— Постарайся стать счастливой, — пробормотал Джейк, гладя меня пальцем по сгибу локтя.
— Как же я постараюсь, если несчастна как никогда? — отозвалась я. Что толку было скрывать свои чувства?
— Я понимаю, что ты оплакиваешь погибшую любовь, — почти искренним тоном проговорил Джейк. — Но человек не мог бы сделать тебя счастливой, потому что никогда не понял бы до конца, что ты такое.
Я отодвинулась, однако Джейк крепче сжал мой локоть и стал водить пальцем по сеточке вен под прозрачной кожей. Я поежилась, вспомнив, какое неприятное жгучее чувство сопровождало прежде каждое его прикосновение. Сейчас было по-другому, ласка успокаивала. Я подумала, что Джейк теперь в своих владениях и манипулирует здесь всем по своему усмотрению.
Когда Джейк ушел, я не находила себе места, и Такер, маячивший у закрытой двери, только увеличивал неловкое чувство. Он не вернулся к камину, а достал из кармана электронную игрушку и увлеченно убивал время.
— Ты бы присел, — предложила я, вспомнив о его хромоте. Такер то и дело переступал с ноги на ногу, давая ноге отдых.
Он вскинул на меня глаза, пораженный ласковым тоном.
— Я никому не скажу, — добавила я с улыбкой.
Такер поколебался и наконец расслабился — сел на пол спиной к двери.
— Ты бы поспала малость, — пробормотал он, впервые обратившись прямо ко мне и глядя мне в лицо. Голос его оказался иным, чем я думала, — мягким, мелодичным, с певучим южным выговором. А вот тон был удивительно опустошенным для его возраста. — Не волнуйся насчет Азии, она тебе ничего не сделает, пока я тут. — Парень явно гордился своим искусством сторожа. — Она — та еще штучка, но и я не дурак, не думай.
— Я не волнуюсь, — уверила я парня. — Я тебе доверяю, Такер.
— Можешь звать меня Так, — сказал он.
— Ладно.
Так замялся, взглянул на меня с любопытством.
— Отчего ты все время грустишь?
— Очень заметно? — слабо улыбнулась я.
Так пожал плечами.
— По глазам вижу.
— Я думаю о людях, которых люблю. Увижу ли их снова…
На лице парня мелькнула боль, словно мои слова вызвали в нем тяжелые воспоминания.
— Увидишь, если захочешь, — полушепотом бросил он. Верно ли я расслышала? Во мне вдруг разгорелась надежда, но говорить я старалась ровно.
— Прошу прощения, что?
— Что слышала, — промямлил Так.
— Ты знаешь отсюда выход?
— Этого я не говорил. Сказал только, что увидеть их можно.
В его голосе мелькнуло раздражение, словно приходилось объяснять всем известные вещи. До меня вдруг дошло, что этот увалень с кривой стрижкой может знать больше, чем показывает. Не притворство ли — его верность Джейку? Не может ли быть, что в нем, единственном во всем Аиде, сохранилась крупица совести? Не хочет ли он намекнуть, что готов мне помогать? Для проверки существовало единственное средство.
— Объясни, Так, — попросила я с захолонувшим от надежды сердцем.
— Есть способ, — просто ответил он.
— Ты расскажешь?
— Рассказать не сумею. Но могу показать. — Он предостерегающе прижал к губам толстый палец. — Только осторожно. Если поймают… — Фраза повисла в воздухе.
— Я все сделаю как надо, — твердо пообещала я.
— В Аиде пять рек. Одна — чтобы забыть прошлую жизнь, а другая тебя к ней возвращает. Ну, хотя бы на время, — поправился Так. — Попьешь из нее, и можешь посещать любимых когда захочешь.
— Как посещать?
— Сможешь переноситься, — сказал Так.
От его объяснений я только больше запутывалась. Неизвестно еще, в своем ли он уме. Уже то, что я возлагала на него столько надежд, говорило о глубине моего отчаяния.
Так, распознав недоверие в моем взгляде, попытался объяснить:
— Есть вещи, о которых в книгах не прочитаешь. Попив из озера Грез, впадаешь вроде как в транс, который позволяет духу выйти из тела. Это требует умения, но такая как ты быстро научится. А когда научишься, сможешь попасть куда захочешь.
— Откуда мне знать, что ты не лжешь?
Такер понурился.
— Зачем мне врать? Джейк, если узнает, бросит меня в яму.
— Почему же тогда ты мне помогаешь? Почему рискуешь собой?
— Давай считать, что я свожу счеты. К тому же тебе вроде как на пользу будет побывать дома.
Неуклюжая шутка вызвала у меня улыбку.
— А тебе удавалось? В смысле, побывать дома?
В глазах у него мелькнула тоска.
— Пока я научился, уже смысла не было: все, кого я знал, ушли. Но ты сможешь навестить своих, они ведь еще живы.
Надежда окрылила меня.
— Пойдем сейчас же! — взмолилась я.
— Не спеши, — ответил Так. — Это опасно.
— Чем опасно?
— Выпьешь слишком много — и уже не проснешься.
— И что в этом плохого? — вырвалось у меня.
— Ничего, если ты не прочь навсегда оставаться в коме, а родных видеть как на экране кино, когда не можешь ни поговорить, ни коснуться. Тебе этого хочется?
Я замотала головой, хоть и подумала про себя, что все будет лучше, чем теперь.
— Ладно, сам подберешь дозу. Только отведи меня туда скорей!
Глава 10
ДЬЯВОЛЬСКИЙ ПИР
Мы были у самой двери, когда она с глухим щелчком открылась и в комнату неожиданно вошел Джейк. Так и я, опешив, попытались прикрыть смущение, двинувшись в разные стороны. Джейк, вздернув бровь, иронически нас разглядывал. Одет он был в угольно-черный парадный жакет с красным шелковым поясом-шарфом.
— Рад видеть, что ты еще не легла, дорогая, — проговорил Джейк в своей раздражающе официальной манере, словно заимствованной из фильмов пятидесятых годов. — Надеюсь, проголодалась? Приглашаю тебя на ужин. Нам как раз не помешает развеять хандру.
— Я устала, — попыталась отговориться я. — Собиралась поспать.
— Правда? А на вид вполне бодра. — Джейк пристально вгляделся в мое лицо. — Не просто бодра… я бы сказал, что ты чем-то взволнована. Щеки разгорелись.
— Это оттого, что здесь всегда слишком жарко, — сказала я. — Серьезно, Джейк, я надеялась лечь пораньше.
Джейк только отмахнулся.
— Хватит отговорок. Отказа я не приму, так что поторопись. — Меня поразила перемена в его настроении. Только что он был мрачен и опасен, и вот уже превратился в восторженного школьника и улыбается. — Я намерен похвастаться.
Я вопросительно оглянулась на Така, но его лицо снова превратилось в бесстрастную маску. Да и что бы он мог сказать, не подставив нас обоих?
— Я хотела побыть одна, — обратилась я к Джейку.
— Бетани, ты должна понимать, что с твоим новым статусом связаны определенные обязанности. Тебя должны видеть важные особы. Так что… я вернусь через двадцать минут, и к этому времени ты будешь готова.
Уже в дверях он обернулся, словно что-то вспомнив.
— Кстати, оденься сегодня в розовое. Их это ошеломит.
Банкет состоялся в роскошной подземной обеденной зале. Стены вместо обоев украшала коллекция оружия, включавшая римские щиты, шипастые палицы и длинные тупые колья — такие могли храниться в четырнадцатом веке в румынском замке Влада Цепеша.
Мы с Джейком прибыли первыми и стояли в вестибюле, пока официанты разносили на кончиках пальцев серебряные тарелки и шампанское в высоких бокалах. Вольные раскаты хохота предварили появление остальных гостей. Оглянувшись, я увидела, что здесь в основном избранные придворные Джейка. Все они приближались к хозяину с выражениями почтения и, не таясь, глазели на меня. На всех были замысловатые одеяния из мехов и кожи. Я, в скромном розовом платьице с неглубоким вырезом и юбкой до колена, чувствовала себя явно не на месте. Одно хорошо — Азии не видно. Мне подумалось, что красавицу намеренно обошли приглашением, и это наверняка еще больше подогрело ее злобу ко мне.
После короткой заминки подали сигнал к началу банкета, и каждого проводили к его месту за длинным дубовым столом. Джейк, как хозяин, сел посередине. Я понуро опустилась на указанное место рядом с ним. Прямо перед нами располагались Диего, Нэш и Йетс, знакомые мне по прогулке к яме. Их сопровождали три женщины в вызывающих нарядах. Честно говоря, все собравшиеся, и мужчины, и женщины, были красивы, но их красота казалась странной и пугающей. Совершенные черты, словно вырезанные из стекла… Как же они отличались от Айви с Габриелем! Боль при мысли о брате и сестре вызвала на глаза слезы. Чтобы сдержаться, я закусила нижнюю губу, при всей моей наивности понимая, что неразумно выказывать слабость в подобной компании.
Я стала изучать лица гостей. Жадные, самоуверенные, с ярко блестящими глазами — они чем-то напоминали идущих по следу диких зверей. Да, искушая человека, каждый из них умеет выглядеть привлекательным и соблазнительным. Но сквозь их поразительную красоту временами сквозили реальные черты, скрытые маской совершенства. Заметив это, я едва не отпрянула — не сумела скрыть потрясения, когда поняла, что человеческие лица для них просто случайные маски.
Под ними скрывались демоны, и их никак нельзя было назвать совершенными. Их истинная внешность была страшнее ужаса. Я поймала себя на том, что пялюсь на лицо статной женщины с шоколадными кудрями на голове. Кожа белее молока, синева миндалевидных глаз отливает морем, нос с чуть заметной горбинкой и покатые плечи — как у греческой богини. Однако под лощеной внешностью скрывалась гниль. Уродливый череп с шишковатым лбом и кинжально-острым подбородком. Рябая кожа — в синяках, словно от побоев, лицо в складках и морщинах. Вдавленный нос напоминал свиное рыло. И она была лысой, если не считать нескольких редких свалявшихся прядей, висевших по сторонам лица. Настоящие глаза были мутными, а рот — словно щель, за которой, когда женщина смеялась, виднелись обломки зубов в мятых деснах. Подобное мельком открывалось мне во всех гостях, и в животе возникло тошное чувство.
— Не смотри так пристально, — шепнул мне на ухо Джейк. — Расслабься и постарайся об этом не думать.
Я послушалась совета, и проблески уродства вновь скрылись за жестоким совершенством масок. Но, как видно, мое отвращение успели заметить и истолковать как грубость.
— В чем дело, принцесса? — спросил через стол Диего.
Его вопрос запустил цепную реакцию, позволив и другим высказать свои мысли.
— Ой-ой, ангел в аду! — хихикнула рыжая, которую Джейк называл Элоизой. — Кто бы мог надеяться такое увидеть.
— Она здесь надолго? — спросил мужчина с тщательно подстриженной бородкой. — От нее несет добродетелью, у меня голова разболелась.
— А чего ты ждал, Рэндолл? — фыркнул кто-то. — Праведники всегда утомительны!
— Она девственница? — осведомилась рыжая. — Давненько я их не видела. Можно нам с ней позабавиться, Джейк?
— Да, давайте ее поделим!
— Или принесем в жертву. Говорят, кровь девственницы чудотворно влияет на цвет лица.
— А крылья у нее еще есть?
— Конечно, болван, они сразу не отваливаются.
Я выпрямилась, встревоженная намеком, что скоро могу лишиться крыльев, но Джейк ободряюще тронул меня за локоть и взглядом пообещал объяснить все позже.
— На этот раз вы превзошли себя, ваше величество, — угодливо восхитился кто-то из гостей.
Голоса сливались в общий гомон. Каждый, словно ребенок, стремился обратить внимание на себя. Джейк некоторое время терпел их выходки, а потом грохнул кулаком по столу так, что зазвенела посуда.
— Довольно! — крикнул он, перекрыв гул голосов. — Бетани в аренду не сдается, и я не для допроса ее сюда привел. Прошу не забывать, что она — моя гостья.
Кое-кто из демонов явно всполошился, поняв, что ненароком прогневил хозяина.
— Согласен, — льстиво проговорил Нэш и поднял бокал. — Позвольте мне предложить первый тост.
Тут я впервые обратила внимание на стол, уставленный всевозможными деликатесами. Блюда были причудливо украшены. Кто-то не пожалел усилий, выстраивая как по линеечке салфетки, столовое серебро и хрусталь. На столе красовались жареные фазаны, блюда из мяса и дичи, круги мягкого сыра на деревянных досках, корзины экзотических фруктов. Пыльных винных бутылок насчитывалось, кажется, больше, чем гостей. Демоны, как видно, не стесняли себя, и смертный грех чревоугодия считался здесь добродетелью.
Я не прикоснулась к бокалу, хоть и чувствовала на себе выжидательные взгляды. Джейк под столом легонько толкнул меня ногой. Лицо его словно говорило: «Не ставь меня в неловкое положение!».
— За Джейка и его очаровательную новую знакомую! — продолжал Нэш, не дождавшись моей поддержки.
— И за вечный источник, направляющий и вдохновляющий нас, — уничтожающе глянув на меня, подхватил Диего. — За Люцифера, бога Нижнего мира.
Не знаю, почему я выбрала именно этот момент, чтобы заговорить. Особой храбростью я не отличалась, так что лишь горячее возмущение помогло мне обрести голос.
— Я бы его богом не назвала, — небрежно бросила я.
Среди потрясенного молчания Джейк послал мне взгляд, словно дивясь моей глупости. Должно быть, защищать меня в Аиде он мог лишь до определенной границы, а я только что пересекла черту. Но Йетс нарушил тишину, захлопав в ладоши и расхохотавшись. Остальные подхватили его смех, предпочитая замять мой промах и не портить вечер. Йетс бросил на меня насмешливый взгляд и с намеком проговорил:
— Надеюсь, ты скоро познакомишься с Большим Папой. Он будет от тебя в восторге.
— Большой Папа? — Я вспомнила, что Ганна прибегала к той же нелепой кличке, словно взятой из фильма про гангстеров. — Вы серьезно его так называете?
— Мы здесь не придаем большого значения формальностям, — ответил мне Йетс. — Живем одной счастливой семьей.
— Иногда мы зовем его «Папа Люк», — вставила Элоиза, осушив свой бокал. — Может, он и тебе позволит, когда вы получше познакомитесь.
— Лично я вообще не желаю его знать, — заявила я.
— Очень жаль, — съязвил Йетс, — ведь ты здесь по его приглашению.
— Как это понимать? — Я взглядом потребовала у Джейка объяснений. Он слабо улыбнулся в ответ, пригубив вино, и подал мне бокал, призывая последовать его примеру.
— Давай отложим этот разговор, дорогая, — с показным вздохом попросил он, по-хозяйски обнял меня за плечи и поправил выбившуюся прядь в моей прическе. — Сегодня ночь веселья, дела могут подождать.
Демоны понемногу забыли обо мне, занявшись едой и напиваясь до упаду. Прожорливы они, при их стройных фигурах, были на удивление. Прошло несколько часов, потом некоторые гости встали из-за стола и, извинившись, скрылись за каменной перегородкой. В зал просочился звук рвоты и текущей воды, но никто, похоже, не обратил на это внимания. Затем гости вернулись к столу, деликатно промокнули уголки рта салфетками и вновь принялись за еду.
— Куда они ходили? — обратилась я к Джейку.
Диего, подслушав вопрос, ответил за него:
— Конечно, в вомиториум. В наше время такой есть у всех хороших едоков.
— Отвратительно!
Я отвернулась.
Джейк пожал плечами.
— Обычаи чужой культуры часто выглядят отвратительными для чужаков. Бет, ты не притронулась к еде. Надеюсь, вомиториум не лишил тебя аппетита?
— Я не голодна.
Отказ от пищи был символическим жестом, хотя я понимала, что не смогу голодать до бесконечности. Я слабела и рано или поздно должна была подкрепиться, чтобы выжить. Джейк недовольно нахмурился.
— Все же попробуй хоть что-нибудь. Ты уверена, что я ничем не сумею тебя соблазнить?
Он поднял блюдо с фруктами и поставил передо мной. Плоды были сочными и свежими на вид, словно только что сорваны с дерева. На кожице еще не высохли капли росы.
— Как насчет вишенки?
Ягода искушающе повисла перед моим носом, и в животе у меня заурчало.
— Или хурма. Никогда не пробовала? — Джейк ножом разрезал плод, обнажив сочную желтую мякоть, отрезал ломтик и подал мне на кончике ножа.
Запах кружил голову, искушал. Может, от маленького ломтика фрукта вреда не будет? При этой мысли меня охватило радостное облегчение. Нет, это неправильно. Еда — поддержка, горючее для тела. Так всегда говорил о пище Габриель. Я и на Земле не раз испытывала телесный голод, но этот походил на страсть. Как я ни голодна, делить пищу с Джейком Торном не стану.
Я грубо оттолкнула блюдо.
— Дело времени, — утешил себя Джейк. — Ты сильная, Бет, однако не настолько сильная, чтобы я не сумел тебя переломить.
Закончив пир, гости разбрелись по залитому сиянием свечей помещению с разбросанными там и тут пуфами и кушетками. Настроение изменилось, они все настойчивее и жаднее ласкали друг друга. Не совокуплялись открыто, но тела жались друг к другу в поисках общего наслаждения. Кто-то оскалил зубы перед Элоизой — она в ответ зубами разорвала на мужчине рубашку. Когда она принялась облизывать ему грудь, а он откликнулся страстным стоном, я смущенно отвернулась. За столом оставались только мы с Джейком.