, но не испугался – лошади привыкли к странному клыкастому, своенравному сородичу.
– Мери, посмотри! – Счастливый Эш размахивал листовкой, словно флагом на куполе дворца поверженной вражеской столицы. – Нас зовут на свадьбу!
– Нас? – удивилась девушка.
– Ну-у-у, не совсем нас, – немного стушевался парень. – В принципе все это графство, но все же – зовут. Цитирую: «Стар и млад, красивый и страшный, леди или сэр, зовем вас на бракосочетание баронессы д’Ламены и маркиза Сойского! Пир на весь мир и попадание меда в рот гарантируем!»
– У нас нет на это времени.
Эш закатил глаза и хлопнул себя по лицу листовкой. Нет, такое поведение надо искоренять еще в раннем детстве. Что значит – нет времени на веселье? Нет, это как раз таки на все остальное, из-за этого самого веселья, не должно хватать песчинок в часах!
– Березка, – подал голос Тул, пристально осматривающий запасы. – А Эш дело говорит. Съездим – отдохнем, а потом в путь. До Леса Теней всего одна остановка осталась, а там уже цивилизации днем с огнем не сыщем.
– Ага, – поддакнул Лари.
Мери фыркнула – Эш тлетворно влиял на отряд, забивая головы любовью к шуткам, забавам и еде. Глядишь, «Бродячие пни» превратятся в «Бродячих шутов» и присоединятся к аквелам – народу балагана. И будут они бродить по всему континенту, показывая всякие фокусы и трюки за пару медяков в оловянной миске.
– Свадьба, – мечтательно протянула зажмурившаяся Алиса.
Это дополнение фехтовальщица и вовсе решила оставить без внимания. Восторженную девушку пирожк… тьфу, хлебом не корми – дай что-то такое романтичное посмотреть. А еще лучше – соприкоснуться с этим романтичным и обязательно сказочным.
– Мервин, – Мери решила обратиться к самому рассудительному мужчине отряда. – Что думаешь?
Мочалка задумался, параллельно сворачивая карту Арабаста и убирая в папку к остальным.
– Эш хорошо придумал, – кивнул в итоге защитник. – Мы же основной кус продовольствия хотели в Задастре купить, а так, может, что-то из замка тиснем. Плюс – нам по пути.
– Красть?! – возмутилась фехтовальщица, в жизни не нарушавшая законов.
– Почему сразу красть, – хитро улыбнулся щитоносец, вновь начиная расчесывать бороду. – Там же, подруга, гостей не счесть будет. Еда бесплатная… А значит, мы не воруем, а берем на дорожку.
– Да это… это… – От возмущения у Березки даже не нашлось подходящих слов.
Зато нашлись они у магика.
– Это гениально! – воскликнул парень. Гвидо перевез наездника к коренастому воину, и волшебник смог крепко его обнять. – Я всегда знал, что где-то в глубине твоей бороды скрывается нормальный мужик!
Березка скептически глянула на свой отряд, а потом махнула рукой. Если им так хочется упустить возможность получить королевскую награду, то пускай потом не ноют над горькой долей.
– Черт с вами, – отстраненно произнесла Мери.
– Ура! Мы едем на свадьбу!
Как можно догадаться, этот полувоинственный клич принадлежал Эшу.
Вечер того же дня
К тому времени как Миристаль сияла где-то на северном склоне ночного неба, отряд добрался до замка маркиза. Он находился на отшибе, стоя почти в пяти днях от самого окраинного города Арабаста. Эш все никак не мог взять в толк, почему замок находится именно здесь. Ведь будь маркиз ссыльным, он не был бы маркизом, а будь он бедняком, то не владел бы подобным замком.
Замком с высоким подъемным мостом, выложенным ровным древесным настилом. В качестве ворот выступали кованая решетка и две пары тяжелых дубовых створок по десять футов каждая. Когда отряд проезжал между ними, волшебник невольно сморгнул, заметив, что скобы на створках сверкают позолотой – явная роскошь.
Внутри же замок выглядел так, словно это был небольшой городок. У высоких, разве что не монолитных стен красовались всевозможные пристройки, начиная от служебных и заканчивая чем-то вроде гостевых домиков для слуг этих самых гостей. Тут и там сверкали крыши кузен, складов и даже решетка тюрьмы, воздвигнутой неподалеку от выгребной ямы. В общем, на первый взгляд, двор был рассчитан человек на шестьсот…
Удивительно, но кроме «Бродячих пней» никого и не было, так что ребята вполне могли рассмотреть высокие шпили башен, горгулий и нимф, украшающих парапеты, художественные витражи, словно украденные из самых богатых храмов. Могли полюбоваться садом с деревьями, оформленными садовниками в виде всевозможных зверей как волшебных, так и обычных. Тут дракон соседствовал с зайцем, а косуля вполне себе комфортно гналась за грифоном.
– Опоздали, что ли, – недовольно буркнул Эш.
К ним не подошел ни один слуга или камердинер, а как знал бывший баронет – это явный признак того, что все уже внутри.
– Может, уедем? – наивно предложила Мери, но нее посмотрели, как на дезертира и предателя.
Главе отряда пришлось подчиниться воле большинства. Путешественники спешились и, взяв коней под уздцы, самостоятельно повели их в стойла. Эшу пришлось очень долго уговаривать Гвидо – тот наотрез отказывался вставать под крышку к остальным копытным, коих там стояло великое множество. В итоге волшебник подкупил друга кусочком сахара, смоченном в роме. Признаться, магик лишь непостижимым усилием воли заставил себя самого не съесть лакомство, но это уже другая история.
Приключенцы, оставив оружие в специальной стойке, где под лучами Миристаль сверкали клинки остальных гостей, поспешили ко входу в центральный комплекс. У ворот Эш не заметил ни гвардейцев, ни стражников, что, признаться, несколько настораживало, но голос разума успешно заглушало урчание живота.
– Заперто, – пыхтел Мервин, пытающийся отворить тяжелые двери.
В итоге раздался мерзкий протяжный скрип и в руке защитника оказалась металлическая скоба, служившая неким подобием дверной ручки. Мочалка, почесав бороду, выкинул железку за спину, сделав вид, что это вовсе не он рушит чужой замок.
– Может, свер…
Мери даже не договорила – на нее тут же зашипели ребята, которых вело не только чувство голода, но и азарт – неизменный спутник любого авантюриста.
Эш, ухмыльнувшись, занес посох, а потом с силой, до дрожи в руках, ударил им о двери. Через мгновение те открылись, оглушая скрипом несмазанных латунных петель. Ребята буквально ввалились внутрь, разглядывая богатое убранство холла.
На стенах пылали волшебные факелы, не оставляющие после себя гари и чадного смога. В отдалении от огня красовались древние гобелены. На них от времени стали выцветать нити, но это лишь прибавляло им некоего шарма и своеобразной красоты. На каменном полу лежал ковер с глубоким пышным ворсом, ноги в котором утопали чуть ли не по щиколотку. По углам, на столах из красного и белого дерева мерцали серебряные кубки, где-то блестели золотые рамы прекрасных картин и молоком отливал мрамор статуй.
Маркиз явно не бедствовал и жил на широкую ногу.
– Стойте! – раздался отчаянный вопль.
«Пни» рефлекторно схватились за оружие, но нащупали лишь пустые ножны – только магики сохранили посох и жезл – по законам королевств они не имели права с ними расставаться, обозначая свою принадлежность к стезе волшебников и магов.
Из-за угла выскочила компания из трех человек. Две девушки и парень. Выглядели они измученными и даже обреченными. В их глазах не было веселого блеска, присущего всем, кто приходит на свадьбу, где льется бесплатная брага, а тарелки ломятся от дармового мяса.
– Нет! – воскликнула леди с пышными белыми волосами.
По ушам вновь резанул скрип петель, потом хлопок закрывшегося замка, а следом плач леди. Она, царапая ногтями древесину, сползла по створке и, упав на колени, тихонечко заплакала.
– Что здесь происходит? – выдохнула Мери, побледневшая от испуга.
Безоружной Березка чувствовала себя максимально незащищенной и уязвимой.
– Кажется, у нас проблемы, – протянул Эш.
Он подошел к дверям, вскинул голову, вглядываясь в далекий свод, виднеющийся где-то за пятнадцатифутовой отметкой, а потом толкнул створку. Ничего не произошло. Юноша размахнулся посохом и ударил, вкладывая в это движение всю свою магию и все силы – безрезультатно. Ни скрипа, ни треска, ни стона петель – лишь безмолвие.
– Какое странное заклинание, – задумался волшебник, проводя ладонями по дереву. За его пальцами следовало еле заметное бирюзовое мерцание – будто сотни невидимых глазу миниатюрных разрядов молний спешили за ловкими пальцами. – Очень любопытно… Делал мастер – даже мне такое открыть.
– Даже тебе? – хмыкнул Лари. Криволапый встал в стойку и выставил ножны в качестве оружия. – Мы заперты в каком-то замке, а ты говоришь «даже тебе»? Чем нам поможет бездарный волшебник, нас же сюда и заведший?!
– Давайте без оскорблений, – в примирительном жесте поднял руки Тул. – Вы пугаете Алису. – Та, словно в подтверждение слов Меткого, выглянула из-за спины Мочалки. Лучник же повернулся в сторону троицы. – Господа, вы нам не расскажете, что здесь происходит и почему вы выглядите так, словно только что дрались с легионом огнечертей?
Парень, успокаивающий беловолосую леди, повернулся к приключенцам. Было видно, что он силится что-то сказать, но создавалось такое впечатление, будто слова застревают у него где-то в глотке. Юноша лет девятнадцати краснел, тужась и раздувая щеки, но его губы не хотели шевелиться, слившись в тонкую белую полосу.
– Не могу, – выдохнул он, качая головой.
– Очень интересно, – кивал Эш, нависший над троицей. Те, обнявшись, сидели на ковре, пытаясь сжаться в один маленький комочек. – Еще одно заклинание мастера – безмолвие. Они не смогут нам ничего рассказать, пока мы сами не станем участниками чего-то, к чему относятся эти чары.
– Что ты хочешь этим сказать? – с ноткой испуга в голосе спросила Березка.
Эш разогнулся, беззаботно улыбнулся и постучал посохом по полу.
– Господа, мы в проклятом замке, – сказал волшебник, продолжая тянуть улыбку до ушей.
– Демонова задн… – договорить Мервин не успел, так как Лари вновь заткнул его рот пирожком.
Когда же мечник понял, что все с удивлением на него смотрят, то просто развел руками, мол – всегда держу парочку на такой случай. «Пни» как могли берегли нравственность Алисы, невзирая даже на такие трудности, как пребывание в проклятом замке, из которого невозможно выбраться.
– Всем успокоиться. – Мери, потерев виски, решила взять ситуацию под контроль, пока парни не передрались, что бывало довольно часто. Ну, они ведь на то и парни. – Мы идем на пир.
– Пир?! – взревел Лари.
Не то чтобы мечник был трусливым, но когда он встречал что-то ему непонятное, то начинал психовать и выходить из себя.
– Да, пир, – кивнула Березка. – Как и сказал Эш, чтобы начать разговор с нашими собратьями по несчастью, мы должны стать частью проклятья.
Народ замолчал, обдумывая ситуацию. Пока висела безмолвная, тяготящая и даже несколько пугающая тишина, Криволапый вдруг схватил угловой столик, сбрасывая с него все золото и серебро, а потом швырнул в витраж. Увы, это не возымело эффекта. Стекло даже не затрещало, а вот столик, сверзнувшись с многофутовой отметки, разлетелся в щепы, разнося по коридорам гулкое эхо.
Отряд и трое «пленников» замка посмотрели на парня с укором.
– Стоило попробовать, – буркнул Лари.
– Еще что-то сломаешь, – шипела Мери, в уме подсчитывая, какой счет выставит владелец замка, обнаружив сломанную фурнитуру из красного дерева, – будешь рассчитываться сам!
– Ага, – только и кивнул мечник.
На этом диалог был окончен, и группа отправилась искать трапезный зал. Троица местных узников, поддерживая друг друга, улизнула куда-то вверх по лестницам, но это мало волновало бывалых приключенцев. Березка однажды, когда еще была зеленой и неопытной, завела отряд в шахты, откуда под бесконечным натиском гремлинов и кобольдов (мерзейших тварей) им пришлось выбираться чуть ли не неделю, а здесь всего лишь проклятый замок.
Мервин и Тул о чем-то жарко спорили, кажется, они хотели заключить пари – кто больше съест… ну или нечто в этом роде. Алиса жалась к Лари, который выставил вперед ножны и крутил головой на все триста шестьдесят, находя опасность даже в простеньком рыцарском доспехе, стоявшем в затемненной нише.
Эш же, насвистывая незатейливую мелодию, размышлял о вечном. Увы, «вечное» весьма пагубно отзывалось о беспечном волшебнике и никак не хотело поддаваться разуму юноши. Так что уже совсем скоро житель цветочного луга попросту глазел по сторонам. Он подмечал мелкие детали, будь то щербинка на каменной кладке или трещинка у основания ножки стула. Что-то смущало флориста, и он никак не мог понять что. Возможно, это было само проклятье, нависшее над стенами старинного замка, а может, и нечто иное.
Вскоре, свернув в очередном холле, ребята оказались перед высокими тяжелыми дверьми, из-за которых доносились звуки музыки, танца, смеха и звона дорогой посуды. В общем – по ту сторону дубовых досок, сбитых металлическими клепками и скобами, шел самый настоящий пир.
Эш, подмигнув ребятам, вновь схватил посох на манер рыцарского копья, размахнулся и уже собирался хорошенько вдарить по дверям, но те распахнулись и к гостям вышел камердинер. Он был одет в строгий черный камзол с модным нынче пышным воротником. Волшебник и распорядитель встретились взглядами. Юноша, натянуто улыбнувшись, опустил посох и приветственно помахал рукой. Камердинер, в свою очередь, недоуменно изогнул правую бровь, а потом, прокашлявшись, произнес: