Перевод с английского языка – Ushwood
Бета-редактирование – Danholm
Любое коммерческое использование данного текста или его фрагментов запрещено
Интермиссия
♦♦♦ Дайя Омине – 11 сентября, пятница, 22.00 ♦♦♦
Ая Отонаси, старшая сестра Марии Отонаси, мертва. По крайней мере согласно документам.
Я это узнал еще до «Игры бездельников». Я тогда немного покопался в прошлом Марии, надеясь научиться лучше контролировать «шкатулку».
Мария Отонаси.
Она младшая дочь высокопоставленного сотрудника крупной финансовой корпорации. Дом, где жила она и ее семья – отец Митисиге, мать Юкари и сестра Ая, – находился в богатом квартале в префектуре Хёго. У ее родителей была приличная разница в возрасте: когда Марии было 14, ее отцу было за 60, а матери всего 35. Более того – мать Марии была уже третьей женой Митисиге.
В общем, ситуация в семье Марии была довольно… запутанная. Это в полной мере относилось и к отношениям между Марией и Аей. Матерью Аи была предыдущая жена Митисиге. Вдобавок ко всему Ая была всего на три месяца старше Марии, так что они учились в одном классе.
Чтобы не привлекать излишнего внимания к такому положению дел, Митисиге отдал их в разные начальные школы, а потом и в разные средние.
Согласно моим источникам, сестры были полной противоположностью друг друга.
Ая, старшая сестра, сильно выделялась. Чрезвычайно умная, спортивная и в придачу любимая учениками. Никого не удивляло, когда она занимала важные посты вроде председателя студсовета; ее имя знал каждый школьник.
В то же время Мария, младшая сестра, была тихой и замкнутой. Судя по всему, из-за ее неумения постоять за себя в начальной школе над ней немало издевались. Возможно, поэтому она часто жаловалась, что у нее болит то голова, то живот, – это позволяло ей оставаться дома или укрываться в школьном медпункте – в общем, не ходить на уроки. Излишне говорить, что ее оценки оставляли желать лучшего.
Однако по-настоящему проблемной ученицей была вовсе не тихоня и прогульщица Мария, а отличница Ая.
Иногда слишком уж одаренные школьники оказываются источником проблем, особенно если они отлично знают о своих способностях и пользуются ими без оглядки.
Ая знала больше, чем ее учителя, и не стеснялась их поправлять. Когда в ее классе кого-то обижали, она разбиралась с этим куда эффективнее, чем любой учитель. Когда в классе возникал спор между учеником и учителем, она с легкостью доказывала всем неправоту последнего, хотя разрешать споры полагалось как раз учителю.
Ая легко демонстрировала всем, что она умнее учителей; разница в уровне способностей была столь заметна, что ее отлично видели и одноклассники.
Разумеется, они никак не могли уважать таких некомпетентных учителей. Ая подорвала авторитет всего персонала школы; это привело к тому, что часть ее одноклассников вообще перестали слушаться. Ситуация ухудшалась – правда, не резко, исподволь; этого никто и не замечал, пока не начались серьезные происшествия.
Например, некоторые из одноклассников нанесли себе увечья, пытаясь покончить с собой.
Из-за Аи лишились работы трое учителей. Один от нервного истощения, другой напал на ученика, третий влюбился в Аю и начал ее преследовать.
Несмотря на разных матерей и несходство характеров, Ая и Мария, судя по всему, друг в дружке души не чаяли. Их часто видели, когда они болтали между собой по телефону или гуляли вместе на выходных, держась за руки. Одноклассница Аи, время от времени составлявшая им компанию, рассказала мне:
«Они были ну просто не разлей вода! Гораздо ближе, чем просто сестры или друзья… может, как близнецы? Нет, это тоже не то. Пожалуй, самое подходящее… влюбленные?»
Мне не удалось раскопать в их отношениях ничего темного. Для столь «запутанной», как у Марии, семейной ситуации, я нашел на удивление мало проблем. Мать Аи (с которой Митисиге развелся после рождения Марии) тоже никаких неприятностей не доставляла, поскольку ей заплатили приличную сумму. Похоже, Митисиге прекрасно отдавал себе отчет в том, что его семейные дела несколько необычны, и прекрасно со всем справлялся.
Конечно, мои познания ограничены тем, что можно узнать из документов и расспросов знакомых. Не будучи самому свидетелем тех событий, понять в полной мере, что там между ними происходило, совершенно нереально. Но можно считать истиной, что никакого семейного кризиса не было и в помине, в отличие от случая Рюу Миядзаки и Рико Асами.
Однако семьи Отонаси больше нет.
Все, кроме Марии, погибли в ДТП.
Детали той аварии остались невыясненными, потому что не было свидетелей; две машины столкнулись лоб в лоб, и водитель второй машины погиб на месте.
Кроме оставшейся дома Марии, умерли все. Это железобетонный факт.
Мария Отонаси осталась одна.
Не в силах открыть душу ни перед кем, кроме самых близких – и уже умерших – людей, Мария Отонаси осталась одна в самом полном, самом прямом смысле этого слова.
После того как особняк ее родителей продали, а опекуном Марии назначили Кёхико, младшего брата Митисиге, Мария исчезла без следа.
Вот практически и все, что я смог разузнать о Марии Отонаси.
Мне неизвестно ни как она уже после всего этого наткнулась на чудодейственные «шкатулки», ни что заставило ее пожелать стать существом, выполняющим желания других, и позволило заполучить «Ущербное блаженство».
По-видимому, это связано как-то с потерей родных.
Их смерть изменила Марию, вселила в ее сердце аномальное стремление жертвовать собой и, хоть и не прямо, но породила сверхсущество, которым она стала сейчас.
Что интересно – у нее была возможность заново открыть себя. Благодаря повторам «Комнаты отмены» у нее было на это столько времени, сколько можно пожелать. Она превратилась в нечто вроде копии Аи – возможно, она думала, что, став своей безупречной сестрой, сможет достичь цели.
Эх, у меня было столько информации – я должен был понять истинную натуру «О» куда раньше.
…Нет, неверно. Связать «О» с такой приземленной штукой, как ее семья, мешали другие причины.
Чем лучше ты понимаешь сверхъестественное, тем больше оно теряет ореол сверхъестественности. Если только не верить слепо, не отказаться от любых попыток понять «шкатулку», ты не сможешь ей овладеть. Нельзя пытаться объяснить необъяснимое.
Однако отказ от глубокого мышления – именно то, что я ненавижу больше всего на свете.
Это условие противоречит моему «желанию», так что выполнить его я просто не могу. Это мешает мне овладеть «шкатулкой»; чтобы облегчить себе задачу, я был вынужден наложить на свою «шкатулку» серьезные ограничения. Но благодаря этим ограничениям я и смог заполучить «шкатулку», с которой могу совладать, – «Тень греха и возмездие».
Постичь, что такое «О», было только вопросом времени.
«О».
С самого начала это был всего лишь инициал фамилии «Отонаси». А с учетом того, что Отонаси взяла имя своей сестры, я уверен, что интерпретация этой буквы следующая.
«О» означает –
«Ая Отонаси».
✵
Я, Отонаси и Юри Янаги сидим в «Кинотеатре гибели желаний» – «шкатулке», имеющей форму алого кинотеатра.
Здесь, внутри, все настолько до безумия стерильно, что можно подумать – этот кинотеатр существует исключительно для того, чтобы стирать грязные создания; я постоянно ощущаю, как он давит на меня. Он постоянно отгрызает по кусочку от моей воли и мало-помалу сдавливает мою «шкатулку».
Сопротивляясь давлению, я обдумываю некий вопрос.
…Странно.
Я оглядываюсь.
Мы стоим в идеально чистом красном коридоре, имеющем форму кольца и связанном с четырьмя кинозалами. Прямо перед нами сейчас холл. На цифровом табло горит надпись: «Фильм "Повтор, сброс, сброс" окончен».
Итак, мне против моей воли показали уже три фильма.
«Прощай навсегда».
«В 60 футах и 6 дюймах друг от друга».
«Повтор, сброс, сброс».
Все они крутились вокруг моего прошлого, которое показывалось глазами Миюки Карино, Харуаки Усуя и Марии Отонаси соответственно. Роскошно оформленное изображение моих грехов, нацеленное на то, чтобы, так сказать, измотать меня. С учетом количества кинозалов в этом комплексе – остался один фильм.
Называется он «Пирсинг в 15 лет» и будет идти с 22.30 до 24.00. Если я не прекращу все это до полуночи, мое поражение практически предрешено.
Но странно.
Я думал, н а ш а д у э л ь у ж е з а к о н ч е н а.
– Омине, почему ты хмуришься? – спросил кто-то, глядя на мое выражение лица.
Мария Отонаси.
…Нет. Она уже далека от той робкой, замкнутой девушки; я не должен звать ее так.
– Ая. У меня вопрос.
Я произнес ее имя осторожно, но, как ни странно, оно ей вполне идет.
А, ну что удивляться. Когда я впервые встретил ее в «Комнате отмены», она была «Аей Отонаси» и никем другим. Девушка, стоящая передо мной сейчас, – та самая личность, созданная за время бессчетного множества повторов в попытке достичь своего идеала. «Ая Отонаси».
Когда мы были в плену тех бесконечных повторов, звать ее Марией было не в моих силах. «Мария» – изначально фальшивое имя, которое должно было отправиться в забвение; она упомянула его из простого каприза. Не существовало такого человека, как «Мария Отонаси», и Ая не собиралась допускать его существования.
Потребовалось чудо, чтобы превзойти это ее намерение, и это чудо мог совершить лишь Кадзу – один из немногих, кому удалось сохранить память между теми повторами.
В каком-то смысле Кадзу сломал планы Аи Отонаси и изменил судьбу.
Я же такого чуда совершить не мог. Я не мог запомнить имя «Мария», упомянутое в одной из тех временнЫх петель.
И поэтому она есть и останется для меня «Аей Отонаси», хоть она и позаимствовала это имя у своей старшей сестры.
Никак не среагировав на то, как я к ней обратился, Ая переспрашивает:
– Какой вопрос?
Я сообщаю ей, какую странность обнаружил:
– Почему «Кинотеатр гибели желаний» все еще работает?
Ая поднимает бровь.
– Ты о чем? Он работает, потому что Кадзуки Хосино не уничтожил его, это достаточно просто и очевидно.
– Не понимаешь, к чему я клоню? Странно, что он не сделал этого. Его воля сломалась в тот момент, когда ты отказалась от личности Марии Отонаси. Разве он не должен был сдаться? Тогда почему «Кинотеатр гибели желаний» по-прежнему работает?
Вот именно. Само присутствие Аи Отонаси здесь должно означать, что сражение закончено.
Потому что это означает, что план погрузить Кадзу в бездну отчаяния принес свои плоды.
Так почему мы до сих пор здесь? Почему он все еще не сдался?
– Похоже, ты ничего не понял, Омине. Ты ничего не знаешь о том, какого калибра Хосино на самом деле.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что его воля вовсе не сломлена, – отвечает она, не шевельнув ни единым мускулом.
– Хаа?
Какого черта?
Цель Кадзу – дать Марии Отонаси повседневную жизнь, свободную от «шкатулок». Но очевидно же, что эта цель недостижима – теперь, когда Ая решила навсегда стереть «Марию Отонаси» и пришла в кинотеатр. Цель Кадзу недостижима; он должен знать это лучше, чем кто-либо другой.
И все же его воля не сломлена?
– Так ты – хочешь сказать – он по-прежнему думает, что может тебя вытащить?
– Именно так. Это не обычный, нормальный парень. Он не сдается, пока у него есть цель, и неважно, достижима она или нет. Я постепенно начинаю подозревать, что он в принципе неспособен сдаваться.
Неспособен сдаваться?..
Абсурд. Однако же факт остается фактом: «Кинотеатр гибели желаний» по-прежнему функционирует. Кроме того, я не думаю, что Ая может ошибиться в оценке характера Кадзу.
Иными словами, она права.
Что означает…
– …Ччерт!
Это сражение изначально велось в расчете на то, чтобы сломить его дух.
Кадзу не может достичь своей цели, раз Ая сделала свой выбор. Он фактически уже проиграл. В этом я убежден, и неважно, что он по этому поводу думает.
Однако его поражение вовсе не означает мою победу. Если я ничего не предприму, проиграем мы оба. Если его воля останется несломленной и он не уничтожит свою «шкатулку», мне придется смотреть четвертый фильм «Пирсинг в 15 лет». После этого моя «шкатулка» развалится, хочу я этого или нет, и моя попытка сделать мир чище путем создания «людей-собак» пропадет впустую.
Если все продолжит идти своим чередом, я проиграю тоже.
Как вообще так получилось? Все шло по плану. Мне даже удалось нейтрализовать его троянского коня, Юри Янаги, и доставить сюда Марию Отонаси. И все равно я очутился в тупике. Я в тупике, хоть и не проиграл пока что… Да что такое вообще этот парень? Непобедимый боксер или что?
Начинаю понимать, почему «О» сказала, что мне не победить Кадзу.
– Отонаси-сан, – внезапно прерывает молчание Юри Янаги.
Я вслушиваюсь – вдруг ее слова дадут мне ключик к решению моей проблемы.
– В последние несколько минут ты перестала звать Кадзуки-куна по имени, да?
Ну вот, привлекла мое внимание, а несет полную ерунду.
Это приводит меня в ярость.
– Тебе-то что, сука? Хочешь убедиться, что Кадзу и Ая разошлись, и он теперь свободен? Ты мне мешаешь, так что заткнулась быстро нахрен.
– Эээээ?! Что за грубая лексика?! Ты гадкий! И потом, не слишком ли долго ты смотрел на меня как на пустое место?!
– Ну да, твое время на сцене кончилось. Ая уже стала врагом Кадзу, так что твоя ценность равна нулю. Так что будь хорошим маленьким привидением и сиди тихо, а то мы все тут привидениями станем.
– Мне, мне что, даже рта раскрыть нельзя?!
Я перестаю обращать на нее внимание. Ей отвечать – пустая трата времени.
Хотя она права – Ая стала звать Кадзу по-другому. Скорее всего, теперь, раз они стали врагами, она просто не может звать его так фамильярно, как раньше.
Враги.
Враги…
– Кстати, Ая, хочу прояснить один вопрос: могу ли я рассчитывать на твою помощь? Кадзу не оставит тебя в покое, пока его воля не сломлена, так что тебе тоже нужно его победить.
– Можешь. Я не могу просто игнорировать Кадзуки Хосино. Он, может, и безоружен, но расслабляться нельзя. Я по-прежнему считаю его величайшим из препятствий между мной и моей целью.
– Похоже, так и есть. Поэтому, мне кажется, объединить силы, пока мы с ним не разберемся, будет хорошей идеей. Что скажешь?
Секунду Ая молчит, потом наконец раскрывает рот.
– …Твоя «шкатулка», «Тень греха и возмездие», мне отвратительна. Твой подход основан на том, чтобы приносить в жертву других, а это против моих принципов. Я согласна, что у нас с тобой много общего, но я никогда не соглашусь с твоими методами.
– …Значит, ты абсолютно не намерена со мной сотрудничать?
Если так, мои руки связаны.
Кадзу до сих пор не сдался, несмотря на свое отчаянное положение. Если и есть способ сломать его, в нем наверняка должна быть задействована Ая.
– Нет. Я тебе помогу.
Неудивительно, что меня охватывает чувство облегчения, когда я слышу эти слова.
– Раздавить его – моя цель номер один. Я вот что имею в виду: у меня нет никаких обязательств помогать тебе – я всего лишь оптимизирую путь к собственной цели. К примеру, у тебя есть ограничение по времени, а у меня нет. Это различие может сыграть против тебя.
– То же относится и ко мне. Я предам тебя, если понадобится.
– Прекрасно.
– Ладно, так с чего начнем? Мне сейчас не приходят в голову очевидные способы, как его сломать, но ты-то можешь придумать, верно? Скажи: какой самый эффективный способ атаковать Кадзу?