- Простите, но у меня свои источники. И я дал слово их не раскрывать, но я обязан проверить эту идею, если сработает - нам лишний шанс на выживание, если нет, ничего не теряем.
- Ну, так уж и ничего! А намотаем вашу гадость на винты? Представляете себе картинку, крейсер идет на прорыв с винтом, обмотанным его же противоминными сетями, которыми он собирался ловить шестидюймовые снаряды противника, как бабочек сачком!!! Вам самому не смешно?
- Риск - дело благородное. Порежьте сети на мелкие секции, и привесьте к ним грузы, будут обеспечивать лучшее натяжении и топить сорванные с выстрелов секции до того, как те затянет к винтам. Койки всплывут, сеть утонет. Да и сами винты можно оградить, если подумать...
- Можно. Был бы в этом толк, все можно... Ладно, покумекаем. Но за испорченные сети...
- Слушайте, сколько можно в самом деле? Еще раз о безвременно утраченном имуществе напомнит мне кто-нибудь, самолично за борт выкину! Предварительно пристрелив, чтоб больше не перечил командиру.
- Так, Всеволод Федорович, сами же нам говорили, что "сохранность вверенного нам казной имущества превыше всего"! И не раз! Не раз.
- А в "мирное время" я не добавлял случайно?
"Черт бы подрал моего предшественника с его меркантильно-чиновничьими интересами! С такой бы энергией команду гонял на предмет стрельбы и порядка в машинном отделении, сейчас у меня был бы самый боеспособный крейсер Российского флота, а не самый "комплектный по списку". Формалист фигов!" - В который раз пронеслось в голове лже-Руднева по адресу самого себя прежнего!
- Да вроде нет...
- Значит, ПОДРАЗУМЕВАЛ, черт меня подери! А сейчас у нас война! И распорядитесь катер к трапу подать, мне еще на трамп наш обреченный заскочить надо, проверить ваши организаторские способности. И на "Корейце" такой же как сейчас с Вами развеселый разговор предстоит.
Да, и само собой, не задействуйте в аврале кочегаров "Варяга" и орудийную прислугу. Попробуйте справиться силами команды "Сунгари", севастопольцами, корейскими, что у нас на борту, и палубными матросами. Им в бою особо делать нечего будет, пусть сейчас и поработают...
На борту "Сунгари" корейские кули, деловито погоняемые русскими моряками во главе с двумя боцманами, сунгарским и с "Варяга", готовили пароход к гибели. А в это время на мостике его капитан изливал душу Рудневу.
- Я понимаю, что необходимо. Я понимаю, или это старое корыто - или новый крейсер, один из лучших на флоте. Я понимаю, мы не утопим, так или японцы расстреляют, или, того хуже, себе заберут и будут снаряды возить, которые потом на русские головы полетят. Но все одно, своими руками свой же корабль медленно готовить к утоплению - это, ну, как будто старого друга предать! Может, для вас, господин Руднев, это просто груда железа в полторы с лишком тысячи тонн водоизмещением, но для меня...
- Для вас она то же самое, что для меня "Варяг". Старый и верный товарищ. Прекрасно понимаю, и поверьте, сочувствую. Даст Бог, прорвемся, лично попрошу государя новому пароходу КВЖД или Доброфлота присвоить имя геройски погибшего "Сунгари", а вас поставить капитаном. А может, мобилизую вас в военный флот и захвачу вам крейсер у японцев! Примете командование?
- Ну, если вы так ставите вопрос, то приму. Только ежели назовете "Сунгари"! Только вот, чтоб кого с моста трампа да под эполеты... На крейсер! Шутить изволите, однако, Всеволод Федорович! На Императорском флоте мне за все про все выше прапорщика по адмиралтейству не прыгнуть, сами знаете. Да и имена кораблям флота сам император присваивает. А он, поди, про такую речку и не слыхивал даже. Про нас с "Сунгари" вряд-ли кто добром вспомнит. И еще неизвестно как она, война-то, повернется. Так что мне не до шуток, поверьте. Мало того, что куска хлеба лишаете, а за это еще перед супругой ответ держать, так еще и смеетесь над моей бедой...
Грустный сарказм в голосе капитана был практически нескрываем.
"Ну что ж, я бы на его месте тоже не поверил. Но зато теперь я его, как придет время, смогу поймать на слове. А в эти времена слово совсем не такой пустой звук, как в мои".
- А и договорились, пожалуй! "Сунгари" так "Сунгари". Только судно не я у вас отнимаю, а япошки, будь они трижды не ладны. И давайте пойдем посмотрим, что у вас в трюмах творится, чтоб нервы друг другу по-напрасну не тянуть.
- Что велели-с, Всеволод Федорович! Разгром и грязь! Вот что там творится. Водонепроницаемые переборки разбиты, двери вырваны с мясом, между котлами мина ваша, будь она неладна! Очень надеюсь, что ваш лейтенант Берлинг свое дело знает, и так кочегары боятся работать. Еще куча вашего взрывоопасного барахла в кладовых и вторая мина, вся опутанная проводами, как гирлянды на иллюминации по случаю коронации государя, да-с, имел честь присутствовать.
В грузовых трюмах еще хлеще, сначала хоть в мешках цемент сваливали, хоть какой-то порядок был, так прибежал ваш малахольный старший офицер, прости господи, наорал... Чуть очки свои не потерял по трюму шарахаясь, потом приказал распороть мешки, да еще и затопить трюма наполовину. Сейчас туда вообще мусор и камни со всего порта корейцы стаскивают, а как закончат, начнут наш уголь перегружать в баркасы, чтоб к вам, на "Варяг"...
Хотя зачем вам наш мусорный уголек, не знаю. Мы-то на кардиффах не ходим-с. А вообще обидно, всю жизнь был чистый и аккуратный пароход, а перед смертью в помойку превратился. Мы с вами, наоборот, завтра в чистое переоденемся, а "Сунгари" вот так вот... Жалко его, одним словом. Ну, пройдемте, добро пожаловать к нам на шестой круг ада, господин каперанг...
Внутренние помещения парохода представляли из себя квинтэссенцию беспорядка и разрушения. К этому надо добавить толстенькую 190-килограммовую тушку гальваноударной мины образца 1898 года между котлами. Два десятка ее близняшек на палубе, попарно подвешиваемых к днищам шлюпок и катеров, щедро переданных на "Сунгари" с обоих военных кораблей. Присовокупите десяток пироксилиновых патронов на кингстонах и стенках котлов, и тогда можно понять, почему кочегары, несущие вахту и поддерживающие пары, столь опасливо вжимали головы в плечи.
Ничего, им и пройти-то надо всего пару миль, а потом пошуровать в котлах напоследок для обеспечения более красивого облака взрыва, и на "Варяг". Правда, там потом еще страшнее будет, но, что поделать, война.
Неожиданно из носового трюма донеслась сочная морская ругань с упоминанием святых и, что совсем уж не в кассу, офицеров. Так, это уже интересно! Что у нас тут за действующие лица? Ага, два известных бузотера с "Варяга". Ну конечно, кого еще могли ночью послать затапливать трюмы с цементом? Только "любимчиков" старшего офицера. Но, впрочем, в чем то и заслуженно их Вениамин Васильевич чморит. Как какая заваруха, так эта "сладкая парочка" всегда в центре событий! Взять ту же историю с купанием четверых английских матросов в Шанхае. Не совсем добровольном, естественно, купании. Кто ж по доброй воле в марте в воду с пирса сиганет-то? Пари у них, видишь ли, было. Небось, по вопросу "кто кому в рыло первым с размаху заедет, чтобы с копыт".
Ну да ладно, дело прошлое. А чем же у нас сейчас матрос первой статьи Михаил Авраменко не доволен? Ага, в жидкий бетон, как это по-французски, "а ля рак", плюхнулся. Ну, а при чем же тут начальство-то? Так, если вынести за скобки две минуты мата, силен, бродяга, кстати, не повторяется, к себе вернусь, надо пару выражений перенять, "а на фига вообще мы это тут делаем". Ну что же, придется снизойти до разъяснений. Мне завтра нужна вся команда в числе единомышленников, а этот сорвиголова вместе со своим корешем Кириллом Зреловым всех оповестят почище корабельной трансляции. И в нужной тональности.
- Вечер добрый, чудо-богатыри!
- Здравия желаем, ваше высокоблагородие!!!
- Ну что, в трюме не как у вас на грот-марсе, скучно и грязно?
- Так точно, ваше высокоблагородие!
- Ладно, братцы, вольно. Присаживайтесь, курите, вот папиросы.
- Так в трюме же не на баке, ваше...
- Да ладно, в ЭТОМ трюме теперь можно все что угодно. Я разрешаю. Тут завтра такой фейерверк будет, что пара лишних окурков не повредит. Угощайтесь.
- Благодарствуем.
- Я тут краем уха слышал, как ты, Авраменко, поливал весь мир и меня в частности.
- Дык...
- Не оправдывайся, если бы я в жидкий цемент по колено нырнул, то от меня ты бы еще и не такое услышал. Да не дергайся! Слушай сюда...
Нам с вами, братцы, завтра надо пробиться сквозь строй из шести крейсеров и дюжины миноносцев наших узкоглазых "друзей". И лупить они нас будут не шомполами или линьками, а кое-чем похлеще...
И мне уж точно не до того, чтобы обижаться на то, как ты меня обозвал. Собака лает, ветер носит, как говорят на востоке. Но вот в том, что я заставляю вас здесь заниматься никому не нужной ху... идиотизмом стало быть, ты, братец, не прав.
- Вашбродь! Так оно, это... Мало того, что на нас вся местная команда волком смотрит. Те, что остались. Большинство уже к нам на "Варяг" съехали... Но так еще и не отстирать ведь энтот цемент-то! На кого я похож, не матрос, а пугало огородное да и только! Завтра на поверке господин старший офицер опять на бак на час поставють, а отмыться-то некогда.
- Не боись, замолвлю за тебя словечко. Только завтра нам всем в чистое по-любому переодеваться. А пароход мы этот поутру выведем на фарватер и, если узкоглазые не сдадутся, то взорвем ко всем чертям! И заткнем им гавань как бутылку пробкой. А цементом вы его заливаете, чтобы им его потом было веселее поднимать из ледяной водички. Так что порядок тут можно не соблюдать. Мины на верхней палубе видели? Как закончите в трюме и докурите, помогите гавальнерам их подвесить под днища шлюпок и спустить это все хозяйство на воду. Нечего супостату подглядывать, что мы тут делаем, будет ему сюрприз. Да, еще, всей команде сегодня по двойной чарке перед сном. Чтоб не лаялись по чем зря. Да и с устатку пользительно... А завтра - сколько влезет, но, братцы, чур - после боя.
- Рады стараться, ваше высокоблагородие!
- Ну, раз рады, то старайтесь. И помните: то, что все крутятся сейчас как каторжные, даст бог, завтра нам в бою зачтется. А утречком еще новую песню выучим, чтоб веселее на супостата идти было, слышали, небось, как в кают-компании пели? А пока, ребятушки, за дело. Ночь, хоть и зимняя, а коротка, успеть же нам много надо.
Да, еще о делах. Как тут закончите, соберите на "Варяге" всех наших мелких артиллеристов... Ну, что смотрите глазами круглее тарелок? Все расчеты орудий калибром сорок семь миллиметров и бегом на бак. Вам лейтенант Беренс и мичман Лобода прочтут лекцию о том, как заряжать, наводить и стрелять из шестидюймовки Канэ. Вы следующие после севастопольцев. Но вы-то хоть артиллеристы, а из них дай Бог хоть подносчиков за ночь нормальных сделать. Знаю, что вы ее изучали, но это было давно, а завтра я ожидаю большую убыть в расчетах. Вот вы и будете их подменять, потому как до атаки миноносцев у 47-миллиметровок делать нечего, только осколки лбом ловить, понятно?
- Так точно, Ваше высокоблагородие!
- Что-ж, тогда с Богом!
- Ваше высокоблагородие... А что мы им такое сделали, узкоглазым, что они на нас... Ну... По что полезли-то?
- Мы им китайцев и корейцев мешаем в рабов обратить. Чтоб уши и носы им резать, девок сильничать да над бабами измываться. Это раз. Но мало этого самураям, потому как если с Кореей и Китаем у них это получится, попрут и к нам на Дальний Восток с тем же самым. Это два. А науськивают их на нас наши старые друзья - англичане и их подпевалы - американцы. Потому как хочется им, чтобы наш Тихоокеанский флот так же в океан мимо Японии не мог высовываться, как Черноморский мимо Турции. Это три.
Смекаете, ребята, что к чему?
- Дык, по что же мы им укороту-то никак не дадим, ваше высокоблагородие? Чай войско то у нас посильнее будет?
- В этой войне, ребята, от армии не все зависит. Коли пошел бы супротив нас швед, турок, француз, али немец какой, тут первая работа армейским бы была. Но японцы, они ведь от нас за морем. Они же на острове сидят. Там их столица, там их заводы, там они и войско свое готовят. Поэтому нам должно супостатов на море побить, чтоб солдатушки наши до них добраться смогли. Так что нам завтра нужно им хорошенько бока намять, от почина многое зависит. А то, что их больше, так что ж? Мы считать их собираемся что ли, или по сопатке набуцкать?
- По сопатке! Мелки они супротив нас, да еще и косоглазые все!
- А потом и дружкам их рыжим отвесим!
- Знаю, что за вами не заржавеет. Опыт, поди, имеется? Шанхайский небось? Или и раньше бывало? Про аденские художества ваши я тоже слышал. Смотрите у меня! Главное теперь для нас что?
- Что, вашбродь?
- Чтоб бить аккуратно... Но сильно!
В сыром и грязном трюме парохода раздался усиленный многократным эхо дружный хохот.
Ну, тут порядок, теперь пора и на "Кореец".
Спускаясь по трапу к ожидавшему его катеру, Петрович терзался проблемой: как объяснить Беляеву, почему капраз Руднев не растолковал ему про экранирование бортов парусами еще на военном совете. Честно сказать, что совершенно об этом забыл? Потеря авторитета командира, как говаривал приснопамятный полкан на военке, самое страшное, что может с этим самым командиром быть. После группового изнасилования подчиненными, конечно. Да, юморок-то у него того, казарменный... Но, вроде, - правда.
Сказать, что только что придумал эти обвесы? Тоже не фонтан, командир должен заранее знать, что случится с вверенными ему силами. Сослаться на то, что было не до этого, не хотел нервировать японцев, торчащих на рейде, чтобы не спровоцировать стрельбу (отмазаться, короче), а сейчас впереди еще часов шесть, как раз успеваем? Гм... А вот это может и прокатить...
И только когда катер подошел к затемненной канонерке вплотную, Петрович понял, что не все так плохо в этом мире. За неполные сутки в шкуре каперанга Руднева он было совсем разуверился в том, что русские офицеры ЭТОЙ эпохи способны самостоятельно принимать разумные и инициативные решения... Слава богу. Он ошибся. Борта "Корейца" от бушприта до кормы были "занавешены" парусиновым обвесом, скрепленным такелажными концами...
Григорий Павлович Беляев был в корне не согласен с уверенностью Руднева в неизбежности завтрашнего боя. Может, еще пронесет, выпустят япошки "Варяга" и "Корейца", но на всякий случай к неприятностям подготовиться не мешает, это он признавал. Другой вопрос, что отослать полкоманды на "Варяг" и подготовить носовую крюйт-камеру к взрыву не совсем то, что он полагал единственно верным для подготовки к бою. Но приказ есть приказ...
В эту минуту размышления Беляева были прерваны вестовым, сообщившим о подходящем катере с "Варяга".
А, вот и господин Руднев собственной персоной пожаловали.... Чего он тут-то забыл? Обычно к себе на крейсер вызывал, если было надо. И что на него вообще сегодня нашло? Никогда такого шила в заднице за ним не замечалось. Известен как один из самых мягких и сговорчивых командиров на флоте. Сам наместник отмечал его покладистость, может поэтому и перевел на один из лучших крейсеров. А тут - на тебе, вдруг все делает по-своему. Ни на йоту от своего плана не отступает! А уж планчик этот... Как подменили человека...