Сергий стоял в конце очереди. Намекнули утром, что торопиться не нужно. Покрутив в голове прошедшую неделю, парень не нашел каких-либо серьезных промахов и не стал зря ломать голову о причинах полученного совета. Видимо, у старших свои резоны. Хотя по возрасту ему получать положено одному из первых. Но — сказано, сделаем. Вот и переминался с ноги на ногу, жмурился на яркие солнечные лучи, вдыхал напоенный ароматами воздух. Когда же подошла его очередь, глянул на каллиграфически прописанную цепочку цифр и замер:
— Агафон, тут ошибка какая-то. Минимум на пятьдесят рублей лишку.
Бригадир разгладил аккуратно расчесанную бороду и усмехнулся:
— Нет ошибки. Вон, Лавр Макарович подтвердит. Обчество вчера посовещалось и решило… Ты все эти дни для нас кассу сводил, Касьяну помогал, копейки лишней в карман не положил. При этом днем еще и работал дай бог каждому. Поэтому мы перед хозяином слово замолвили и…
Поднявшись, купец повел плечами и добавил, прогудев на весь двор:
— Любо мне результаты работы вашей смотреть. На месяц раньше все исполнили и ладно, без огрехов. Каждый мазок на месте, камешек к камешку подогнали. Студиозусы отписались, что планы были очень хорошо отрисованы, они руны наложили сразу, ничего переделывать не пришлось. Так что из сэкономленных денег я каждому премию выписал и тебе отдельно, раз бригада одним голосом за тебя выступила.
Стянув картуз, Сергий посмотрел вокруг и смахнул неожиданно набежавшую слезу. Как-то привык он уже, что крыша над головой, всегда накормлен и день распланирован с раннего утра. А еще, что после изгнания Ивана не было, чтобы кто-то из других шабашников слово грубое сказал. За какие недочеты по работе могли и матерком отполировать, да иногда затрещина прилетает. Но — за дело. И тут же — поправят, покажут и проконтролируют, чтобы исправил и дальше работал как следует, не позорил бригаду. Но вот чтобы по итогам часть премии безродному уступили — это трогало за душу.
Поклонился до земли, в пояс. Потом посмотрел на улыбки вокруг и сипло произнес, стараясь не дать «петуха»:
— Спасибо, братцы. С любым хлеб и кров разделю. Если нужда какая — обращайтесь. Не забуду…
Разом вокруг зашумели, кто-то уже от души хлопал жесткой ладонью по спине, поздравляя. Над толчеей снова загудел голос купца:
— Что же, люди добрые. Столы накрыты, прошу отведать, чем богаты. Чего покрепче не будет, Аристарх Гвидонович очень просил без хмельного обойтись. Но в дорогу уже собрали подарков, так что домой весело вернетесь.
Пока остальные рабочие рассаживались на скамьях, Сергий поставил роспись и взял блестящий золотым тиснением лист. Касьян постучал пальцем по чеку и спросил:
— Устроит? Или рублями выдать? Просто мелочь всю бригаде раздал, а тут сумма приличная получается, вот именным и оформили. Но если хочешь, после обеда в банке разменяю и живыми деньгами отдам.
— Нет, спасибо. Как раз с вами в банк и схожу, положу на счет. Тратить особо пока некуда. Пусть до экзаменов лежит, там пригодится.
— И хорошо тогда. Пойдем, Лавра Макаровича послушаем. Он хотел еще что-то от себя добавить…
С бригадой простился после обеда. Народ собирался перед возвращением домой пройтись по лавкам, гостинцев набрать. Сергия же тормознул Агафон и спросил, хмуря брови:
— Слушай, ты же вроде как без крыши над головой остался?
— Хочу сегодня у Саламона спросить. У него знакомых много, наверняка угол найдется.
— Тут дело такое… Я с Пелагеей переговорил. У нее половина пристроя свободная. Ну, где дрова и прочее держит. Там даже топчан есть и окно на улицу. До осени как раз хорошо, а там ты уже лицензию получишь, наверняка что-то приличное сможешь снять. Далековато, конечно, но трамвай регулярно ходит.
— Витка? Хорошее место. И магазинов там уже изрядно, можно с работы ехать и брать что-то на месте, не давиться на площадке… Сколько Пелагея за постой хочет?
— Ничего не возьмет, даже не заикайся. Если сам чем подсобишь по хозяйству в свободное время. Остальное я уже переделал. И крышу подлатал, и забор поправил. И с соседями познакомился.
На секунду задумавшись, Сергий поблагодарил:
— Спасибо, очень выручите. Я постараюсь не в тягость быть.
— Сплюнь, выдумал он — «в тягость»… Я в сентябре на ярмарку собираюсь с отцом. А уже к зиме вроде как у нас дома большое дело начинают, года на два. Так что осенью увидимся и потом если только наездами.
— С отцом?.. — парень внимательно посмотрел на смутившегося здоровяка и еще раз пожал руку: — Давай, Агафон. Когда дома любовь и поддержка, никакие беды согнуть не смогут. Мне почему-то кажется, что отец твой против не будет. Не враг же он сыну.
— Тоже надеюсь на это… Ладно, тебе пора, вон Касьян уже от ворот машет.
— Я вечером к поезду заскочу, провожу. И, спасибо за все, бригадир. За науку и за то, что уличного босяка к себе приняли, куском не попрекали. Я не забуду это.
Стоя у выхода на улицу, Агафон смотрел на уходившего парня и думал про себя: этот точно не забудет. Молодой, но упрямый. И — правильный. Без гнили внутри. Последнюю рубаху для друга снимет и коркой хлеба поделится. Даже если лавку свою откроет, данное слово не предаст. Все лето Пелагея с дочкой за ним будут как за каменной стеной. А осенью Агафон вернется и заберет любаву с собой, в Белозерск.
***
Милая тетушка Софи обитала на Квин-роад, в крохотном домике, сплющенным с боков соседними зданиями. Дверь с дверным молоточком и два крохотных окошка выше, тонкими стеклянными прямоугольниками подпиравшие черепичную крышу. Пообщаться со старушкой Гарнеру удалось всего лишь буквально десять минут. Как оказалось, ситуация за прошедшие дни сильно осложнилась и поэтому включаться в процесс эвакуации пришлось сразу «с колес».
— Вот документы. Твой обычный пакет для ирландского торговца спиртным. А это — для клиента. Мистер Леман. Вольган Леман. Имя настоящее.
— Кто он?
— Дурак он, — Софи вздохнула, поправив оправу тонких очков. — Отец был хозяином двух ферм в пригородах, скот забивал. Оставил неплохое наследство. Пока делами руководила вдова, парня еще хоть как-то держали в ежовых рукавицах. Но два месяца назад матушка представилась и Вольган пошел в разнос. Просадил кучу денег, тут же занял у ребят в Ислингтоне. Проиграл на скачках и в карты. После чего не придумал ничего лучшего, как попытаться выставить на стол закладные расписки по хозяйству.
— Отыграться мечтал?
— Не знаю. Человек, который идиота припрятал пока, смог рассказать лишь последние новости. Расписки липовые, вдова переписала все на дальних родственников. Поэтому мальчика сейчас собираются показательно четвертовать. Если найдут… Запоминай адрес. Парень заперт в подвале, рядом шкаф с одеждой. Лодка будет ждать у причала в Чарлтоне. От лежбища до места буквально пара кварталов.
— Мальчик? — Гарнер поморщился. С детьми он работать не любил.
— Вы для меня все — мальчики. Вольгану двадцать три. Хотя мельком глянешь и больше восемнадцати не дашь.
— Понял. Оружие?
— Вон чемодан на столе. Бери, что сочтешь нужным… И еще. Конечно, мистеру Шильману идиот нужен живым. Но если ты устроишь стрельбу в доках, это обязательно припомнят. Поэтому постарайся все сделать тихо… Я сейчас позвоню и через десять минут мой человек запустит слух, будто бедолагу видели в Хэмстаде, на железнодорожной станции. Надеюсь, это поможет оттянуть внимание ищеек подальше.
Десять минут. До места — пятнадцать вприпрыжку. Плюс пять-десять на то, чтобы переодеть картежника. Неплохо. Учитывая, насколько быстро местные уголовники могут перебросить силы, как раз образуется небольшое «окно» на улицах, в которое можно просочиться в доки и сесть на катер. Капитан подбросит до устья Темзы, а у Тилбурских пирсов постоим на якоре, ожидая проходящий корабль. Хозяину уже прилично заплачено, он подхватит двух пассажиров, чуть сбросив ход. И — домой.
— Что еще я должен знать?
— Вольган яшкался с дрянью из Ордена Золота Солнца. С той частью, что пытались использовать оккультные практики в настоящей жизни. Прошлым летом всплыла нехорошая история с жертвоприношениями и Стэнтон, основатель ордена, тут же открестился от преступников. Трое отправились на эшафот, еще несколько получили изрядные сроки на каторге. Но мелочь разбежалась. И уволокла с собой что-то из запретных практик. Поэтому спи вполглаза и присматривай за клиентом. У него сейчас в башке полный раздрай, может чего-нибудь отчебучить.
— Понял… Я возьму пару кольтов и патронов про запас. Еще вот этот нож… И мелочь на всякий случай. Сколько есть в наличии?
— Двести фунтов. Уже записано на счет Шильмана. Пойдем, открою тебе заднюю дверь. И — удачи…
Клиент наемному убийце категорически не понравился. Вольган Леман походил на глисту-переростка: бледный, немощный, с нездоровым лихорадочным румянцем на впалых щеках. Испуганный, но дерзкий. И, как загнанная в угол крыса, был готов броситься на любого.
— Господин Гарнер? Мне сказали, что…
— Слушай меня, парень. Ситуация крайне паршивая. Особенно после твоих трюков с поддельными бумагами. Тебя ищут по всему городу. И если найдут, вряд ли получится просто так отбиться. Малой кровью не обойдемся. Поэтому — вот одежда. Затем накладываю грим и мы выходим. Идешь рядом, рот держишь на замке, по сторонам глазами не шаришь. Смотришь строго перед собой. Делаешь только то, что я прикажу.
— Но у меня часть наследства до сих пор дома! Я должен забрать деньги, дра…
— Ты должен выжить, щенок. И сделать это можешь одним способом — закрываешь пасть и одеваешься. Сейчас. Все с себя до трусов снимаешь и оставляешь здесь. На все — пять минут. Шевелись.
Было видно, что Вольгану крайне не нравится происходящее. Но остатки мозгов у него все же нашлись и молодой мужчина молча стал раздеваться до нижнего белья. После чего так же молча натянул шерстяные коричневые брюки, рубашку, набросил легкое пальто. На часах уже восемь вечера, а погода на редкость промозглая. Лондон как обычно издевался над своими жителями, вместо теплой весны притащив с Атлантики мелкий дождь и порывистый ветер. Отличная погода для того, чтобы удрать куда подальше.
Рыжая борода клочьями, тонкие усы. Парик. Котелок поверх напяленной шевелюры. Оглядев результат, Гарнер довольно осклабился. Настоящий ирландец, которых в местных кварталах среди грузчиков и мелкой шушеры полным полно. Мазанешь взглядом и внимание не обратишь. Еще один пэдди ползет к ближайшему бару.
— Выходим. И — язык на замке…
До причала рядом с рекой добрались дворами. Благо, отсюда американец уже дважды с пересадками добирался до проходящих мимо пароходов и знал местные закоулки как свои пять пальцев. Поэтому — обошлось. А вот у пыхтевшего высокой черной трубой катера пришлось задержаться. На борту был лишь механик, сам же капитан отошел отлить и прикупить чего-нибудь покрепче в ближайшей забегаловке. И это могло создать проблемы. Потому что похожий на скрюченную гориллу матрос отказывался пускать пассажиров на борт без разрешения капитана. А болтаться в доках, привлекая к себе внимание… Но пришлось устроиться на ближайшей канатной бухте и ждать. Счастье еще, что клиент сидел понурясь, по сторонам мордой не водил и лишь бубнил что-то злое под нос.
Наконец по пирсу прогремели башмаки и появился хозяин катера.
— Гарн? Готов? Задаток принес?
— Десятка сейчас, еще полсотни как на борт трансатлантика взберемся.
— Цена изменилась. Только что в пабе слышал, что за голову этого идиота обещают больше.
— Тогда полсотни сейчас и сотня как доставите на место. Или могу просверлить дырку в башке. Прямо сейчас.
Похоже, второй вариант не понравился капитану катера, поэтому уже через секунду пассажиры грузились, оставив серый и мокрый Лондон за спиной. За высокой кормой вспух бурун и над водой заметался звонкий шум мотора. Убедившись, что никто не бежит следом, Гарнер спустился в трюм. Если тетушка Софи рекомендовала контрабандистов как надежных людей, значит так оно и есть. То, что цену подняли, так это ожидаемо, очень уж опасный и горячий груз на руках. А вот то, что клиент сидел в углу крохотной комнатки на продавленном диванчике и паскудно хихикал, это уже было нехорошо. Потому что давясь смехом Вольган успевал выплевывать слова:
— Дешевки драные! Они меня обуть хотели! Раздача им не нравилась, все норовили в рукава заглянуть! Но я с ними поквитаюсь, со всеми поквитаюсь!
— Поквитаешься?.. Парень, нам вместе через океан плыть. Давай, колись, что ты имеешь в виду.
— О, я им подарок оставил. Там, на пирсе! Чтобы взвыли, ублюдки!
Замерев, Гарнер попытался вспомнить. Вроде топорщился правый карман у идиота, когда из подвала поднялись. Еще подумалось — может, туда платок сунул? А сейчас — не видать…
— Что за подарок?
— Думаешь, родня просто так к Шильману пришла? Нет, я очень многое знаю! Меня не зря Стэнтон приметил и к себе взял, не зря… Жаль, только один артефакт с собой прихватить смог. А то бы подарков больше было.
Понятно. Значит, придурок не просто так решил из Лондона удрать, а оставив после себя какую-то гадость. И теперь надо лишь молиться, чтобы это дерьмо стали разгребать после того, как парочка успеет подняться на борт корабля. Или еще лучше, когда с него сойдет в Нью-Йорке. Потому что если половина города передохнет, то пароход могут развернуть посреди Атлантики и потом вдумчиво вырывать куски мяса из пойманных мерзавцев. Прецеденты были. Тех же «новых друидов» вообще показательно сожгли, подтянув под это один из старых законов. Слишком мерзкие вещи всплыли во время расследования.
— Когда твоя штука сработает?
— Уже… И закончит к утру.
— Сколько народу загнется?
— О, нет… Никто не умрет, что ты. Я же не идиот… Но повеселятся знатно…
Вздохнув, Гарнер достал пистолет, приставил ствол к чужому вспотевшему лбу и ласково прошептал:
— Если выкинешь еще какую-нибудь штуку… Если просто подумаешь о чем-то подобном… Поверь, я скормлю остатки акулам, а уж с боссом смогу объясниться. И останется твоя родня безутешной… Мы друг друга поняли?
***
Сегодня Эйли Стаффорда вызвали на доклад не к господину Гапу. Нет. Сегодня сыщику пришлось отчитываться непосредственно начальнику Скотланд-Ярда.
— Итак, что мы имеем с этим странным помешательством в доках?
— К счастью, сэр Дитт, мы сумели сработать на опережение. После того, как появились первые признаки отравления работников, прибыла карантинная команда, изолировав квартал. После чего мы с помощником использовали технические средства и быстро обнаружили артефакт, вызвавший проблему. Пострадавших разместили в развернутом госпитале, служба очистки проверила округу. Можно сказать, легко отделались.
— Пятнадцать человек с увечьями после грандиозной драки, почти сто до сих пор с трудом узнают родственников — и это легко отделались?
— Да, сэр Дитт. Артефакт был укрыт среди бочек. Без оборудования мы бы его просто так не нашли. В итоге весь Чарлтон пришлось бы перебирать по камушку, эвакуировав сначала население. Боюсь, мэр Лондона нас бы точно сожрал после подобного прокола.
В целом Дитт был вполне терпимым обитателем Олимпа. Начальником полиции его назначили всего два года назад, на волне череды скандалов с неразумным использованием выделенных финансов. Плюс высокопоставленная родня, среди которых вроде бы даже пара лордов мелькала. В дела подчиненных напрямую не лез, шумиху особо не любил, в кабинете появлялся изредка, свалив текучку на заместителей. Но вот если кто-то умудрялся раскрыть действительно резонансное дело, то довольное лицо с лошадиной тяжелой челюстью тут же начинало мелькать перед журналистами, раздавая интервью.
— Газетчики? Они нас и так сожрут.
— Мне кажется, сэр Дитт, — откашлялся Эйли, — можно все повернуть в нашу пользу. Во-первых, намекнуть про окончательное закрытие дела оккультистов. Этот артефакт — последний из коллекции, которую беглецы разграбили в свое время. Больше сюрпризов не будет. Во-вторых, новая техника продемонстрировала свою эффективность в решении подобного рода проблем. А именно вы подписали приказ о внедрении новинок и поддержали отдел во времена реорганизации. Кроме того, я сумел снять слепки ауры, по картотеке установили преступника. Если мерзавец еще появится в наших краях, мы его арестуем. Ну и запрос к кузенам стоит отправить. Кто знает, может и добьемся выдачи.