– Довольно, – произнес он, и в его голосе слышалась железная бесповоротность. – И ты неправ, Архам, Гор всегда был способен на подобное. Я никогда не встречал болееспособного человека, просто не ожидал, что он выберет этот путь, – выражение его лица было бескомпромиссным. Сразу за внешним фасадом бурлила злоба. – Я нечасто ошибаюсь.
Архам яростно глядел на Сор Талгрона, как будто тот был виноват в полученном им замечании.
– Лоргар проницателен, – произнес Дорн. – Назначив тебя сюда, он сделал хороший выбор.
– Мой повелитель? – переспросил Сор Талгрон.
– Чтобы убедить Императора, что его самый публичный выговор поняли, он отправил на Терру тебя, – сказал Дорн. – Он сделал хороший выбор.
– Меня послали сюда усилить присутствие Легиона…
– Но почему из всех его превозносимых капитанов именно ты?
– Не знаю, мой повелитель, – ответил Сор Талгрон. – Возможно, я вызвал неудовольствие лорда Аврелиана.
– Тебя уязвляет, что ты не на передовой, не сражаешься вместе с братьями. Я понимаю это лучше большинства прочих, – с оттенком горечи произнес Дорн. – Однако Лоргар отправил тебя сюда не поэтому. Это не наказание.
– Порой так кажется, мой повелитель, – сказал Сор Талгрон.
– Ты из иной породы, нежели остальной Семнадцатый Легион. Ты практичен и прагматичен, в то время как твои братья чрезмерно рьяны. Ты солдат и не претендуешь на что-либо другое. Большинство из вашего рода изъясняются, словно жрецы. Это неприятно. Именно поэтому Лоргар направил сюда тебя.
– Мой повелитель, Семнадцатый получил выговор за излишне глубокое почтение к Императору, – произнес Сор Талгрон. – Легион изменился.
– А ты когда-нибудь чтил Императора, капитан? – спросил Дорн.
– Мой повелитель, я… Простите. Мне некомфортно говорить о подобных вещах.
– Я не верю, что ты это делал, – продолжил Дорн. – Ты веришь в стратегию и тактику, сапоги на земле и броню на спине. Веришь в болтеры и кровь, логистику и команды на поле боя. Скажи, что я неправ.
Сор Талгрон промолчал.
– На самом деле, я завидую, что Семнадцатый добрался до тебя первым, – произнес Дорн. – Из тебя получился бы хороший Имперский Кулак.
Сор Талгрон хранил безмолвие, не зная, что ответить.
– Благодарю вас, мой повелитель, – наконец, пробормотал он.
– Несомненно, ты – идеальный капитан, которого Лоргар мог послать на Терру, чтобы заверить Императора, что в Семнадцатом все хорошо.
– В Семнадцатом все хорошо, – сказал Сор Талгрон.
– Капитан, я вызвал тебя сюда не по вопросу вашей верности, – произнес Дорн. – Позволь прояснить мою позицию. У меня нет причин рассматривать Семнадцатый иначе как верный Императору Легион. Как ты и говорил – если уж на то пошло, в прошло ваш Легион показал себя, возможно, даже слишком верным. Я не верю, что ты или твой Легион – предатели. Я не поэтому запер ваш флот на лунных верфях. Не поэтому позволил переступить порог дворца лишь тебе одному. Не поэтому воины вашего гарнизона здесь были помещены под стражу.
– Почему же тогда?
– Должна присутствовать видимость того, что я одинаково обращаюсь со всеми Легионами. Поступить иначе значит рисковать навлечь на себя обвинения в фаворитизме и вызвать новый раскол среди моих братьев. Твои воины – не единственные в Имперском Дворце, кого я заточил в тюрьму.
Сор Талгрон нахмурился.
– Кто остальные?
– Воинство Крестоносцев, – отозвался Дорн, поочередно похрустывая костяшками.
– Вы заточили их? Всех?
– Всех, – подтвердил Дорн.
– Даже тех, верность чьих Легионов вам известна?
– Кто может сказать, насколько глубоко проникла гниль?
– Легионам это не понравится, – произнес Сор Талгрон, скрестив руки на груди. – Некоторым – сильнее, чем прочим.
– Меня это не заботит, – ответил Дорн. – Я пытаюсь позаботиться о том, чтобы Империум вокруг нас не рухнул. Чтобы этого добиться, я сделаю что угодно. Что угодно.
– Стало быть, вы заключили в тюрьму и Имперских Кулаков, которые являются частью Воинства Крестоносцев? – спросил Сор Талгрон.
– Нет. Имперские Кулаки более не Легион, ведущий крестовый поход, и потому наши представители в Прецептории отозваны. Нас нарекли преторианцами Императора. Сложно охранять дворец, находясь под замком.
– Не стану возражать, хотя прочие могут рассматривать это с иной точки зрения, – сказал Сор Талгрон. – Звучит так, словно существует один закон для ваших Кулаков, и другой – для всех остальных.
– Именно так и обстоит дело, – произнес Дорн.
– А что с размещенной при вас караульной стаей Шестого Легиона? – поинтересовался Сор Талгрон. – Что с сынами Русса? Вы ведь заточили и их?
Лицо Дорна было неподвижно, словно камень.
– Нет. Они подчиняются приказам Сигиллита. Они – исключение.
– Мой повелитель, простите мне прямоту, но не разит ли от этого лицемерием?
– Так должно быть.
Сор Талгрон отвел глаза, собираясь с мыслями.
– Все это – просто политика, не так ли? – спросил он.
– В такое время, когда оказалось, что любой Легион может обратиться против Империума, хотя бы теоретически, необходимо, чтобы все видели, что я заранее обеспечиваю безопасность Терры и при этом иду по тонкой грани, удерживая верные Легионы вместе, – произнес Дорн. – Да, это политическое решение.
Примарх дал ему секунду, чтобы усвоить все это.
– Ты зол, – наконец, сказал он. – Понимаю. Ты возвращаешься на Терру и обнаруживаешь, что твои легионеры в тюрьме. Любой командир разозлился бы.
– Как скажете, – отозвался Сор Талгрон.
– В идеальной вселенной мне не было бы нужды запирать верных легионеров, которые могли бы пригодиться в роли гарнизона дворца на случай худшего из вариантов развития событий, – произнес Дорн. – Но эта вселенная не идеальна.
– Так что будет дальше? – спросил Сор Талгрон.
– Твой гарнизон будет отпущен и перевезен обратно на ваш флот. С ваших кораблей будут сняты стопоры. Ты присоединишься к ним на орбите, а затем вы уйдете. К завтрашнему рассвету в Солнечной системе не останется ни одного члена Легиона Несущих Слово. Время вашего пребывания здесь подошло к концу.
– Мой повелитель?
– Семь других Легионов присоединятся к моему карательному флоту, который собирается в системе Исствана, – сказал Дорн. – Вы тоже будете там, и дадите Магистру Войны бой.
Прародитель Имперских Кулаков не пользовался репутацией непредсказуемого, как некоторые из его братьев, однако, без сомнения, являлся одним из самых могучих существ в мироздании, а Сор Талгрон не был знаком с его настроением и характером. Он тщательно подбирал слова.
– При всем уважении, мой повелитель, мне было приказано поддерживать присутствие Семнадцатого Легиона в Солнечной системе, – произнес Сор Талгрон, взвешивая каждое слово. – Приказы исходили от самого лорда Аврелиана. Я не могу не подчиниться его распоряжению.
– Считай, что приказы Лоргара отменены высшей инстанцией, – ответил Дорн. – Это честь, капитан. Ты примешь участие в битве, которая наведет порядок.
– Нет, просто с политической точки зрения меня удобно отослать, – парировал Сор Талгрон. – Если я заберу Тридцать Четвертую на сборы, не станет ли от этого Терра более уязвима?
– Имперских Кулаков нарекли преторианцами Императора, – сказал Архам. – Защищать Терру – наш долг.
– Флот вторжения может уже направляться сюда, – произнес Сор Талгрон. Если это так, вам понадобятся мои легионеры.
– Наш долг, не ваш, – повторил Архам. Сор Талгрон ответил на яростный взгляд Имперского Кулака своим собственным.
– Ты позволишь своей гордыне подвергнуть Терру опасности? – спросил он.
Клинок Архама уже наполовину покинул ножны, когда Дорн ударил кулаком по центру стола. Он сдерживал силу, в противном случае от стола остались бы только обломки, разбросанные по всему помещению.
– Довольно, – произнес примарх. Он не повышал голоса, в этом не было нужды. Архам убрал меч, но на его лицо сохранялась жажда убийства.
– Это закончится там же, где началось, – сказал Дорн. – На Исстване.
– Будь я предателем, вы бы посылали меня в руки ваших врагов целым и невредимым, – произнес Сор Талгрон.
– У меня и без того хватает здесь заключенных легионеров.
– Мой повелитель, при всем уважении, я считаю это ошибкой.
– Твой протест отмечен, капитан, – ответил Рогал Дорн. – Отмечен и проигнорирован. Ты покидаешь Терру. Однако у нас остается еще один последний вопрос для обсуждения – представитель Семнадцатого в Воинстве Крестоносцев.
– Волкар Реф, – сказал Сор Талгрон. – Несомненно, вы не можете сомневаться насчет того, кому он верен?
– Нет, он, возможно, единственный член Воинства Крестоносцев, в ком я не сомневаюсь. Это одна из причин, по которым я освобождаю его на твое попечение. На одного верного легионера больше для сбора.
– И на одного меньше для несения стражи в стенах дворца, – продолжил Сор Талгрон. – Меньше на одного потенциального врага внутри.
– И это тоже, – отозвался Дорн, сцепив пальцы перед собой.
– Он будет благодарен, мой повелитель, – сказал Сор Талгрон, склоняя голову. – Легионеру следует встречать свою судьбу на поле боя, а не томиться в тюремной камере.
Примарх кивнул.
– Его изолируют от прочих. Они не должны знать, что его освобождают. Я устрою ему перевод в другое место содержания. Меньше охраны. Тебе дадут допуск. Хотел бы я так же легко избавиться от всех.
5
– Шахта уходит глубоко внутрь горы, – произнес сержант разведки Лот, сплюнув на поверхность посадочной площадки. Едкая трансчеловеческая слюна зашипела, въедаясь в металл. – Триста метров, перпендикулярно вниз.
Чтобы сделать доклад Сор Талгрону, Лот снял свой шлем, улучшенный нестандартными сенсорными системами и целеуказателями. Один из его глаз был заменен бионикой, и линза тихо стрекотала, меняя фокусировку. Сохранившийся органический глаз был холодным и совершенно бездушным. Капитан отметил клеймо на лбу в виде шестерни с двенадцатью зубцами, которое выделяло его как прошедшего обучение на Марсе.
Подобная метка была крайне необычна за пределами братства технодесантников. Лота готовили для этого пути, однако он не имел того характера и предрасположенности, которые были необходимы для успеха. Его вновь назначили в ряды разведчиков, где его яростная самостоятельность, изобретательность и своенравность были более уместны.
Те же самые черты, которые делали его плохим линейным солдатом, оказались ценным качеством, а обучение на Марсе сделало его бесценным при работе во вражеском тылу в качестве диверсанта.
В сущности, этот талант хорошо использовали на Терре.
На сгибе руки он баюкал длинную винтовку, обернутую камуфляжной сеткой. Поверх облегченной брони висел изодранный плащ-хамелеон, тяжелый материал которого преломлял вокруг себя свет. Под пылью и грязью доспех сохранял первоначальную шиферно-серую расцветку Легиона.
Когда капеллан Ярулек спросил Лота, почему он решил не освящать броню цветами перерожденного Легиона, тот выругался на трущобном наречии низших каст Колхиды.
– Сам попробуй остаться незамеченным, вырядившись в красное, жрец, – ощерился он. Ярулек разыскал Сор Талгрона и потребовал, чтобы капитан надавил на своенравного сержанта разведчиков. Однако тот не стал возражать против объяснений Лота, и оставил его протест в силе.
Именно Лот и его неполное отделение засекли прикрытую маскирующим полем вражескую машину, низко летевшую по горным долинам. Они возвращались с разведывательно-ликвидационного задания и, хотя вражеский корабль не отображался на сигнуме отделения, они зафиксировали тепловую метку и отследили ее при посадке. Именно локационный маяк Лота привел корабль Сор Талгрона сюда.
Легионеры XVII-го трудились, чтобы проникнуть в шахту через запертые, сильно укрепленные противовзрывные двери, которые казались единственным входом. Работающие лазерные резаки издавали шипение и визг.
– Там транспортер, сейчас он на дне шахты, – сказал Лот. – Его деактивировали, и заминируют, если у них есть здравый смысл. Я бы так сделал.
– Можешь снова его запустить? – спросил Сор Талгрон.
– Это не должно составить труда.
– Хорошо, – произнес Сор Талгрон. – Когда эту дверь откроют, я хочу, чтобы ты и твое отделение спустились в шахту. Поднимите транспортер наверх. Постарайтесь не подорваться.
Лот едва заметно кивнул и направился проинструктировать свое отделение, снова сплюнув на ходу.
– Низкорожденный пес, – произнес Дал Ак, наблюдая, как Лот присел на корточки и начал раздавать распоряжения усевшейся вокруг него группе.