– Я пила кровь вампиров. Твою и Константина. Честно говоря, я признаюсь, что она была вкусной. Я не могу сравнивать с донорской, потому что она попадала сразу в вены, но вот наркоманкой я не стала, как видишь, – я постаралась вспомнить те чувства, которые вызывала во мне кровь вампиров. Она действительно была вкусной. Очень вкусной, но не достаточно, чтобы вызвать жажду и привыкание. В ней чего-то не хватало.
– А давай проведем эксперимент? – девушка вернулась, неся в руках две чашки какао, – у меня храниться небольшое количество донорской крови, на всякий случай. Давай ты её выпьешь, а потом вновь попробуешь мою кровь.
– Зачем это? Я и так знаю, что твоя лучше, – непонимающе уставилась я на неё.
– Ты никогда не пила её, не можешь сравнить. Единственное, что я могу тебе сейчас сказать, что человеческая кровь, свежая, горячая – гораздо лучше.
– Слушай, меня не интересуют вкусовые качества крови. Ангел научила меня, как делать переливание. В этом нет проблем. А если мне захочется чего-нибудь вкусного, то я просто сделаю себе какао!– взяв кружку из рук Фриды, воскликнула я.
– Смешная ты, – она с улыбкой покачала головой и отвернулась к окну, – но ты не услышала первую часть моей фразы. Ты останешься слабой, если будешь упорствовать. К тому же, Константин вряд ли позволит тебе так жить. Совсем скоро всё измениться.
– А ты думаешь, почему я сбежала? – угрюмо спросила я.
– Это было глупо. Помнишь про связь?
– Помню, но я должна была хотя бы попытаться.
– Ладно, София, время позднее, пора ложиться спать, – она повернулась ко мне и сладко потянулась, – утро вечера мудренее.
– А я думала, что вампиры ночные создания? – усмехнулась я.
– Всё зависит от вампира, – ответила Фрида, – я много работаю над своим садом. Как внутри здания, так и снаружи.
– Кстати, а что это за здание?
– Раньше это был завод моего человеческого отца, – она немного смущенно пожала плечами, – когда вампир обратил меня, я не покинула свою семью. Времена были другие, нам было проще затеряться. После смерти родителей, я всё унаследовала.
– И что, никого не смущает, что по документам, это здание принадлежит… столетней девушке?
– Каждые двадцать лет, я завещаю документы самой себе. Мы же вампиры, за прошедшие столетия, изрядно поднаторели в искусстве пряток. В том числе и подделок документов. Даже самая надежная проверка не выявит фальсификаций.
– Здорово.
– Раньше это здание было заводом по производству обуви. Знаешь, мои родители очень вовремя умерли от старости и не увидели, как быстро изменилось время. Не видели, как завод обанкротился, – она печально улыбнулась, погружаясь в свои воспоминания, – мне хватило денег сохранить здание. А с помощью Маркуса, так звали моего Хозяина, я превратила это место в свой дом. Это действительно было удачным решением, так как ты видела, во что превратился этот район.
– Он заброшен, – я покачала головой, – почему решение удачное?
– Отсутствие соседей – залог долгой жизни на одном месте. Если бы я жила в обычной квартире или в доме, то каждые пятнадцать-двадцать лет, мне приходилось бы переезжать с места на место. Скрываться, прятаться, заводить новых друзей среди соседей. Постоянно пытаться не выделяться, – она удрученно вздохнула, – мне кажется, что это самое неприятное в нашей жизни. Пока мне везет и этот район заброшен. Но рано или поздно, его превратят во что-то другое, и здесь появятся люди, и мне придется уехать.
– Жизнь отстой, – неуклюже приободрила я её.
– Это точно, – она вновь потянулась и, подойдя к кофейному столику, собрала пустые чашки, пепельницу и прошла на кухню, чтобы всё помыть, – сейчас я покажу тебе, где ты будешь спать. Кстати, на счет эксперимента, если что – всегда, пожалуйста, – и она заговорщицки мне подмигнула.
Это было странное состояние для меня нынешней. Чувство покоя и безопасности. Да, давненько мне не приходилось его испытывать по-настоящему. Над невидимым горизонтом очень медленно вставало солнце, постепенно окрашивая мир в светлые тона. Я предусмотрительно захватила из дому солнцезащитные очки, которые любезно мне предложила Фрида. Да, странная, немного печальная девушка, которая старше меня раз в пять. Она старалась показать мне, что вампиром быть здорово, но я прекрасно видела, что это не совсем так. Ведь она жила абсолютно одна, со старой кошкой и огромным садом, который она возделывала каждый день. Смешно сказать, но она, кроме внешности, полностью соответствовала старушкам, они тоже любят копаться в земле и кормить кошек. Вот только она вампир, и поэтому пошла дальше их. Перед тем, как мы расстались, она таинственным голосом сообщила, что завтра покажет, чем она занимается. И этот как-то связано с биологией, со скрещиванием и созданием новых видов растений. Это её маленькая страсть, которая приносит неплохой доход.
Я глубоко вздохнула и осмотрелась. С каждым днем, мой график сна всё сужался и сужался. Помниться, Ангел говорила, что я много сплю из-за того, что мой разум ещё не осознал до конца, что я больше не человек и мне не нужно так много спать. Похоже, долгим снам, в которых я рисую и слушаю рокот волн, пришел конец. Всё становится для меня другим. Я сама не верю в то, что начинаю думать иначе, однако это так. Сколько прошло месяцев со смерти Алисы? Четыре, пять? У меня абсолютная память, но почему-то я с трудом вспоминаю, как она выглядит. Что любит и какой у неё голос. И Влад, и Кирилл… их я тоже почти не помню. Ярким пятном горят лица Диона и Ангела, но и это проходит. Мне кажется, что это происходит из-за паразита внутри меня. Мол, он не хочет, чтобы я помнила человеческую сторону своего бытия. Что в облике вампира можно нормально жить. И быть живой, не куклой. Вспоминая этот термин "спящая кукла", я невольно начинаю проводить параллели с тем, во что куклы превращаются – в бабочек. Легкие, небесные создания, невероятно красивые и воздушные. Однако, я не чувствую себя такой. Скорее мертвой бабочкой, зажатой в чужом кулаке. Ещё раз печально вздохнув, я достала сигареты Фриды и закурила. Нда, эти сигареты ну очень крепкие. Интересно, а у вампиров бывает зависимость от наркотиков? Надо будет спросить у Фриды. Тем временем, день уверенно вступал в свои права, и деревья вокруг меня постепенно окрашивались в свои привычные тона. Легкий ветерок осторожно касался моего лица и волос, из-за чего я расслабленно откинулась на спинку скамейки и прикрыла глаза. Было хорошо, просто по-человечески хорошо. Я не знала, чего мне ждать от моего будущего, что там случится, поэтому старалась насладиться этим небольшим перерывом в моей суматошной жизни. Знаете, я очень много думаю о том, почему я так плохо адаптируюсь к переменам в своей жизни. Да, эти перемены кардинальны, но ведь прошло уже почти восемь месяцев, а я до сих пор не могу ни на что решиться. По настоящему, Я отказываюсь пить человеческую кровь вовсе не из-за моральных терзаний, а из-за банального страха делать шаг, самый важный шаг в моей жизни. И пускай мне твердят, что у меня нет выбора, но он есть. Я могу просто убить себя, вернуться к охотникам, думаю, что они с удовольствием сделают это, после всего, что я натворила у них. И пока ещё у меня есть время, чтобы сделать это.
– О чем так сильно задумалась, София? – над моей головой раздался немного сонный голос Фриды, а над садом пронесся восхитительный аромат свежесваренного кофе. – Будешь?
– Да, давай, – я повернулась и увидела девушку, одетую в легкий халатик и с двумя чашками в руках.
– Тогда подвинься, – она мягко улыбнулась и осторожно, чтобы не разлить, опустилась на скамейку.
После первого глотка кофе, эта жизнь обрела для меня более яркие краски, с чего я сделала ещё один глоток.
– Как спалось в нормальной постели? – поинтересовалась она, спустя минуту.
– Хорошо, хоть и недолго. Жаль, что вампиры так мало спят, мне нравится мой сон, – жалобно протянула я.
– Во всем должны быть свои минусы, – она покачала головой и продолжила, – скажи, а твой сон, его можно претворить в жизнь?
На секунду я задумалась, вспоминая свой сон.
– Если есть деньги, то да, – я немного растеряно пожала плечами, – а что такое?
– Оглянись вокруг, – она развела руками, показывая свой сад, – вот, какое место мне сниться на протяжении всей моей жизни.
– Ты уж извини, но это чем-то напоминает спящую красавицу, – немного ехидно сказала я, – и сон, и явь, одинаковы. Как же ты определяешь, что реально, а что нет?
– Во сне мне не приходиться пить кровь, – она вновь улыбнулась.
– Понятно, – кивнула я, делая очередной глоток, – да, кстати, я вспомнила, что хотела задать тебе пару вопросов про мир вампиров. Конечно, я много прочитала, находясь среди охотников, но хотелось бы получить более достоверную информацию.
– Ладно, задавай свои вопросы.
– Вчера ты упомянула проактивов и пассивов. Что это значит?
– Активы – это те, кто ведет активный образ жизни. Проще говоря, это те вампиры, которые следят безопасностью нашего вида. Они решают, что для нас хорошо, а что плохо. Вот, например, сейчас, если ты захочешь кого-нибудь убить, то после убийства ты должна замести все следы. Если что-то всплывет, то наказание за это одно – смерть.
– А как они узнают?
– Если ты убьешь человека, то ты должна будешь направить письмо в главный офис вампиров, которые проживают в городе.
– Честно, я что-то не совсем поняла…
– Ладно, давай я немного просвещу тебя насчет того, как у нас всё устроено. В каждом крупном городе есть офис, принадлежащий теневому миру. Чем город крупнее, тем больше представителей различных видов в него входят. Задача данной организации следить за соблюдением правил, установленных старейшинами теневого мира.
– Что за правила?
– Список не большой:
1. После убийства – тщательно замести следы.
2. Не рассказывать людям о нашем существовании. Это допускается только в том случае, если ты хочешь присоединить человека к своему виду.
3. Не давать людям повода заподозрить тебя.
4. Не вступать в конфликты друг с другом.
5. Ни в коем случае нельзя убивать своего собрата. Если собрат совершил какое-то злодеяние по отношению к тебе, то ты обязан направить письмо совету старейшин, которые решат, справедливо оно или нет.
На этом месте я её перебила:
– А насильное обращение в вампира достаточное основание для смерти?
– Нет, дорогая, конечно, нет, – мягко ответила она.
– Жаль, – я печально поморщилась.
– Итак, на чем я остановилась… ах да список правил.
6. Подчиняться приказам старейших.
Только что, я перечислила тебе самые основные правила, вернее даже законы нашего мира. В большинстве случаев, нарушение карается смертью. На самом деле список больше, но всё остальное является лишь следствием того, что я перечислила, – она на мгновение умолкла, чтобы сделать глоток кофе, а затем продолжила:
– Также организации внедряют своих, если можно так выразиться, людей в правительственные, военные, телевизионные органы, чтобы легче было управлять людьми и скрывать наше существование. Ты бы сильно удивилась, узнав, кто из представителей властей принадлежит нашему кругу. Таким образом, мы контролируем жизнь на планете. Вот этим и занимаются активы, – она вновь замолчала, ожидая моих вопросов.
– Ну, в принципе, я не удивлена, многое из того, о чем ты сейчас говорила, мне уже известно из уст охотников. Разумеется, у меня есть ещё много вопросов касательно того, как всё это работает. Но они не столь важны, – я прервалась, чтобы обдумать, что ещё я хотела бы узнать. – А пассивы это вампиры вроде тебя?
– Ну да, мы занимаемся своим любимым делом и ни во что не вмешиваемся. Разумеется, у большинства из нас также есть небольшие обязательства. Вот, например, у меня – следить за этим городком. Здесь, кроме меня никто не живет. Хотя нет, есть ещё маленькая семья ведьм, но они совсем далеки от реальной жизни. Знаешь, мне даже платят небольшое жалование. Хотя, конечно, основной доход я получаю от продажи своих изобретений в области растений. Одно время меня даже звали присоединиться к каким-то разработкам в области био-технологий. Знаешь, вампиры в этом продвинулись гораздо дальше людей. Но я отказалась… возможно лет через пятьдесят-шестьдесят я и передумаю, но пока меня устраивает такая жизнь.
– Здорово, – я улыбнулась, чувствуя, какую гордость испытывает Фрида за свои знания.
– Скажи, а как тебя обратили в вампира? – на секунду в глазах девушки промелькнуло выражение грусти, – если это конечно не слишком личное.
– Да нет, всё в порядке. Меня обратил вампир по имени Маркус. Я это уже говорила вчера, – мягко начала она, погружаясь в свои воспоминания, – шел 1895, мне тогда было двадцать лет и мои родители планировали выдать меня замуж, пока это не стало слишком поздно. Теперь я понимаю, что мне очень повезло тогда. Поскольку многие мужчины моего круга не воспринимали женщину как самостоятельное существо, более того, они не считали женщин умными. А я была такой для того времени. Я была наследницей приличного состояния, так как у моих родителей кроме меня никого не было. В связи с этим они искали человека достойного унаследовать завод и все деньги моих родителей. И такой человек был. Его звали Чарльз Медвинг, он был сыном мужчины, который когда-то помог моему отцу встать на ноги. Молодой вдовец, жена которого умерла от оспы, не успевшей родить ему детей. Говорили, что этот брак был по любви. Женщина, имени которой я уже не помню, смогла смягчить жесткий характер Чарльза, но после её смерти, всё возвратилось вспять.
Она на мгновение замолчала, погружаясь глубже в свою память. Было видно, что она не до конца понимала, почему рассказывает мне об этом. Наверное, долгая изоляция от общества побудило её рассказать всё.
– Знаешь, – продолжила она, закуривая, – раньше, когда молодую девушку хотели выдать замуж, её приводили на так называемые смотрины, замаскированные под благотворительный вечер, званый ужин или же просто бал. Так произошло и со мной. Именно на этом балу состоялся первый откровенный разговор между мной и Медвингом. Тогда же я поняла, что из этого брака, ничего путного не выйдет. Беда была в том, что меня никто не спрашивал, так было заведено всегда. Но в тот вечер, я была слишком рассержена напыщенными речами этого мужчины касательного того, что я должна делать, а что нет. Как я должна себя вести, а как нет. Последней каплей стало то, что он выразил своё категорическое несогласие с тем, что женщина имеет право получить высшее образование. Похоже, его первая жена была не слишком умной девушкой и не стремилась к знаниям. В отличие от меня. В тоже мгновение я в резких выражениях высказала всё, что думала по поводу брака с ним. Мужчина, не ожидавший такой реакции, также вспылил и ушел. Я благодарю бога за то, что наш разговор состоялся на веранде, подальше от любопытных глаз, – девушка надолго замолчала, обдумывая свои прошлые поступки.
– Похоже, раньше ты была довольно импульсивной особой, – нарушила молчание я.
– О да, я была молода и мало думала о последствиях своих слов. На моё счастье, мой разговор услышал вампир по имени Маркус, – лицо Фриды посветлело от приятных воспоминаний, и она улыбнулась мне.
– Раньше этот город был весьма преуспевающим, поэтому неудивительно, что сюда нередко приезжали активные вампиры. Таким и был мой создатель. Активом. Он занимался разработками заменителя человеческой крови. Тогда этот вид научной деятельности только-только начинал развиваться, поэтому неудивительно, что они искали среди людей молодые таланты. Ведь более взрослые не подходили нам.
– Подожди, как не подходили? – по моему лицу пробежала тень. Кажется, я читала об этом в книгах или говорила, но в памяти это не сохранило, что заставило меня немного занервничать.
– Человек старше тридцати-тридцати пяти лет не может стать вампиром. Организм становится непригодным для обитания паразита. Давай я тебе объясню, в чем дело, – девушка сделала очередной глоток кофе и продолжила, – человеческое тело растет и видоизменяется примерно до двадцати-двадцати пяти лет. Его формирование неустойчивое, человек способен за год подрасти на десять сантиметров, а уж что творится с нервной системой в этот период. Прыщи, черные точки, юношеская угловатость… после двадцати пяти лет есть ещё некоторое время, прежде чем процесс обратиться вспять и человек начнет стареть. Это и есть самая главная причина! Как ты уже, наверное, заметила, – на этом месте Фрида негромко засмеялась, – паразит изменил твоё тело. Подогнал его под определенный стандарт красоты, из-за чего мы кажемся сестрами. Так вот, чтобы проделывать такие изменения, паразиту нужен податливый материал, тот, который сам находятся в процессе изменения. Поэтому самый оптимальный возраст для обращения – это восемнадцать-двадцать лет. Тут кстати действует и нижний барьер. Невозможно обратить ребенка в вампира. Процесс приведёт к смерти. И это будет очень мучительная смерть.