Через полчаса мы не спеша направились домой, взявшись за руки и вызывая неподдельное удивление у немногочисленных коллег, попавшихся навстречу.
Глава 24
Вопреки моим опасениям, нам с Антоном было очень комфортно вдвоем на одной жилплощади. Он не разбрасывал носки и не храпел, а Тим очень быстро привык к его постоянному присутствию в моей квартире и даже позволял периодически себя погладить. Для чаура это было удивительно — он плохо переносил любое вторжение в свое личное пространство. Кроме меня, конечно.
Мы приходили домой, в четыре руки готовили что-нибудь незамысловатое, а потом с удовольствием смотрели фильмы, обсуждали работу, жизнь, книги и даже пару раз просто гуляли по ночным улицам. И постоянно обнимались…и целовались. Ночи были по-настоящему особенными. Меня любили, меня боготворили, мною не могли никак налюбоваться и насытиться. Казалось, что Антон ждал меня минимум последние лет десять и теперь не мог поверить своему счастью и нуждался в постоянном подтверждении того, что это не сон и не игра его воображения. Иногда, правда, мне казалось, что во взгляде и выражении лица парня мелькает какое-то странное выражение, из-за чего он хмурился. Но на все вопросы Антон отвечал, что мне это все кажется. А я перестала спрашивать, понадеявшись, что со временем сам расскажет.
Но полная идиллия на личном фронте омрачалась полным провалом на рабочем. За две недели наших дежурств сдвигов не было никаких. Мы обследовали уже шесть районов, но там было тихо, как в детском саду ночью. Странным было и то, что количество пропавших людей не увеличивалось и никак не связывалось по территориальному признаку. Хотя, по логике, количество переселенцев должно было увеличиваться, следовательно, и жертвы должны были быть. Я весь мозг себе сломала, постоянно гоняя эти мысли. Мне все время казалось, что мы что-то упускаем. Что-то очень существенное. Но вот что именно?
Антон в такие моменты садился рядом, клал мою голову к себе на колени и снимал резинку с волос, рассыпая пряди. А затем начинал медленно массировать кожу головы, вызывая у меня вполне натуральное мурлыканье от удовольствия. Естественно, что через пару минут беспокойные мысли улетучивались, давая мне такой долгожданный отдых. Я боялась себе признаться, но чувство симпатии к парню уже давно переросло в крепкую влюбленность…если не в любовь…
Сегодня мы опять дежурили, поэтому сейчас склонились над столом с разложенной на нем картой города, и бурно обсуждали, куда следует направиться.
— Смотри, эта зона у нас совершенно никак не обследована, — настаивал Антон, тыкая пальцем в участок на карте, — даже предыдущий патруль последний раз тут был три месяца назад.
— Нет, — энергично мотнула я головой, отметая его предложение, — пустая трата времени.
— Почему? — я в который раз обратила внимание на замечательное качество парня не обижаться по пустякам и спокойно воспринимать чужое мнение.
— Посмотри внимательнее — это же парк с большим лесным массивом. Практически нет построек, особенно достаточного размера. Не норы же они здесь копают, в самом деле.
Антон медленно кивнул, соглашаясь, и опять уткнулся в карту. А я стояла и мучительно размышляла. Мы что-то опять упускали…
Через несколько минут у меня мелькнула одна, не сказать, что гениальная, но хоть какая-то мысль.
— Антооооон, — протянула я, схватив с холодильника висевшую на магните ручку, — давай-ка отметим все места, в которых истребили переселенцев, где мы столкнулись с нечистью и точки пропажи людей за это время. Мне кажется, что мы никак не можем увидеть общей картины.
В глазах парня зажегся огонек азарта. Скинув для удобства карту на пол, мы с энтузиазмом ползали вокруг, отмечая все нужные точки. Если честно, то я думала, что ничего особо результативного у нас не получится. Но как же я ошибалась…
— Рада, ты это тоже видишь? — пораженно выдохнул Антон, когда была поставлена последняя галочка и картина целиком предстала перед нашими глазами.
— Угу, — это было невероятно. Все отметки располагались вокруг трех районов, причем эта зона находилась недалеко от конторы, буквально в паре километров. И самое удивительное, что судя по информации, предоставленной Палычем, последние дежурства патрулей в этих районах были от месяца до трех назад. Странно, так близко от конторы и такое «невнимание»…надо будет проверить, кто составляет расписание патрулей и вообще имеет к этому хоть какое-то отношение. Не вписывалась в эту картину только наша встреча с лесовиком в промзоне, но если предположить, что лесовик просто направлялся в другое место, а мы случайно возникли у него на пути…тогда все получалось более чем логично.
— Ну и с чего начнем? — Антон только руки не потирал от нахлынувшей жажды деятельности. Я его прекрасно понимала — тоже хотелось скорее начать обследовать территорию, да и что скрывать, хотелось, чтобы все это быстрее закончилось. Пока что контора и мы, в том числе, напоминали слепых котят, которые тыкались в стенки коробки, еще не зная о том, что можно просто перелезть через бортик.
— Давай с этого, — я показала рукой на крайний левый из трех участков, — тут две заброшенные стройки и полуразвалившееся здание бывшего детского сада. Думаю, нам хватит.
Парень без возражений согласился. До начала дежурства оставалось полтора часа, и мы начали собираться.
На первый недострой мы потратили больше трех часов. На улице уже давно стемнело, а стрелка часов подбиралась к полуночи, когда мы выползли за остатки ворот, отряхиваясь от строительной пыли.
— Очередная пустышка, — невесело озвучила я очевидную мысль. Затянувшиеся неудачи ввергали меня в уныние. Кратковременное, но все же.
— Не переживай, — обнял Антон меня за плечи, привлекая к теплому боку, — рано или поздно мы обследуем все доступное пространство и обязательно их найдем.
Я не выдержала и рассмеялась. Если даже примерно прикинуть количество неохваченной территории на нас троих, то максимум через полгода мы закончим… если к тому времени эта гоп-компания не решит куда-нибудь переехать.
Следующая стройка порадовала количеством этажей — их успели поставить только три. Поэтому через пару часов и несколько десятков непечатаемых выражений, мы с удовольствием удалились и от этого архитектурного сооружения. Я ощущала себя уже взмыленной и хотела только одного — устроить заплыв минут на полчаса в любимой ванне с какой-нибудь ароматной пеной, коих у меня было штук пять под разное настроение. Оставалось только обследовать разрушенный детсад советских времен постройки.
До него мы дошли пешком минут через тридцать. Шагали молча, периодически попадая в свет редких фонарей на плохо освещенных улицах. Я чувствовала, как внутри нарастает напряжение и не могла определить его происхождение. На улице было пустынно, район не блистал особой криминальной статистикой, но мне стало откровенно не по себе. И чем дальше — тем больше. Тим, против обыкновения обследовать территорию в отдалении от нас и желательно с высоты птичьего полета, шел рядом со мной, периодически чуть ворча. Я поглядывала на чаура, пытаясь понять, что же его и меня так беспокоит. И вдруг резко остановилась, вызвав недоуменный взгляд Антона — до детсада оставалось метров двести.
— Антон, тебя ничего не беспокоит? — парень на секунду задумался, а потом пожал плечами. Мужчина, что с него взять…
— Тебе что-то не нравится? — он подошел вплотную ко мне. На улице было темно — фонари в радиусе сотни метров отсутствовали, а ночь выдалась пасмурная и луна выглядывала ненадолго и редко.
— Тихо очень…
— Ну, в три часа ночи это и неудивительно, мне кажется, — успокаивающе погладил меня по руке напарник.
— Да как сказать, — не согласилась я, — никаких шорохов — ни крыс, ни мышей, ни кошек, ни бродячих собак. Вообще никаких шорохов, будто мы не на улице… Да и посмотри на Тима — его явно что-то беспокоит.
Антон нахмурился, принимая мои доводы. Он редко игнорировал мою интуицию.
— В любом случае отступать поздно, — улыбнулся он.
— Предлагаю не разделяться, — ответила я, улыбаясь в ответ.
Мы медленно двинулись к видневшимся полуразрушенным стенам.
Глава 25
Стараясь держаться в тени стен и буйно разросшейся неухоженной растительности, мы с Антоном практически бесшумно двигались по территории бывшего детского сада. Кусты акации вымахали больше двух метров и, переплетаясь с пышными ивами и кленами, создавали нам прекрасное прикрытие.
Садик в прошлом представлялся довольно большим — здание было трехэтажным, кирпичным, со множеством лесенок и пристроек. Третий этаж пострадал больше всего — кое-где отсутствовали куски стены, окна зияли темными провалами. Вокруг валялось много битого кирпича и стекол. Я успокаивающе погладила Тима по голове — чаур по-прежнему отказывался отходить от меня дальше пары метров — и тихо предупредила, чтобы он не поранил лапы. Антон шел на пару шагов впереди меня, подняв руки в стандартной боевой позиции.
До стен здания мы добрались без каких-либо приключений. Зайти решили с парадного входа, решив, что чему быть, от того не убежишь. Пристроек вокруг здания значилось еще три, но их решили оставить на потом — тем более, что на них сохранились окна с решетками и двери, хотя бы внешне, были заколочены.
Тим на входе трансформировался в небольшого темного крылатого дракона, повысив плотной чешуей свою обороноспособность. Жаль, что он не умеет разговаривать, у меня к нему накопилось уже с десяток вопросов. Как минимум, поведение чаура было необычным.
Мы медленно продвигались по первому этажу, стараясь двигаться максимально бесшумно. Мне порой казалось, что даже дышим мы чересчур громко. Антон так и продолжал красться чуть впереди, прикрывая меня спиной и периодически коротко оглядываясь. Света, проникающего в окна, категорически не хватало, но зажигать пульсар было сейчас в высшей степени неразумно. А тратить силы на «ночное» зрение — недальновидно.
Я придержала Антона за рукав куртки и бросила «поиск». Но, к собственному изумлению, вокруг нас вспыхнул бледный голубой контур и потух, не распространившись ни на сантиметр. Я глянула мельком на напарника, зацепив выражение крайнего изумления на его лице, и повторила все заново. Результат был тем же.
Я ни разу не сталкивалась с такой реакцией простейшего заклинания и была обескуражена. Тряхнув головой, возвращая трезвое мышление, я постаралась мыслить конструктивно. В голову приходило только две более-менее логичные мысли. Первая — на здании стоит такой же «купол», как и на нашей конторе. И вторая — вызвать подмогу отсюда мы не сможем, надо бежать обратно за ворота. Антон пришел к тем же выводам, которые мне и озвучил.
После недолгих размышлений, решили, что кроме подозрений у нас пока ничего нет. Поэтому обследуем здание, а при значимой опасности быстро поворачиваем назад и вызываем подмогу. Антону я не сказала, но запасной план у меня был еще один и свой — в кармане лежала пробирка с телепортационным зельем. На крайний случай…
Мы продолжили движение вдоль стены, обследуя первый этаж буквально по сантиметру. Тиму в какой-то момент надоело плестись в хвосте и он бесшумно вылетел в окно, взмыв на крышу. Раздалось тихое цоканье когтей и все опять стихло. Через полчаса мы дошли до конца коридора, не обнаружив ничего существенного. Мусор был старый, а недавних следов пребывания кого-либо не обнаружилось.
Мы вернулись в главному входу и так же медленно пошли в другую сторону. У меня дрожали ноги от напряжения, а лоб я уже минимум раза три вытерла рукавом. Да и нервозность не способствовала расслаблению. До конца этого коридора мы тоже дошли без приключений. Я тихо и протяжно выдохнула, пытаясь успокоиться. Антон обернулся ко мне и ободряюще сжал мою ладонь. Осталось еще два этажа…
В конце коридора обнаружилась лестница на второй этаж, так что повторно возвращаться не пришлось. На втором этаже картина, навскидку, не отличалась от первого. А если приглядеться повнимательнее…Что-то было не так — я это чувствовала всем телом, интуиция вопила, что отсюда надо валить в ускоренном темпе. Видимо почувствовав мое настроение, Тим влетел в разбитое окно, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. Подошел ближе и виновато лизнул мою руку, успокаивая и извиняясь одновременно. А я обозвала себя мысленно в очередной раз истеричкой. С такими нервами надо не в патруле ходить, а коров пасти на лужайке. В конце концов, смыться мы всегда успеем.
Мы прошли уже больше половины, когда Антон подошел к следующей закрытой двери, чтобы осмотреть очередное помещение. Но тут чаур дернулся и еле слышно заворчал, привлекая внимание. Мы остановились и внимательно осмотрелись. Ничего подозрительного…Тогда я переключилась на «второе» зрение и напряглась — на двери была кровь. Немного, но все же ее наличие плохо сочеталось с самой идеей детского сада.
Антон вновь потянулся к дверной ручке, но дверь внезапно оказалась запертой. Мы переглянулись, раздумывая, как бы открыть ее наиболее бесшумно. У меня был бутылек с кислотой, но шипело и воняло бы знатно, поэтому этот вариант пока отмели. Антон поднял левую руку и внезапно резкий яркий луч ударил по глазам, лишая зрения на несколько секунд. Я зашипела от неожиданности.
— Предупреждать надо! — буркнула, открывая через пару мгновений глаза.
— Извини, — шепотом отозвался Антон, — других идей все равно не было.
Дверь поддалась теперь легко. Оставалось надеяться, что с другой стороны никто ничего не заметил…
Мы сделали пару шагов в абсолютную темноту и синхронно остановились — со всех сторон раздавался тихий шорох, усиливающийся с каждой секундой. Было ощущение, что мы проникли в пчелиный улей и резко зажгли свет, заставляя его обитателей проснуться. Скрываться было уже явно поздно, и Антон резко выбросил вперед руки, зажигая пару пульсаров над нашими головами.
— Твою ж мать… — протянул Антон, и чаур еле слышно заскулил. А я…я молча прижала руки ко рту, не в силах поверить увиденному…
Мы находились в большом зале с тремя заколоченными окнами — снаружи их не было видно, видимо они выходили на противоположную стену здания. Это была наша ошибка, конечно, надо было осмотреть здание со всех сторон. Но что ж теперь…
По всей комнате копошились мохнатые серые островки, постепенно сливаясь в одну кучу. Знакомые злобные красные глаза буравили нас, не оставляя сомнений, что выпускать отсюда живыми никто никого не собирается. Шишуг, а это были именно они, здесь было никак не меньше пары сотен.
У меня мелькнула мысль, что этого количества мало, чтобы сформировать такой «купол» над зданием. Следовательно, где-то скорее всего есть еще… Да и только их ли это работа?
Теперь понятно, почему мой «поиск» поглотился, не успев начать распространяться. Но шишуги оказались не единственными обитателями этого помещения — я заметила основную лежанку возле одного из заколоченных окон. Там медленно шевелились пять небольших тел, которые были мне чуть выше колена, но подробно разглядеть мне их все не удавалось.
А через минуту, когда они встали и начали медленно поворачиваться к нам, я остолбенела от сдавливающего все внутри страха. То, что было до этого — не проблема. Подселенцы, которых мы уничтожили до этого — не трудности. Две сотни шишуг, которые хотят нас сожрать без соли — вообще сказка. На меня смотрели трое домовых и два леших. Вроде ничего необычного, правда? Кроме одного — это были дети… И их глаза не оставляли ни капли сомнений — это были подселенцы…
Как? Кто? За что их? За всю историю этих тварей не было описано ни одного случая, когда порабощали детей — слишком сильна родовая защита, слишком опекаемы они родителями. Да и заставить полубезумное, измученное жизнью и возрастом, существо творить бесчинства намного проще, чем чистую детскую душу. Но, видимо, кто-то изобрел способ…И эту тварь надо найти и убить как можно скорее.
Представить направление мыслей этого чудовища я не могла никак, в моей голове не укладывалось подобное. Но внезапно всплыл ответ на один из вопросов, который давно крутился у всех в голове — почему так мало подселенцев за такой долгий срок? Детей найти было явно сложнее, да и сам ритуал должен был отнимать кучу сил. Но и результат в теории должен был быть сногсшибательным — молодые выносливые тела для подселенцев с запасом жизни в пару-тройку сотен лет. Страшно…очень…настолько, что к горлу подкатывает тошнота, а руки вопреки воли начинают мелко подрагивать.