И горячий чай, заваренный лично Тигром.
К концу обеда Ураган кое-как переварил предложенные ему идеи, и потер лоб.
– Ты с Пламенным говорил?
– Да. Он меня послал в задницу.
– Он еще хоть жив?
Тигр мило улыбнулся.
– Пока – да. Ураган, я тебя умоляю, поговори с ним. Если хочешь – хоть три раза! Попробуй убедить, попробуй доказать, пусть он прикажет закупить зерно… что вы – мало денег привезли?
– Много.
– Ну так что же? Поговори! А когда тебе откажут – приходи, и мы поговорим еще раз. Просто помолчи о моем предложении…
– Хорошо. Но я уверен, что Пламенный…
– Вот и хорошо, что уверен. Налить тебе чего покрепче – или чаем обойдешься?
– Сука ты, а не Тигр. Никакого настроения нет. И пить не хочется…
Тигр фыркнул.
Ну вот такая у него планида – людям настроение портить! Чисто кошачья… кошки это хорошо умеют. И успокаивать, и раздражать… а тигр – это ведь тоже киса, правда? Только большая и полосатая.
Русиина, Синедольск.
Аксинья с восторгом оглядывала дом.
– Ишь ты! Все господское…
Савва кивнул.
Наденька, так уж получилось… дом тебе я выбрал, да только не привела судьба. Не дождался он тебя. А внука нашего – дождался.
– Мальчика вымой и уложи, потом поговорим с тобой.
Аксинья спорить не стала.
Послушно приняла уставшего мальчика, отнесла его наверх, купать не стала, обтерла губкой. Раздела, уложила в кровать и спустилась вниз.
Савватей сидел, смотрел на свечу, и такой у него был вид…
Аксинья даже испугалась.
– Дядька Савва, что вы?
– Ничего, Ксюша, ничего… это просто усталость.
Ласки, прозвучавшей в голосе мужчины Аксинья испугалась еще сильнее.
– Вы б себя видели…
– И видеть не хочу, – в голос лесника постепенно возвращались краски. – Значит так, Ксюха. Вот тебе деньги на месяц. На прожитье хватит…
– Еще бы, дядька Савватей. Тут еще и останется!
– За ребенком смотри хорошо. Знаю, блудное дело ты не оставишь, но ты не дрянь. И братья-сестры у тебя всегда досмотрены были….
Аксинья опустила глаза.
– Дядька, я ведь не со зла так. Словно бес щекочет… с того и замуж не пошла, чтобы хорошего человека не огорчать. А дрянь мне и самой не надобна.
– Только и дела бесу – там тебя щекотать, – фыркнул Савва. – Через месяц приеду, еще привезу. За мальчишкой хорошо смотри, случись что – своими руками удавлю. Поняла?
И такой у него был взгляд… нет, не шутил мужчина. Ни минуточки не шутил.
Аксинья кивнула.
– Досмотрю я вашего внука. Слово даю.
Савватей спорить не стал. Кивнул, добавил еще пару золотых в стопку денег на столе, развернулся – и вышел обратно в ночь.
Аксинья села за стол.
Первое что сделала девушка – это хозяйственно прибрала деньги в самое надежное место – свой девичий сейф… оттуда просто так не достанут.
Потом задумалась.
Шила в мешке не утаишь… Аксинья дурой не была, и подметила кое-что. И сходство между Ильей и Савватеем. И сходство между мальчишкой и Ильей… не полное, конечно, видимо, в мать пошел, но кое-что есть.
Нос у него отцовский, брови похожи…. Это Аксинья видела. И сплетни слышала.
И что к торе дочь приехала, и внука привезла… значит, вот чей это внук. Ну, коли так…
К чести Аксиньи, мысль бросить мальчика или выдать его властям у девушки даже не возникла. С Ильей у них все по-доброму было. И расстались они по-хорошему. Тору уезжать надо было, а с собой ее взять… она бы и сама не поехала. Не дура.
Добром бы это не кончилось, вот она и не поехала бы… нет, ни к чему. Но ежели это его сын…
Присмотрит она за мальцом, чай, не переломится. А пока надо в доме разобраться. Где что лежит, какие запасы есть, готовить-то надо! И мальцу хоть пару рубашек сшить, да штаны попроще, а то за версту видно, что все господское, тонкое, нежное…. Сейчас такое лучше не носить.
И Аксинья деловито принялась обследовать дом.
Мерно постукивала копытами лошадь.
Савватей почти не правил ей, чай, не дура, с дороги не сойдет, а сворачивать тут некуда. Мысли его одолевали грустные…
Ксюха, конечно, мальца досмотрит, да вот дальше-то как? Это ж не на год решение, не на два… это надо дальше… на сколько ему денег хватит? На сколько его века хватит?
Савватей не обольщался.
Ежели в стране такое творится, хватать надо всех домочадцев в охапку, да и в лес уходить. Тот не выдаст, прокормит… но ведь не пойдут дети! Все умные! Все взрослые, все своими домами живут…
Ему-то как быть?
И Гошку не бросишь, и домой его не привести. Уж на что у него жена безропотная, а тут взъерепенилась. Не даст она мальцу жизни!
Не даст.
Это Савва четко видел. Для нее Гошка не забавный малец, а свидетельство давней измены мужа. Более того, не обычной измены. Так-то… вон, с той же Ксюхой, переспал, с сена встал, штаны завязал да и забыл. А тут… тут не то!
Тут не тело, а душа изменила…
И ребенок, опять же…
Мужик может забыть бабу, с которой спал, но бабу, которая ему ребенка родила, уже не забудет. Никогда.
Может не увидеть, не любить, но и не забудет. Этого Савве жена и не простила…
И никогда не простит. Ни ему, ни Гошке… ладно, он старый, а мальчишку за что?
Савва крепко задумался, и не заметил движения в темноте.
Выстрел он еще услышал, а вот потом…
Даже боли не было. Что-то блеснуло, что-то сильно толкнуло в грудь, и над головой закружились звезды. И стало так легко-легко…
Савватей, еще совсем молодой, лежит в стогу сена, смотрит в звездное небо и ждет свою Наденьку. Она должна прибежать к нему на свидание, как уснет постылый муж…
Или не было никакого мужа?
Тело мягко сползло с облучка. Лошадь остановилась, перехваченная крепкой рукой, на дорогу вышли три фигуры.
– Готов, кажись…
– Раздевай его. Тулуп хороший, одежа, вон… дадим Марьке, та зашьет…
– Да, дядь…
– Цыц! Имен не называй.
– А с телом что?
– Да что и всегда! Оттащи в канаву, авось и не сразу найдут! Хорошая у нас сегодня добыча… деньги у него есть?
– Нет, дядь…
– Тьфу, сволочь! Может, спрятал куда? Посмотреть надо…
Увы. Бандитам досталась лошадь с телегой и одежда. А денег у Савватея не было. Все оставил Аксинье и внуку.
Дома его так и не дождались. Но как искать? Куда обращаться? Или самим ехать?
В такое время? Это было попросту бесполезно.
Глава 8
Этого снега
круг.
Между временем и безвременьем
Хелла прищелкнула пальцами.
М-да… революции! Понятно, ей это на пользу, ей больше душ достанется. Но… вот именно эту она не планировала.
Вот бывает же так!
Двое людей сошлись, а потом свое счастье и променяли… на что?
На то, как должно быть.
Чтобы общественное мнение их не сожрало, чтобы все кругом были довольны, а они? Она всю жизнь прожила с нелюбимым, он женился на другой… а ведь могли быть счастливы.
Могли.
Ладно…
Она поступит по справедливости. В этой жизни у вас был шанс, но не было возможности его реализовать. В следующей жизни у вас будет и шанс, и возможность!
И только попробуйте их потерять, обормоты!
Богиня фыркнула от приступа неуместной сентиментальности, отправила обе души на перерождение в одно и то же время – и выкинула их из головы.
Эти две фигуры с доски сняты.
Посмотрим, что будут делать остальные. Но пока – ей интересно…
Анна, Россия.
После найденного взаимопонимания у мужчин очень сильно болит голова. Видимо, не раз стукнулись в процессе поисков.
Рассолом пришлось отпаивать и отца, и работодателя. Сталин оценил страдания мужчин – и принес аж двух полевых мышей. И откуда только выкопал зимой?
Анна бы с удовольствием скормила их похмельным героям, но пришлось отпаивать рассолом. Немалую помощь в этом нелегком деле оказала Роза Ильинична.
Анна проявляла заботу.
Кира болтала с Гошкой.
Напрасно Анна боялась, что они не найдут общего языка. Они-то нашли, а вот Анна понимала примерно одно слово из шести. Как правило – предлог.
Аккаунт, аддон, бижа, буст, вайп, имба…
Полный буст! Или фуст… Анна так и не поняла, о чем речь. Но дети (пусть и разных возрастов, но все же дети, одна инфантильная, один рано повзрослевший) активно обсуждали какую-то игрушку – и вмешиваться не требовалось. А потом и вовсе удрали к Кире.
Когда Анна заглянула к ним, Кира и Гошка сидели перед компьютером, активно лупили чем-то по чему-то и орали нечто вроде: ламер… или лайт? Лут?
Нет, не понять….
Анна махнула рукой и прикрыла дверь.
– Как вы себя чувствуете?
– Замечательно. Но на работу поеду позднее, – решил Борис Викторович.
– Чудесно. Сеня не звонил?
– Телефон посмотри, – огрызнулась Анна, забывая про манеры.
Ей? Нет, не звонил! А вот отцу…
Петр посмотрел телефон, нашел там три пропущенных и перезвонил.
– Сеня?
– Петя, я уже в городе.
– Что, ваши уже пришли?
– А ваши что – с похмелья?
– Сеня, за это вас, евреев, и не любят.
– Не надо меня любить, покажите мне за чем я приехал!
Петр посмотрел на Анну.
– Когда сможем поехать в город?
– Через полчаса, – ответил Борис Викторович. – Сейчас еще кружку рассола выпью – и пусть Роман седлает коня.
– Мне тоже придется поехать, – задумалась Анна. – Пойду Гошку собирать…
– Вот еще не хватало! – заворчала Роза Ильинична. – Нечего мальчонку таскать!
– Простите? – повернулась к ней Анна.
– Бог простит, а ты подумай! Только вчера мальчика привезла, он еще устал. И отдохнуть ему бы надо, а ты его в город тащишь!
– Но…
– Я за ним пригляжу. И за Кирой тоже, вон, как хорошо играют!
Действительно, восторженные визги из комнаты Киры было по всему особняку слышно. Анна покачала головой.
– А если поругаются?
– Вряд ли. Кира детей любит… брата бы ей! Или сестренку!
– Я подумаю на эту тему, – кивнул Борис Викторович.
Роза Ильинична фыркнула и махнула на Анну полотенцем.
– Поезжай. Я пригляжу.
– Спасибо, – от всей души сказала Анна.
– Спасибом не отделаешься. А вот коли персиковый пирог меня печь научишь…
– Хоть завтра!
– Ну и по рукам….
– Два пирога, – внес свою лепту Борис Викторович. – И побольше!
Конечно, Анна пообещала.
Семен Семенович ахал.
Охал.
Восхищался.
И плевать ему было на законы торговли! Все равно и Анна, и Петр понимали в лучшем случае одно слово из десяти. Впрочем, главное было ясно и так.
Добыча Анны оказалась очень ценной. Продавать все сразу – обвалить рынок. А вот если постепенно реализовать коллекционерам, причем Сеня готов взять свой процент за реализацию…
Сошлись на двадцати процентах. И Сеня принялся перегружать себе часть коробочек.
– На это у меня точно будет покупатель, – объяснил он. – Остальное пристроим позднее.
Анна не возражала. Главное она уже поняла. Даже если она завтра умрет – деньги у ее сына будут. Одна задача выполнена, осталось разобраться с остальными…
Звонок телефона пришелся… кстати?
О, нет.
Звонила секретарь мадам Цветаевой.
– Анна Петровна, скажите, когда вам можно передать документы и где.
– Какие документы?
– Ольга Сергеевна хочет установить отцовство мальчика. Официально. И договориться о воспитании…
Анна помолчала пару минут.
– Я пришлю к вам своего юриста. Адрес тот же?
– Да.
– Вот и отлично, – и Анна повесила трубку. Кажется, Ольга Сергеевна собиралась драться за внука?
Вот ведь зараза! И не объяснишь ей, что хуже она делает только внуку! Не поймет!
Ух… зла не хватает!
Борхум, Бадар
Митя смотрел из коляски на мужчину, который садился в автомобиль.
Пожилой уже, благообразный, а такая… сука!
Кто бы мог сказать по внешнему виду?
Но именно этот человек стоял и стоит за войну с Русиной. Не он один, конечно. Но кто произносит речи с трибун?
Кто воодушевляет толпу?
Кто автор статей, в которых русинов называют недочеловеками, существами, лишь внешне похожими на людей, отрыжкой цивилизации и прочими неприглядными эпитетами?
Понятно, ему платят – он отрабатывает. Какого политика не ткни, за ним стоит своя группировка, преследующая вовсе даже экономические интересы. Но этот очень заметный.
Деньги Митя уже откусил, и неплохо. Но они ведь захотят вернуть утраченное? И возможно, на войне. А значит…
Митя хотел добавить добрым людям еще одну эмоцию.
Страх…
Страх за свою шкуру, страх за свою семью, детей… да, как это ни паскудно, но выбран был именно этот тип еще по одной причине. Митя не любил убивать малышей. А у этого подонка дети уже взрослые, и идеи папочки вполне себе разделяют. А раз так…
Недочеловеки, говорите?
А недочеловекам плевать, что говорят будущие трупы!
Были и еще два плюса к задаче. Первый – прислуга. Проверенная временем, преданная, верная, служащая в доме уж лет по двадцать… тоже хорошо! Чем меньше станет тех, кто разделяет эти идеи, тем лучше.
Второй – задача была сложной. А Митя любил преодолевать трудности…
Впрочем, о каких тут трудностях речь? Позвольте, научно-технический прогресс попросту облегчает диверсантам работу! Вот раньше о таком и подумать было нельзя, а сейчас…
Фантазия должна быть! Высокое вдохновение! И вообще – любите свою работу!
С любовью Митя и отправился приобретать динамит.
Много динамита.
Клятую прорву динамита… килограмм сто… сто пятьдесят?
Берем!
Для горных работ, вот! Скалу свернуть надо!
А еще берем хороший дорогой автомобиль!
Этот подонок живет в городе. Правда, у него, скорее, небольшое поместье, но Мите ж того и требовалось! Уточнить выходы из поместья, а самому запасти еще симпатичную пару пистолетов. И…
Ночь.
Улица.
Фонарь.
Машина.
Безумно дорогая, отвратительно дорогая машина борхумского производства, доступная лишь избранным, к коим Митя относил и себя. Пришлось хорошо тряхнуть счет Валежного, но овчинка стоила выделки! Эту машину никто не посмел бы остановить.
Когда машина промчалась по улицам, и не снижая скорости, разогналась – и пошла на таран в ворота дома одного известного политика…
Ворота красивые, кованые, с позолоченными прутьями… но и машина была сделана на совесть. Митя был в ней уверен… ворота с петель не снесло, но замок не выдержал.
И машина промчалась по территории, наплевав на сторожа и собак… вот кого Мите было жалко, так это песиков. Но – увы.
Безвыходное положение, ему тоже части тела лишними не были.
Машина с грохотом – чего уж жалеть? – впечаталась в стену дома.
И остановилась,
Пожалуй, даже до свалки она уже своим ходом не доедет. Митя выскочил из нее – и помчался по поместью.
Сзади лаяли собаки… пока они были дезориентированы, на такую наглость никто не рассчитывал. Скоро они встанут на след, но… будет ли у них это – скоро?
Фитиль был короткий…
Известный политик сбежал вниз, потрясая кулаками… он еще ничего не понял. Он думал, что это какой-то лихач… или сумасшедший… слишком дорогая машина…
На улицу он еще выбежать успел. А потом…
Страшный взрыв ста с лишним килограмм динамита разметал в клочья политика, его сына, часть особняка… оставшаяся попросту сложилась внутрь…
Преследовать негодяя?
Попросту было некому.
Митю тоже бросило на землю, но его прикрывал от взрыва дом. Он же бежал не просто так, а к задней калитке. Да и динамит закладывал не чистый, а заботливо переложенный свертками с гвоздями и металлическим хламом. Кого не разнесет, из того решето сделает!
Митя выстрелил в замок на задней калитке и вышел на улицу. Отряхнулся, и неторопливым вальяжным шагом приличного человека удалился от места происшествия.