Мико: Грэй, очевидно, что в рацион трибутов специально включена пища, содержащая А-энергию. Цель, вероятнее всего – наполнение Источника одаренных, чтобы развить и усилить их азур-способности. Но вторая сторона медали – это возможные азур-мутации. При критическом накоплении Азур организм, не выплескивающий его, будет неизбежно изменяться.
Интересно. Очень интересно. Выходило, что трибутов здесь изменяли, целенаправленно делая их А-людьми. Пытаются таким образом прыгнуть выше головы, усилить данный от природы человеческий Источник? Создать подобие Инков, преданную гвардию азур-измененных? Интересно, каков процент отбраковки неудачных мутаций и что происходит с неудачниками?
– А сколько вообще трибутов в Тимусе? – спросил я.
Эстер пожала плечами, но Ян тут же ответил:
– Около шестисот, если считать все круги обучения.
– А на нашем круге сколько?
– Три группы, сто одиннадцать человек.
– А на пятом?
– Сейчас шестьдесят три, – без запинки ответил Ян. – Все данные же есть в вокс-сети, почему ты спрашиваешь?
– Просто интересно, – задумчиво произнес я. Пятьдесят процентов отбраковки, нехило. И куда отправляются те, кто не дошел до пятого круга? «Чистить унитазы Легиона», как выразился опцион, которому я сдавал снаряжение?
– Свен задает странные вопросы, – хихикнула Эсси. – С тех пор, как ему дали по голове, он какой-то странный, не замечаешь, Ян? Вообще другой человек. Я его даже сначала не узнала.
– Грэй, – проворчал я. – Называйте меня Грэй.
Тем временем к нам подсели еще двое.
Один был широкоплечий и большой, с круглым лицом и ярко-голубыми глазами, этакий косолапый медвежонок. Второй – поменьше, потоньше, потемнее.
– Свен, привет! – протянул мне крепкую руку здоровяк. – Червяк, свали отсюда. Тинки, ты тоже.
Сев напротив, он бесцеремонно толкнул локтем моего соседа, так что тот едва не свалился, чудом не опрокинув свой поднос с едой.
– Стоп, – я положил руку на стол, усилием воли останавливая уже начавшего подниматься с испуганной физиономией Яна. – Никто никуда не уходит. Вы кто такие?
– Кано, да ты что, это же я, Ас, – выпучил глаза белобрысый. – Что с тобой?
– Видно, правда что-то с головой, – сказал второй, – Свен, все нормально. Я Эд, а этот боров – Асмунд. Мы тоже волчата, как и ты.
– Он ничего не помнит, – быстро сказала Эстер, переводя взгляд с одного на другого. – Амнезия.
– Я слышал, Эс, – отмахнулся тот, что назвался Эдом. Он казался посерьезнее на вид. – Но это ничего не значит. Мы поможем вспомнить, ха.
Я окинул их внимательным взглядом. Народ Ветра, как почему-то называли нацию Грэйхольма, отличался крепкими светловолосыми и светлоглазыми ребятами. Эти двое были типичными представителями – как и сам Свен Грэйхольм. В прошлом их наверняка связывала крепкая дружба, скорее всего, они хорошо знали друг друга еще на родине. Ну что ж, пора начинать воспитывать, заодно и проверим пределы своей силы.
– Извинись, – сказал я здоровяку-Асу, притянув их взгляды и сосредоточившись.
– Чего? – непонимающе моргнул тот. Его сознание было каким-то неповоротливым, как сам увалень, внушить простую мысль оказалось неожиданно сложно, будто она представлялась ему чем-то совершенно немыслимым.
Мико: Видишь? Заставить делать что-то, противоположное характеру, намерениям или приказу, гораздо сложнее, чем просто подтолкнуть к нужному решению или расположить к себе…
– Извинись. Немедленно! Перед Яном. Ты его толкнул.
Над столом неожиданно повисло напряжение. Я в упор смотрел на Асмунда, одновременно слегка придерживая пси-полем Эда. Моя воля переламывала волю сразу двух парней, стало ясно, что происходит нечто странное.
Мико: Ага, при одновременном направленном воздействии ты уже теряешь силу! Продолжай!
– Э… а… Ну ладно. Прости, Ян, – пробормотал неожиданно побагровевший Ас. – Я… не хотел. Вот дерьмо, а!
Эстер не сводила с нас глаз, переводя испуганный и одновременно любопытный взгляд с одного на другого. Она была Заклинательницей, с пси-активным сознанием, и, несомненно, что-то почувствовала. Я сообразил, что могу запросто выдать себя, и прекратил ментальное давление. Кажется – немного перестарался: оба парня выглядели неожиданно сдувшимися и даже чуть испуганными.
– Значит, старые друзья? – спросил я, хрустнув костяшками пальцев. – Я вас пока не помню, но рад видеть, парни.
– Да нет проблем, кано, – кивнул Эд. – Мы просто хотели сказать, что тоже рады. Что ты живой вернулся.
– Пойдешь с нами, Свен? – пробасил Асмунд.
– Нет. Надо выспаться. Увидимся позже.
Я послал обоим мысленный импульс, и парни почти одновременно встали. Эд один раз оглянулся, пока отходил.
– Святые котики, я поражена! – прокомментировала Эстер. – Что это было? Грэйхольм, где ты такого набрался? Взгляд, поза, тон – как у легата, не меньше!
Она звонко рассмеялась и спародировала меня, с каменным лицом и прямой спиной процедив в сторону Яна: «Извинись. Немедленно».
Я усмехнулся. У девушки-афро явно имелся талант лицедейки. А мне нужно не забываться, иначе очень просто выйти из образа.
Мико: В общем, сейчас ты способен эффективно воздействовать на двух-трех людей. Ты обратил внимание, что чем сильнее противодействие, тем больше сложнее контроль? Скажем, полностью ментально подавить ты сможешь только одного человека, двух сразу – очень вряд ли.
– Грэй… – едва слышно прошептала «Тинки», незаметно коснувшись меня локтем и сделав большие глаза. – Справа, у окна. Твоя Ева смотрит.
Я обернулся. У окна стояла девушка, изящная и тонкая, с блестящей волной каштановых волос, падающих ниже пояса. Вкус у моего носителя был явно неплохой – фигура что надо, комбинезон подчеркивал выпуклости во всех нужных местах, да и личико, как я успел рассмотреть, вполне приятное. Большие зеленые глаза, тонкий нос, гордо очерченные капризные губы. Девушка из тех, что считает себя первой красавицей – и ее уверенность в себе невольно передается окружающим.
Я считал это, когда наши взгляды встретились, мгновением спустя Ева смутилась, прижала ладони к лицу и стремительно выбежала из столовой.
Меня почему-то скорее веселили, чем волновали эти юношеские проблемы. Я как бы пребывал в позиции «над ними», все-таки опыт предыдущих жизней подсознательно давал о себе знать, хоть я и не помнил их. Нужно только не забываться и не сбрасывать маску Свена Грэйхольма, чтобы не вызвать ненужных подозрений.
– Не хочешь поговорить с ней? – спросила Эсси. – Может, помиритесь еще.
– Все, что было – в прошлом, – ответил я.
Темнокожая девушка недоуменно покосилась на меня, но ничего не сказала. Мы давно съели свой ужин, но так и сидели за столом как привязанные, пока я не сообразил, что непроизвольно держу Эсси и Яна своим присутствием.
Я встал – и они поднялись. Чтобы больше никого не смущать, полностью свернул «Повелителя», пси-поле Стаи давало неожиданный и не всегда предсказуемый эффект.
Время от ужина до отбоя принадлежало трибутам, в коридорах и внутреннем дворе собирались компании, прогуливались парочки. Много молодых парней и девушек в одном месте, возраст и гормоны все равно возьмут свое – очевидно, на личную жизнь трибутов руководство Тимуса закрывало глаза, оставляя людям отдушину в суровых буднях.
Я не солгал друзьям Свена – плотный ужин действительно призывал ко сну, но сначала нужно было кое-что доделать.
Эсси убежала, Ян куда-то исчез, а я закрылся в комнате и подключился к вокс-сети. Мико составляла рапорт для мастера Кея – описание моих приключений в А-Зоне и Энджело, максимально ретушируя моменты, которые могли меня выдать, я же изучал структуру и расписание Тимуса.
Как и сказал Ян, в академии проходили обучение несколько сотен трибутов. Примерно поровну юношей и девушек, от семнадцати до двадцати пяти лет. Их ежедневно, изощренно дрессировали по трем основным направлениям – Тела, Разума и Духа (это разделение наверняка пошло со времен Инкарнаторов, готовивших Воинов, Техномантов и Заклинателей).
После пяти лет изнурительного обучения трибутов отправляли на службу в Легион. Показавшим себя достойно присваивали офицерские звания, отчисленные уходили в рядовую пехоту, которая большей частью набиралась из местных жителей. Тимус все-таки готовил элиту – бойцов, обладающих азур-способностями. Это было логично – потому что в большинстве случаев противниками выступали сверхъестественные существа, будь то Твари из А-Зон, измененные люди или Одержимые. Но кроме того, все без исключения трибуты проходили ротацию в рейдах, патрулях и операциях Легиона именно в роли рядовых бойцов. Такая обкатка, как я понимал, позволяла набраться боевого опыта и познакомиться с буднями обычного легионера на собственной шкуре.
Я изучал расписание. Десять часов занятий в день. У юниоров, трибутов второго круга – преимущественно тренировки Тела и Разума. Дух – всего два раза в неделю. Множество нарядов по графику. Еженедельное участие в патруле или рейде Легиона. Свободное время – два часа после ужина до отбоя. Один увольнительный в месяц, два – за особые заслуги.
Драконовский график, а если учесть, что я находился на охраняемой территории, вопрос о том, как найти Полигон и Башню Пустоты, оставался открытым.
Мико: Спокойствие, Грэй! Возможно, нам не придется никуда выбираться.
– Что ты имеешь в виду?
Мико: Пока ты думал, я тщательно просканировала всю доступную информацию в вокс-сети. К сожалению, мы отрезаны от глобальной инфосети Города, но… в общем, смотри, что я нашла.
Когитор картинно щелкнула пальцами, и перед моим внутренним взором появились какие-то схемы, планы, списки, похожие на турнирные таблицы. Я вгляделся – нечто вроде планов каких-то локаций с замысловатыми названиями: Плачущие Тоннели, Курган Прайма, Небесный Мегалит, Облачная Лестница… Башня Пустоты!
– Мико, что это?
Мико: Описание и карты локаций. Полигон, судя по всему – продвинутый тренажер-симулятор, виртуальная реальность, используемая для подготовки бойцов в экстремальных условиях. Башня Пустоты – одна из его локаций. По расписанию испытания на Полигоне трибуты нашего круга проходят два раза в год. Следующее через тридцать шесть дней.
Глава 6
– Вперед, обезьяны!
Горная тропа была широкой, но изобиловала большими и малыми гранитными валунами, в беспорядке раскиданными на пути, а также всякими зловредными препятствиями, типа уступов по пояс высотой или стволов деревьев, образующих хаотичные баррикады.
Первое утро в Тимусе началось с завтрака и разминки, а затем нас ожидали четыре часа физической подготовки. Обучение Тела, как это называлось в расписании занятий. По факту это походило на изощренные издевательства.
– Шевелитесь, манки! – снова рявкнул дрон хриплым басом Паука. Летающий надсмотрщик, паривший над нашими головами, зорко наблюдал, чтобы бегущие трибуты не снижали темп и держались вместе. Сразу несколько групп совершали утренний марш-бросок, и над каждой парил дрон, подбадривающий отстающих резкой командой или электрическим разрядом.
Прямо за задними воротами Тимуса начиналась горная тропа, пьяной восьмеркой петляющая по скалистым обрывистым кручам и превращенная в подобие полосы препятствий. Здесь было прохладно, ледяной ветер свистел между камней, но очень скоро я понял, почему все, даже девушки, перед пробежкой скинули верхнюю часть комбинезона, оставшись в обтягивающих оливковых майках.
После первого круга все мы стали мокрыми, как мыши, а после второго майки можно было выжимать. От разгоряченных тел исходил легкий пар, слитный топот и каркающие команды наставника отдавались в ушах.
– Сколько кругов нужно сделать? – спросил я у пыхтящего в конце группы Яна.
– Три. Или пять… Хорошо бы – три…
Три круга – это не меньше двенадцати миль, как стало ясно после первой «восьмерки». Учитывая рельеф, препятствия, постоянное чередование спусков-подъемов и порывистый ветер – достаточно сложный маршрут даже для крепкого человека. Однако большинство трибутов, разбитых на группы примерно по тридцать-сорок человек, весьма бодро преодолевали дистанцию. Видимо, их еще в первый год хорошо выдрессировали – за редким исключением, отстающих почти не было.
Основным стимулом был страх – мало кому хотелось вызвать гнев нашего инструктора и попасть под раздачу.
Наставника Тела звали Гай Граммар, но все называли его «Паук». Когда я впервые увидел его, сразу понял, как выглядел Инкарнатор Львиноморд.
Чернокожая гора мышц не меньше семи с половиной футов роста. Грудная клетка, по массивности не уступающая корпусу кидо. Четыре руки: вторая пара, поменьше, росла прямо под основными конечностями.
Эбеново-черная кожа, покрытая белесыми росчерками шрамов, бугристый абсолютно лысый череп и злые щелки глаз. Четырехрукий не стеснялся, щеголяя чудовищным торсом, прикрытым лишь массивным наплечником на диагональном ремне. Вокруг гиганта постоянно крутились несколько маленьких летающих дронов, исполнявших роль дополнительных глаз-надсмотрщиков.
Его легко было принять за Инка-Воина, прошедшего пару эволюций, но Паук был просто А-человеком. «Шивой», как прошептал мне Ян. Целые племена таких полулюдей, дикие и кровожадные, обитали где-то в районе африканского континента. Азур-изменения уже закрепились в их генетическом коде, создав отдельную расу, которую, по аналогии с глифом системы Стеллара, стали называть «шивами». В Энджело это выражение применялось ко всем А-людям, имеющим нечеловеческие азур-изменения, а в Городе закрепилось за племенами диких четырехруких мутантов. Подобно Бродягам, они наводили ужас на мирные поселения, славясь каннибализмом и невероятной жестокостью.
Как оказалось, были успешные попытки их приручить и вернуть в лоно цивилизации. Из четырехруких «шив» выходили отличные солдаты и телохранители. Они легко обучались и зачастую в сообразительности не уступали обычным людям, хотя все сторонились их из-за агрессивности и вспышек необузданной ярости. Ходили слухи, что несколько родов цивилизованных «шив» жили в Городе. Частично информация была доступна в Архиве Стеллара, а кое-что мне рассказала Эстер – ее родной клан постоянно сталкивался с набегами этих диких существ.
Откуда был наш Паук, из «городских» или «диких», оставалось тайной.
Он много лет провел в Легионе, был ветераном многих рейдов. Дослужился с самых низов до центуриона, помощника командира подразделения. Черный паук, выгравированный на его наплечнике, был сигной Седьмой Когорты, прославленных «Железных Пауков». Возможно, из-за этого символа он и получил свое прозвище, а вовсе не из-за жутковатого сходства с насекомым, когда начинал шевелить всеми четырьмя конечностями.
Последние десять лет Паук гонял трибутов в Тимусе, став живой легендой и притчей во языцех.
Для него принципиально не существовало наших имен. Все трибуты превратились в «обезьян». «Манки» различались по внешним признакам – «гамадрил», «жирный павиан», «рыжая макака» или «черная мартышка». Как я убедился в первый день, Паук был чертовски наблюдателен, подмечал малейшие детали и редко повторялся. Например, после второго круга, заметив, что пробежка не представляет для меня особой проблемы, он с ухмылкой поманил пальцем:
– Слишком легко, гиббон белобрысый?
Защелкнулась пряжка, на плечи взгромоздился тяжелый рюкзак, набитый, по ощущениям, кучей булыжников. С такими же, я уже видел, бегали отдельные отличившиеся личности.
Как он заметил? Я старался не выделяться из толпы. С дополнительным грузом не пришлось притворяться – даже для меня такой марш-бросок неожиданно оказался напряженным. Физические усиления моего организма были недостаточными даже для требований Тимуса.
К концу пятого круга вся группа была взмыленной. Некоторые, повалившись на землю, хватали ртами воздух, в числе аутсайдеров оказался и мой сосед Ян. Передышки не дали, те, кто устал, получили выволочку от Паука:
– Встать! Дерьмо обезьянье, а не солдаты! Вы что, думаете, что после марш-броска вам дадут отдохнуть и отдышаться?! Не-ет, манки, приказ будет такой – сразу, с хода накостылять врагам или захватить позицию. Или вы думаете, что Твари будут ждать, пока вы отдышитесь?! Вас уже сожрали или навертели дырок больше, чем те, через которые вы гадите! Вы все – трупы!