Черная кожа взметнулась, открывая костяные прутья, и сжавшуюся за ними хрупкую вампиршу, с яркими алыми глазами. Девушка угрюмо взглянула на нас, и простонала:
— Исчезните.
Вампирши обычно бледные, но эта отличалась какой-то болезненной белизной, а еще безразличием… абсолютным и полнейшим. И я и Яна чистокровные люди, поэтому мы в свое время и начали жить в одной комнате, и обычно вампиры хоть вскользь, но пытались позаимствовать немного энергии… а эта девушка нет.
— Послушайте, — я подошла ближе, — вы…
— Ты отошла бы, — меланхолично заявила карета, — эта детка видать с троллями снюхалась, от того и болезнь у нее… интимная. Сама как в камеру сдам, пойду на полную чистку, не хочется подхватить заразу.
И что-то кольнуло, какое-то несоответствие ситуации… да и поведение вампирши… И тут ярким воспоминанием вспыхнул последний урок по Смертельным проклятиям!
— А какая у нее интимная болезнь, — старательно вспоминая лекцию магистра Тесме, спросила я.
— Та, которая бывает от неразборчивых связей, — хохотнула повозка, — я ж тебе сказала, эта девицы с троллями снюхалась, обычно они такую гадость и разносят.
— А лекарь ее осматривал?
— Было дело, утром еще, он диагноз и поставил.
А я еще раз посмотрела в глаза вампирши — они были ясными, никакой мутности во взгляде! Эта догадка, странная и почти невероятная нуждалась в подтверждении.
Наверху открылась дверь, полудроу торопливо направился в нашу сторону, а я… вспомнила одну давнюю истину — вампирши очень легко возбудимы! Все! А этот клан в особенности должен среагировать на энергетический выброс!. Ничего не подозревающий страж подошел ко мне, чуть оттеснил Яну плечом, вклинившись между нами, и наклонившись, негромко сказал:
— Сама понимаешь, я из дроу, и ложь чувствую на раз. Ты не лгала, ты действительно не солгала ни словом. В общем, прости, если могу чем-то помочь…
— Раздевайся, — похабно улыбаясь, потребовала я.
Тонкое лицо полудроу вытянулось, затем мужчина моргнул и переспросил:
— Что?
— Раздевайтесь, офицер, — расстегивая собственный мундир, повторила я, — и прямо сейчас!
Он оторопело смотрел на меня еще мгновение, но едва я начала расстегивать рубашку, уже завершив с пуговицами на мундире, он хмыкнул и одним движением снял с себя плащ, бросил его остолбеневшей Яне, затем туда же полетел свитер, а после и тонкая белоснежная рубашка. И полуобнаженный дроу, великолепный как и весь его подземный род, предстал почти во всей красе. Я улыбнулась, остановив расстегивание собственной рубашки на уровне ворота, плавно шагнула к офицеру, мягко коснулась его мускулистой груди, затем расположила там обе ладошки и провела вниз, до самого ремня. Янка, которая иначе дышать начала едва дроу разделся, вскрикнула, офицер ночной стражи и сам начал дышать глубоко и тяжело, а я… я посмотрела на вампиршу и возликовала — девушка не реагировала! Вообще! Никак! Полное и абсолютное безразличие к телесному возбуждению могло означать одно из двух — либо это последняя стадия Любовного поветрия, но тогда ее губы уже почернели бы, либо мы имеем дело с проклятием Поцелуй Смерти.
— Это проклятие! — уверенно заявила я, совершенно позабыв о дроу. — Яна, смотри на нее, никакой реакции и глаза ясные, то есть мы имеем дело со смертельным проклятием отсроченного действия!
— Поцелуй Смерти, — прошептала Тимянна и, бросив в оторопевшего дроу всей его одеждой, рванула к повозке, схватилась руками за прутья и жадно разглядывая вампиршу, затараторила. — Точно! Глаза ясные, отсутствие интереса к физическому влечению, она даже энергетический выброс возбуждения у меня и у офицера не впитала!
— Но если было применено проклятие седьмого уровня, должен был поколебаться магический фон, — испытывая невероятный энтузиазм, продолжила размышлять я.
И тут дроу отмер, хмыкнул, натянул рубашку и свитер, а затем, повязывая тесемки плащ, несколько обиженно произнес:
— Именно на него и среагировал кристалл охраны, вследствие чего мы прибыли.
— И что вы увидели? — потребовала ответ Яна.
Страж задумался, пригладил встрепанные после переодевания волосы и начал припоминать:
— Эта на пороге сидела, уже безразличная ко всему, лорд Ашшас убит, один охранник со сломанной шеей, служанку выпили досуха, артефакт, исчез.
— Стоп, — это уже я, — служанку выпили, а предполагаемая убийца сама опустошенная и по ней не скажешь, что она последние дней пять питалась вообще хоть как-то!
В этот момент отозвалась вампирша:
— Не хотелось. и не хочу… ничего не хочу…
Мы с Яной переглянулись и разом выдали:
— Она под действием проклятия!
Дроу отрицательно покачал головой и возразил:
— Да больная она… на все женские органы, там у нее все уже… черное.
— А вы видели? — тут же переспросила Яна.
— Зачем оно мне, — офицер улыбнулся, — на такое смотреть нет никакого желания, лекарь диагноз подтвердил и точка. Смысл спорить с экспертом?
Но я смысл видела и отчетливо, к тому же появился еще один вопрос:
— А лекарь этот ваш, или?
— Это лекарь клана, — дроу чуть склонил голову к левому плечу, — он осмотр провел, отчитался старшему следователю Окено и ушел к себе.
Мы с Яной переглянулись, чувствуя нечто невероятное на пути к разгадке тайны, и она вновь обратилась к стражу:
— А это был вампир?
— Да, — отозвался тот, — довольно моложавый дядька, вообще чудно выглядит для своего возраста, веселый такой…
— ЭТО ОН! — разом заорали мы с Яной.
Дроу расхохотался, причем хохотал долго, вот только мы были специалистами по проклятиям, и мы точно знали, что правы.
— Хорошо, — я даже кивнула, — допустим мы выглядим смешно, но с этим доктором побеседовать имеем право! Где он?
Передернув плечами, страж с насмешкой сказал:
— Пошли, провожу, госпожи следовательницы.
Мы были готовы не то чтобы идти, мы и пробежались бы с удовольствием и схватив офицера за руки, попросту потащили его, чтобы шел быстрее. Зато дроу потешался вовсю:
— В другую сторону, девчонки. Да хватит пихаться, кстати так что там у вас вечером со свободным временем.
— Выделю, — пыхтела пихающая его в спину и раскрасневшаяся Янка, — один вечер в выходной день, если идти будешь быстрее.
— Да легко! — согласился офицер, подхватил нас обеих разом, и взбежал по крутой боковой лестнице до самого верха, остановившись у небольшой двери. А опустив на лестницу, весело поторопил: — Входим, девушки! Не стоим на пороге преступления века!
И с этими словами радушно распахнул дверь… На этом веселье кончилось…
Мы с Янкой увидели это первые и испуганно застыли. Дроу сначала удивленно взглянул на нас, потом быстро заглянул внутрь и выругался. Потому что там, на темно-красном ковре был труп. Причем не просто труп, а начинающееся шевелиться умертвие… Еще час, может даже меньше, и этот труп ушагал бы в лес, банально сиганув со стены и унеся таким образом все следы свершившегося преступления.
— Его выпили, — произнес очевидное офицер, — выпили, затем использовали одно из низших заклинаний некромантии… Очень действенно… Девочки, спускайтесь отсюда.
— Но кто тогда убийца? — грустно спросила Яна.
— Кто-то, кто наложил на девушку проклятие Поцелуй Смерти, — пробормотала я.
И тут дроу добавил:
— Потом вероятно этот кто-то убил лорда, у лекаря не хватило бы сил справиться с главой клана, почему подозрение сразу и упало на дочь. Зато лекарь смог убить служанку, которая, наверное, стала свидетелем.
— Но зачем все это? — я вздрогнула, когда умертвие предпринял очередную попытку встать.
— Артефакт, — прошипел офицер, — я не чувствую артефакт. Его только что вынесли за пределы замка! Девочки, спускайтесь, живо!
Спуститься мы не успели — появилось два оборотня из грифонов, подхватили нас и спустили вниз, освободив узкую лестницу для взбегающего по ней отряда Ночной стражи. Но что там происходило, мы уже не увидели — очень осторожно оба сотрудника Дневной Стражи доставили нас в замок через распахнутые окна, и опустили прямо перед мастером старшим следователем Окено и всей нашей группой.
Полувасилиск некоторое время стоял прикрыв глаза, то есть общался по ментальной связи со своими, затем распахнул одни веки, затем вторые, осмотрел нас с Яной долгим, внимательным взглядом и глухо произнес:
— Был неправ. Почту за честь обучать адептов Академии проклятий. Моя благодарность вам, девочки, и паре Логер-Дакене.
Сейчас все свободны.
Ярко вспыхнул огонь в камине, и мы покорно пошли в портал перемещений, удивленно переглядываясь с Логером и Ригрой.
А потом, пробежав через огонь и поднявшись по прозрачной лестнице в нашу родную аудиторию, мы с Янкой жадно потребовали ответа, по поводу благодарностей.
— Я воду просмотрела, — чинно произнесла Ригра, — и обнаружила свежие кристаллы проклятий. Вот так вот!
— А я осмотрел сломанную шею стражника, и там в его горле застряла кость от вишни.
Вся наша группа удивленно смотрела на исполненного собственной важностью адепта, причем смотрели мы с непониманием.
— Да удивился он, вот и подавился! — вспылил Логер. — Понимаете, он был сильно удивлен, увидев своего убийцу, а если бы это была госпожа клана, то есть дочь дорда, с чего бы ему удивляться, а? Нет, убийцу он точно не знал… — тут Логер сник, — хотя мастер старший следователь, сказал что косточка лишь косвенная улика, и подавиться стражник мог при любых обстоятельствах. Ладно, а вы чего нашли?
Мы с Яной переглянулись и разом выпалили:
— На вампирше было проклятие Поцелуй Смерти!
Чувствовать себя героями нам понравилось! Сначала нас чествовала вся группа, потом пришла куратор Верис, сияющим взором осмотрела всех нас, и сказала что мы молодцы и не посрамили честь академии. А потом нас хвалили все преподаватели и особенно приятно было, когда зашел магистр Тесме и признался, что он в нас даже не сомневался и раньше нам просто не хватало уверенности, чтобы доказать свою точку зрения!
Когда же мы возвращались с вечерних упражнений нас с Яной ждал гоблин привратник, с двумя букетами черных роз, на красном стебле и двумя пакетами.
— Романтика суровых оперативных будней, — пробурчал недовольный Жловис, — эти из Ночной стражи все к вам рвались, а я им «Низзя, комендантский час», так они послали вам оттарабанить. И вот вам загадка, мало Дэйке одного Ночного стража было, да?!
— Не злобствуй, — по-доброму сказала куратор Верис, — девочки у нас сегодня героини и славно помогли стражам. И очень приятно, что господа офицеры не только признали их заслуги, но и отблагодарить решили. — но это ласково и гоблину, а нам командным тоном: — Риате, Никерс, взяли цветы и маршируем в свои комнаты! Живо!
Мы не отказывались. Все забрали и поплелись к себе. Что касается «живо» то к нам всем это после вечерней прогулки не относилось — мы чуть ли не ползком после упражнений передвигались. И это нам пока не ввели боевую подготовку, а дальше что будет?
— У тебя первый этаж, — протянула Яна, — ззззавидую… мне на третий ползти…
— Доползу до комнаты, упаду на пол и там посплю, — поделилась планами на вечер я.
— Ненавижу, — стонала позади нас Ригра, — вас двоих, если не поняли…
— Да поняли мы, — отозвалась я, — поняли…
До своих комнат я дошла пошатываясь, порадовалась, что живу на первом этаже, прислушалась к стонам поднимающихся по лестнице адепток. Нет, злорадством я не страдала, но услышав протяжный стон Ригры, почувствовала себя почти счастливой.
Зато потом, войдя в свою комнату и закрыв дверь, я протащилась до диванчика, села, подумала и жалобно позвала:
— Дара…
Я об этом еще в обед думала, решив, что если возрожденный дух постоянно просматривает все, то возможно… ну есть же шанс, хоть маленький… Такой маленький-маленький шанс…
Пространство перед дверью подернулось дымкой, через мгновение улыбающийся дух смерти весело поинтересовался:
— Как проходят геройские будни, Риате?
И вот человеку, да даже орку, вампиру или оборотню я бы такого не сказала, но учитывая тот разговор между Дарой и магистром Эллохаром, да и наш разговор сегодня в коридоре, когда она сказала, что меня понимает, в общем…
— Я… прокляла директора, — созналась я духу смерти. — И возможно… его агрессия… а в городе погибают девушки, похожие на меня и…
Дара удивленно вскинула призрачную бровь, почему-то бросила быстрый взгляд на зеркало, потом подлетела ближе и поинтересовалась:
— Этих умозаключений ты набралась после лекции по Любовным Проклятиям?
— Ну… да, — прошептала я.
Неодобрительно покачав головой, Дара снова глянула на зеркало и, начав говорить значительно тише, разбила мою теорию в пух и прах:
— Ты, детка, совсем не знаешь Тьера. А вот когда узнаешь, поймешь насколько была не права.
Может я и не права, но… но все же но.
— Дара, — я села ровнее, — то есть страсти, желания или чего такого лорд директор не испытывает ко мне, нет?
Возрожденный дух смерти очень внимательно посмотрела на меня, а после расхохоталась. Смеялась она долго, а успокоившись, уже серьезно сказала:
— Извини, конечно, ты девушка не глупая, что доказала в последние дни обучения, но могла бы и заметить, что в постели Тьера кроме тебя других девушек не обреталось. К тому же присутствие в момент регенерации это очень… интимно для члена ордена Бессмертных, Тьер изгнал даже меня, а тебе разрешил остаться.
— Не разрешал, — пробормотала я.
Дара улыбнулась, еще раз бросила взгляд на зеркало и прошептала:
— Когда он «не разрешает» он предпринимает действия. Подумай об этом.
Это получается, что меня могли просто вышвырнуть? Было бы грубо… хотя и так получилось грубо.
— А он там один совсем, — вдруг протянула Дара, — еще сегодня сидит взаперти… не хочет пугать адептов и преподавателей…
Один… совсем…
И дух смерти испарился.
Нет, в тот момент я совершенно не собиралась идти к директору! Вообще даже не думала об этом. Я даже домашние задания все выполнила, в столовую на ужин сходила, в душе побывала. Это потом когда открывала пакет с подарком от «жестоко соблазняемого вашим бездушием, покоренного вашей мудростью и следовательским чутьем, Ночного стража Юрао Найтес», как гласила записка, я вдруг подумала — зачем мне одной столько пирожных? У Яны свои есть, а лорд Тьер третий день в заключении… И ведь не просто так там сидит, просто не хочет пугать адептов…
Минут через десять, в темном платье, закутанная в шаль и зимнее пальто, я кралась по пустым коридорам. К счастью никого на пути не встретила, и во дворе тоже никого, и даже на входе в парк, а вот в самом парке…
— Риате, ты куда это? — на неприметную тропку шагнула огромная черная… кошка, размером чуть меньше теленка.
— Ппростите… — я испуганно отступила.
Оборотень, и я догадывалась о ее личности, прощать не собиралась. Мягко заступив мне дорогу, кошка уселась передо мной, потянув носом, глубоко вздохнула, а после:
— Ну и куда ты направляешься? Я еще понимаю в красивом нижнем белье и надушенная дорогими духами, но вот так вот… в платье грубой ткани, не накрашенная, не причесанная, да еще и с пирожными от другого ухажера, Дэя-Дэя, тебя мама ничему не учила?
— Я не соблазнять его иду, — насупившись, ответила капитану Верис.
— Это я уже поняла, — кошка поднялась, грациозно потянулась, — что у тебя ничего не получится. Но учти, в одиннадцать должна как штык быть в своей постели иначе лично навещу Тьера и выскажу ему все, что думаю по поводу шастающих по ночам адепток! – грациозный прыжок в кусты, и на прощание мурлыкающе: — Но учти, Тьер не выносит жалости, даже в форме столь редкого в наши дни сопереживания.
Я переждала несколько минут, прислушиваясь к шуму старых деревьев, затем ускорила шаг — ночь была совсем не летней же.
Подойдя к дому, осторожно обошла колонну, и приподнявшись на носочки, попыталась найти ключ.
— Его там нет! — усталый голос магистра Тьера заставил вздрогнуть, и я едва не выронила пакет.
Оглянувшись, увидела, что полуобнаженный лорд директор, откровенно наплевав на внушительный морозец зимней ночи, стоит на первой из семи ступеней.