На диване, укутанная в плед, дремала тетя Лижбет. Я заметила край ярко-желтого платья и мысы туфелек в тон наряду. На голове тетушки красовался кружевной чепец, из-под которого выглядывали рыжие, то ли крашеные, то ли накладные кудряшки. Я собиралась поздороваться и сделать тете комплимент, как чудесно она выглядит, несмотря на возраст, тугоухость, слепоту, радикулит и маразм. Тетя приоткрыла один глаз и заохала.
– Тетушка Лижбет, у вас что-то болит? – бросилась я к старушке.
– Все-о-о, – простонала родственница. Она поморщилась, открыла второй глаз и приподнялась на локтях. Откуда-то из-под пледа появился монокль, а я сразу признала мой подарок, отправленный посылкой на зимний праздник. – Э… Элиска? Нет, та страшная. Ой! В смысле старшая, а ты – Валюшка!
– Валежка, – подсказала я.
– Я так и сказала! – буркнула тетушка и жестом приказала выйти в центр комнаты, чтобы лучше рассмотреть. – М-да. На портрете, который несколько лет назад присылал Адам, ты казалась худенькой, миленькой – вылитая мать. А сейчас стала копией папаши и старшей сестры. Хотя… я бы предпочла, чтобы приехала Элиска.
– Это почему? – возмутилась я.
Нет, мне, конечно, приятно, что тетя обо мне хорошего мнения, оценила микстуры, а заодно и денежные средства, которые я регулярно переводила ей на лечение. Но за Валежку все же обидно.
– Потому что ты черствая и равнодушная! – резко ответила тетя. – Адам написал, что ты думаешь только о развлечениях! Ничего, я это живо исправлю!
– Но я… – попыталась возразить.
– Конечно, ты! Ни разу не поинтересовалась, как я живу после смерти моего драгоценного Вольдемара! Не живу, а выживаю! Думаешь, мне не нужны наряд… в смысле лекарства? Элиска – единственная из вашей семьи, кто заботился о бедной тетушке из Ликарнии! А та чудодейственная микстура, которую она отправила мне в последней посылке, оказалась настоящим живительным источником!
Тетя Лижбет мечтательно улыбнулась, а я только сейчас обратила внимание, что на лице у нее слой пудры, ресницы подкрашены, а на губах помада. Бедняжка! Даже в таком состоянии взяла себя в руки и привела в порядок, потому что не хотела выглядеть беспомощной и больной.
– Простите меня, – искренне покаялась я перед тетей.
Вернее, перед троюродной бабушкой.
На самом деле мы с Валежкой приходились хозяйке этого дома не племянницами, а троюродными внучками. Но об этом тетя Лижбет запрещала не то что говорить, а даже думать! И, кстати, какую именно микстуру она имела в виду? В последний раз я отправляла ей посылку с бутылочкой домашнего ликера, чтобы задобрить местного аптекаря, и внушительную сумму на дорогущую слуховую трубку, которую она заказала у этого скряги.
– Жу-Жу, прости девочку! – раздался мужской голос, а я только сейчас заметила в кресле, что стояло у окна, импозантного пожилого мужчину в строгом костюме и накрахмаленной рубашке. Его буйной шевелюре мог бы позавидовать и молодой, если бы не седина.
Мужчина поднялся с места, подошел ко мне и галантно поцеловал руку.
– Мм… Валюшка, познакомься со старинным приятелем моего покойного мужа – лером Гульфриком, – произнесла тетушка, и в ее голосе послышались игривые нотки. – Он единственный, кто навещает меня. Ах да, еще лер Сигизмунд. Не то что столичные родственники!
– Жу-Жу, у тебя очаровательная племянница! А какие глаза! Так похожа на тебя в юности.
– В свои восемнадцать я была гораздо стройнее! – возразила тетя, а старикашка плотоядно улыбнулся, при этом рассматривал не мои глаза, а грудь, которая неприлично вываливалась из модного платья.
– Кхе-кхе… – закашлялась тетя, а лер Гульфрик виновато покосился на хозяйку дома. – Полагаю, Валюшка устала с дороги. Ей пора.
– Валежка, – вновь поправила тетю.
– Да что ты меня все время перебиваешь?! Дерзкая девчонка, да еще кокетка! – отчего-то разозлилась старушка, недовольно поджав губы. – Надеюсь, ты не доставишь мне неприятностей? В твоей комнате я подготовила брошюрки, выбери себе курсы, позже обсудим твой распорядок дня и занятия. Но скажу одно: бездельничать ты здесь не будешь! И вот еще что: тут не столица и выпячивать достоинства не принято. Я подберу тебе наряд из своих запасов. Какое-нибудь скромное платье, что я носила до свадьбы с Вольдемаром.
Я содрогнулась, представив эти «запасы» столетней давности, но возразить не успела.
Тетя взмахнула рукой, отправляя меня восвояси, а Марта любезно открыла дверь, выпуская из гостиной, а затем отвела в отведенные мне покои… на чердаке.
Старомодные обои с розовыми цветочками, комод, заставленный пыльными флакончиками, застиранное покрывало и подушки с вышивкой – все указывало на то, что в этой комнате давно никто не жил.
– В этой спаленке лира Лижбет жила до брака и пожелала, чтобы все так и осталось. В шкафу хранятся ее платья, в комоде портреты и кое-какие документы. Хозяйка иногда сюда захаживает, вспоминает былые денечки.
Я поблагодарила Марту, но как только она вышла, пригорюнилась. Маленькая спаленка больше напоминала кладовку, чем гостевую комнату. А где же мне проводить опыты? Где готовиться к занятиям?!
– Обед я тебе в кухне подам, спускайся, как переоденешься. Если что понадобится, обращайся. Слуг у нас мало, я да водитель! – донесся голос Марты, уже спустившейся вниз по лестнице.
Я же принялась разбирать чемодан. Будем считать, воссоединение с родственницей прошло успешно. Теперь можно снять ужасное платье и решить, что надеть на собеседование в академию. Как отлучиться из дома, придумаю позже. Хотя с таким количеством брошюр, что лежали на столе, слишком долго думать не пришлось. Здесь была даже Школа магического домоводства в Жиже, городке, где находилась и Провинциальная академия. Отлично! Вот туда я завтра и отправлюсь!
А пока обошла комнату, заглянула в шкаф, окинула взглядом невзрачные тетушкины девичьи наряды «прощай, молодость». Поочередно открыла ящики комода, собираясь разложить в них белье. И обнаружила старые портреты, письма, а еще запрятанное в дальний угол свидетельство о браке Лижбет и Вольдемара Грачинских. С портрета на меня смотрела тетя в ее двадцать с небольшим: изящная блондинка с озорным взглядом. Рядом с ней возвышался важного вида черноволосый носатый мужчина.
Покопавшись в ящике, достала еще одну бумагу – метрику тетушки Лижбет. То, что родственница скрыла от всех пару десятков лет, меня не удивило. То, что ее настоящее имя по документам – Элиска, измененное в нынче модное Лижбет, я знала – папа неоднократно напоминал, в честь кого меня назвали. А фамилия у тети в девичестве была не Кошмарек, а Комарек – наша дальняя родня из Ликарнии. Кстати, внешность тетушки до брака была несколько иной – пухлые щечки выдавали любительницу сладкого. Разве что блондинка, как и моя сестрица, только на голове какой-то странный начес. Тетушка в свои восемнадцать чем-то напоминала меня в этом жутком парике.
Я впилась взглядом в метрику, и меня осенило: а не воспользоваться ли этим документом для поступления в академию? Печати не так легко подделать, как и тисненую бумагу, а вот цифры можно подправить. Все лучше, чем портить Валежкину метрику, с которой я приехала, или покупать сомнительную подделку в подворотне. А что? Как раз преобразователи в косметичке завалялись – растворитель и перо с меняющими цвет чернилами. Эту прелесть мне привезла в подарок одна из благодарных клиенток нашей аптеки, купила в Протумбрии в лавке «Магические штучки». Что ж, раз тетушка забросила документы в дальний ящик, значит, давно о них позабыла. А мне пригодятся!
Через четверть часа я любовалась результатом своей деятельности – измененной датой рождения. И теперь в документе сообщалось об Элиске Комарек восемнадцати лет от роду. Что ж, если сильно не приглядываться, определенное сходство с портретом имеется. Да и кто позволит приглядываться? Мельком покажу приемной комиссии документ, а затем блесну знаниями, а может, и зелье сварганю. Зря я, что ли, тащила с собой пузырьки с настойкой ахирантеса и монстеры?
Поймет ли его королейшество, что самое время оставить меня одну?
— Между прочим, вам известно мое имя, — сказал король. То ли с обидой, то ли с грустью.
— Раис, я очень вам благодарна, — улыбнулась я. — Мне хватит сил принять ванну и не утонуть.
— Вы точно не нуждаетесь во внимательном пригляде? — спросил король.
— Поверьте, не нуждаюсь, — ответила я с непритворной усталостью.
Раису — интересно, как его называть, если уменьшительно? Тьфу, о чем я думаю? — хватило такта оставить меня одну и утопать за дверь, предварительно выложив на скамью ворох полотенец. Я разделась и вошла в купальню…
А это что? Или кто? Моя знакомая выдра. Опять пробралась в купальню. Крупный экземпляр. Это даже не речная выдра, а морская. Как ее? Каплан, нет, калан.
— Калаша, потри мне спину, — лениво попросила я. — Не можешь? Тогда не тыкайся усатой мордой. Впрочем, ладно, тыкайся.
Выдра почти не мешала. Так, слегка сновала в моих ногах, так что пришлось дать пару добрых ватер-пенделей. Зверюга не обиделась.
— Слушай, — объясняла я, — была бы жива, знаешь, как погонялись бы в этой плескальне. Извини, игры в следующий раз.
На усатой морде мелькнуло понимание. Я вздохнула и стала одеваться, а выдра куда-то шмыгнула. Ну, раз она до сих пор не пострадала, выглядит вполне довольной жизнью и откормленной, то и мне беспокоиться не о чем.
Приятный сюрприз: его величество ждал меня у дверей купальни.
— Вода пошла вам на пользу, — произнес Раис. Ха, ну еще бы! Любому чучелу на пользу купание вообще-то, особенно потному и навозному. Но не будем придираться, как-никак королевский комплимент. Может, он другие не умеет.
У меня все равно нет сил ответить какой-нибудь забавной колкостью.
— Благодарю. — Хотела добавить, что дойду сама, но не стала.
— Кстати, — произнес король, когда мы прошли несколько шагов, — вы не ощутили связь с одной из спасенных коров?
Я остановилась. Связь, с коровой?! В каком смысле?
— Она не итакари, — пояснил мне король, как ребенку пониженной восприимчивости. — У этого существа нет своего человека. Вы спасли жизнь. Вам не захотелось стать единым целым с этим животным?
«А потом меня пристроят на удой и на убой», — вспомнила я какую-то песенку. Консолидироваться с коровой… Нетушки!
— Ничего не почувствовала, — сказала я, и, что важно, истинную правду.
— Будь вы жителем моего острова, причина была бы очевидна: вы уже в единстве с неким итакари. Но скорее всего, существу из вашего мира это невозможно, — сказал король тоном студента-ботаника, решившего во время медленного танца обсудить последние достижения мировой генетики. Кстати, мы пришли.
— Спасибо, ваше величество, — с чувством сказала я. — До подушки обязуюсь дойти сама.
***
Я точно помнила, что дошла до постели и легла. Но не помнила, успела ли накрыть себя одеялом, до того как провалилась в сон. А значит, укрывал меня его величество.
Очень мило и любезно с его стороны. Вообще, после вчерашнего вечера стало как-то спокойней и легче. Вряд ли вот прямо сейчас мне скажут: раз не идешь за меня замуж и даже из моей купальни выставила, собирай имущество. И выселяйся в охраняемую избушку, да так далеко, чтобы ее крышу не было видно из замка.
Не то чтобы спокойствие было совсем уж полным. Блин, это не мой дом!
Как ни странно, кое-что о переходах смог рассказать Тайнис. Парень отлично запоминал разные были и небылицы, а в компании его старого наставника таких баек хватало. Я поняла, что необходимы два условия. Точнее, три. Во-первых, должно очень уж припечь. И если тебе очень надо перейти и в эту минуту тебя зовут с другой стороны, появится что-то вроде двери. Во-вторых, чтобы ее открыть, нужна сильная поддержка в виде итакари. Ну и в-третьих, в-главных: нужен ключ. У кого-то из соединяющих миры обязательно должен быть ключ. Что это за фигня, как она выглядит и где искать — не знал никто.
И как тут быть? Я хочу обратно. Но не так, чтобы заорать: «Хо-о-очу-у-у-у!» И меня не зовут. И нет своего ита. Даже корова не согласилась со мной дружить, впрочем, я и не предлагала.
Значит, стискиваем зубы, работаем дальше. И ищем информацию. Ищем ключ, будь он неладен.
Работы, между прочим, хватало. Обитатели замка уже более-менее вылечены, потянулись жители окрестных и дальних населенных пунктов. Я почти смирилась с сословным неравенством, с тем, что разные бароны-бараны лезут первыми (впрочем, знакомого барана не было). Лишь иногда сама модерировала очередь: принимала тех, кто с неотложной проблемой, а застарелый перелом хвоста — подождет.
Дневной перекус проходил прямо на рабочем месте. Вот и сегодня я оторвалась минут на десять, вымыла руки и взялась за пирожок, недавно принесенный с кухни.
Мясные — грубоваты. Хочу с маркошкой. Для этого надо откусить с краю…
Что это?! Странный вкус. Толченый миндаль?
Глава 29
Раис:
— Гонрад, каковы новости с наших морских границ?
— К сожалению, ваше величество, их нет.
Старому, почтенному слуге позволительно говорить парадоксами, но я потребовал разъяснений:
— Разве отсутствие плохих новостей — плохая новость?
— В нашем случае — да, ваше величество. Море чисто от кораблей. Похоже, Рой захватил или блокировал все порты континента. На островах не осталось жителей, а наши Крылья недостаточно сильны, чтобы провести дальнюю разведку.
— Зная повадки Роя, полагаю, это затишье перед бурей, — озабоченно заметил я, всматриваясь в расстеленную на столе карту островов.
— Все так, но это знаете лично вы. Ваши подданные, от богачей Кеннеров до жителей самой нищей деревни, не верят в угрозу. Меньше собирается налогов, новобранцы не желают служить в армии, которая непонятно с кем должна воевать. Тех, кто видел Рой вблизи, слишком мало, чтобы убедить остальных в опасности. Все, от барона до бедняка, хотят жить как прежде, без тревог. Особенно жители дальних горных селений, где все поголовно — морфы. Они не хотят понять, почему теперь рощи волшебных плодов не принадлежат им, как раньше.
— Им придется понять, что король всегда добивается своего, — спокойно констатировал я то, в чем был полностью уверен. — Есть ли серьезные происшествия в сопредельных владениях вассалов и в самом замке?
— Есть, — нехотя начал Гонрад — так обычно говорят о серьезной личной неудаче. — Сотник Толсе, страж южных ворот, разрешил ночевать в замке болеющим визитерам — построил для них пристройку возле конюшен, чтобы их ночлег не привлекал лишнего внимания. Он сделал это, чтобы они могли первыми прийти на прием. Понятно, не задаром.
Я вздохнул. Ну как с такими жить? Приказ моего предшественника о том, что тот, кто пустит постороннего в замок на ночь и не уведомит короля, умрет, я не отменял. Может, применить?
— Ваше величество, что вы прикажете?
— Отправить рядовым воином в стражу на побережье. И пусть сдаст в казну все, что нечестно заработал. Передай, что перед расставанием с ним поговорю я, и если он утаит хоть один сребреник, то лишится головы. Пристройку разобрать, из досок построить балаган за воротами, пусть ночуют там.
Я не надеюсь, что людей можно сделать честными. Достаточно пробудить в них разум. От моего взгляда не укроется ни его карман, ни голова.
— Кстати, что говорят про мою гостью?
— До меня дошли толки, — с улыбкой сказал Гонрад, — как было бы славно, если бы эта гостья из иного мира стала королевой. Может, тогда король стал бы добрее и сбавил налоги. Конечно же, это слухи среди простонародья. В знатных семействах, где есть спелые дочери, помалкивают.
Я усмехнулся. Дошли до него слухи, как же. Он их и распустил, после чего дождался, пока болтовня сделает круг и вернется к автору. И притащил этот результат мне. Жулик. Но полезный.
Вот пусть и отвечает на следующий серьезный вопрос:
— Ходят ли слухи, будто король сделал ей это предложение, а она отказалась?