– Ильярд, что за ерунду ты говоришь? – с досадой воскликнула графиня. – Прошу меня простить, ваше величество. Вы шутите, надеюсь?
Король невинно улыбнулся: дескать, шучу, надейтесь. Он вдруг почувствовал себя уставшим, просто выжатым, словно вся эта пестрая толпа вытянула из него силы. Странно, такого еще с ним не бывало.
Он подозвал графа, отвел его в сторону и тихо сказал:
– Придумайте для меня причину отлучиться, передайте приказ седлать коней, и ближнюю свиту на выход – умоляю. И ни единой души следом. Мне надо проехаться, иначе свихнусь.
Граф был человек понимающий. Он кивнул:
– Хорошо, ваше величество, сделаем. К ночи мы с графиней ждем вас в замке.
Уже сгустились сумерки. Сама темнота Азельму не тревожила – она бы и с закрытыми глазами доехала до замка. И как только отец умудрился заблудиться, тогда, в тот вечер, когда встретил фею? Фея сама его охмурила, не иначе. И что, скажите на милость, ей от него было нужно? Ведь когда встречаются фея и человек, всегда получается так, как хочется фее! И её не проведёшь, не обманешь! Так говорят. Нет-нет, лучше не встречать фею!
Однако она сама встретила фею. Сегодня…
Мороз, кажется, ослаб, зато в воздухе заплясали снежинки. И это хорошо! Пусть за ночь занесёт все следы, и никакой случайный взгляд не заметит, что кто-то проехал сегодня в сторожку! Она очень беспокоилась за Валя. Кучер Гантер выглядит человеком, который выполняет обещания. Сказал, что убьет – наверное, так и сделает, пообещал отпустить, если она выполнит его приказы – отпустит. Фея-белка заверила, что беглецов никто не найдёт. Но лучше бы добавились и другие гарантии, снегопад, например.
Беглецов? Азельма случайно так подумала. А ведь и верно, эти двое похожи на беглецов, которые спасаются, которых ищут. А то, что белка, то есть фея, вроде бы настроена благодушно к этим двоим, говорит в их пользу. Или не говорит?..
Азельма торопилась. Не стоит девушкам ездить в одиночку по ночному лесу! Мало ли кто может поджидать вон за теми тёмными кустами? Не фея, так кто-то похуже! Егеря недавно рассказывали, что в одной из деревень стая голодных волков напала на лошадь и всадника, а это страшно! В морозные зимы волки приходят под самые стены замка!
Вдруг позади раздался собачий лай. Хоть не волчий вой! Но одичавшие собаки – это тоже ничего хорошего! Азельма толкнула лошадь коленями, побуждая ускориться. И тут сзади донёсся – ей показалось? – топот многих лошадиных копыт. Там скачет охота? Сейчас?! Да нет же, с чего бы! Но ей категорически не хотелось ни с кем встречаться. Домой, домой!
Она торопилась, а звуков позади становилось всё больше. Теперь она слышала крики, свист. Свернуть в лес и спрятаться? От собак?!
Это была не охота. Это, похоже, резвилась орава пьяных бездельников. В замке Чер, это довольно близко, хозяин спускает деньги на пиры и забавы, у него постоянно полно гостей, с которыми стесняются знаться добрые люди…
Она мчалась, понимая, что за ней пустились в погоню! Лай собак и стук копыт – всё ближе, ближе, ближе! Гости из Чера поостереглись бы задирать дочь барона. Но – настоящую дочь барона! А за неё никто особенно и не спросит! Как за любую крестьянскую девчонку. Может, заплатят какую-нибудь мелочь, и все решат, что довольно…
Ей кричат, приказывая остановиться. Смеются. Улюлюкают. Вот, уже…
Её обгоняют. Вот кто-то впереди, а чья-то рука схватила поводья лошади. И уже поздно спрыгивать и бежать в лес – кругом собаки!
Мужчины, молодые и да, немного пьяные. Они переговариваются, обсуждают её. Хохочут. А сердце колотится громко, стучит и в груди, и в ушах – так, что она почти ничего не слышит.
– Эй, птенчик! Не трясись так. Мы тебя не съедим! – сказал кто-то. – Почему не остановилась, не подъехала, когда было приказано? Тебя не учили вежливости?
Она молчала, кусая губы. Что, прощения у них попросить? Заплакать и пустить сопли? На языке вертелась колкость, но здравый смысл подсказывал, что стоит промолчать.
– Так давайте поучим, ей не помешает лишнее обучение, этой цыпочке! Точно-точно, – предложил один из «охотников», смеясь.
– Ну-ка слезай! – сильные руки сняли её с седла, и тут же она оказалась бессовестно прижатой к мужскому телу. – Я начну первым. Признавайся, птенчик, тебя уже учили целоваться?
Вокруг тут же засмеялись, кто-то соглашался, кто-то весело протестовал. Один, невысокий, рыжий, заявил:
– Да чтобы деревенская козочка, которая ночами мотается по лесам, никогда ничему не училась? Готов спорить, что она от дружка возвращается! Так что все мы имеем право на маленькую ренту от неё! Поцелуй – очень маленькая рента! Нам точно хватит?
– Вы не имеете на это права, милорды! – опомнилась Азельма, её голос возмущенно зазвенел. – Вы будете отвечать, за меня есть кому заступиться! Моя опекунша пожалуется королю! Да я сама пожалуюсь королю! Его величество сейчас в Лиссе!
Вот теперь уже хохотали все, во весь голос и чуть ли не до слёз.
– А ведь и правда, чего это мы, надо предъявить птенчика милорду, – сказал этот, рыжий. – Он не простит, что мы делим трофей без его разрешения, ещё влетит от него!
Все стали оглядываться. И Азельма увидела, что ещё несколько всадников только что подъехали и спешились.
– Вот, милорд, какая-то деревенская коза. Кто бы мог подумать, что здесь такие водятся! И она желает жаловаться королю! – рыжий крепко взял Азельму за плечи и почти подтащил её к подъехавшим.
Девушка лицом к лицу оказалась с тем, кто стоял впереди. Он был высокий, темноволосый и потрясающе синеглазый. И она почти наяву ощутила, как всё вокруг, весь её мир, рухнул и рассыпался осколками. Он не смеялся, смотрел напряжённо, серьезно – как-то непонятно смотрел.
– Жалуйся, – сказал он.
Она не могла пошевелиться, не то что говорить. Забыла, как дышать.
– Отпусти её, Хайдо, – запоздало распорядился король. – Вот зачем тебе голова, если ты в неё только ешь, а думаешь чем-то другим?
Никто больше не смеялся. И верно, когда король начинает вслух рассуждать, зачем кому-то голова, веселиться уже и не хочется.
– Ты не бойся, синичка. Тебя никто не тронет.
Последние осколки мира осыпались со звоном, и Азельма перевела дух. И даже улыбнулась, а не упала в обморок.
– Меня только что отнесли к самой разной живности, ваше величество. Я птенчик, цыпочка, козочка, а теперь синичка.
– Ты синичка, – повторил король. – А насчёт остальной живности, то прости их, они же не знают твоего имени. Как тебя зовут?
– Азельма, ваше величество.
– Азельма, а дальше? Кто твой отец?
– Мой отец… никто, ваше величество.
Вообще, именно теперь следовало представиться правильно, назвать своё имя, но Азельма в последний момент передумала. Леди Клотильда всякий раз приходила в ярость, когда Азельма вспоминала о своём происхождении. Не назваться – больше шансов, что никто ни о чём не узнает.
– Никто, значит. Хорошо, – король слабо усмехнулся. – ты из ближней деревни? А что делала в Лиссе?
Девушка опять чуть не задохнулась от изумления. Он её видел? И даже запомнил? Да в это поверить невозможно!
– Почему не отвечаешь? – король нахмурился.
– Я служу в замке, ваше величество, – сказала она. – Мы ездили в Лисс за покупками, по приказу хозяйки.
– А кто хозяйка?
– Леди Клотильда Трой, ваше величество.
Король равнодушно отметил знакомое имя – кажется, уже слышал его сегодня. Ну понятно, ведь вся знать съехалась сегодня в Лисс.
– Вот что, синичка, я решил, как к тебе следует обращаться, – сказал король, опять без улыбки. – Будешь леди Азельма. И никто из этих охламонов больше не посмеет обратиться к тебе как-то иначе. Я мог бы извиниться за них разом, но пусть сделают это сами. Хайдо, ты первый, остальные тоже не стесняйтесь.
Теперь король, приобняв её за плечи, развернул к остальным. Рыжий подошёл, поклонился:
– Прошу меня простить, гм… леди Азельма.
Последними словами он чуть не поперхнулся, но выговорил всё серьезно, без смешков и ужимок. Азельме хотелось провалиться куда-нибудь. Исчезнуть.
– Благодарю, ваше величество. Это приятная для меня шутка. Но умоляю, довольно, позвольте мне уехать! Меня могут хватиться…
– Продолжайте, – велел король, – теперь ты, Хант. Не ждите приглашения.
И Азельме пришлось выслушать полтора десятка учтивых извинений. Один из лордов извинился, никак не обратившись, на что король хмыкнул и попросил повторить. Полтора десятка раз она услышала: леди Азельма, леди Азельма…
Последние лорды уже улыбались и слегка ёрничали, решив, видимо, что король задумал какую-то шутку. По правде говоря, Азельма тоже стала подозревать что-то подобное. Но король казался невозмутимым.
– А теперь все прочь, на десяток шагов, – велел он, когда церемония была закончена.
Лорды тут же отошли, продолжали окружать их, но уже на расстоянии.
– Отвечай мне, синичка. Почему ты в лесу в такой час? Кто и тебя послал и куда? – спросил король.
– Экономка, с получением в деревню, ваше величество, – солгала Азельма.
А что она покраснела – кто заметит в потемках?
– А теперь говори правду, – отчего-то не поверил король. – Ты встречалась с мужчиной? Это было свидание?
– Нет, ваше величество. Нет, клянусь Пламенем…
– Не надо, слова достаточно. А давай-ка по твоим следам проедем туда, где ты сейчас была?
– О, нет, ваше величество, нет, умоляю! На меня рассердятся, меня накажут! И, выходит, моего слова недостаточно?! – она по-настоящему испугалась, потому невольно пошла в наступление.
– Синичка, – хмыкнул король. – Я не разрешу тебя наказывать. Я хочу взглянуть на людей, которые отправили молодую девушку ночью в лес и даже не дали провожатого. Мне просто любопытно, понимаешь?
Она не верила в такое любопытство. Они вернутся в сторожку, и те двое решат, что это она привела толпу вооруженных всадников! «…никто их тут не найдёт! Если ты не приведёшь. Ну или твоя сестрица», – это сказала белка…
– Ваше величество! Я умоляю вас, ваше величество! Я поклянусь, чем хотите! Мне будет очень плохо, если вы… Будьте милостивы, ваше величество! – она заплакала, беззвучно, хрустальные слёзы покатились по щекам.
Она не специально, просто не смогла сдержаться. В лунном свете – как услужливо выглянула луна из-за облака, жёлтая и круглая, – девушка казалась нереально красивой. Смотреть больно, тронуть страшно – отстранённо подумал король. Ну и к чему это всё, если решения приняты? Сидел бы он сейчас с графом, пил вино и старался не поддаться на графские провокации. Или отменял бы подати и пошлины, все демоны графу за шиворот…
– Хорошо. Не плачь. Я не поеду по твоим следам, вот тебе моё королевское слово. Моё против твоего, да? Но я хочу маленький подарок. На прощание. И тут же тебя отпущу.
– Ваше величество?.. – отчего-то испугалась Азельма.
– Подари мне поцелуй. Всего один.
– Ваше величество…
В её голосе ему послышалась обида. Разочарование. И что-то ещё.
Ну конечно, эта толпа придурков её напугала. Насчет чего они зубоскалили – зацеловать её, повалять на ближайшем сеновале? Вот, и он туда же…
С ним что-то творилось, его потряхивало от волнения. Такое вино подавали за обедом, что ли? Так он почти не пил, стараясь сохранить голову светлой.
Он больше не увидит эту девочку. Никогда. Только один поцелуй. Король он или не король? Он любую может выдать замуж за кого пожелает. Вот он и желает, сделать её своей на один миг. Оставить невидимую метку на её лице… на её памяти. На своей памяти.
Дурные желания, дурные мысли, он похож на идиота. Может, в вино и правда что-то подлили, какое-нибудь приворотное?!
– Я согласна, ваше величество! – она вскинула подбородок.
Слезы высохли, и теперь она смотрела с отчаянной решимостью. Ни дать ни взять маленькая синичка, которая кидается защищать своё гнездышко от кота. Которая готова даже на то… чтобы его целовать. Смешно, досадно, и хочется это исправить. Чтобы эти губы распробовали сладость, чтобы эти глаза взглянули иначе.
– Ты боишься? – негромко спросил он. – Расскажи мне, чего ты боишься? Ради чего согласилась?..
– Нет-нет, ваше величество. Я вас не боюсь! Уверяю вас… – и ещё больше отваги и решимости, и истовой мольбы покончить скорее с этим испытанием.
– Скажи, кто-нибудь уже целовал тебя? – он почему-то медлил, и готов был смеяться, и ещё готов был на многое, чтобы синичка сполна разделила сейчас его порыв. – Я не родительский поцелуй на ночь имею в виду. Тебя уже целовал мужчина?
– Конечно нет, ваше величество! – она сказала это так, что никто бы не усомнился.
И он обрадовался почти как мальчишка, которому подарили его первый настоящий нож, или ещё что-то настолько же ценное! И привлёк её к себе…
Его свита сейчас глаз с них не сводит. Он ведь не велел отворачиваться! Будет им о чём теперь пошутить. Но это ничего.
Ильярд на самом деле накрыл её губы своими всего на мгновение. Ему, как ни странно, хватило, чтобы прочувствовать. Он отстранился, улыбнулся потрясенно застывшей девушке и быстро, почти невесомо поцеловал её щеку.
– Пойдём, подсажу тебя на лошадь.
Она пошла за ним, послушно, как кукла. Оказавшись в седле, обеими руками вцепилась в поводья, и не решалась взглянуть.
– Мы проводим тебя, – сказал он. – Не беспокойся, я лишь хочу увидеть, что для тебя открыли ворота. Ну же! – он хлопнул её лошадь по крупу.
Она и дух перевести не успела, как он догнал её верхом на своем жеребце и поехал рядом.
Король. Скакал с ней рядом по лесной дороге. Остальные следовали на почтительном расстоянии. Только сегодня Азельма увидела короля впервые и мечтала хотя бы увидеть ещё раз. Что бы он её заметил, запомнил, хотя бы слово сказал – нет, об этом она не мечтала. Но он заметил, запомнил, и вот – она с ним целовалась. И это было так… У неё до сих пор дрожали руки и дышать получалось через раз. Она так и не подняла на него глаз. Он – смотрел, то и дело поглядывал…
Не бывает бесконечных дорог. Ещё поворот – и вдали в лунном свете показался Калани. Северные ворота, огни в окнах воротной башни.
– Мост не поднят, – заметил король, – это тебя ждут?
Она кивнула. Король оценивающе взглянул на древнее строение. Неплохо для здешней глуши. Не иначе как владения небедного баронского рода, который может похвалиться и древним гербом, и какими-нибудь знаменитыми предками, причем не забудет намекнуть, пируя с соседями, что эти предки имели или особые заслуги, или вовсе были в родстве с его, королевскими предками. И, конечно, много древнее. Отчего-то любит знать из дальних провинций хвалиться такими вещами.
– А чем ты занимаешься в замке? – спросил он.
Девушка, как видно, уже пришла в себя, и ответила спокойно:
– Много чем, ваше величество. Я плету кружева, шью, мою полы, помогаю на кухне. Делаю всё, что потребуется.
– Так ты сирота? Ни родителей, ни родни?..
– Именно так, ваше величество.
– И тебя ещё не просватали? Кто-нибудь хлопотал, чтобы устроить твою судьбу? – он, наконец, поймал её взгляд.
– Не думаю, ваше величество. Но, возможно, со временем…
– Понятно. Ну прощай, синичка! Уезжай! – и опять хлопнул её лошадь.
И смотрел вслед, как она мчится по дороге, как ей машут флагом с башни, и, наконец, как за ней сразу поднялся мост. Бросил ещё раз взгляд на замок, и вернулся к свите. Все были тихи и озадачены, даже собаки.
– Кто вздумает болтать… – он не закончил.
Да и так все поняли. И граф с графиней, между прочим, уже заждались. И следовало поторопиться, неважно, что королям можно опаздывать, и вообще можно многое.
– Что это, кстати? – он показал на замок. – Куда мы заехали, кто-нибудь понял?
– Это Калани, милорд, – ответил рыжий Хайдо. – Замок Калани.
– Что?! – вскинулся Ильярд, сразу вспомнив бойкую на язык Фалину Калани, которая всё твердила про сестру, которая много её краше.
– Калани, – повторил Хайдо, – я тоже засомневался поначалу, но нет, руку даю под топор, это Калани.
Король помедлил, все ждали, и все, наверное, понимали его замешательство.