Группа медленно двигалась по лесу, стараясь создавать как можно меньше шума. Финн шел за Беллом, след в след, за ним двигались еще трое парней из лагеря.
— Как думаете, — шепотом спросил один из них. — Если земляне поймали их, как долго они проживут?
Белл шикнул и поднял руку, приказывая всем остановиться. Финн прислушался: откуда-то впереди слышались едва различимые стоны.
— Мертвяки? — тихо спросил он, сжимая в одной руке пистолет, а в другой нож.
— Не думаю, — ответил Белл. — Я наслушался их за последние годы. Не похоже, чтобы это были они.
Он оглянулся на группу и прошептал:
— Расходимся. Мы с Финном вперед, остальные заходят с флангов. Если услышите стрельбу, бегите в лагерь.
Парни молча разошлись в стороны.
— Почему ты приказал им бежать в случае чего? — спросил Финн. — Что, если кому-нибудь понадобится помощь?
Белл посмотрел на него.
— Если дойдет до стрельбы, это будет означать, что помочь уже невозможно.
Пригнувшись и двигаясь между кустами, они прошли еще десяток метров вперед. Стоны становились слышны все отчетливее, теперь уже и Финну было понятно, что эти звуки может издавать только живой человек.
Еще через несколько метров в зарослях показалась щель. Белл знаком приказал Финну приблизиться, и тот заглянул в разрыв. Впереди, привязанный за лодыжки к дереву, вверх ногами висел Джаспер.
Финн рванулся, но Белл схватил его за плечо и повалил на землю.
— Ты что, не понимаешь, что это ловушка? — зашипел он. — Наверняка кругом хренова туча землян, и они прикончат нас, как только мы выйдем отсюда.
— Предлагаешь его бросить? Да? Оставить висеть здесь?
Белл тяжело вздохнул. Было видно, как напряженно он размышляет.
— Нет, — сказал он наконец. — Но действовать будем с умом.
Слева и справа от них колыхнулись деревья.
— Это парни подают сигнал, что они зашли во фланги, — объяснил Белл. — Действовать будем так: я снимаю пацана, ты прикрываешь. Заберись на дерево и следи. Увидишь шевелящиеся ветки — стреляй. И учти: после первого выстрела у нас будет максимум пять минут на то чтобы убраться отсюда к чертовой матери.
Финн кивнул и проверил обойму.
— Уверен, что хорошо стреляешь? — спросил Белл, передавая ему свой автомат.
— Мой отец считал, что стрельба — занятие для настоящего мужчины. Так что да, я более чем уверен.
Забраться на дерево оказалось довольно сложным делом: несмотря на то, что в бункере был спортзал, и Финн регулярно его посещал, состояние мышц все же было далеко от идеала. Тяжело дыша и пытаясь успокоить бьющееся сердце, он выбрал подходящую ветку и устроился на ней, крепко держа в руках автомат. Поймал в перекрестье прицела Джаспера и ухнул, подавая знак.
В ту же секунду на поляне показался Белл. Он бежал не скрываясь, держа наготове нож. Финн перевел прицел на деревья и медленно повел ствол автомата вдоль выбранной линии. Он никого не видел: ветки колыхались равномерно, от ветра, из звуков было слышно только стоны Джаспера.
Ладони вспотели. Финн бросил взгляд на поляну: Белл уже перерезал веревку и Джаспер кулем упал на землю. И в эту самую секунду раздался выстрел.
***
До бункера они добрались без приключений. Странно было идти по лесу, оглядываясь по сторонам, странно было вдыхать в себя пахнущий хвоей воздух и еще более странно было ощущать припекающее макушку солнце.
— Рада, что оказалась на свободе? — спросил Миллер.
Рейвен пожала плечами. Она была одной из немногих, кому и в бункере было нормально. Сидела себе целыми днями в лаборатории и занималась изучением механики: чем плохо? Уж точно лучше, чем болтаться по улицам Лос Анджелеса с такими же одинокими подростками, пить дешевое вино и трахаться с кем попало в темных подворотнях.
За это ее и замели пять лет назад: во время облавы очередной кавалер переложил в ее карман из своего пакет с наркотиками, и она не смогла ничего доказать. Впрочем, не слишком и пыталась.
— Где твои родители? — новая попытка Миллера завязать разговор тоже не увенчалась успехом. Родителей Рейвен помнила плохо: вечно пьяная мама, вечно злой и под кайфом отец. Когда служба опеки забрала ее и пристроила в приемную семью, она была даже рада. Однако, после оказалось, что рано радовалась.
— Ваш сын, Нейт, — сказала она вместо ответа на вопрос. — Вы же хотите про него спросить, так? Почему не спрашиваете?
— Ты знаешь Нейта?
Рейвен засмеялась вполголоса. Еще бы она не знала Нейта! Проведи пять лет в одном пространстве с сотней людей, и будешь так или иначе знать каждого из них.
— Он был среди милитаристов, — сказала она и объяснила, поймав удивленный взгляд Миллера: — Совсем скоро после начала все разделились на группы: милитаристы, пацифисты, просветленцы — мы называли их пофигистами, и те, кто не захотел присоединяться к группам. Одиночки.
— И что это означало практически?
Рейвен усмехнулась. Практически это означало, что милитаристы установили внутри группы свои законы. Они распределяли еду по принципу «кто успел, тот и съел», они безжалостно гнобили представителей остальных групп, они целыми днями мастерили оружие и качались в спортзале, одержимые идеей однажды выйти на свободу и отомстить ублюдку-Телузеру, засунувшему их сюда.
— Знаете, давайте вы спросите у него самого, — предложила Рейвен. — Тем более, что мы практически пришли.
У КПП по-прежнему валялись вчерашние трупы. Запах стоял такой, что впору было надевать респираторы, но пришлось лишь закрыть лица рукавами рубашек и двигаться дальше.
— Странно, — сказала Рейвен, когда они подошли ко входу в бункер. — Я была уверена, что мы его запирали.
Но дверь была приоткрыта, изнутри был виден тусклый свет и доносились звуки музыки: наверное, уходя, кто-то забыл выключить стереосистему.
— Приготовиться, — скомандовал Миллер и все достали оружие. — Заходим по одному, медленно, внимательно оцениваем обстановку. Рейв, ты идешь за мной.
Она хотела было напомнить, что в сражении от нее будет мало толку, но передумала. И следом за Миллером, прячась за его широкой спиной, вошла внутрь.
И — как будто не уходила. Мягкий свет падал от висящей под потолком лампы, осколки экрана валялись на полу, сваленные грудой кресла по-прежнему стояли там, где они их и оставили.
— Туда, — Рейвен показала направление. — Запасы мы спрятали там.
Они прошли по узкому длинному коридору, по обе стороны от которого уходили двери камер. Впереди была кухня, слева от нее — душевая, а справа располагался спортзал.
Они почти дошли до конца, когда чуткое ухо Рейвен уловило какой-то звук.
— Дверь! — шепотом сказала она, а после закричала: — Дверь закрывается!
Все бросились назад, но было уже поздно. Пока бежали по коридору, пока толклись у выхода, мешая друг другу, дверь успела наглухо закрыться, отсекая от них и свежий воздух, и солнечные блики, и запах чертовой хвои.
— Ловушка, — сказал Миллер, с силой пнув дверь подошвой ботинка. — Это ж надо было так глупо попасться!
Рейвен обессиленно села на пол.
«Говоришь, тебе здесь нравилось? Как насчет того, чтобы провести здесь еще лет двадцать?»
========== Глава 4. Terra incognita ==========
Маркус подошел к охранникам и о чем-то заговорил с ними, возбужденно указывая рукой на другую сторону лагеря. Элайза спряталась за хозблоком и наблюдала. Вот Маркус жестикулирует, охранники переглядываются, вот один из них кивает и, поправив автомат на плече, делает шаг в сторону.
— Давай же, — прошипела Элайза и чуть не закричала от неожиданности: на ее плечо опустилась тяжелая рука.
Она резко обернулась и увидела Джима. Очень недовольного и хмурого Джима.
— Что ты здесь делаешь?
Отвечать нужно было быстро и Элайза не успела придумать правдоподобную ложь.
— Маркус пытается отвлечь охранников, чтобы я смогла приблизиться к Октавии и поговорить с ней.
Брови Джима поднялись вверх, губы сжались в узкую полоску.
— Зачем тебе с ней разговаривать?
— Затем, что она совершенно точно не заражена, и я не понимаю, почему вы продолжаете держать ее в клетке.
Джим помолчал, рассматривая ее, а затем сделал шаг в сторону и крикнул:
— Маркус, иди сюда. Оставь ребят в покое.
Было ясно, что их затея провалилась. Элайза делала вид, что ничего особенного не происходит, Маркус выглядел слегка смущенным, а Джим просто махнул рукой, приглашая их последовать за ним.
Они послушались и все вместе прошли по лагерю, минуя медпункт, жилые палатки, сооруженную из брезента душевую. Кто-то (кажется, Розмари) помахал им рукой, но Джим шел быстро и Элайза также быстро следовала за ним.
Вход в кирпичное здание не охранялся: Джим просто открыл дверь и пропустил их с Маркусом вперед. Оказалось, что внутри расположен командный пункт: большая комната со столом, стульями и огромной нарисованной от руки картой, висящей на стене.
— Садитесь.
Он взял указку и подошел к карте. Провел по красной линии, окружающей почти все пространство, бывшее раньше пригородами Лос Анджелеса.
— Это территория землян. Это, — он показал на сам город, — территория мертвецов. А это, — указка коснулась небольшого синего кружка, — наш лагерь.
Элайза внимательно слушала. Масштабы впечатляли: лагерь «Спасение» казался лишь маленькой точкой среди господствующего красного.
— Почему вы не присоединились к землянам? — спросил Маркус. — Получается, все, кроме вас вошли в коалицию, но вы — нет.
Джим кивнул.
— Верно. Нам предлагали стать частью их общины, но было выдвинуто одно условие.
— Какое?
— Они не хотели видеть в своих рядах преступников. Мы должны были пообещать убить каждого из сотни заключенных как только пять лет истекут и ворота откроются.
Элайза сжала губы. Что ж, это многое объясняло. Совершившим преступления нет места в новом мире, так?
— Вы не пытались договориться? — спросила она.
— Пытались, — усмехнулся Джим. — Последнюю попытку сделал Беллами незадолго до окончания вашего срока. И это закончилось убийством.
— Убийством кого?
Джим вздохнул и сел за стол, тяжело облокотившись на локти. Было видно, что ему совсем не хочется рассказывать, но Элайза шестым чувством понимала: он расскажет. Этот мужчина нравился ей все больше и больше, в нем чувствовалась какая-то суровая сила и уверенность в правильности собственных решений.
Оказалось, что после того как лагерь «Спасение» отверг предложение присоединиться к землянам, между ними установился пусть шаткий, но все же мир. Однако, чем ближе становилась дата освобождения сотни, тем сложнее было этот мир поддерживать. Послы командующего землян открыто давали понять, что в день исхода сотня будет уничтожена.
Они пытались договориться: обещали, что никто из сотни не покинет лагеря, что каждый пройдет проверку, что им ни при каком раскладе не будет выдано оружие. Все тщетно: земляне стояли на своем.
И настал день, когда посол командующего снова пришел в лагерь. Джима не было на месте: он возглавлял вылазку в город, оставив вместо себя Белла. Вернувшись с группой, он обнаружил труп, повешенный на стене лагеря.
— Что? — в один голос выпалили Элайза и Маркус. — Это сделал Беллами?
Джим кивнул.
— Выяснилось, что посол командующего пришел с предложением. Они согласились на то чтобы мы привели сотню в лагерь. Но после мы должны были выдать им каждого из составленного ими списка.
— И в списке была Октавия.
— Не только Октавия, — поправил Джим. — Тринадцать человек. Я не знаю, по какому принципу составлялся этот список, но Беллами как будто озверел. Он направил на посла автомат и велел ему убираться к чертовой матери.
— Почему он не послушался? — взволнованно спросил Маркус.
Джим вздохнул.
— Потому что он — землянин. Он замахнулся копьем и Белл застрелил его.
Дальше все было еще хуже. Как потом выяснил Джим, Беллами приказал повесить землянина на ворота лагеря, чтобы показать, как «Спасение» относится к их политике.
— А после они забрали мою мать? — тихо спросила Элайза.
— Да. Ее и еще троих, — по лицу Джима пробежала тень. — Я говорил Эбигейл, чтобы она не совалась за ворота. Говорил, что врач нужнее внутри лагеря, чем снаружи, но она была одержима идеей вытащить тебя из бункера. Их поймали, когда они впятером в очередной раз пытались проломить дверь. Один вернулся, остальные нет.
— Они отпустили одного? — удивился Маркус.
Джим усмехнулся.
— Да, чтобы передать послание.
— Какое?
— Кровь за кровь. Отдайте нам Беллами или эти четверо умрут.
***
Они появились из ниоткуда: только что на поляне были лишь Белл и Джаспер, а через мгновение их окружили странно одетые люди. Их лица были вымазаны черной краской, их руки сжимали мачете и копья, а на их спинах белой краской был нарисован знак бесконечности.
Выстрел прозвучал из кустов справа. Прозвучал, но никого не задел.
Финн дал короткую очередь в землю, земляне рассыпали строй, но остались на поляне.
— Стреляй, мать твою! — заорал Белл, прикрывая собой Джаспера и держа нож наизготовку. — Стреляй по ногам!
Один из землян кинулся вперед, замахиваясь мачете. Финн прищурился и выстрелил одиночным. От истошного крика отовсюду вверх взлетели птицы, землянин упал на землю, зажимая раненую ногу.
— Уходите! — снова закричал Белл. — Уходите отсюда и останетесь в живых!
С воплем «кровь за кровь!» остальные земляне бросились вперед. Финн затаил дыхание и дал еще одну очередь. Словно в поддержку ему, из кустов тоже раздались выстрелы.
Все происходило очень быстро, времени думать не было и Финн, затаив дыхание, просто стрелял, притворившись, что он снова с отцом, занимается стендовой стрельбой, и перед ним — всего лишь движущиеся мишени, а не живые люди.
Один из землян все же успел добежать до Белла. Они схватились: ножи полетели в сторону в первую же секунду, в ход пошли кулаки. Еще двое отступили, остальные лежали на земле и вопили, зажимая ладонями пулевые ранения.
Финн перевел прицел на Белла, но выстрелить побоялся: велика была вероятность задеть не того. Он растерянно опустил автомат и увидел то, что заставило его вытаращить глаза и быстро спуститься с дерева вниз.
На них со всех сторон надвигались мертвецы. Их было много, очень много: они шли группами, клацали зубами, натыкались на кусты и деревья, но продолжали идти.
— Белл! — закричал Финн, падая на землю и не обращая внимания на содранные в кровь руки. — Мертвяки! Много!
Из кустов выскочили двое парней, которых Белл отправил на фланги. Один замахнулся и насквозь проткнул тело землянина ножом, другой взвалил на плечо Джаспера.
— Валим, — скомандовал Белл, выхватывая из рук Финна автомат.
— Подожди. А как же они?
Финн слышал треск и хорошо понимал, что совсем скоро мертвяки будут здесь. Но прямо перед ним корчились от боли восемь человек и оставить их здесь значило бы обречь на мучительную смерть.
— Им уже не помочь, — сказал Белл, хватая Финна за руку. — Бежим!
Они рванули сквозь кусты, на ходу стреляя в попадающихся на пути мертвецов. Позади раздались крики ужаса и от этих звуков что-то оборвалось в груди Финна.
— Надо вернуться! Их же сожрут!
Белл изо всех сил пнул его, заставляя идти вперед. Финн ногой отпихнул одного из мертвецов, выстрелил в голову другого, еще одного ударил ножом один из парней.
— Живее! Надо оторваться.
Они бежали так быстро как только могли. Когда мертвецов вокруг стало совсем мало, Белл запретил стрелять.
— Дальше только ножи, — сказал он. — Иначе приведем всю эту толпу к лагерю.
Следующий час слился для Финна в одну сплошную кровавую бойню. Он шел вперед, автоматически работал ножом, всякий раз внутренне содрогаясь, когда клинок входил в очередную голову, он вдыхал в себя мерзкий трупный запах, он видел, как покрываются кровью и гнилью его руки и впервые за прошедшие сутки подумал: «Не лучше ли было остаться в бункере? Не лучше ли было вообще не открывать эту дверь?»