Ого! Вот во что превратились все эти американские частные армии…
– Интересно… – почесал я затылок. – А чего ты их так не любишь?
– Конкуренты, – пояснила Кацураги. – И просто плохие парни. У НЕРВа с ними давний конфликт – как нас десять лет назад образовали, так с тех пор и грызёмся.
– Они пытались протолкнуть ООН какой-то боевой шагоход собственной разработки, как альтернативу проекту Е, но Совбез его забраковал, – добавил замком. – АКП после этого обиделись. Сильно.
– Вроде бы взрослые люди, а обижаются как маленькие дети… – хмыкнул я.
– Икари, ты тоже обидишься, если мимо тебя пройдёт контракт на пятьдесят миллиардов гео, – в свою очередь хмыкнул Фуюцки.
Учитывая, что курс используемой в международных расчётах валюты находится где-то между долларом и евро моего мира, то…
– Это да. Это до хрена, – задумчиво уронил я. – За это можно и даже нужно обидеться.
***
Землетрясение в Старом Токио, произошедшее в день Второго Удара, стало для Японии одной из самых больших трагедий новейшего времени.
Несмотря на всю сейсмозащиту зданий, многомиллионный город перестал существовать практически в один момент. Двадцать из двадцати трёх районов огромного мегаполиса оказались стёрты с лица земли. Лишь муниципалитеты Нэрима, Сугинами и Сэтогая, в которых проживало чуть более двух миллионов человек, пострадали относительно слабо. Всё остальное население Старого Токио погибло, а выжившие оказались под завалами.
Но не это было самым страшным.
Ещё живых людей, погребённых под завалами, оказалось почти некому спасать. Все расположенные вдоль побережья Японии населённые пункты оказались сметены волнами цунами, многие внутренние районы страны сильно пострадали от землетрясений, а Силы Самообороны спешно приводились в повышенную боевую готовность, ведь на Корейском полуострове уже разгоралось пламя войны, в скором времени опалившее и Страну восходящего солнца…
А когда в район столицы наконец-то направили спасателей и добровольцев, заботиться в первую очередь пришлось об уцелевших во время катастрофы. Оставшиеся без энерго– и водоснабжения, вынужденные искать пропитание в развалинах и отягощенные множеством раненых, люди держались из последних сил. Так что единственным возможным решением в такой ситуации стала полная эвакуация выживших.
Токио превратился в город-призрак…
Тем не менее, спустя примерно полтора года после Второго Удара правительство Японии всё же предприняло попытку очистить десятки квадратных километров, покрытых сплошным слоем разрушенных зданий, а также отыскать и предать земле тела погибших.
Масштаб работ оказался просто колоссален. Даже несмотря на привлечение армии и огромное количество добровольцев за два года удалось более-менее очистить лишь пять окраинных районов, не отличавшихся особо большой площадью…
Полностью работы по разбору завалов были окончены всего лишь три года назад.
Япония потратила двенадцать лет и чудовищное количество сил и средств на то, чтобы разрушенная столица перестала быть огромной братской могилой для миллионов человек…
А вот дальше стало решительно непонятно, что делать с расчищенной территорией. Ознакомившись со сметой расходов, требуемых для полной рекультивации земель, Премьер-министр Куруруги принял соломоново решение отдать зачищенные площади ООН, которая как раз искала место под полигон где-нибудь в районе Японии. С территориями, не заражёнными радиацией, но одновременно непригодными для чего-нибудь полезного, на Дальнем Востоке был изрядный дефицит (как в общем-то и везде, особенно учитывая подъём уровня Мирового Океана)… Так что несколько десятков квадратных километров техногенной пустыни оказались весьма кстати. Двадцать наиболее пострадавших районов бывшей столицы объявили закрытой зоной и старательно оградили. Решение приняли, кстати, ещё и по соображениям безопасности – список пропавших без вести любителей приключений, рискнувших проникнуть в Старый Токио, рос из года в год, несмотря на все попытки властей пресечь это крайне рискованное занятие. Постоянные же боевые испытания тяжёлого оружия быстро поумерили пыл японских сталкеров…
Впрочем, история историей, но именно на территории специального полигона армии ООН Токио-1 мне сегодня предстояло продемонстрировать контрольной комиссии Совбеза и приглашённым гостям всю мощь НЕРВ. Впрочем, учитывая потенциал Евангелиона-01, это будет не так уж и трудно. В принципе, принимая во внимание запас батарей и боеприпасов, я мог бы даже без особых затруднений перемолоть в порошок несколько танковых дивизий …
– Всё просто, Икари, – спокойно заявил Фуюцки, расхаживая вдоль висящей на стене выделенного нам кабинета карты местности. – Это будет не сложнее обычных заданий на тренировках и симуляторе – вы должны будете всего лишь поразить пару десятков целей, применяя различные виды оружия. Самый опасный элемент программы – это артобстрел Евы-01 с целью продемонстрировать возможности АТ-поля. И всё это в течении максимум пятнадцати минут, пока во внешних батареях будет энергия.
– Понятно, сэр.
– Только вот что, Синдзи… – подала голос Акаги. – Не показывай ничего из своих способностей владения АТ-полем. И слишком сильную защиту не ставь… Понимаешь?
Рицко неожиданно подмигнула мне.
– Так точно, доктор Акаги, – широко ухмыльнулся я.
Кое-что действительно лучше хранить в тайне даже от союзников.
– И ради Бога, Синдзи, без фокусов!.. – вставила сидящая в уголке Кацураги.
– Командир, ты же меня знаешь, – даже обиделся я. – Сделаем всё в лучшем виде – после того, как последняя мишень будет уничтожена, мощью Евангелионов проникнутся абсолютно все…
– Да я не об этом, – поморщилась Мисато. – В твоих способностях всё разрушить я даже не сомневаюсь. Ты главное потом на официальной части ничего не выкинь…
– Может быть, мне туда просто не ходить? – осторожно предложил я. – Посижу где-нибудь здесь, музыку послушаю…
– Никак нельзя, Икари, – усмехнулся Фуюцки. – Мы должны в обязательном порядке представить пилота почтенному обществу, иначе нас просто не поймут.
***
– Лейтенант, мы начинаем процедуру активации боевого комплекса Евангелион-01, – прозвучал у меня в голове голос Акаги.
– Вас понял, мэм.
– Приготовьтесь, начинаем первую стадию синхронизации.
– Есть, мэм.
В тот же миг свет внутри кабины потух, лишь только пара дежурных ламп слабо мерцала оранжевым из-за ЛСЛ светом. Правда, очень скоро по внутренней поверхности контактной капсулы начали прокатываться волны сияния, переливающиеся всеми цветами радуги. Сияние сменилось яркой вспышкой белого света, а затем стены контактной капсулы превратились в подобие исполинских обзорных экранов.
Я лежал на брюхе, уставившись в серую поверхность транспортной платформы, на которой Ноль-первый был выгружен из экранолёта.
– Первая стадия синхронизации успешно завершена, – спокойно произнесла Рицко. – Начинаем вторую стадию.
В следующий момент по всему телу прокатилась дрожь, руки и ноги скрутило лёгкими судорогами. Позвоночник и череп пронзило болью, но уже спустя мгновение я почувствовал мою Еву, словно часть себя. Каждый сантиметр брони, каждый мускул и клеточку…
– Вторая стадия синхронизации успешно завершена. Пилот вступил в штатный контакт с Евангелионом-01. Все нервные соединения успешно установлены. Интенсивность нервных импульсов и гармоники – в норме. Отклонения в пределах допустимого. Уровень синхронизации – 61,1%. Евангелион-01 активирован!
Скользнув пальцами по сенсорным экранам, быстро протестил системы Ноль-первого.
Так, вроде бы полный порядок…
С помощью рук поднялся сначала на колени, а потом выпрямился во весь рост и сошёл с транспортной платформы. Земля под бронированными стопами сухо хрустнула и ощутимо просела, но в целом всё было в норме. Повёл плечами, пару раз сжал и разжал кулаки, огляделся по сторонам.
Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась унылая каменная пустыня. Однообразие пейзажа нарушали лишь торчащие тут и там полуразрушенные высотки. Они, собственно говоря, и являлись моими мишенями на сегодня…
– Докладывает лейтенант Икари. Евангелион-01 успешно активирован. Все системы работают в штатном режиме. Готов к выполнению запланированных тестов.
– Активируйте оружие, лейтенант, и выдвигайтесь на огневой рубеж, – приказал мне полковник Фуюцки.
– Есть.
По случаю показательных выступлений Еву-01 нагрузили по самое не хочу. Граната и меч на поясе, пара ракетных установок «Град» на плечах, квантовые клинки на левой руке, пара «вулканов» – на правой. Полный набор, короче. Тем более что я ещё и дополнительно достал из специальных креплений на транспортной платформе АК-1301.
Быстро проверил все боевые системы – порядок. Спрятал спаренные кистевые клинки в защитный кожух, перехватил винтовку поперёк груди и зашагал на позицию. Остановился.
– Позицию занял, к ведению стрельбы готов, – доложил я.
– Хорошо, – послышался в голове голос Фуюцки. – Принимайте пакет с данными.
Писк зуммера, нажать клавишу на сенсорном экране.
– Принято, загружаю.
Бортовой компьютер тут же подсветил зелёным примерно две дюжины полуразрушенных зданий.
– К выполнению задания готов! – бодро отрапортовал я.
– Удачи, лейтенант, – пожелал мне напоследок Козо и отключился.
И в тот же миг в голове зазвучали жёсткие гитарные рифы одной из самых моих любимых, хоть и жёстких песен – «Hateful Design» группы «Graveworm». Неподготовленным слушателям настоятельно рекомендую избегать этого ужаса…
Я оскалился.
– Ну что, Ева-01? Покажем им всем, как надо воевать?
Сделал несколько шагов вперёд, опустился на одно колено, положив винтовку на землю. Активировал закреплённые на плечах пакеты направляющих 122-миллиметровых НУРСов. Вычленил ближайшие ко мне цели – тройку развалившихся высотных зданий. Довернул корпус Евангелиона на необходимую величину, совмещая прицельный маркер левой ракетной установки с ними, и открыл огонь.
Корпус слегка толкнуло назад, а с плеча начали одна за другой срываться огненные стрелы, оставляющие за собой хорошо различимые дымовые следы.
Подключённые к нервной системы Евы комплексы внешнего вооружения воспринимались сейчас мной как… Ну, ещё одна пара ушей, которыми можно шевелить, так что никаких проблем с ведением стрельбы не возникло.
Высотки моментально утонули в море взрывов и дыма – о них можно больше не беспокоиться. После такого огневого налёта, как говорится, о противнике не запрашивают и не докладывают. В подтверждение этой мысли компьютер убрал подсветку зданий, а на тактической карте, висящей справа-сверху на границе поля зрения, погасли три радиомаяка-маркера.
Двадцать секунд на полный залп установки – боекомплект исчерпан. Крепления мягко разошлись, и опустевшая бронированная коробка упала на землю. Защита там надёжная, а конструкция – простая, так что о возможных повреждениях можно не беспокоиться. Да и всё равно не такая уж дорогая эта штука – пакет направляющих…
В голове гремела знакомая мелодия, низкий рыкающий лай складывался в слова:
Переключился на второй пакет направляющих, разнёс ещё три цели, отстрелил его. Не дожидаясь, пока осядет пыль, и станут видны результаты стрельбы, подхватил с земли винтовку и быстро зашагал вперёд. Начал непроизвольно подпевать солисту, сорвавшемуся почти что на визг.
Вскидываю АК к плечу. Секунда – вычленить мишень, ещё секунда на корректировку. Прицельные маркеры совмещаются, палец машинально вдавливает спусковую гашетку. На конце ствола 130-миллиметрового автомата расцветает огромный цветок пламени. Очередь снарядов на пять разносит полуразвалившееся здание на части. Гаснет ещё один радиомаяк.
Мозг работает в совершенно запредельном режиме. Вычленить цель, прицелиться, уничтожить. Вновь и вновь. Раз за разом. Маркеры гаснут один за другим. Винтовка бьёт и бьёт, благо все цели расположены достаточно компактно и не меняют своей дислокации. Ствол АК постепенно перегревается – соответствующая пиктограмма начинает наливаться красным, а из специальных клапанов на конце защитного кожуха уже пару раз вырывались струи перегретого пара, сбрасываемые из системы охлаждения. Да и боезапас подходит к концу…