– Закрыто? – спросил Корис.
– В последней схватке с предводителем кольдеров мне удалось узнать их тайну.
– Что они пришельцы из другого мира?
Саймон резко повернул голову. Колдунья вновь прочла его мысли или она знала что-то раньше, но молчала?
– Ты знала, госпожа?
– Я не читаю твоих мыслей, Саймон, но мы и сами узнали об этом совсем недавно. Да, они пришли сюда так же, как и ты, – но, думаю, с совсем другой целью.
– Они беглецы… бежали от какой-то катастрофы, которую вызвали сами, оставив за спиной пылающую пустыню. Не думаю, чтобы они осмелились оставить дверь открытой, и все-таки мы должны знать точно, ибо сейчас это самое главное.
– Ты считаешь, что, если мы воспримем их знания, нас может затронуть и их зло? Вряд ли. Долгие века Эсткарп жил в безопасности, охраняемый своей собственной Силой.
– Госпожа! Что бы вы ни решили, я не думаю, что Эсткарп останется прежним. Либо он изменится, либо погрязнет в застое, а это ведь равносильно смерти.
Они говорили так, словно находились в комнате только вдвоем, и ни Корис, ни Брайант не имели никакого отношения к обсуждаемому вопросу. Колдунья разговаривала с ним как равная с равным, раньше у Саймона такого с женщинами Эсткарпа не бывало.
– Ты прав, Саймон. Наверное, древнее единство моего народа нарушится; появятся те, кто захочет жить в обновленном мире. Но останутся и другие, которые откажутся от этих изменений. Однако все это в будущем. А что сейчас делать с Гормом, как ты думаешь?
Саймон устало улыбнулся:
– Я человек действия и отправлюсь на поиски Ворот, через которые пришли кольдеры, – выяснить, не собираются ли там свежие силы. Приказывай, госпожа, – я готов! Что же касается Горма, то я бы закрыл остров, пока не выяснится, что делать дальше. Ведь наверняка кое-кто не прочь овладеть тем, что здесь осталось после кольдеров.
– Верно. И Карстен, и Ализон дорого бы дали, чтобы похозяйничать в Сиппаре! – быстро согласилась колдунья, извлекая из-под кольчуги колдовской камень. – Слушай приказ, капитан! – обратилась она к Корису. – Пусть будет так, как предлагает Саймон. Эта сокровищница чуждых знаний должна быть закрыта. И пусть Горм будет очищен. Здесь останется гарнизон до тех пор, пока мы не решим, что́ со всем этим делать. – Колдунья улыбнулась Корису. – А командовать им будешь ты, Хранитель Горма.
Краска медленно заливала лицо Кориса. Он покраснел до ушей. В уголках его рта появились горькие складки, сразу состарившие его красивое юношеское лицо.
– Разве ты забыла, госпожа, – он со стуком бросил на стол топор Вольта, – что много лет назад Кориса Безобразного прогнали с этих берегов?!
– А что стало с Гормом потом? И с теми, кто прогнал тебя? – спокойно спросила колдунья. – Ты не забыл, капитан?
Рука Кориса сжала рукоять топора так, что побелели костяшки пальцев.
– Поищи другого Хранителя Горма, госпожа. Клянусь, я не вернусь сюда! Для меня это место проклято. Надеюсь, что у Эсткарпа нет претензий к капитану гвардейцев? Да и война, похоже, еще не кончена.
– Ты знаешь, он прав, госпожа, – вмешался Саймон. – Может, кольдеров и немного и большинство их замуровано в кораблях, что стоят в гавани, но необходимо добраться до их Ворот и убедиться, что они не собирают силы и не предпримут нового нападения. К тому же есть ведь еще замок Иль. И не осталось ли их гарнизона в Сулькаре? Мы не знаем и того, насколько далеко они зашли в Карстене и Ализоне? Может статься, это лишь начало большой войны.
– Хорошо. – Колдунья поглаживала камень. – Раз у тебя, Саймон, есть конкретный план – будь Хранителем ты.
Саймон не успел ничего ответить, как вмешался Корис:
– Я согласен. Владей Гормом! Вот тебе и мое благословение! И не думай, что я когда-нибудь заявлю на Горм свои права.
Но Саймон отрицательно покачал головой:
– Я солдат, и, кроме того, я из другого мира. Каждому свое. А мне – погоня за кольдерами.
Саймон провел рукой по глазам, зная, что если закроет их, то увидит узкий проход и ожесточенно пробивающихся через него людей.
– Ты собираешься в замок Иль? В Сулькар и дальше? – впервые заговорил Брайант.
– А тебе куда хочется? – спросил его Корис.
– В Карстен!
Если раньше Саймон считал Брайанта чересчур спокойным и безликим, то теперь он усомнился в своей оценке.
– А что там сейчас такого важного, в Карстене? – почти добродушно спросил Корис, но Саймон уловил в его голосе нечто такое, чего никак не мог определить словами. Похоже на то, что идет какая-то игра, но он не знал ни ее цели, ни правил.
– Ивиан!
Это имя прозвучало как боевой клич, и Брайант поднял глаза на Кориса, ожидая, как тот примет его вызов. Саймон переводил взгляд с одного воина на другого. Точно так же, как чуть раньше он разговаривал с колдуньей, теперь говорили эти двое, не обращая внимания на присутствующих.
Вновь Корис покраснел до ушей, затем побледнел, как человек, который вынужден вести борьбу и не в силах уклониться от нее. Когда капитан гвардейцев стремительно подошел к Брайанту, топор Вольта впервые остался лежать забытым на столе.
Со смешанным выражением вызова и надежды Брайант смотрел на Кориса, а тот положил руки ему на плечи и с такой силой сжал их, что у Брайанта наверняка остались синяки.
– Ты и в самом деле хочешь этого? – с трудом выдавил из себя капитан.
Ответ Брайанта был уклончивым.
– Я хочу свободы, – тихо сказал он.
Корис убрал руки с плеч юноши и рассмеялся с такой горечью, что Саймон невольно содрогнулся.
– Не беспокойся, она – твоя!
Корис так и отошел бы, если бы Брайант не схватил его за руку.
– Свобода мне нужна лишь для того, чтобы сделать свой выбор, и… он уже сделан. Неужели ты сомневаешься? Или тебя смущает то, что у меня нет той силы, которой обладает Альдис?
Альдис? Наконец-то Саймон все понял.
Корис держал Брайанта за подбородок и смотрел ему в лицо – на него капитан мог смотреть сверху вниз, а не снизу вверх, как на других.
– Ты отвечаешь ударом на удар, – заметил он. – Неплохо. Да, у Ивиана есть Альдис, и пусть они милуются друг с другом сколько угодно, хотя, на мой взгляд, его выбор не очень удачен. Но если на одном топоре был заключен брак, почему бы не заключить его на другом?
– Брак, заключенный лишь бормотанием Сирика! – вспылил Брайант, но он уже больше не вырывался из рук капитана.
– Нет нужды говорить мне это, наследница Верлена! – улыбнулся Корис.
– Лоиса, наследница Верлена, мертва! – сказал Брайант. – У меня нет наследства, капитан.
Корис слегка наморщил лоб:
– И об этом не стоит говорить. Разве я похож на того, кто ищет богатую жену?
Пальцы девушки выскользнули из руки Кориса и легли ему на губы, призывая к молчанию. В ее глазах горело возмущение.
– Корис, капитан гвардейцев Эсткарпа, ты не должен так говорить о себе! И тем более такой женщине, как я, – без наследства и далеко не красавице.
Саймон подошел к колдунье, понимая, что этим двоим теперь не до них, тронул женщину за плечо и улыбнулся.
– Оставим их сражаться друг с другом, – прошептал он.
Колдунья тихо рассмеялась:
– Я думаю, что этот разговор о том, кто чего стоит, скоро закончится полным молчанием.
– Насколько я понял, она и есть пропавшая наследница Верлена?
– Верно. И лишь с ее помощью мне удалось оттуда бежать – с Фальком шутки плохи.
Саймон, чутко улавливающий все оттенки ее голоса, помрачнел.
– Думаю, Фальк и его грабители скоро получат хороший урок, – заметил он.
Зная сдержанность колдуньи, Саймон никак не ожидал услышать подобное признание. И уж если обладательница Дара признается в таком, значит было и в самом деле очень опасно. У него возникло внезапное желание взять один из сулькарских кораблей, погрузить на него отряд воинов-горцев и отправиться в поход на юг.
– Да, Фальк получит хороший урок, – повторила колдунья, сохраняя свое обычное хладнокровие. – Но, как ты сказал, мы еще не окончили войну и до победы еще далеко. Безусловно, Верлен и Карстен нельзя оставлять без присмотра. Саймон, меня зовут Джелита.
Это было так неожиданно, что Саймон даже не сразу понял, что произошло. Зная древний обычай, которому колдуньи столь неукоснительно следовали, он глубоко вздохнул, с удивлением принимая такую безоговорочную капитуляцию. Ведь имя – самое сокровенное достояние колдуньи, имени они не открывают никому!
Подобно Корису, оставившему топор на столе, Джелита положила на стол свой колдовской камень, подошла к Саймону, и он понял, что это означает: она сознательно обезоружила себя, сознательно отбросила всякую защиту и теперь отдает ему в руки то главное, что составляло ее жизнь. Саймон мог только догадываться, чего это ей стоит, и у него перехватило дыхание.
Он сделал шаг навстречу Джелите и обнял ее; его губы искали ее жаждущих губ, и в этот миг Саймон понял, что наконец-то и он сам изменился, наконец-то стал частью этого мира, его жизнь навсегда переплелась с ее жизнью. И так будет до конца его дней. И ничего другого не надо.
Книга II
Паутина Колдовского мира
Ночью была гроза. Порывы штормового ветра обрушивались на стены старого замка, швыряли потоки ливня в оконца башни. Но за стенами Южного форта неистовство бури переходило в глухой шум, и этот шум успокаивал Саймона Трегарта.
Буря не волновала его. Таким, как он, не привыкать противостоять стихиям. Но в этот ранний предрассветный час, прислушиваясь, как часовой, к далеким звукам, он испытывал смутную и непонятную тревогу. Сероватый свет рассеял тени, гроза прошла, а тревога осталась.
Саймон протянул руку вдоль постели. Движение было неосознанным, как и чувство, которое им овладело: он просто нуждался в поддержке, хотя и не понимал еще, что случилось.
Пальцы ощутили тепло тела и нежность кожи. Он повернул голову. Лампа не горела, но тусклого рассеянного света хватало, чтобы разглядеть лежащую рядом. Широко открытые глаза невозмутимо встретили его взгляд, но в глубине их таилось то же беспокойство, что испытывал Саймон.
Джелита, колдунья Эсткарпа, ставшая его женой, резко приподнялась. Шелковистые черные волосы, выскользнув из-под щеки Саймона, рассыпались по ее плечам. Прикрыв руками маленькие крепкие груди, она оглядывала зал, благо полог в эту душную ночь был откинут.
То, чем жил Саймон Трегарт сейчас, воспринималось им в разное время по-разному. Когда он мыслями уходил в прошлое, настоящее казалось ему навязчивым сном. Но стоило ему забыть о былом, и мир снова обретал реальность. Кто же он такой? Разжалованный армейский офицер, преступник, избежавший мести своих сообщников по темным делам? Он воспользовался услугами Йорга Петрония, чтобы остаться в живых, и прошел через Ворота из каменных плит, чудом сохранившиеся с доисторических времен. Ходили слухи, что всякий, кто решится войти в них, таинственным образом исчезает из этого мира и попадает в иной, более близкий его душе. И это был один Саймон Трегарт.
Другой Трегарт лежал сейчас в постели – здесь, в Южном форте Эсткарпа. Саймон Трегарт – Хранитель Границы, присягнувший служить Владычицам и взявший себе в жены одну из колдуний этой древней страны. И это «сейчас» было одним из тех моментов, когда настоящее полностью заслоняло прошлое и он, как бы пройдя невидимую грань, слился с миром, в котором оказался так внезапно.
Острое предчувствие опасности пронзило Трегарта, прервав цепь размышлений о том, кто он такой и что здесь делает. Так же как Джелита, он резко поднялся и сел, коснувшись ее плечом. Его пальцы сжимали рукоять самострела, и выглядел он нелепо – ведь не было сигнала к бою, но только зов о помощи, непонятно, как им воспринятый.
– Саймон… – Голос Джелиты звучал ниже, чем обычно, и дрожал.
– Да, я тоже чувствую. – Саймон соскользнул с широкого ложа на ступеньки помоста и потянулся к креслу, на котором лежала одежда.
Где-то у стен Южного форта или в его окрестностях случилось что-то неладное. Он стал перебирать в уме возможные варианты. Морской набег карстенцев? Саймон был уверен, что через горы отрядам герцога не пробиться: горы патрулировались сокольниками и подчиненными ему отрядами защитников границы. А может быть, внезапный удар со стороны Ализона? Угрюмое молчание северного соседа давно внушало подозрения…
Саймон натягивал сапоги и застегивал пояс, когда на ум пришло еще одно предположение, от которого у него перехватило дыхание, – кольдеры! Ведь они не были окончательно уничтожены, и теперь сила, столь же чуждая этому миру, как он сам, пробудилась и опять грозит Эсткарпу.
Уже несколько месяцев – с тех пор, как этот коварный враг нанес удар и был отбит, с тех пор, как оплот кольдеров, остров Горм, был взят штурмом, а попытка кольдеров подчинить себе соседний Карстен провалилась, – о них ничего не было слышно. Даже удержанный ими замок Иль молчал, и отряды Эсткарпа не могли ни с моря, ни с суши преодолеть невидимый барьер, защищающий его стены и башни. Саймон и не думал, что победа на Горме – это конец угрозам со стороны Кольдера: опасность сохранялась до полного изгнания чужеземцев за море. Но пока забот хватало и без того: Ализон на севере был подобен псу, готовому сорваться с цепи, а Карстен на юге – подобен дремлющему вулкану.
Саймон вслушивался в тишину, ожидая ударов набата: защитников границы, составлявших гарнизон форта, нельзя было застать врасплох. Но сигнал тревоги так и не прозвучал.
– Саймон! – Оклик был таким громким и повелительным, что он резко обернулся, держа оружие наготове.
В сумеречном свете лицо Джелиты казалось мертвенно-бледным, а глаза – бесцветными, и трудно было понять, что это – страх или нечто другое? Джелита набросила на себя темно-красное платье из тонкой ткани и придерживала его одной рукой, не успев вдеть в рукава. Платье волочилось по полу, пока она, как лунатик, медленно обходила ложе, приближаясь к Саймону. Но нет, Джелита не находилась в состоянии транса, и не страх владел ею.
– Саймон, я все та же!..
Эти слова поразили его еще больше, нежели оклик: они отозвались в нем глубокой болью, и он подумал, что эта боль не уйдет со временем, но будет расти. Так вот оно что! Значит, для нее это настолько важно? Так важно, что с тех пор, как они стали мужем и женой, она чувствовала себя ущербной и мучилась этим? И тут же другая часть его сознания, менее подвластная эмоциям, заговорила в защиту Джелиты. Колдовство было неразрывно связано с ее жизнью; как и все колдуньи, она гордилась своим Даром и испытывала восторг, владея им, однако женщина по своей воле простилась со всем этим, когда пришла к Саймону, а ведь для нее было несомненным то, что, выходя замуж, она навсегда утратит свой Дар. И как же он не понял всего этого раньше?!
Саймон протянул ей руку, хотя ему не терпелось обнять жену и крепко прижать ее к себе. Их пальцы сомкнулись, и он почувствовал, как радость, которой лучилась каждая частичка ее существа, вспыхнула в нем.
– И как ты… – начал было он, но Джелита перебила:
– Знаешь, это все еще со мной, я ничего не потеряла. О Саймон, я стала женщиной и все же не утратила своего Дара!
Ее рука разжалась, и платье, которое она придерживала на плечах, упало, а пальцы машинально потянулись к груди, отыскивая колдовской камень, с которым она рассталась при бракосочетании.
Глаза Джелиты потускнели, когда она не нашла того, что помогло бы сейчас распорядиться энергией, переполнившей ее. Затем, видимо по старой привычке находить выход из любой ситуации, она отошла от Саймона и замерла на месте, слегка наклонив голову, будто к чему-то прислушиваясь.
– Набата не слышно. – Саймон поднял платье и набросил ей на плечи.
– Я и не думаю, что это нападение, – ответила Джелита. – Но где-то неспокойно, надвигается зло.
– Если так, откуда оно исходит или от кого?
Женщина по-прежнему стояла в настороженной позе, но Саймон уже понял, что она прислушивается не к внешним звукам, а к тому, что говорит ей Сила. Его же собственное беспокойство уже переросло в жажду немедленного действия, только вот против кого или чего?