– Я буду заходить и проверять, как она здесь.
– Хорошо, – я выдохнула. До конца не верила, что этот суровый мужчина согласится. – Мои двери всегда открыты для вас.
Жак, все также не глядя на меня, кивнул и поднялся.
Рози ходила взад-вперед в коридоре и резко остановилась, стоило двери открыться.
– Завтра жду тебя как обычно, – подмигнула девушке я.
– Спасибо! – в порыве чувств помощница бросилась ко мне на шею. – Местресс, я вас не подведу!
– Не сомневаюсь, – я обняла девушку в ответ.
Удивительно, у меня и подруг-то настоящих никогда не было, сейчас же я сама понимала, что не хочу отпускать не просто помощницу, а человека, ставшего частью моей клиники и жизни, что по сути одно и то же.
– И тебе спасибо, Жак, – Рози осторожно коснулась руки брата, тот только вздохнул. – Идем домой?
– Да.
– До завтра, местресс! – девушка просто сияла, и ее улыбка передалась мне.
– До завтра. И вам, Жак, до свидания. И спасибо.
Последнее я сказала тихо, но была услышана.
– У вас четыре личных сообщения на переговорном артефакте, – на прощание предупредила помощница.
И все-таки она у меня умница. Сама бы я вряд ли пошла проверять артефакт. О том, что он у меня вообще имеется, я вспоминаю только в случаях крайней необходимости.
Первое сообщение заставило меня скривится. Местор Пауль напоминал, что ждет меня в гости на этой неделе. Надо сходить, не отстанет же.
Второе сообщение от Дарела Вольса, который интересовался, все ли у меня в порядке, и не доставила ли птица много неудобств?
“Все хорошо”, – ответила я, ничего не уточняя. С руххом я как-нибудь разберусь.
Третье сообщение от Ксавьера Дагье (начинаю чувствовать себя роковой женщиной, столько сообщений от мужчин. Так и зазнаться недолго). Лорд Тайны аккуратно интересовался, как хранятся заготовки на зиму в кладовке? Не поленилась, поднялась и проверила, как там наши окаменелости.
“Без изменений”.
А последнее послание пришло от Майка:
“Жди через несколько дней”.
Ох, как я люблю эти неопределенности! Майк, никогда не отличавшийся пунктуальностью, мог прибыть как через два дня, во что верилось слабо, так и через двадцать два. Остается надеяться на лучшее. Потому что с окаменелостями и впрямь пора что-то решать. Интуиция, основанная на знании целительства, подсказывала, что чем дольше горемыки проведут времени в таком состоянии, тем сложнее их потом вернуть к жизни. А про полноценную жизнь и говорить нечего. Какие изменения происходят в организме людей, попавших под воздействие василиска, никто не изучал.
Поэтому сообщение: “Поторопись”, другу направила, надеясь, что он прислушается.
Но пока поможем тому, кому можем. Рухх достаточно отдохнул, пора лечить крыло.
Стоило стянуть покрывало с клетки, как рухх встрепенулся и нахохлился, по крыльям побежали искры, хвост с длинными тонкими перьями и своеобразной кисточкой на кончике подрагивал, небольшие ушки грозно топорщились. Птенец неотрывно наблюдал за мной, периодически щелкая клювом. Что именно означало щелканье, я догадывалась: кое кто, как и я, целый день голодный.
Руххи питались мясом, причем свежим, только что добытым. Такого в моем распоряжении не имелось (давно не наведывалась к мяснику в лавку), так что пришлось рухху довольствоваться обычным мясом из холодильного ларя. Решив позаботиться о малыше, я нарезала кусок говядины мелкими кусками, и потом наблюдала, как работает рухх острыми когтями и клювом. Да он бы и здоровый шмат сам разорвал и съел, не подавившись. Нет, такого оставлять страшно. Да и ест взрослый рухх как Церя, если не больше. Двух прожорливых хищников я не прокормлю, разве что снять их с довольствия и время от времени выпускать на охоту.
Мысль была дельная и забавная, но за такое быстро найдут и отправят на каторгу, причем меня, а не цербера с руххом. За содержание магических животных хозяин нес очень серьезную ответственность. И это абсолютно правильно, если вспомнить, на что многие из животных способны.
Наевшись, птенец подобрел. В его эмоциях уже не чувствовалось столько агрессии, но страх все еще оставался. И если пока рухх расправлялся с мясом, я сидела поодаль, дабы не нервировать своим присутствием, то к сытой и почти довольной птице я подошла и села рядом. Рухх снова нахохлился, но больше для порядка, и изучал меня с интересом.Странно, конечно, как он попал в город? Руххи обитают высоко в горах, а горы от нас в нескольких днях полета. Уж не контрабандой ли попал сюда малыш? Наверняка…
Я надела перчатки и открыла клетку, решив ничего больше не предпринимать. Рухх сидел минут пять, но любопытство взяло верх и он осторожно, бочком, то и дело поглядывая на меня, вылез из клетки. Дальше убегать не спешил, так как бегал плохо, а с перебитым крылом не полетаешь.
Будто невзначай подвинув руку с куском мяса, я стала наблюдать, как поведет себя птенец. Он долго присматривался, но подходить не решался. Я чуть усилила эмпатическое воздействие, даря ощущение защищенности и сытости. А что еще нужно маленькому, пусть и пернатому, ребенку?
Рухх, набравшись смелости, подошел и выхватил мясо из моих пальцев. Перчатка защитила не только от острого клюва, но и от небольшого разряда молнии. Не зря я в свое время отдала за необычный защитный артефакт столько денег мехам.
А вот рухх испугался моей реакции, сразу метнулся в сторону и чуть не упал со стола, забил крыльями, забыв, что одно из четырех у него повреждено, чем напугал сам себя еще сильнее. Я по-прежнему не шевелилась, показывая, что не обиделась и не разозлилась, продолжая излучать спокойствие и уверенность. Птенец не со зла, просто не научился еще управлять своей силой. Но то, как он испугался и ждал наказания, показывало, что с людьми встречаться ему доводилось…
На то, чтобы успокоиться, рухху потребовалось несколько минут. Еще пару минут для полного осознания, что он теперь в безопасности.
– Малыш, – я осторожно потянулась к птице, – нам надо осмотреть твое крыло. Так что ты, пожалуйста, потерпи.
Поскольку на приручение рухха могут уйти годы, и то не факт, что получится, мне пришлось попросту обездвижить птенца и, чувствуя его страх и отчаяние, приступить к лечению. По-детски тонкие кости оказались сломаны почти у самого основания крыла. Крыло рухха, наверняка, онемело, кровоснабжение нарушено, к счастью, не сильно, так что ничего критичного произойти не успело. Сначала обезбаливаем и восстанавливаем кость, сращивая тонкие кусочки. Дальше регенерация справится за несколько дней. Теперь снимаем отек, полностью восстанавливаем кровоснабжение. А небольшая гематома заживет сама.
– Ну вот, – я погладила еще не отошедшего от обездвиживания птенца. – Ничего страшного, а ты боялся.
И поспешила засунуть одеревеневшее тельце в клетку, надежно закрыв замок.
Стоило рухху отмереть, как он грозно запищал, а кабинет наполнил характерный грозовой запах. Так что в руки я клетку брать не решилась, при помощи магии перенеся ее в угол.
– Отдыхай, – я послала птенцу успокаивающих эмоций и накрыла его покрывалом. Пусть спит.
Теперь бы и мне перекусить не мешало. Даже не знаю, откуда, но в холодильном ящике нашлись яйца, из которых вышла замечательная глазунья. Жизнь продолжается. Надо завтра обязательно встать пораньше и пройтись по лавочникам. Но сначала зайти в банк, Миасский банк открывается с первыми лучами солнца и работает почти до полуночи. Он вообще был всем удобен и хорош, кроме процентов за займы. Как здорово, что мне не придется обращаться к ним снова.
От стука в дверь я вздрогнула, воздушное настроение враз испарилось, оставив самое нехорошее предчувствие. В последнее время поздние визиты приносят мне только проблемы и головную боль.
Твердо решив, что если за дверью обнаружится какой-нибудь подозрительный, истекающий кровью мужчина, возможно лорд, вызываю стражу и не ввязываюсь в очередные неприятности.
Но за дверью стоял однокурсник Дарел Вольс, внимательно изучив его в глазок, я пришла к выводу, что кровью он не истекает, ни от кого не убегает. И, что важно, очередную живность мне не притащил, поскольку на сегодня мой рабочий день закончен и к новым свершениям я абсолютно не расположена.
– Привет! – я открыла дверь, пропуская однокурсника. – Ты пришел узнать, как твой подкидыш?
– Добрый вечер, – Дарел переступил порог, но дальше проходить не стал. – Извини, что так поздно. Да, решил узнать про маленького рухха. Если хочешь, могу оплатить его лечение.
– Да брось, – отмахнулась я. – У меня такое регулярно случается. Несколько раз находила под дверью клиники всякие свертки и коробки с разной живностью. Правда рухха надо куда-нибудь пристроить. А это, как ты сам понимаешь, не просто.
– Честно сказать, даже не представляю, кто бы мог его приютить, – задумался однокурсник. – Дело ведь не только в деньгах. С такой птичкой нужно уметь обращаться. Все-таки зря я тебе его прислал, – покаялся Дарел.
– А были другие варианты, кроме меня? – интересно, с кем еще из зооцелителей он поддерживает отношения.
– Был вариант сдать рухха страже. Думаю, тебе не нужно объяснять, почему я им не воспользовался.
Стража вряд ли бы стала церемониться с такой опасной находкой. К тому же раненой. Прибили бы, чтоб не мучился. И чтоб самим не мучиться с ним.
– Хочешь кофе? Обычно чай предлагают, но я не уверена, что он у меня остался. А того, что принято к нему предлагать, точно нет, – чтобы не дарить лишние надежды предупредила я.
– Давай, – улыбнулся целитель. А мог бы и отказаться из вежливости.
И как он все-таки изменился. Дело не только во внешности, но и в умении себя держать.
– Кстати, с кем еще из наших ты общаешься? – не из интереса (избавьте ушедшие боги мне скучать по однокурсникам), а чтобы заполнить паузу, пока варится кофе, поинтересовалась я. – Кроме тех двоих, разумеется, – от воспоминаний о заклятых подругах я чуть не передернулась.
– Если честно, мы с Инессой и Анжеликой почти не общаемся. И видимся редко, – Дарел замолчал, почему-то не спеша ничего рассказывать. Кажется, я задала вполне невинный вопрос. Или нет?
– Я мало с кем поддерживаю отношения из наших, – все-таки продолжил мужчина, когда кофе в турке закипел. – Так или иначе пересекаюсь со многими, в одном котле ведь варимся. В центральном прилично выпускников нашей академии работает. Сама знаешь, как престижно туда попасть.
– Ты давно там? – чашки я выбирала придирчиво, проверяя на наличие сколов и трещин. Захотелось показать себя не с самой плохой стороны. Не уверена, правда, получится ли, все-таки хозяйственностью я никогда не отличалась. Да и красивые чашки вряд ли компенсируют отсутствие вкусняшек.
– С самого выпуска. Сначала на практику позвали, а спустя полгода оставили насовсем. Инесса с Анжеликой там года три, кажется. А до этого работали где-то в других клиниках.
Наверное, всеми силами рвались на теплое местечко.
– А почему не общаешься? – сейчас Дарел меньше всего походил на замкнутого закомплексованного мальчика. Не похоже, чтобы у него имелись какие-то барьеры.
– Может, потому что все помнят, каким я был раньше, и не упускают возможности напомнить об этом и мне? – усмешка мужчины вышла невеселая, а я решила впредь стараться больше думать и меньше говорить.
Вольс всегда был отличником, пусть и не отличался силой магии, но с умом использовал накопители и вспомогательные артефакты. Если б еще устно нормально отвечал…
– Извини, что больше предложить нечего, в последнеев время ничего не успеваю, – и в такие моменты только и остается, что посыпать голову пеплом из-за собственной непрозорливости. Надо было сразу несколько булочек для себя отложить, не пришлось бы сейчас чувствовать себя скрягой.
– Ерунда, мне самому не следовало приходить с пустыми руками. За помощь с руххом с меня вкусный ужин.
– Не стоит, говорю же, мне несложно помочь животному в беде, – попробовала отвертеться я от какого-то слишком неожиданного приглашения.
– То есть ты отказываешься со мной поужинать, я правильно понял? – подловил меня однокурсник.
– Из-за рухха ужинать не буду.
– Тогда поужинай со мной просто так.
Наверное, проще было отказаться. Мы случайно встретились после десяти с лишним лет академии, и до этого никогда не общались. С сидящим передо мной мужчиной меня не роднило общим счетом ничего. И скажи я “нет”, Дарел, скорее всего, примет отказ нормально и больше мы не увидимся. Разве что случайно. И, наверное, будь на месте Дарела любой другой однокурсник или просто мужчина я бы так и поступила. Но отказать тому, кто проделал такой путь от посмешища до успешного целителя…
– Дарел, почему я и почему так внезапно?
– Может, я был в тебя по уши влюблен и помнил все эти годы? – я чуть не скривилась в ответ на такое заявление.
Я никогда не питала иллюзий по поводу того, что могу стать для кого-то предметом воздыхания. А нет, вру, питала. Когда чуть не вышла замуж за Эдварда. Но это было недолгое помутнение, спасибо папе.
– Нет, такой вариант не подходит, давай что-нибудь ближе к истине.
– Ближе к истине… хорошо. Я провожу исследования, мы с несколькими врачами разработали ряд лекарств, теперь нужно перейти к практическим испытаниям.
– И ты решил, что зверушек не жалко? – да лучше бы он ждал моей благосклонности все эти годы, честное слово!
– Мы уже протестировали, что могли, на обычных животных, но некоторые препараты рассчитаны на людей с магическим резервом, – принялся объяснять Дарел. – Мы пытаемся перенаправить резерв на регенерацию. Самоисцеление, в каком-то смысле. Там нет каких-то серьезных противопоказаний. Я принес с собой образец, – на стол лег небольшой флакончик из темного стекла с биркой. – Хочешь, можешь его сначала исследовать, прежде чем кому-то давать.
Я нехотя взяла флакон в руку. На бирке указано название, способ применения и дозировка. Ничего себе, какой сложный расчет дозировки! Вес, магический резерв, характер повреждений, ожидаемый срок выздоровления…
Да тут замучаешься высчитывать, сколько капель надо дать пациенту. Без специального курса не разберешься!
– Вижу, ты увлеклась, – довольно заметил Дарел, отпивая кофе.
– Потенциал у идеи есть, – признала я.
Когда магический резерв полон, а жизнь висит на волоске – это настоящее спасение. К тому же магический резерв восстанавливается быстро, как правило, за ночь здорового восьмичасового сна восполняется полностью. Исключение – сильное истощение. И то за несколько дней, если не прибегать к силе, резерв вернется в норму. А вот срастить за ночь кость или восстановить пробитое легкое, мягко говоря, проблемно, а по сути невозможно.
Но вот передо мной зелье, открывающее воистину удивительные перспективы.
– А есть более полное описание? – я крутила пузырек в руке, чувствуя, как руки горят от желания его получше изучить.
Дарел молча достал из внутреннего кармана пиджака объемный свиток и протянул мне. Свиток я развернула сразу и кроме состава обнаружила огромную таблицу по расчету дозировки действительно при самых разных повреждениях. Подумать только! Да это годы работы!
– Вижу, кое-кто зря времени не терял… – протянула я, медленно спускаясь по таблице. Внутриматочное кровотечение… чего здесь только нет, однако.
– Те, что отмечены галочкой, подтверждены опытным путем. В остальном расчет чисто теоретический, – пояснил условные обозначения целитель. Я кивнула.
Состав нашелся в самом низу, и он впечатлял не меньше. Ингредиенты, прямо скажем, недешевые, я пробежалась глазами по списку, прикидывая стоимость пузырька, с которым у меня теперь никак не получалось расстаться. Так и сжимала его в руке, второй держа свиток. Объем такого флакона – пятнадцать миллилитров, по всему выходит, что стоит он пару тысяч, не меньше. Вытяжки, эссенции, в том числе и из животных, кстати. Энтузиазм мой поутих, с учетом цены такая вещь никогда не выйдет в широкие массы, так и останется лечение при помощи активации магического резерва уделом богатеев. Магически одаренных богатеев, надо заметить.
– Не буду спрашивать, как ты выбил финансирование на такой затратный проект, – который не факт, что когда-нибудь окупится, хотелось добавить мне. Но Дарел и без моих дополнений считал продолжение.