– Да нет, там своих страхов хватает, ведьмы, кажись, – потянулся Бледный и запрыгнул на телегу. – Тоже играть надо. Как ты говорил, Избранный, вот тебе и «рулетка». Делай ставку.
– А конкретно, на какой дороге кто – не подскажешь? – спохватился прапорщик. – Гномы, например.
– Нет, не знаю. – Гриша уселся поудобнее. – Не наша земля, их, – махнул он в сторону дорог. – Но путники их частенько дурят, а то бы до нас не доезжали, главное знать надо.
– Что, что знать? – засуетился сатир.
– ГЛАВ-НО-Е! – по слогам повторил Гриша. – Не тревожьтесь, Перун не выдаст, Юр не съест, – подбодрил он в основном черта-сатира, на которого жалко было смотреть. Братья Лычко, не обладавшие большим воображением, переминались с ноги на ногу, готовые пройти по любой из дорог по приказу Командира.
– Трогай! – крикнул Бледный своим, и обоз заскрипел в обратный путь.
Разведчики остались на перепутье одни.
– Незадача, – проворчал Алексей, если Рублевку бандитскую одолели без боя, то во второй раз так подфартить не могло. – Ваши предложения?
Близнецы-рукопашники сразу сказали, что готовы идти по любой, на выбор Командира, дороге. Сатир, зачем-то закутавшийся в броневую шкуру, многозначительно промолчал, а может, впал в ступор.
– Хорошо! – заключил военный совет Круглов. – Тогда пусть он думает.
Круглов взял у Архипа волшебный клубок, поднес к лицу и, пародируя датского принца, произнес:
– Идти или не идти – вот в чем вопрос. А ты, клубочек, дай нам ответ, какой дороги безопасней нет.
Алексей бросил клубок к ногам. Тот завертелся юлой и покатился, не разматываясь в этот раз, по кругу. Покружил, покружил и, как бы извиняясь за свою беспомощность, жалостливо остановился у ног Круглова.
– Либо все дороги одинаково безопасны… – проанализировав ситуацию, изрек прапорщик.
– Либо безопасной нет, – чуть не расхныкался сатир.
– Не раскисай, Фавнус, – подбодрил того Круглов. – Живы будем – не помрем. Ты вот что, – перевел он взгляд на клубок, – давай веди нас тогда по самой короткой, что ли, дороге.
Клубок сам подпрыгнул, обрадовавшись более точному целеуказанию, и стал разматываться по центральной дороге. Друзья, сматывая растянувшийся указатель, пошли по ней.
Впереди их снова ждали неизвестность и Угрюм-река.
Глава 6
Красавица и чудовище
– Ах ты, урод, животное, скотина! Не смей ко мне прикасаться, чудовище, и не мычи на меня, – в тереме, стоявшем на больших утиных ногах, к которому дошли по дороге друзья, звонко визжала женщина. – Ты меня со свету сжить хочешь, четырехглазое чудовище. За что мне все это?
– Дык! Ды-ык! – глухо пробурчало нечто, но было перебито очередной порцией визга:
– И не рычи на меня. Убери свои щупальца, свинья, ты своими когтями весь пол поцарапал. Принесли же черти…
Из визгов бедной женщины складывалась довольно жуткая картина мучившего ее чудовища. Необходимо было вмешаться, что Круглов и сделал.
– Эй! Оставь бабу в покое! – закричал Алексей. – Выходи сюда, чудовище.
Крики прекратились. Секундное замешательство, и в окно выглянуло чудовище: лохматое, черное, нос крючком. – Оглядев пришлых богатырей, оно сымитировало женский визг: «Ой, я не накрашена, не заворожена!» – и скрылось в тереме.
Через несколько мгновений послышался шум, и из печной трубы на крыше вылетела, обхватив метлу ногами, миловидная блондинка. Сделав над теремом мертвую петлю, она подлетела к четверке путников и, притормозив метлу, зависла напротив.
– Куда путь держите, добры молодцы? – ласково поинтересовалась белокурая красавица в черном облегающем платье. На вид ей было лет шестнадцать, прикинул Круглов, а значит, домогавшееся ее чудовище плюс ко всему ужасу навешивало на себя еще и статью за совращение несовершеннолетних.
– Это неважно, – заважничал Круглов. – Ты, девочка, как я понимаю, ведьма.
– Скажем так – кудесница, – зардевшись то ли от «девочка», то ли от «ведьма», жеманно сложила губки красотка. – А все же, куда вы идете, богатыри?
– Не суть, – деловито ответил прапорщик. – Что там за чудовище над тобой издевалось?
– Глаза б мои его не видели, – закатив глаза, печально промолвила девушка. – Этот кровопийца мне житья не дает. Изводит монстр.
– Командир! – вышел вперед Антип. – Позволь нам с братом чудовище отметелить.
Ослепленные красотой девчушки, братья искренне возжелали разобраться с чем бы там ни было и заодно произвести на нее впечатление. Круглов и сам был не прочь помериться силой с неизвестным супостатом, но, так и быть, готов был уступить место монахам.
– Валяй! – широким жестом разрешил им проведение операции по зачистке чудища Леха.
– Стойте! – завизжала, как тогда в тереме, девчушка, подурнев лицом, сразу испортив впечатление о себе. – Вы куда это лезете, убивцы! Не дам!
Братья, да и Круглов с сатиром, в недоумении уставились на девку.
– Мой он! Не тронь! Урод, а мой! – Черты ее лица так исказились от воплей, что она стала похожа на безобразную старуху, казалось, даже нос крючком провис.
– Тише! – замахал на нее руками прапорщик. – Тише! Все, угомонись.
Обезображенная красотка взяла себя в руки, морщины на ее лице расправились, и вновь глазам компании предстала юная блондинка, нервно покусывающая закрученный локон.
– Так оно что, твой муж? – зная примерно, как в гневе бабы о своих мужиках отзываются, предположил Круглов.
– Да так, сожитель, – томно рассматривая Круглова, проворковала «кудесница».
– Это его мы в окно видели? – спросил сатир. – Страхолюдина, как ты с ним живешь?
Блондинка зло зыркнула на Фавнуса:
– На себя посмотри, козел.
Фавнус оскорбился, но препираться с бабой не захотел, промолчал.
Круглов, осознав, что девке ничего не угрожает, а значит, мордобоя не будет, усмехнулся:
– Коли так, живите дружно, а нам дальше идти пора.
Ведьма ни с того ни с сего гадко захохотала.
– Кто же вас пропустит! – завизжала, веселясь, чертовка. – Ишь ты какие, ха-ха-ха, быстрые!
Леха устало вздохнул, что еще ей надо? Та, словно прочитав его мысли, заверещала:
– А три загадки отгадывать кто будет, я, что ли? – Она закружила над разведчиками, обнося их стеной ветра. – А не отгадаете, души ваши станут наши!
Вот уже путники стоят в центре черного смерча, а ведьма все кружит и кружит.
Алексей и братья Лычко встали спиной друг к другу и взялись за руки, сатир оказался в середине богатырского треугольника. Холодный ветер развевал черные рясы монахов, надувал пузырем камуфлированную куртку и, казалось, еще немного – выдует из них души.
– Хорошо! Хорошо! – закричал Алексей, перекрывая свист ветра. – Я согласен!
Даже если бы он крикнул: «Плохо! Плохо! Я не согласен!», ничего б не изменилось. Отвечать все равно бы пришлось ему.
– Итак, – злорадно потерла руки ведьма. – Первая загадка! «Аки-паки, где зимуют раки?» – Заведомо знала коварная – никто не скажет ответа, включая ее саму.
– Ясно где – на горе, – прокричал Алексей, продумывая варианты ответа.
– Не-а, они там свистят, – обрадовалась блондинка, вплотную подлетев к прапорщику. – Ты скажи, где зимуют.
– Я показать могу, – помахал чем-то спрятанным в кулаке Круглов.
– Давай! – Любопытная ведьма вытянула шею.
– На! – Вообще-то Алексей никогда до этого не бил женщин, но ввиду форс-мажорных обстоятельств поступился своими принципами. Заехав ведьме в челюсть, он сбил ее с метлы, отправив в глубокий нокаут. Смерч рассеялся, как и не было его, а метла без седока взвилась ракетой вверх и, сориентировавшись по сторонам света, двинула на юг.
– Да, блондинки действительно дуры! – произнес Леха, потирая кулак, и оказался неправ. Распластавшаяся на земле красавица в задравшемся платье, на которую, сглатывая слюни, глазели сатир с монахами, вдруг съежилась, скукожилась, представ во всей своей истинной «красе». На земле лежала седая, грязная, уродливая старуха с большим, как у верблюда, горбом и длинным кривым носом. Братьев от увиденного передернуло, а сатира так и вовсе стошнило. Круглов же, наоборот, обрадовался.
– Совсем другое дело! – воскликнул он. – А то уж я думал, такая симпатяжка – и такая стерва.
Алексей приказал связать ведьму волшебной веревкой, чтобы, не дай бог, потом опять не мучиться, и заткнуть ей рот на всякий случай от возможных заклинаний и проклятий.
– Представляю, какой у нее сожитель, – затыкая ей рот тряпкой, промямлил Фавнус. – Может, пойдем потихоньку дальше?
Но потихоньку не получилось. В доме раздался страшный грохот, и нечто, икая, заорало диким, но человеческим голосом:
– Аглая! Чего так тихо, не слышно твоего лая?
– Сейчас искать полезет, – прошептал Фавнус, собираясь дать стрекача.
– Тсс, – приложил палец к губам Круглов, – мы сами атакуем.
Сатир добровольно, точнее, даже по своей инициативе, остался стоять на шухере, а братья с прапорщиком аккуратно подобрались к терему и обошли его в поисках двери, но таковой не нашлось. Тогда Алексей поставил монахов около окна, взял нож в зубы, залез им на плечи и осторожно заглянул внутрь. Увиденное шокировало его. В горнице, развалившись на разбросанной утвари, орал пьяный в хлам, с виду вполне приличный мужик. Засаленный, некогда белый халат, из-под которого выглядывала не менее грязная сорочка и подстриженная клином борода делали его похожим на спившегося ветеринара, но золотистое пенсне придавало ему налет учености, отдавая профессурой. Пьяный «ветеринар», пытаясь найти опору, елозил по полу босыми ногами и звал Аглаю.
– Отбой тревоги! – крикнул вниз Алексей и запрыгнул в окно. Мужик посмотрел на расплывчатую тень, появившуюся в окне, и обрадованно произнес:
– Ну-с, успокоилась, милочка? Иди к папочке.
Алексей осмотрел горницу в поисках чего-нибудь освежающего и, увидев на полке бутыли с водой, взял первую попавшуюся и вылил содержимое на алкаша. Мужик закашлялся и… (жидкость, как и следовало ожидать, оказалась волшебной) протрезвел. Только уши выросли сильно.
– Вы что себе позволяете, молодой человек! – вскочил он и в негодовании затряс обновленными лопухами. – Я не позволю…
– Заткнись. – Круглов категорически оградил себя от ненужного выяснения отношений с «ботаником». – Здесь вопросы задаю я.
– Понял, – согласился с ним оппонент, поправив пенсне. – Я вас внимательно слушаю.
– Ты как сюда попал, Склифософский? – сразу поняв, что здесь дело нечисто, спросил прапорщик. – Выкладывай.
– Разрешите представиться – Фердинанд Кранкэнштейн, – оправил тот на себе халат. – Являлся членом Академии наук, доктор некрофиологии, заслуженный патологоанатом…
– Тпру-у-у, – остановил его Алексей. Тем временем, помогая друг другу, в избу уже забирались братья и сатир. – Давай сначала и поподробнее.
И Фердинанд поведал свою историю. В своем мире он был одним из ведущих специалистов в некрофиологии, перейдя в науку из патологоанатомов, он работал над вопросами оживления мертвых, сохранения в их тканях информационной памяти, проводил опыты по пересадке мозга, кодирования условных рефлексов, навыков и умений, а также экспериментировал с некропрограммированием. Но новое руководство не поняло его новаторских идей, посчитав его опыты даже вредными, и закрыло проект. Тогда он, гонимый отовсюду, проник в паравременную лабораторию и, угнав опытный образец парасинхрофазохрона, проще говоря, хроношлюза, переместил свою лабораторию в первую попавшуюся времефазу, чтобы окончить опыты и доказать напыщенным дуракам из главка гениальность своих идей. Но что-то пошло не так, и его зомберы, которые уже обладали искусственным интеллектом, вкупе с сохранившейся в них инфопамятью, просто-напросто решили самостоятельно закончить опыты над собой и себе подобными. Они его выгнали. Чего от этой зомберкоманды можно теперь ожидать, он даже и сам не предполагает. Наибольшую опасность представляет то, что в руках некрокиборгов остался парасинхрофазохрон.
– Ты действительно чудовище, – высказался Круглов, выслушав рассказ Фердинанда.
– А как ты к этой «красавице» попал? – поинтересовался сатир.
– Аглая, в общем, ведьма нормальная, когда не злится, – ответил ученый. – Я с ней на Останкиной горе познакомился. Они на ней большой ведьмовской восьмеркой на ежегодный шабаш собирались. Адрес на всякий случай взял. Там-то она такой красоткой-милашкой была. А как изгнали меня мои детища, к ней подался и… запил. Я подозреваю – приворотила стерва. Одно слово – ведьма.
– Слушай, Федя, а ты там принцессу спящую не оживлял? – вспомнил сатир, зачем он здесь. – Может, мне и идти не надо?
– Принцесс при мне не было, – уверенно сказал некрофиолог. – Видно, после принесли на опыты.
– И как бороться с этими гробокопами? – спросил Круглов. – Ты должен знать, не ровен час, попрут они на машине времени по мирам, всем весело будет.
– Они практически неуязвимы, – похвастал Фердинанд. – Но так как до идеала им еще далеко, то, чисто теоретически, их можно разрушить.
– Почему «чисто теоретически»?
– Для того чтобы разом покончить с ними, надо иметь излучатель электромагнитных волн. Могу в двух словах пояснить.
– Ну-ка!
– Видите ли, молодой человек, – начал лекцию ученый, – при взаимодействии с мертвыми организмами возникают явления отражения, проведения и поглощения электромагнитной энергии тканями. Считается, что семьдесят пять процентов падающей на мертвое тело энергии поглощается, остальная часть отражается поверхностью некронов кожи. Эффект действия электромагнитного поля зависит от интенсивности излучения, длины волны, времени облучения, величины облучаемой поверхности, анатомического строения органа или ткани, глубины проникновения и величины поглощенной энергии. С увеличением частоты колебаний величина отражения тканями электромагнитной энергии уменьшается, а поглощение соответственно увеличивается. Глубина проникновения электромагнитной энергии зависит от длины волны и проводимости тканей. Абсолютное большинство мертвых тканей можно рассматривать как плохие диэлектрики, обладающие ионной проводимостью. Поглощаемая часть электромагнитной энергии вызовет колебание грипольных молекуляторов, электромагнитная энергия перейдет в тепловую, мертвые ткани нагреются, что вызовет их разложение изнутри, несмотря на то что они пропитаны жидким сплавом. Инфопамять рефлексонавыков будет разрушена. Интенсивность нагрева, естественно, будет зависеть от мощности излучения и скорости оттока тепла от облучаемых участков мертвого тела. Нагреванию способствует также затруднение теплоотдачи с облучаемых тканей на окружающие участки тела. Легко подвержены тепловому действию паренхиматозные органы: печень, поджелудочная железа, а также полые органы: желудок, мочевой пузырь, желчный пузырь. Нагревание их в первую очередь может провоцировать внутренний взрыв и полное разрушение зомбера. Но сразу замечу: на органы живого человека такая электромагнитная бомба будет действовать почти так же разрушающе. Вот так. А здесь, сам понимаешь, излучатель взять негде. Даже у меня в лаборатории нет ничего подобного.
– А волшебством?
– Бесполезно. Они же не вампиры или оборотни, их даже заклятия не берут. Проверено.
Круглов лихорадочно соображал, переваривая новую информацию. По словам Кранкэнштейна, единственным вариантом остается электромагнитная бомба. Где бы ее раздобыть – вот в чем вопрос. Излучатель, излучатель… так, секундочку. Это, возможно, ерунда, но чем черт не шутит?
– У меня, кажись, есть излучатель, – обратился Круглов к ученому. – Не знаю, подойдет, нет, но во мне есть радиодатчик.
– Так-так-так, – заинтересовался Фердинанд, потрясая ушками. – Это интересно, и где он у вас, голубчик?
– Не знаю, под наркозом вводили, в целях безопасности, чтобы не выковырял на экзамене.
– Ну, это не беда, если вы позволите, пройдем в пыточную, – указал на чердак избы Кранкэнштейн.
– Ты что, сбрендил, – возмутился Круглов, – я тебя сам попытаю.
– Извините, я неправильно выразился, – склонил голову Фердинанд. – Аглая мой рабочий кабинет так в шутку называет. Ну-с, прошу.
Кранкэнштейн первым забрался наверх, за ним полезли Круглов с братьями, сатир вновь остался на страже.