Куда идти и где искать пресловутых поставщиков, я, порывшись в памяти Рани, уже выяснил, потому что пацан не раз бегал по городу с разными поручениями. Чаще всего, правда, от него требовалось отнести обычные записки по нескольким адресам. А в записках содержались короткие послания в виде неизвестных пацану символов. То ли местный вариант шифровки, то ли еще чего. И очень нечасто пацану доверяли реальные деньги, да еще в таком количестве.
Нера Охха я, как следовало догадаться, нашел на Мясницкой улице. Нери Лайрану весьма удачно встретил по дороге на рынок. За нером Персом, правда, пришлось побегать, потому что днем он преимущественно торчал в доках. Но рина за два я управился со всеми делами и решил, что вполне могу заскочить на минутку в свое логово, чтобы проверить, что там и как.
Поскольку дорога к докам шла как раз мимо нужной площади, напрягаться мне не пришлось, да и времени на это я собирался потратить совсем немного. Правда, чтобы незаметно добраться до лаза, для начала следовало перейти на изнанку, но по пути мне попалось немало подворотен и темных углов, так что с этим делом трудностей не возникло.
Немного попетляв по изломанным коридорам вокруг башни, я привычно скользнул в узкий лаз. Кубарем скатился в свое старое убежище и со звоном рухнул на гору серебра, чувствуя себя как знаменитый гусак, обожавший в качестве зарядки купаться в своих сокровищах.
Купаться мне, к сожалению, было некогда, поэтому я всего лишь по-быстрому перекусил. Заодно выпустил на свободу истомившийся хвост, который тоже с ходу накинулся на угощение. Бедный Изя… устав сидеть где-то в недрах моей личины он с такой скоростью рванул наружу, что в очередной раз порвал штаны. Хорошо еще, что у местных мужчин было в порядке вещей носить длинные рубахи. А сверху прикрывать их такими же длинными кафтанами. Так что моего позора никто не увидит. А на будущее надо подумать и, наверное, распустить шов? Мало удовольствия всякий раз потом его штопать.
Хвост на мои мысли отозвался довольным чавканьем. Вот же проглот. Я, правда, до сих пор не сумел выяснить, как его пищеварительная система встраивается в мою, но чувство голода мы испытывали каждый по отдельности. Поэтому я терпеливо дождался, когда приятель насытится, и уговорил его до утра убраться восвояси. Потрепал по холкам незамедлительно явившихся на зов нуррят и, зная, что суровый дядька ожидает отчета, снова отправился в трактир.
Уже перед тем, как в той же подворотне вынырнуть в верхний мир, я покосился на сиротливо торчащий над домами остов старой башни и некстати припомнил, что имелось по ее поводу в памяти Лурра.
Немного, прямо скажем, сведений. Оказывается, башню снесли довольно давно. А ее хозяином, по слухам, был один из тех магов-отступников, которого каратели образцово-показательно уничтожили. Случилось это, если молва не врет, лет этак триста с приличным гаком назад. Однако до сих пор следы боевых заклинаний жестоко уродовали изнанку и вызывали у появляющихся рядом людей безотчетное чувство тревоги. Поэтому даже сейчас большинство домов вокруг площади стояли пустыми, в них никто не жил. Собаки и крысы старались обходить их стороной. А люди, если и забредали в окрестности площади, торопились как можно скорее проскочить мимо. По этой же причине власти даже не думали избавляться от руин, чтобы выстроить на их месте что-то полезное. Раскуроченная башня просто тихо доживала свои дни, пугая народ одним своим видом. Ну а я… для меня все это пришлось как нельзя кстати, ведь благодаря нурру повышенного магического фона я не ощущал и прекрасно чувствовал себя там, где у других от страха заходилось сердце.
Вернувшись в трактир и благополучно отчитавшись перед дядькой, я поднялся к себе и завалился спать, умудрившись продрыхнуть аж до самого вечера. Потом меня снова разбудил чем-то изрядно раздраженный Тарр. И, буквально вытащив из-под тощего одеяла, заставил спуститься в зал, где другие мальчишки уже расставляли табуретки и намывали столы в ожидании гостей.
Еще рина через полтора в трактир и впрямь начали подтягиваться люди, причем в гораздо большем количестве, чем обычно. А ближе к полуночи, в самое суетное и сложное для подавальщиков время, в трактире появился мастер-хасаи. Уже в годах, седовласый, но все еще внушительный. Вместе с ним за стол уселся совсем еще молодой ученик. Который, стоило мне подскочить и спросить заказ, изумленно вскинул обритую в знак недавно совершенного убийства голову. Уставился на меня внезапно потемневшими, расширенными от изумления глазами. И неверяще выдохнул:
– Ты-ы?!
Я вздрогнул от неожиданности, встретив горящий ненавистью взгляд молодого убийцы.
Черт, Ошши…
Только тебя тут не хватало.
Да что ж ты на меня так жутковато смотришь? Неужто не ожидал увидеть Рани живым? О-о, тогда становится понятным твое удивление. Хотя, конечно, следовало раньше догадаться, что с твоим характером тот камень ты поднял с земли совсем не случайно. И так же не случайно ударил бывшего друга так, что у того мозги брызнули на стену.
Блин. Это может привести к осложнениям. Если Ошши успел удостовериться, что пацан мертв, он мог захотеть поделиться сомнениями с кем-нибудь еще. Впрочем, нет. Рани видел, как он уходил. Пацан тогда доживал свои последние минуты. Потом на зов его отлетающей души пришел Шэд. Привел меня. Так что, по идее, Ошши не мог быть стопроцентно уверен, что убил своего врага.
Скрывая досаду, я коротко поклонился.
– Чего изволите?
Затем с невозмутимым видом выслушал заказ, вернулся на кухню и только тогда заметил, что у меня вся спина взмокла от напряжения.
Как ни удивительно, но в эту ночь Ошши вел себя прилично и, видимо, от растерянности, даже ни разу не попытался меня толкнуть. Отсидев с наставником около рина, он так же тихо ушел, но в запарке я заметил его отсутствие только когда за столом появились новые гости, которых Тарр отправил меня обслуживать чуть ли не пинком.
Вообще, работы было столько, что я едва успевал крутиться между кухней и залом. Одно отнеси, другое принеси… даже толком принюхаться не успевал к тому, что повара раскладывали по мискам. Одно понял – мясные кушанья тут заказывали не все и не всегда. Видимо, мясо для местных было достаточно дорогим удовольствием. Больше налегали на рыбу, овощи и, само собой, на крупы с хлебобулочными изделиями. Причем рыба была исключительно морской. Не речной и уже тем более не с той самой речки, куда обильно мочились все кому не лень, и откуда иногда поутру вылавливали вздувшиеся трупы. Своих гостей дядька Гош уважал и немного побаивался, поэтому продукты закупал свежайшие, а к качеству придирался так, как не всякий ресторатор сумеет.
Что касается спиртного, то наибольшей популярностью у гостей пользовалось пиво. Темное, густое, пенное… его дядька тоже заказывал у одного знакомого пивовара. Вина тоже просили, но скорее для понту. Лично мне оно на запах не приглянулось, да и на вкус, когда я украдкой слизнул пару капелек, оказалось не особенно привлекательным.
А вот медовуху и чистейший, как слеза, самогон дядюшка гнал сам, и небезосновательно гордился качеством выпускаемой продукции. Гости ее, кстати, тоже ценили, ну а мне, даже если в прошлой жизни периодически позволял себе расслабиться, в жизни нынешней приходилось помнить не только об удовольствии, но и о… хвосте. А также о том, что надетая на меня личина в некотором роде была способна проявлять самостоятельность и, как только я утрачивал над ней контроль, могла работать по заложенной еще прошлым хозяином программе.
Так, к примеру, если я слишком глубоко задумывался, то мог начать спотыкаться, как это обычно делал Рани. На каждый окрик я точно так же, как и он, порывался втянуть голову в плечи. Нет, для повседневной жизни и на виду у чужих это было даже полезно. Достаточно было слегка отстраниться от происходящего, чтобы тело вело себя так, как от него ожидали окружающие. Тем не менее на самотек дело пускать не следовало, поэтому я краешком глаза все же отслеживал собственные реакции и нет-нет да подправлял привычные для Рани ошибки, чтобы не получить от дядьки тяжелый подзатыльник или не облить гостей каким-нибудь соусом.
В целом, за прошедшие сутки я более или менее адаптировался к новому облику и чувствовал себя комфортно. Руки-ноги с непривычки не заплетались, миски и кружки я на бегу не ронял, от тычков и затрещин ловко уворачивался. И даже успевал урывками подслушивать чужие разговоры. А еще в какой-то момент обнаружил, что, помимо обычных гостей, в трактир время от времени наведываются подозрительные личности. Еду они не заказывали. Буквально с порога отыскивали взглядом крутящегося между кухней и верхними комнатами дядьку. О чем-то с ним шептались. Иногда уходили в подсобку, что находилась между кухней и общим залом. А потом снова испарялись, так ничего и не заказав.
Я пару таких товарищей видел вчера и один явился уже сегодня. Причем, судя по тому, как поначалу топорщилась пола его плаща, а после разговора с дядькой подозрительная выпуклость исчезла, дражайший родственничек, похоже, занимался не только тем, что кормил-поил уважаемых людей. Судя по всему, и еще и краденым приторговывал. А то… хм… и заказы для тех самых «уважаемых» принимал.
Ближе к полуночи народу в трактире снова стало многовато для обычного рабочего дня. Но причина нашей резко возросшей популярности прояснилась, как только в зал вошел мастер Рез и, едва заметно кивнув присутствующим, с невозмутимым видом поднялся на второй этаж.
Ага. Цепочка на шее старого вора по-прежнему висела. А при каждом движении края кожаной жилетки чуточку расходились, позволяя желающим увидеть краешек заветного кулона, за которым этим утром началась настоящая охота. Конечно, ожидать, что за неполные сутки кто-то вот так легко стырит драгоценность, было глупо, но вскоре после того, как мастер-вор скрылся наверху, народ из трактира начал потихоньку рассасываться.
Представления не случилось. Значит, делать тут больше нечего.
Что ж, логично.
Остаток ночи прошел относительно спокойно. Я даже успел пару раз передохнуть в уголке, вытянув уставшие ноги. А когда закончилась смена, не без гордости выложил на стойку перед дядькой целую горсть медяков и три серебряных молга, которые смог заработать.
Как и вчера, Гош тщательно все пересчитал и сгреб выручку себе в карман. А вот внимательно следивший за мной весь вечер кузен внезапно пихнулся локтем и заявил:
– С тебя недодача еще пол-молга. Выворачивай карманы. Я видел, как нер Нарай с тобой расплачивался.
Чего?!
Ах ты, паскудный щенок!
– Было? – недобро прищурившись, уставился на меня дядька.
Я торопливо помотал головой.
– Брехня, – с наглым видом заявил Тарр, крепко держа меня за локоть. – Бать, он все врет. И где-то припрятал пол-молга, как в тот раз, когда я его засек.
Я чуть не выругался вслух. Вот ведь урод. Как-то раз Рани и впрямь попытался утаить несколько медяшек, поскольку его долг перед дядей год от года только рос. Разбитые миски, расколотые кружки, пролившееся мимо пиво… Гош скрупулезно подсчитывал весь ущерб, который ему приносил неуклюжий племянник. Однажды Шэд правильно сказал – официального рабства в Архаде действительно не было. Однако мелкие, но регулярные потери вгоняли и без того нищего дурачка в финансовую кабалу. И перед кем? Перед собственным дядькой, который годами пользовался бесплатной рабочей силой, имел в хозяйстве пару не слишком ловких, но все же довольно сильных рук. Ни гроша племяннику не платил, месяц за месяцем вычитая из его жалования старые долги. Так что Рани, считай, работал на него за еду.
И вот теперь его паскудник сын пытался навесить на меня еще один долг?!
– Отработаешь позже, – даже не став разбираться, бросил хозяин трактира и хлопнул ладонью по стойке, тем самым показав, что разговор окончен.
Тарр самодовольно ухмыльнулся. Я скрипнул зубами. Но ввязываться в спор и демонстративно выворачивать карманы было бессмысленно – все равно мне никто не поверит. Как никто не верил самому Рани, который априори был всегда и во всем виноват.
Ну да ладно, переживем. Я пришел сюда не для того, чтобы попранную справедливость восстанавливать. Хотя, конечно, братцу за подставу отомщу.
Я укрепился в этом мнении еще и после того, как вернулся в свою комнату и с неприятным удивлением обнаружил, что, пока я работал внизу, в ней кто-то успел порыться. Что уж здесь пытались найти, не знаю, но стало ясно, что тайников тут лучше не устраивать. Похоже, беднягу Рани не только пинали все кому не лень, не только обсчитывал собственный дядя, но и утаенные от него медяки регулярно воровали, так что шансов вырваться из такой жизни у пацана попросту не было.
Третьим неприятным открытием за эту ночь стало то, что посланные за едой улишши задержались дольше обычного и вернулись вовсе не с той добычей, на которую я рассчитывал. Миски подгорелой каши, которую мне выделили в качестве ужина, для этих целей явно не хватало, так что я очень надеялся на своих нуррят. А получилось, что и они меня подвели?
– Ребят, вы что, серьезно? – спросил я, неверяще глянув на положенные к моим ногам десять серебряных и пару золотых монет. – Неужели все богатеи столицы резко обанкротились? Или стали приобретать несгораемые сейфы, в которые вы не можете забраться?
Улишши виновато понурились, повздыхали. Затем исчезли снова, но и на этот раз добыча была далеко не такой роскошной, как мне хотелось. Нет, малышню я, конечно, поблагодарил и все их дары тут же съел, сумев и насытиться, и успокоиться. Но если дело и дальше так пойдет…
Один из улишшей, почувствовав мое настроение, виновато ткнулся носом в ладони. После чего покружил по комнате. Настойчиво заозирался. А затем подошел к стулу, которым я обычно подпирал дверь. Лег на пол и, вытянув лапу, попытался просунуть ее между ножками, одновременно сжимая и разжимая когти, как если бы хотел достать оттуда невидимую добычу. Поскольку за последние пару недель мои нуррята существенно выросли, то полностью змеекот под стул уже не влез. Но в чем собственно дело я сообразил только после того, как Ули, ощущающий собрата гораздо лучше меня, прислал тоскливо-обреченную волну, смешанную с виной и разочарованием.
И вот именно после этого я взглянул на своих подросших питомцев совсем другими глазами.
Да, я уже давненько заметил, что они перестали менять форму. И в то же время начали выглядеть поразительно похожими на настоящих нурров. Я мог с ними возиться, играть. Под ними проминалась постель, когда эти монстры пытались на нее взгромоздиться. Они оставляли царапины на полу, если неосторожно проводили когтями по доскам. Но до сегодняшнего дня меня это не напрягало. Ну подросли и подросли. Ну перестали меняться, как раньше. Когда я, кстати, в последний раз видел их в виде неказистых пятен? Неделю назад? Две? Больше?
– Ну-ка, за мной, – скомандовал я, открывая окно и выбираясь на крышу. Хорошим покрытием для нее жадный дядька все-таки озаботился, поэтому, оказавшись там, я уже без опаски переместился на изнанку.
Явившиеся туда же улишши обступили меня со всех сторон и издали тихий-тихий звук, похожий и на шипение, и на скулеж одновременно. А я присел возле одного из нуррят на корточки и провел пальцами по чешуе.
М-да… судя по всему, она сформировалась полностью, поэтому стала неотличимой от настоящей. Такая же гладкая, ровная, прочная. Да и сам звереныш выглядел абсолютно живым. Глаза, которые в верхнем мире порой еще напоминали два клубка дыма, в сумеречном выглядели совершенно обычно. Раскосые, ярко-желтые, умные. Плоские змеиные ноздри настороженно шевелились, вбирая в себя мой запах. Длинный хвост доверчиво обвил мою руку. Теперь это был не просто улишш, а самый настоящий нурр. Причем довольно рослый, сильный, выносливый.
И это принесло неожиданные проблемы.
Похоже, улишши, как все разумные создания, со временем развивались и эволюционировали. Пока я их холил, лелеял, позволял к себе прикасаться и без ограничений впитывать ту энергию, силу или в чем там улишши нуждались, они добросовестно набирали вес, обзаводились зубами и когтями, матерели и в буквальном смысле слова врастали в новую форму.