Пока Карина оценивала результат, я прикинула, смогу ли задержаться в спальне. Вот, например, если сказать, что в вазах осталась пыль… или под кроватью! Или взяться самой затопить камин?
Но пока я раздумывала, Карина не оставила мне шансов.
— Нанетта, идём! — и она настойчиво потянула меня к двери, явно не собираясь слушать никаких отговорок.
Ах ты незадача какая, а! Я же всего в шаге от находки! Проклятье!
— Что-то случилось? — просто для порядка спросила, от безнадежности. Ну и чтобы прикинуть дальнейшие планы.
— Нанетт, ты дурочка что ли? — возмутилась Карина. — Господин прибывает!
— Да он уже неделю прибывает и прибывает, — проворчала я. — Это все знают. Новость не новость, а уже который день весело.
— Ну тебя! Он прямо сейчас прибывает! Карета уже в городе, прискакал его камердинер и велел быть готовыми! — горничная, так и не выпустив моей руки из своей хватки, утягивала меня за собой дальше по коридору. Я едва успела погасить свет в спальне, и то, кажется, на один лепесток осталось.
В спину полетел ехидный смешок, на грани слышимости — Карина даже ухом не повела. Глюк, воспользовавшись моментом, удрал. Сволочь духовная! Ничего, вызову, чтобы нужный кирпич показал, зря радуется. Одно плохо — как мне теперь снова пробраться к камину?
Карина притащила меня в комнату, которую мы делили на четверых с ещё двумя девочками. Личное пространство слугам, ясное дело, не полагалось. Не сказать, что условия плохие. Очень даже хорошие. Но то, что я практически всё время находилась под невольным наблюдением играло против меня. Сами служанки, может быть, и не шпионили за мной специально, но экономка у герцога на редкость дотошная и внимательная, и расспрашивать умеет так, что сам не заметишь, как вспомнишь любую мелочь, а уж как она умеет вытягивать детали… Именно поэтому я так долго не могла попасть в спальню — узнала бы и в лучшем случае вышвырнула бы, а в худшем — сдала страже.
Приходилось терпеть и выжидать. И что в итоге?! Вот прямо под самым носом, можно сказать, обломись устроили. Не мог этот чертов герцог хоть полчаса еще жену половить?
Ладно, я наверняка еще придумаю, что делать, из дому-то меня никто не гонит. Несмотря на слаженную работу коллектива дворец готов к приему хозяина только в самом первом приближении. Чтобы привести его в порядок как следует нам еще пахать и пахать. Эх… а может, решиться на наглый грабёж и побег? Стукнуть спящего герцога его же вазой по башке, и в ноги. Мда… какие-то у меня прорезаются в последнее время криминальные наклонности, прямо как не с юрфака попаданка, а из колонии малолетних преступниц.
И потом, что, если в тайнике что-то недостаточно важное? Или из-за полученной информации потребуется задержаться? Откуда я знаю, что там нужные мне доказательства? Нет, рисковать нельзя.
— Нанетта, проснись! Ну, же парадный передник, а не каждодневный. Поторопись! Герцог будет с минуты на минуту!
Ох…
Карина наскоро помогла мне привести себя в надлежащий вид, поправила выбившуюся из-под чепца прядку.
— Бежим!
И мы помчались вниз, в холл. Прислуге следует встречать хозяина, выстроившись во дворе согласно иерархии, причём независимо от погоды, разве что проливной дождь или лютый снегопад загонит под защиту крыши.
Мы с Кариной выбежали на улицу одними из последних, поймали строгий взгляд экономки, хором пробормотали извинения и встали среди других горничных, ближе к концу строя, потому что в начале стоят те служанки, которым доверено обслуживать жилой этаж.
После бега я не сразу почувствовала пробирающий до костей холод. Чёртов рабовладелец.
Нет, я вполне согласна, что прислуга должна приветствовать хозяина. Но не так же! Выгонять людей на улицу в домашней одежде, когда на дворе ранняя весна, самодурство без капли здравого смысла. А если горничные хором схлопочут воспаление лёгких, кто работать будет? А главное, больничных тут не предусмотрено, или работай, или умри. Сама экономка в меховой накидке на плечах, старая грымза, а девчонок в одних платьях и передниках выгнала на холодрыгу. Хорошо хоть чепец, в другое время меня безмерно раздражающий, теперь не дает моим ушам отмерзнуть и двумя тряпочками свалиться на мостовую.
И сколько ждать того мусью — не понятно.
Ворота скрипнули и вся шеренга слуг подтянулась, но оказалось, что радость преждевременна. Это всего лишь папаша нашего герцога. Тоже противный тип со следами былой красоты на обрюзгшей, вечно недовольной и спесивой физиомордии. Но держится еще бодрячком, прибыл не в карете, а прогулялся пешочком от своего дома через сквер до сыновнего. В последнее время у господ это вошло в моду. Здоровый образ жизни, все такое. Моцион называется.
— Мой сын еще не прибыл? — отрывисто бросил его светлость граф Дю Марше вытянувшемуся в струнку дворецкому и недовольно поморщился. — Опаздывает. Впрочем, как всегда. Чего еще ждать от этого мальчишки, которому его титул достался незаслуженно и только по воле моего маразматика-тестя.
До-о-о, три раза за время моей работы этот неудовлетворенный слизняк тут бывал и все три раза я слышала упоминание о «незаслуженном титуле». А дело в том, что когда-то граф женился на единственной наследнице герцогства в надежде на нехилые плюшки. И обломался. Дед нашего хозяина предъявил какие-то хитрые условия предков, в результате чего все унаследовал не муж наследницы, а ее сын. В двадцать один год получил в свое распоряжение кучу денег, поместий, заводов-газет-пароходов, послал папочку-тирана по известному адресу и зажил веселой жизнью.
И жил бы дальше, если б не еще одно условие доброго дедушки — брачный контракт. Чтобы остаться при наследстве, в двадцать пять пришлось жениться, и не абы на ком, а на совершенно определенной девице. Но это лирика… потому что у ворот, наконец, остановилась черная, уляпанная грязью карета, соскочивший с подножки лакей открыл дверцу и из темноты высунулся кожаный сапог такого гигантского размера, что я мысленно присвистнула. Вооот зачем ему футбольное поле вместо кровати! Как я могла забыть, что у меня не муж, а дядястепа-герцог?
Глава 7
Герцог вылез из кареты полностью, (экая каланча!) небрежно огляделся, лениво скользнул взглядом по нам, слугам, не задерживаясь ни на одном лице. Под его взглядом я почувствовала себя предметом интерьера. Даже экономка не удостоилась более пристального взгляда.
Сам в пальто, шея замотана шарфом. И не холодно ему от вида околевших слуг!
Герцог неторопливо двинулся к дому. Лишь приблизившись, ответил на приветствие дворецкого, экономке кивнул и прошествовал мимо, не обращая больше ни на что внимания… А, нет, обратил. Лакей, не тот, который открывал дверцу кареты, а тот, который доставил известие в дом, подскочил к герцогу, пристроился за его правым плечом и что-то активно зашептал в ухо.
Предупредил про визит графа? Самый очевидный и, пожалуй, единственный вариант.
Герцог, до этого просто безучастный, безэмоциональный и какой-то никакущий, как кусок серого камня, на глазах преобразился. В грозовую тучу. Его злость можно было почти что потрогать — казалось, протяни руки — и в воздухе дотронешься до вязкого марева. В реальности, естественно, ничего подобного не было, но представила я живо.
Метнув из глаз молнии, герцог пробурчал пару крайне неприличных ругательств. Как раз мимо нас с Кариной проходил. Она аж покраснела, несмотря на общее состояние сосульки.
Я же мысленно торопила герцога. Изыди уже! Долго нам ещё ждать, пока ты топчешься?
Длинный и грозный поднялся по ступенькам. Он и раньше не сутулился, держался не просто как гордый аристократ, а как человек с офицерской выправкой, но сейчас он расправил плечи, задрал подбородок. Видеть я могла только затылок, но готова поспорить, губы герцог сжал в тонкую нить. Хм-хм, а похоже, сынок-то разделяет всеобщую неприязнь к собственному папаше. Впрочем, неудивительно.
Лакей услужливой распахнул дверь, пропуская герцога.
Я покосилась на экономку. Нам что, стоять и ждать, пока господа в холле побеседуют? Граф хоть и отец, пройти дальше гостиной не может, дом-то мало того, что ни разу ни его, так ещё и сын герцог.
А ломиться мимо нам, слугам, никто не позволит.
Наверное, экономка так бы и держала нас на улице, но она, к счастью, тоже стала подмерзать, меховая накидка — не шуба.
Повелительно махнув рукой, она направилась в обход дома к боковому крыльцу. И, само собой, вошла первой, а мы с Кариной — одними из последних. Иерархия, чтоб её Глюк побрал.
Окунувшись, наконец, в тёплый воздух, я зажмурилась от удовольствия и звонко чихнула. Эх, а болеть мне совсем нежелательно. Растирая пальцы, я косилась на разбегающихся девчонок — кто на кухню, кто на продолжение уборки.
— Мадам Доретта! — рявкнули вдруг на весь коридор так, что всех слуг буквально приморозило к натертому воском паркету. И меня в том числе. — Мадам Доретта!
— Да, ваша светлость, — экономка поспешила на зов, как бригантина на всех парусах, повинуясь свежему ветру. — Чего изволите, мье Даниэль? — а голосок такой заискивающий-заискивающий, такое впечатление, что у нее язык в меду и она им господина своего лизнула, аж прилипла. Ха, смешно, но «мсье Даниэль», воздвигшийся в дверях, поморщился почти так же, как я.
— Распорядитесь выдать слугам и особенно горничным горячего вина с пряностями, — голос герцога гудел, как молоток, забытый в пустой железной бочке, которую пустили катиться по ухабам. — Я предпочитаю здоровую атмосферу в доме и нормальный цвет лица у персонала. Синие и сопливые в этом доме не нужны.
И свалил. Распорядился, феодал, блин, сопли ему в доме не нравятся… дай ему боженька, или кто у них в этом мире отвечает за телесное здоровье, крепкого сна и защиты от бацилл… потому что горячее вино с пряностями это прямо вот то, что мне сейчас нужно! Замерзла, как собака.
Настолько, что даже не хочу подслушивать разговор герцога с отцом. Хотя он напрямую касается одного дельца, к которому я имею самое непосредственное отношение. В другой момент попробовала бы уши греть, хотя шансов, что меня допустят в гостиную было все равно немного. Но попытка не пытка.
Не сегодня. Я ззззззадубела, а антибиотиков в этом мире нет!
Приказ хозяина хорошо сказался на общем настрое мадам экономки, нам не только дали вина, хлеба и по кусочку холодной курятины, но еще и позволили целых полчаса посидеть в кухне у самого очага, чтобы окончательно согреться. Все это весьма меня приободрило, и я приняла решение: пока герцог с отцом ругаются в кабинете и курительной комнате, надо попробовать еще раз пробраться к нему в спальню. Там все равно по идее надо растопить камин, если я сумею по каким-нибудь предлогом захапать эту работу себе, у меня будет несколько драгоценных минут на обыск.
Жаль только, что на вызов Глюка времени не хватит. Придется ощупывать трубу вручную, самостоятельно. Ну да ладно, возьму с собой совок для угля, у него массивная деревянная ручка и она вполне сойдет за молоточек для простукивания пустот в кладке. Чем черт не шутит, когда Глюк спит. Вдруг повезет, и я уже сегодня распрощаюсь с гадким чепчиком служанки?
Путем хитрых манипуляций и небольшого подкупа мне все же удалось обменяться заданиями со служанкой, которая как раз собиралась топить камин в хозяйской спальне. Пришлось наплести, что все еще мерзну и ужасно, просто ужасно не хочу выходить во двор, чтобы отнести белье в прачечную. Удачно сложилось, что с бельем по времени пришлось бы возиться меньше, чем с каминами на верхнем этаже, так что Фили даже не очень долго ломалась и осталась в полной уверенности, что обвела меня вокруг пальца.
Ну а я, довольная как слон, потащила ведро с углем вверх по лестнице. Судя по тому, что в гостиной еще горел свет и слышались голоса, наш дорогой месье до сих пор препирается с папашей и планирует следующий поход за беглой женой. У меня как раз есть время… отлично, отлично! Может, и с Глюком получится?
Естественно, начала работу я именно с герцогской спальни. Тихо приоткрыла дверь, убедилась, что тот последний лепесток на выключателе так никто и не нажал и в комнате приятный полумрак, который позволяет мне рассмотреть все нужное и спрятать все необходимое.
Быстро пройдя по ковровой дорожке, я тихо поставила свои огнетворческие инструменты, опустилась на колени и влезла в камин. Уххх, а вот тут темнооо… надо зажечь свечу. Вслепую стучать совсем неудобно.
Осторожно, стараясь лишний раз не шуметь, я начала задом выбираться из камина. Не шуметь — потому что мало ли кто опять же по коридору шастает, осторожность велит даже при наличии железного повода быть здесь — все равно соблюдать конспирацию по мере возможности.
Я уже почти выбралась на волю, когда над моей головой вдруг бухнуло:
— Стоять! — и в спину уперлось дуло пистолета.
Глава 8
Я вздрогнула. Тело отреагировало вперёд меня и застыло неподвижно. Напугал, гад. Я против него и так всё равно что котёнок против тигра, а он ещё и с оружием, и это особенно нервирует. Нет, я не думаю, что он выстрелит. Но мало ли, палец дрогнет, доведёт спусковой крючок.
— Месье герцог? — осторожно спросила я, стараясь говорить тихо и спокойно, как с психом.
— Вы кто такая и что здесь ищете?
Дуло по-прежнему упирается в спину, и ни разогнуться, ни обернуться. Очень неприятно. Уууу мусья нервная, чего тебе в гостиной с папаней не сиделось, как ты вообще сюда пролез? И с кем тогда предок твой беседует за бутылкой вина? Тьфу…
— Месье герцог, я всего лишь служанка. Я ничего не ищу, я растапливаю камин.
— А мне показалось иначе.
Если кажется, креститься надо! Или, как тут принятно, костяшки пальцев целовать и стучать ими по груди.
Вслух я этого конечно не сказала — служанки герцогам не дерзят, во всяком случае, безнаказанно. А так хочется! Но нет. Мы пойдем другим путем.
— Месье герцог, — добавила я жалостности в голос. — Мсье герцог, я всего лишь делаю свою работу…
— А почему в темноте? — продолжает он допрос.
— Месье герцог, как же в темноте? Свет горит.
— Хм?
Герцог продолжал удерживать меня на мушке, ирод неприятный. Ну, я примолкла. А что тут скажешь? Жалобный всхлип не подействовал. Остаётся только ждать.
Наконец, герцогу надоедает изображать столб. Давление между лопаток исчезло.
— Встаньте!
По глазам бьёт яркий свет. Герцог зажёг все лепестки до единого. Ещё и бра настенные, в дополнение к верхней люстре.
Я послушно поднялась, медленно, чтобы не спровоцировать психа. Обернулась, и, как положено служанке, присела в подобии книксена. Так, плечи вперед, животик выпятить, подбородок вниз, чепчиком зановеситься. Вот. Идеальная зашуганная горничная.
Герцог встал напротив в паре метров от меня. Когда отойти успел? Хотя он же свет включал… и заглянул ко мне под оборки чепчика, с любопытством, как мальчишка в старое дупло. Эх, не успела постную рожу скорчить и губы втянуть! Губы меня вечно подводят, потому что пухлые против здешней моды и все кому не лень обзывают их «вызывающими», «бесстыдными» и «нахальными». Сами они… губы как губы, что ж мне теперь, все время ходить оскалившись — прикусив чуть крупноватыми передними зубами нижнюю особо пухлую губу? Я пару раз пробовала — народ пугается. Потом наловчилась поджимать рот куриной гузкой. А тут не успела.
— Не помню, чтобы вы у меня работали, мадемуазель, — констатировал между тем ирод, окончив созерцать мои испуганную физиономию.
— Месье герцог, меня приняли уже после вашего отъезда, — про три недели умолчим для ясности.
— Угу, — наглый хмырь протянул лапу и поддел мой чепец, приподнимая и сдвигая его на затылок, чтобы не дать мне возможности под ним спрятаться.
Пистолет он сунул за пояс, руки на груди скрестил, таращится на меня из-под потолка с высоты своего роста, а мне никуда не деться.
И с обыском камина можно распрощаться, чтоб его! Когда я ещё до спальни дорвусь?