Я бросил взгляд на хроноиндикатор. Завершался третий час вечерней вахты — черт! Когда успел пролететь день?
— Коттшелл! Будьте добры, свяжите меня срочно с кабинетом директора порта.
— Сейчас же, адмирал. С кем вы хотите говорить?
— Прошу прощения, — спохватился я. — С Клавдией Нестерио — если она, конечно, еще на работе.
В ожидании звонка я морщился. Терпеть не могу забывать о личных мероприятиях. Проклятие! Наконец на дисплее возникло миниатюрное изображение ее головы и плеч… по крайней мере она улыбалась.
— Насколько я поняла, у тебя выдался тяжелый день, — заметила Клавдия. Она была столь прекрасна, что я испытывал сильное желание протянуть руку и коснуться ее.
— О! — Я невольно нахмурился. — И что ты слышала? — Я-то надеялся, что полностью засекретил случившееся.
— Так, слухи.
— Ну, например?
— Перестрелка в пригороде, — сказала она с немного встревоженным видом. — Я слышала, что ты в ней участвовал.
Я кивнул. Конечно, не мог же я наложить на это гриф «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО» до тех пор, пока не вернулся на базу, а слухи об этом успели распространиться раньше.
— Угу, — усмехнулся я. — Если в природе и имеется что-то, что распространяется быстрее гипердрайва, то это слухи.
— С тобой все в порядке? — спросила она.
— Все, если не считать расстроенных чувств.
— Расстроенных чувств? — переспросила она. — Из-за перестрелки?
— Из-за сегодняшнего обеда. К черту перестрелку. Она закатила глаза.
— Вилф Брим, — произнесла она. — За все эти годы ты не изменился ни на йоту. Ты совершенно невозможен.
— Означает ли это, что обед мне не светит? — спросил я. — Я понимаю, я здорово опоздал.
— Я же сказала, что мы сядем за обед поздно, если придется, — ответила она. — Ты еще не передумал?
— Ни в коем случае, — спохватился я. — Я просто боялся, что слишком опоздал.
— Дай мне время, — она посмотрела куда-то в сторону, — скажем… полтора метацикла. — Она сморщила нос. — Нет, не выйдет. Ты все равно не знаешь, где я сейчас живу.
— Я могу найти по адресу, — возразил я.
— Мне проще подхватить тебя по пути домой. Встретимся через пятнадцать циклов у входа в штаб.
— Как я потом вернусь?
— Точно так же, — улыбнулась она. — Это недалеко. Идет?
— Через пятнадцать циклов, — пообещал я. — У главного входа. — Я выключил голофон и сидел чурбан-чурбаном, думая о том, как много значит для меня эта встреча даже после всего того, что я пережил за прошедший день. Нужно успокоиться немного, одернул я себя. В конце концов, она замужем. И хотя за прошедшие годы это обстоятельство меньше всего волновало меня в моих отношениях с женщинами, Клавдия Вальмонт-Нестерио — это совсем другое дело.
Я тряхнул головой.
Потом вернулся к делам. Как бы там ни было, а наутро меня ждал новый рабочий день. В конце концов я взял свою фуражку и вышел из-за стола, не приводя его в порядок. У стола Коттшелла я задержался.
— Завтра утром мне в первую очередь надо будет встретиться с Уильямсом в конференц-зале, — сказал я. — Скажем, в полпервого утренней вахты. Передайте ему, я догадываюсь, что это ломает его график, но он меня поймет, когда услышит, что я скажу. — Я немного подумал. — Пригласите туда также шеф-сержанта Барбюса. Ах да, и постарайтесь найти себе замену на это время, поскольку вы мне тоже там будете нужны. Хорошо?
— Хорошо, адмирал.
Я покосился на хроноиндикатор и двинулся к дверям, и тут…
— Э… адмирал? — На лице Коттшелла отразилось легкое замешательство.
— В чем дело?
— Вот это. — Он кивнул в сторону букета живых цветов. Похоже, их доставили в приемную буквально только что. — Мне казалось, вы можете захотеть взять с собой вот это.
Я нахмурился.
— Не понимаю, о чем это вы, — заявил я, хотя прекрасно понимал.
— В таком случае, адмирал, — вздохнул Коттшелл, быстро убирая букет под стол, — прошу вас, не обращайте на меня внимания; Я наверняка ошибся.
Я ощутил себя немного не в своей тарелке. Терпеть не могу, когда кто-то сует нос в мои личные дела — а уж Вальмонт-Нестерио была из всех моих личных дел едва ли не самым личным. Я уже совсем было собрался высказать ему все это, но, подумав, сдержался.
— С чего это вы вдруг решили, что мне понадобятся цветы? — спросил я.
Коттшелл смотрел на меня так же невозмутимо, как если бы я спрашивал у него погоду.
— Потому, — как ни в чем не бывало ответил он, — что по времени и адресату звонка я сделал вывод, что сегодня вечером вы в первый раз со времени прибытия сюда обедаете с госпожой администратором порта. И поскольку известно, что когда-то вы были… э… близкими друзьями, я решил, что цветы могут оказаться кстати на случай, если вы, адмирал, не успеете купить букет сами.
Я застыл как вкопанный. Разумеется, он был совершенно прав, и действия его не выходили за рамки обязанностей хорошего личного секретаря. У меня никогда еще не было личного секретаря. Я тряхнул головой. Моя злость куда-то улетучилась, сменившись признательностью.
— Чертовски предусмотрительно с вашей стороны, Коттшелл, — сказал я, протягивая ему руку. — Я, право же, очень благодарен вам за цветы. Сколько я вам должен?
Протягивая мне цветы, Коттшелл покосился на свой хроноиндикатор.
— У вас осталось совсем мало времени, адмирал, — сказал он. — Я рассчитаюсь с вами утром.
Клавдия подрулила к подъезду в то самое мгновение, когда часовой отдал честь и распахнул дверь, выпуская меня из штаба. Цветы ей понравились, и я бессовестным образом принимал ее незаслуженные комплименты всю дорогу до ее новой квартиры.
Горгас Нестерио, муж Клавдии (они были женаты уже десять лет), встретил нас у дверей их нового дома с ослепительной улыбкой.
— Добро пожаловать в наши скромные апартаменты, — прогрохотал он голосом низким и достаточно зычным, чтобы от него сотрясалась мебель. Одетый в яркие национальные одежды, он мало изменился со времени нашей первой встречи пятнадцать лет назад. Массивный, смуглый, с пышной черной бородой, он был одет в причудливо расшитый красный костюм с двумя рядами сияющих медных пуговиц, спускающихся от высокого кружевного воротничка до короткой, покрытой разноцветными узорами юбки. Широкий, украшенный самоцветами пояс перехватывал его талию, и на нем висел под правой рукой длинный кинжал с серебряной рукояткой. При виде последнего меня посетила неуютная мысль: известно ли ему, какими забавами занимались мы когда-то с его женой? Наряд довершали длинные лакированные туфли с загнутыми вверх кончиками, забавно смотревшиеся на его мускулистых волосатых ногах. От него пахло парфюмерными маслами, кожей и мускусом. При этом вид у него был такой, что он без труда мог бы вышвырнуть меня вон с силой, достаточной для того, чтобы я летел кувырком до самой базы — в случае, если я буду слишком откровенно пялить глаза на его жену. У меня не возникало ни малейших сомнений на тот счет, где именно Клавдия столь успешно черпала жизненные силы все эти годы.
— Э… спасибо, Горгас, — сказал я, ощущая себя ужасно маленьким и бессильным. — Быть здесь для меня — редкая честь.
— Не желаете ли выпить, друг мой? — предложил Нестерио.
— С удовольствием, — согласился я. — Только чего-нибудь не слишком крепкого. Скажем, вина.
— Конечно, — кивнул Нестерио, остановился перед богато инкрустированным баром и отворил створку, за которой выстроился ряд винных бутылок. Он снял с полки древнюю на вид бутылку и пристальнее пригляделся к ней. — Мне кажется, вы найдете это интересным, адмирал, — Кантрель пятого года; логийское, разумеется. Чуть сладковатое, с фруктовым ароматом. Говорят, в нем ощущается та эпоха.
Я согласно кивнул и принялся глядеть, как он умело откупоривает старинный сосуд и наполняет хрустальный кубок.
Вслед за этим он поставил рядом с ним два высоких узких бокала и наполнил их прозрачной жидкостью из красивого хрустального графина.
— Э'ланд, — пояснил он, словно я забыл местный крепкий напиток.
Я снова кивнул. Теперь я вспомнил, что именно этот напиток Клавдия пила у себя дома. И как это я мог забыть про него тогда, в офицерском клубе, когда заказал ей вино. Тут и она сама вернулась с кухни с цветами, красиво расставленными в высокой вазе, и поставила их на бар.
— Предлагаю тост за почетных гостей и старую дружбу, — объявил Нестерио, поднимая свой бокал. Клавдия подняла свой.
— За почетных гостей и возобновленную дружбу, — поправила она.
Я наскоро собрался с мыслями, встал и поднял свой кубок.
— Я пью за супругов Нестерио, — объявил я. — Старые друзья: да будет ваша жизнь согрета и освещена счастьем!
Оба Нестерио осушили свои бокалы одним глотком, я же едва успел пригубить вина, на поверку и впрямь оказавшегося превосходным.
Я рассмеялся.
— Только не заставляйте меня спешить так с этим сокровищем. — Я качнул вино в кубке. — И да простите меня, если местные обычаи требуют иного.
— Тогда это двойная честь для нас, — отвечал Нестерио, снова наполняя два их бокала. — Предлагаю второй тост: на этот раз за старых друзей, которые ценят хорошее вино.
Клавдия бросила на меня короткий взгляд, словно пытаясь сказать мне что-то, чего я так и не понял.
— За испытанных временем друзей, которые ценят хорошее вино, — повторила она.
Я снова встал, подняв свой кубок.
— За испытанных друзей и хорошее вино. — Я сделал еще глоток, и, пока я поднес кубок к носу насладиться букетом, Нестерио в третий раз наполнил бокалы. Я обратил внимание на то, что Клавдия прячет от меня глаза.
— Я предлагаю выпить за Императора! — объявил Нестерио, поднимая свой бокал и выжидающе глядя на Клавдию.
— За Онрада Пятого, — отозвалась она, поднимая бокал, но продолжая избегать встречаться со мной взглядом, — Великого Галактического Императора, Принца Звездного Скопления Регги, Законного Хранителя Небес.
— За Онрада, — просто сказал я. Супруги Нестерио осушили уже третий за пятнадцать циклов бокал э'ланда. Совершенно сбитый с толку, я сделал еще один глоток вина и принялся ждать, что последует дальше.
— А теперь, — неожиданно заявил Нестерио, — меня ждут дела у меня в кабаре. — Он обнял Клавдию за плечи, привлек к себе и запечатлел на ее губах влажный звучный поцелуй. Потом, повернув ее так, словно она была каким-нибудь манекеном, он… ну, это выглядело так, словно он вручал ее мне. — Ты окажешь адмиралу Бриму все гостеприимство, какое я сам оказал бы ему, не случись у меня сегодня неотложных дел, — сказал он.
— Э… д-да, конечно, Горгас, — ответила она, заметно покраснев.
Он рассмеялся.
— Не позволяй ему уйти, пока он не допьет всего вина. Мало кто в этом городе способен оценить его букет. — Вслед за этим он повернулся ко мне и поклонился. — Возможно, как-нибудь в другой вечер нам и удастся спокойно посидеть втроем, адмирал, — произнес он, пристально… нет, скорее понимающе глядя мне в глаза. — Насколько я понимаю, вы с моей женой давние друзья; поэтому, мне кажется, вам найдется, что вспомнить вместе. — С этими словами он накинул темно-зеленый плащ, распахнул входную дверь и, низко и даже изысканно поклонившись Клавдии… вышел.
Довольно долго мы стояли вдвоем, молча и глядя куда угодно, только не друг на друга. Наконец Клавдия с несколько ошеломленным видом повернулась ко мне.
— Пожалуйста, извини, Вилф, — произнесла она. — Я никак не думала, что он сделает это сегодня со мной. Я подошел к ней и осторожно взял ее за руку.
— Простить за что, Клавдия?
— Вилф, Вилф, Вилф, — вздохнула она. — Ты ведь так и не узнал Аталанты как следует, верно?
— Не понимаю, о чем это ты, — ответил я, неожиданно встревожившись… сам не знаю чему.
Язык ее начал вдруг заплетаться, и я помог ей сесть, положив руку на плечо. Как-то плохо верилось в то, что кто-то столь миниатюрный мог выпить столько э'ланда за такое короткое время.
— Чего я не узнал? — осторожно спросил я, уставившись в пол. Она взяла меня за руку, потом тряхнула головой.
— Ничего, Вилф, — ответила она. — М-не не стоило ничего говорить. Забудь, что я вообще открывала рот.
— Конечно, Клавдия, — согласился я. Пожалуй, спорить и впрямь было не время.
Несколько мгновений она молча смотрела на меня снизу вверх. На глазах ее навернулись слезы, но в целом она более или менее владела собой.
— Еще голоден? — спросила она. Я удивился.
— А ты?
— Я п-первая спросила.
— Ну, если на то пошло, то да, — ответил я. Она неловко улыбнулась.
— Я тоже, — призналась она. — И, если ты еще не забыл, это я обещала накормить тебя обедом.
— Обещала, но…
— Никаких «но», Вилф Брим, — возмутилась она, — Может, я и пьяна, дьявол подери, но готовить все равно могу… с твоей помощью.
— Все, чем могу.
— Тогда помоги мне пройти на кухню, — сказала она, подавая мне руку. — Клянусь всем, что мне свято: никто — даже Нестерио с его дружками — не помешает мне отобедать с тобой, Вилф Брим. Я ждала этого больше двенадцати лет!
Я закинул ее руку себе на плечо и наполовину отвел, наполовину отнес на кухню. Э'ланд явно продолжал оказывать на нее свое действие, но она боролась с ним, и не без успеха.
— С-сюда, в кресло, Вилф, — сказала она. — И подвинь его к столу. Сейчас выветрится…
Я сделал все, как она просила. Глаза ее оставались полуприкрытыми.
— Черт бы побрал его, — пробормотала она. — Черт побери его и всех мужчин, когда-либо рожденных на Гелике! — Она вдруг упала лицом на стол.
Я взялся одной рукой ей под плечи, второй под колени и осторожно уложил на кушетку, укрыв теплым местным пледом, знакомым мне еще по старым временам. Волосы каштановым ореолом разметались по подушке — это зрелище мне тоже было знакомо.
— Не уходи, Вилф, — прошептала она чуть слышно. — Я протрезвею, обещаю тебе.
— Я не ухожу, — сказал я, придвигая кресло. Я осторожно погладил ее по руке.
— Боже, как мне жаль, — вдруг простонала она.
— Тс-с-с.
— Я ведь не такая, — с жаром произнесла она. — Совсем не такая!
— Все хорошо. — Я изо всех сил пытался успокоить ее.
— Пожалуйста, не бросай меня, Вилф… — Она внезапно стихла и уснула, тяжело дыша во сне.
Я проверил ее пульс. Немного учащенный, но в пределах нормы. Я подошел к другому концу кушетки, приподнял плед и снял с ее ног сандалии. Маленькие красивые ноги… насколько я помнил, боявшиеся щекотки. Я вернулся в свое кресло и заметил откупоренную бутылку вина. Я взял ее и закупорил. Вино почему-то не привлекало меня. В холодильнике я нашел масло и острый сыр, а в хлебнице — хлеб с хрустящей корочкой. Подобные лакомства не раз служили мне обедом — и весьма неплохим обедом. Я сделал себе несколько сандвичей, нагрузил ими тарелку и отнес ее в гостиную, откуда мог следить за спящей Клавдией. Потом посмотрел на бутылку, передумал и наполнил кубок доверху. Конечно, это ничем не напоминало тот обед, на который я рассчитывал, зато я остался наедине с ней — в конце концов, разве не за этим в первую очередь я пришел сюда? И хотя она сейчас не думала обо мне или о моем присутствии, смотреть на нее было куда приятнее, чем на стены моего кабинета. Я осушил кубок, налил себе еще и, скинув башмаки, устроился поудобнее в кресле, прислушиваясь к грохоту взлетавших из порта «Звездных Огней». День у меня выдался и впрямь нелегкий. Я зажмурился на мгновение, чтобы дать отдохнуть усталым векам…
— Вилф?
Я открыл глаза. Мгновение я испуганно оглядывался по сторонам, потом все вспомнил. Она встревоженно смотрела на меня, стоя рядом с моим креслом на коленях и держа меня за руку.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.
— Униженной, — тихо ответила она.
— Брось. Не стоит.
Она на мгновение зажмурилась.
— Кто бы на моем месте не чувствовал унижения? — спросила она.
На это у меня не нашлось ответа. Я накрыл ее ладонь своей.
— Давай забудем об этом, — предложил я. Потом бросил взгляд на дорогой хроноиндикатор над плитой: два ночи.