В конце концов, мы не можем подвести Джонатана.
Я застыла в двух шагах от Джейсона и советника. Краем глаза я успела заметить, как слуга, выставив руку с подносом, ненавязчиво предложил напитки еще двоим высокопоставленным ринам. Те потянулись к вину, но их опередили. Проходящий мимо Оуэн, ни на секунду не замедляя шага, быстрым, изящным движением подхватил фужеры с подноса парнишки. Тот заледенел, пораженно хлопнул глазами вслед Оуэну, а затем на его лице медленно проступило понимание и ужас.
Я отвернулась, потому что счет шел на секунды, и любопытство могло стоить проваленной миссии и… человеческой жизни.
До меня доносится слегка раздраженный голос Джейсона:
— Да, рин Кэррол, вы частично правы, но…
Он резко замолк, когда я, прикрыв глаза, театрально рухнула к его ногам.
— Обморок! — заорал Бред откуда-то сверху. Мы с ним не обсуждали его роль в этом представлении, чтобы не дай боже ничего не изменить в рисунке судьбы, но дракончик всегда отличался сообразительностью. — Рине плохо!
Бред спикировал ко мне, на лету задев крыльями, лицо Джейсона. Тот отвлекся. Секундное промедление, и вот первым надо мной склонился не он, а рин Кэррол.
— Что с вами? — с тревогой спросил он. — Вам помочь?
Забыв о бокале в своей руке, он потянулся ко мне, и я, распахнув глаза, вцепилась в его запястье. Отравленное вино выплеснулось мне на платье. На дорогое и роскошное платье, подаренное Майклом. Ну что ж, будем считать, что он тоже помог короне.
— Ох, боги! — пробормотал рин Кэррол. Он поставил пустой фужер на пол. — Простите, я не хотел… Как вы?
— Просто закружилась голова, — слабым голосом проговорила я. — Здесь так душно…
Меня подняли на ноги. На мой маленький спектакль сбежалась целая толпа, поэтому никто не обратил внимания, как двое стражников скрутили слугу с подносом и куда-то увели.
— Бедная девочка устала! — изучая меня через пенсе, изрекла одна из почтенных матрон. — Вы же видели, она так много танцевала!
Ее неожиданно поддержали.
— Эти танцы не рассчитаны на хрупкое женское здоровье!
— Все влияние ваших заграниц!
— Вот раньше рины не танцевали, а вышивали у окна…
— Что вы хотите этим сказать?
В толпе назревал скандал. Я могла оказаться в его эпицентре, но меня спас вернувшийся Оуэн. Поблагодарив рина Кэррола и извинившись перед другими гостями, он пообещал проводить меня до дома. Это немного разрядило обстановку.
Мы с Оэном пробирались к выходу, когда нас окликнул Джейсон.
— С вами действительно все в порядке?
Я невольно отметила, что в присутствии зрителей он все-таки соблюдает приличия и общается со мной на «вы». Интересно…
— Да, не волнуйтесь, — откликнулась я. — Видимо, я просто перенервничала.
Взгляд Джейсона отчетливо дал понять, что он считает меня кем угодно, но не слабонервной барышней, падающей в обморок от жары или переутомления. Ого! Это что-то новое.
Обычно здесь женщин не воспринимают всерьез.
— Понятно, — протянул Джейсон. Он поколебался, а затем, словно пересилив себя, бросил: — Приятного вечера!
Только тут я обратила внимание на фужер с вином, который он механически сжимал в руке. Если он знает о планах заговорщиков, он не станет пить яд, но если нет…
В горле пересохло. Я судорожно сглотнула.
Наверное, Оуэн подумал о чем-то похожем. Его рука, придерживающая меня за талию, напряглась. Повернувшись к нему, я прочла в его глазах предупреждение.
«Не делай этого!»
Мысли лихорадочно заметались. Конечно, разумнее ничего не предпринимать. Так Джонатан сможет легко понять, кто такой Джейсон Маверик, но такая проверка напоминала испытание колдовством, через которое проходили рыжие женщины в Средневековье. Их тогда бросали в реку в мешке: не выживет — не ведьма, наши искренние извинения ее родственникам. Выживет — ух, темная магия спасла! На костер эту недоутопленницу!
Нет, так нельзя.
— Простите, можно воды? — попросила я и потянулась к фужеру Джейсона.
Его реакция поразила своей молниеносностью. Он вцепился в фужер и, сощурившись, посмотрел на меня уже оценивающе, как на противника.
— Это не вода, — заметил он.
В дело снова вмешался Бред.
— Жадина! — рявкнул он в ухо Джейсону и быстро долбанул клювом по его пальцам.
Тот тут же их разжал и прошипел тихое ругательство. Фужер упал на паркет и разлетелся мелкими стеклянными брызгами.
— Жадина! — повторил Бред и прыжком перебрался на мое плечо. — Бред хороший!
Я едва сдержала улыбку. Эта пародия на попугая прозвучала откровенно саркастично.
— Ох, простите, — торопливо выдала я и потрепала Бреда по голове. — Мой питомец несколько… эксцентричен.
Джейсон криво усмехнулся, но глаза его продолжили серьезно меня изучать.
— Я заметил.
Меня снова окатило напряжением. Интерес Джейсона ощущался так явно, что становилось не по себе.
— Прошу нас простить, — проговорил Оуэн. — Я провожу невесту своего друга до дома. Ей нездоровиться.
На лице Джейсона промелькнуло что-то такое, будто он собрался возразить, но через мгновение он кивнул и сделал шаг назад.
— Конечно. Доброго вечера.
Выглядел он при этом как кот, выпускающий из лап мышь: немного раздосадовано и удивленно.
Вспыхнул свет портала. Исчезла бальная зала, на ее месте возникла моя спальня. Я выдохнула с облегчением. С груди словно сняли огромный камень, и дышать стало легче.
Не думая о приличиях, я прошла к постели и упала на нее. Ноги были ватными.
Бред уселся на подоконник. Оуэн отошел к письменному столу и принялся перебирать рисунки с моими видениями.
— Рель, зря ты это, — сказал он после паузы.
Мне не нужно было пояснять смысл этих слов.
— Знаю, — легко согласилась. — Но я не могла, понимаешь?
Пришел черед Оуэна тяжело вздыхать.
— Знаю.
Вот о чем мы с ним оба не догадывались, так это о заголовках утренних газет. Они гласили, что любимая собачка Ее Величества Изабеллы скончалась в муках от неизвестного яда.
Как выяснилось позже, от того самого яда, что остался на полу рядом с осколками фужера Джейсона.
ГЛАВА 10
Холодный осенний ветер треплет полы пальто и кусает пальцы, сжимающие переброшенный на одно плечо рюкзак с учебниками. Мельком я с тоской вспоминаю о перчатках, забытых в аудитории университета.
Позади меня раздается шорох крадущихся шагов. Тихую поступь выдает шелест опавшей листвы, щедро рассыпанной по темному двору. Сердце пропускает удар, я резко оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с мужчиной в черной спортивной куртке. Капюшон надвинут так низко, что лица не разобрать.
Я нахожу в кармане пальто ключи и судорожно стискиваю их. До дома остается совсем немного…
Я еще успеваю подумать, что, возможно, стоит кому-нибудь позвонить, а в следующее мгновение на моей шее смыкается что-то хлесткое — удавка. В легких резко заканчивается воздух, а сделать новый вдох мне уже не дают.
Тьма — холодная, затягивающая, как черный омут, — обступает меня. Она повсюду, но прежде всего — в глазах моего убийцы.
— Не-е-ет!
Я резко села в постели. Сердце колотилось, как сумасшедшее. На лбу выступила холодная испарина.
— Рель, что случилось?
Я испуганно дернулась, когда мне на колени спикировал (скорее, просто рухнул) Бред. Крылья за спиной подрагивали, словно он был готов в любой момент ринуться в драку.
— Ничего, — пробормотала я и облизнула сухие губы. — Просто приснился плохой сон.
— Кошмар или…
— Кошмар.
Бред понимающе кивнул и одним прицельным плевком зажег свечу. Ее неяркий свет разогнал блуждающие по комнате тени. Дышать сразу стало легче. Я потянулась к стоящему на тумбочке графину с водой и трясущимися руками налила стакан.
— Снова тот убийца?
Я осушила стакан и молча кивнула. Бред помялся, а затем покружил на месте, как кошка, которая устраивается на сон, и лег на мои колени поверх одеяла.
— Это уже в прошлом, — непривычно мягко проговорил он. — Больше такого с тобой не случится.
Я криво усмехнулась.
— Правда?
— Конечно. Ведь я рядом.
В глазах защипало. Борясь с желанием разрыдаться от смеси страха, усталости и благодарности я потрепала его по шипастой голове.
— Спасибо, — тихо пробормотала я и легла обратно. Хотелось свернуться калачиком и спрятаться под одеяло, но я сдержалась. Вместо этого подложила руку за голову и спросила: — Что ты почувствовал, когда понял: твоих родных уже нет в живых?
Бред на мгновение замер. Он выпустил когти из подушечек лап, а затем, словно очнувшись, снова спрятал их.
— Не отвечай, — тут же сказала я. — Прости, не знаю, зачем я спросила…
Я уставилась на танцующий огонек свечи. Ее шипение и запах воска успокаивал, но не затягивал ран прошлого. Я старалась не думать ни о родителях, ни о друзьях, ни о том, что мне было так дорого… в том мире.
В мире, где моя жизнь оборвалась так резко и жестоко.
Вдох-выдох. Концентрируйся на настоящем, Мира. Я так сильно погрузилась в тяжелые мысли, что не сразу расслышала голос Бреда.
— Безнадежность, — после паузы проговорил он. Его оранжевые глаза вспыхнули, а затем потускнели. — Холод, отчаяние, пустоту… Но сначала — гнев.
Бред одним текучим движением переместился с моих колен на подушку. Его мордочка оказалась напротив моего лица.
— Становится легче, когда понимаешь, что кто-то тоже это испытывал, — негромко заметила я.
Бред больше не сказал ни слова, но больше и не требовалось. Какое-то время мы так и лежали молча, а затем меня все-таки сморил сон.
К счастью, без кошмаров.
— Рина Аурелия, я слышала, что на балу вы упали в обморок?
Я подняла взгляд на тетушку Майкла и постаралась, чтобы в моей ответной улыбке не проскользнуло отчаяние. Айда Абрамс, сестра матери Майкла, обладала невзрачной внешностью и бульдожьей хваткой. В сочетании с неуемным любопытством коктейль получался поистине взрывоопасным.
Я промокнула губы салфеткой и отложила приборы в сторону. Тарелка с жарким осталась нетронутой.
— Да, рина Айда, мне стало нехорошо. Но не стоит волноваться, я прекрасно себя чувствую.
Тетка окинула меня быстрым многозначительным взглядом. На пухлом лице с сеткой тонких морщин проступило лукавое выражение. На ее макушке башня из высоко забранных черных волос с проблеском седины угрожающе качнулась в мою сторону. Я невольно подивилась, как Айда носит это громоздкое добро, усеянное шпильками. Тяжело же, наверное. А уж сколько сил и времени уходит на то, чтобы сделать прическу!
Впрочем, к сорока годам Айда так и не вышла замуж. Так что весь свой пыл она тратила исключительно на собственные развлечения.
— Ну что вы, дорогая, в вашем положении абсолютно нормально падать в обмороки. Мы с Ванессой будем только счастливы, если…
Я порадовалась, что не успела ничего запихнуть в рот, а то бы подавилась. Майклу повезло меньше: он как раз сделал глоток вина за секунду до слов тетушки. Вытаращив глаза и так и не проглотив напиток, он вопросительно посмотрел на меня и расслабился, когда я молча покачала головой.
Это уже не первый намек за сегодняшний вечер на мою возможную беременность, но, определенно, самый жирный.
За столом возникла напряженная пауза. Даже Бред перестал таскать бекон из тарелки и с интересом уставился на моих будущих родственниц в ожидании продолжения.
Повезло еще, что семья Майкла собралась не в полном составе: две его замужние сестры не смогли приехать, а дядя, ректор Ной Абрамс, задержался в академии и сомневался, что успеет разобраться с делами до ужина. А то вопросов и завуалированных намеков было бы намного больше…
— Тетя, ну что за глупости! — Майкл поморщился. — Мы с Аурелией соблюдаем правила приличия. Все разговоры о наследниках только после свадьбы!
Бред, конечно, не мог смолчать и на попугайский манер выдал:
— Честная девушка! Хорошая девушка!
Угу. С таким женихом сложно быть другой.
— Айда, не смущай Аурелию.
Я приободрилась. Мама Майкла, Ванесса Берч, редко вступалась за меня на общественных сборищах. Обычно она занимала отстраненную позицию мирового судьи: сама склоку не затевала, но выносила решение, определяя победителей в споре. Услышать от нее такие слова равносильно выигрышу в схватке.
Как оказалось, я поспешила с выводами.
— Если ей будет чем с нами поделиться, она непременно это сделает, верно, дорогая?
Ванесса взглянула на меня так выразительно, что я невольно сглотнула. По ощущениям, на меня наставили лампу и с улыбкой увеличивали яркость света, чтобы хорошенько изучить. Ладно, что хоть за напильником и утюгом не сбегали.
Видимо, на моем лице отразились все высокодуховные страдания, которые я испытывала (возможно, сдобренные нецензурными словами), потому что Майкл поспешил спасти положение и переключить внимание на себя.
— В тему новостей. Ее Величество, похоже, сменило гнев на милость. Тетушка, вы можете готовиться к новому сезону охоты.
В глазах Айды вспыхнул искренний, какой-то детский восторг.
— Правда? Боги, дорогой! Как ты этого добился?
Он пожал плечами и сделал большой глоток вина. Слуга, коршуном стоящий за его спиной, поторопился заново наполнить бокал.
— В этом нет моей заслуги. Тебе стоит поблагодарить Аурелию.
Вообще-то, Оуэна, потому что без его перевода с королевского на человеческий я бы никогда не поняла, что имела в виду Изабелла и не смогла бы предупредить Майкла, но… Выражение лица Айды стоило того, чтобы промолчать и ничего не уточнять.
— Это очень мило, дорогая, — кисло проговорила тетушка.
Майкл мне подмигнул. Его лежащая на столе ладонь обхватила мою.
— Мне очень повезло с невестой.
Я тепло ему улыбнулась. От его поддержки даже дышать становилось легче. В этом бою мы бились спиной к спине.
Ванесса дала знак прислуге. Неужели мы дошли до десерта? Я думала, этот обед никогда не закончится! Что ж, я легко…
— Да, не каждая невеста может похвастаться тем, что учится в магической академии, — с обманчивым дружелюбием заметила Ванесса. — Обычно невесты предпочитают не тянуть со свадьбой в угоду образованию.
… отделалась. Ладно, я рано расслабилась.
С губ едва не сорвался протяжный вздох, но я сумела его подавить. Права была Ариана: стоило кусать первой. Если хочу выжить в этом мире, мне все равно придется отрастить зубы и когти.
Наверное, проблема была в том, что мне сложно было воспринимать родственниц Майкла как врагов. Я слишком хорошо понимала их мотивы: они боялись остаться без мужской защиты. Майкл, как единственный сын, после смерти отца унаследовал его состояние. Но если с моим женихом (на минуточку, с боевым магом — с человеком, который постоянно рискует собой) что-то случится, все движимое и недвижимое имущество перейдет к старшему брату почившего отца. И это, к сожалению, вовсе не доброжелательный Ной Абрамс, ректор моей академии. Он, как брат Ванессы, к деньгам не имеет никакого отношения. Нет, наследство достанется Галену Берчу — довольно прижимистому и неприятному типу, с которым ни Майкл, ни его близкие предпочитали не связываться.
Я видела его как-то раз. От него так и веяло чем-то холодным и скользким, как от лягушки. Такой вряд ли выделит щедрое содержание тете или сестрам, как это каждый месяц делает Майкл.
Из размышлений меня вырвал его беззаботный голос:
— Моя невеста оригинальна во всем. Это одна из причин, по которой я влюбился в нее без памяти.
Клянусь, но Айда раздосадовано крякнула. Можно было не обладать пятью пядями во лбу, чтобы понять: выбор племянника ее не особо радует. Чисто теоретически, со связями своей семьи Майкл и правда мог найти невесту получше: побогаче или хотя бы более покладистую.
Майкл чуть сжал мои пальцы, и я, очнувшись, включилась в спектакль.