Изабель пересела на подлокотник моего кресла, обняв меня за плечи, прижала к себе, и ласково поглаживала по спине. А я не выдержала груза навалившихся проблем – и разрыдалась. Я долго не могла успокоиться, и она тихонько, словно родная мать, поглаживала и шептала мне успокаивающие слова…
Проснувшись в кресле, я потянулась, посмотрела по сторонам. Никого, шторы задернуты. Взглянула на часы: спала часа два. Подъем, Лисовская! Быстро привела себя в порядок и забронировала места на ближайший рейс до Москвы. Собрала вещи и, позвонив на ресепшен, сообщила о том, что выезжаю, заодно вызвала такси в аэропорт. Свои тайны я буду раскрывать сама.
Глава 4
Все оказалось хуже, чем предупреждала Изабель. Вернувшись домой, я сначала металась по комнатам, потом до блеска выдраила квартиру, купила продукты, убралась в гараже, выкинула кучу давно просившегося на помойку хлама. К концу второго дня почувствовала, что у меня поднимается температура – умудрилась заболеть в июне для полного счастья. К ночи я пылала, ломило кости, болело все, вплоть до кончиков волос. Потом начались месячные вместе с диким, неконтролируемым желанием секса и свободы.
Стены давили на психику так, что хотелось выть и разобрать их по кирпичику. С каждой секундой становилось все хуже. Без уверенности, что смогу в таком состоянии управлять машиной, я взяла деньги и, захлопнув дверь и спрятав ключи под коврик, ринулась на улицу. Кругом люди, от жуткого запаха которых сводит скулы и выносит мозг. Я остановила такси и попросила отвезти меня ближе к лесу под удивленным взглядом водителя – деньги сразу решили проблему.
В лес я бежала, не чувствуя под собой ног и наслаждаясь тишиной и свежим воздухом. Даже темнота перестала быть тьмой, как раньше. Столько красивых, богатых оттенков ночи я не видела, не ощущала никогда. Босыми ногами чувствовала теплую, нагретую за день почву: из дома, оказывается, выскочила босиком. И жадно тянула носом лесные ароматы. Я могла бы так идти вечно…
Внезапно мое тело скрутила судорога. Затем еще одна, и еще, и еще… Я перестала их считать, потому что все силы уходили на то, чтобы пережить очередную волну и не раствориться в нечеловеческой боли, раздирающей все тело. Меня словно выворачивало наизнанку, наживую перестраивая и перекраивая каждую клеточку измученного организма, ломая каждую косточку. Я не могла кричать и только корчилась, зарываясь лицом в землю, вспарывая ее обломанными окровавленными ногтями… когтями…
Я уже не надеялась выжить – хотела быстрее умереть, чтобы прекратить эти муки. В какой-то момент все прекратилось, и я на время отключилась. А когда пришла в себя, тихонько, едва дыша, лежала, боясь лишним движением спровоцировать новый приступ. Потом увидела это: лапы, такие здоровые черные лапы, на которых в данный момент покоится моя голова. Резко вскочив, посмотрела себе под ноги, чтобы разглядеть, на чем же это я так неосмотрительно развалилась или, точнее, на ком. Не веря своим глазам, разумом пытаясь следить за своим собственным взглядом, поняла: у меня не глюк! И лапы мои, причем все четыре! И хвост, длинный и мохнатый, тоже мой! Скосив глаза к носу, отметила, насколько он стал длиннее… к тому же мохнатый и… звериный…
Спустя минуту растерянного «сидения» на своей новой, хвостато-меховой заднице, я заметила разорванное платье, в котором выскочила на улицу. Тупое разглядывание грязного рванья сменилось озарением. Наконец-то пазлы сложились в единую картину. Клан Макгрантов! Объединение! Пираты! Да, вот влипла! Еще раз уже более спокойно осмотрела себя. Внезапно в голову пришла мысль, навеянная разговором с Изабель: «Я могу не вернуться обратно!» Вторая мысль, о том, что надо позвонить заботливой шотландке, придала надежду: она обязательно поможет. Зато третья – надежду на корню убила, заставив нервно полурыкнуть, полухмыкнуть. Мне представилась занятная картинка, как я на оживленной улице подбегаю к кому-нибудь и рычу: «Извините, не одолжите свой телефончик, мне надо друзьям позвонить, выяснить, как обратно человеком стать». Ладно, придется потихоньку свои проблемы самой решать.
Я неуклюже поднялась и, путаясь в собственных лапах, начала осваивать новое тело. Надеюсь, охотничий сезон на волков еще не открыт, и по ночам всякие придурки по лесу не ходят. Кстати, про придурков. Через пару часов, когда со своим телом я, наконец, разобралась и чувствовала только нужду моей волчицы в спаривании, не свое желание, а ее, на полянку, где я осваивала волчий облик, выскочила пара волков. Мой новый инстинкт подсказал, что это не просто волки, а одного со мной вида. Веры – не плод моего больного воображения, хоть все знают, что их не существует. Вот они – стоят, принюхиваются жадно и нагло на меня смотрят. У-у-у… морды серые!
Так, судя по всему, их привлек запах гулящей самки. Мой! Да, да, гулящая самка на данный момент – я, собственной мохнатой персоной. Свою волчицу я назвала Милкой, и вот сейчас это подлое животное пыталось радостно подставить им зад для снятия первой пробы и аж скулила от нетерпения. Самцы от такого радостного приема пришли в полный единодушный восторг и, подбежав ближе, начали кружить вокруг Милки.
Моя человеческая половина, отвесив себе оплеуху, чтобы пришла в «порядок», правда получилось плохо, все-таки мысленно прикрикнула на Милку, и та прижала попу к земле, сев спиной к дереву. Я внимательно следила за верами, судорожно выискивая варианты побега. О драке речи быть не могло. Меня сразу подомнут – и прощай девичья честь, которая достанется группе мохнатых товарищей. Все-таки по большей части я человек, и хитрости у меня тоже человеческие. Я выразительно округлила глаза и втянула носом воздух, делая вид, что кого-то увидела позади них и испугалась. В тот момент, когда их инстинкты тоже сработали – волки развернулись, готовясь к встрече нежданных гостей или конкурентов, – я рванула прочь со всех лап.
Веры гоняли меня по лесу больше суток, не давая ни секундочки отдохнуть. Когда поняла, что сил не осталось и меня скоро поймают, увидела небольшую речушку – и меня озарило. Вываляв голову в прибрежной грязи, я по самые глаза и нос залезла в воду, где и просидела следующие сутки, боясь выйти наружу и быть пойманной настойчивыми самцами. Ведь я для них фонила, словно ничейный уран для террористов. К утру третьего дня я почувствовала, что на смену жажде секса, тьфу ты, спаривания, пришел лютый голод. Мало того – он полностью выключил человеческий контроль над животной половиной. Голод – не шутка!
Чувствуя во рту солоноватый, теплый привкус свежей крови убитого и съеденного зайца, моя Милка урчала от сытости и приятной усталости, а человеческая часть в ужасе от содеянного никак не хотела приходить в себя. Так я и заснула с мыслью: кто же я сейчас? Проснулась уже под вечер и обнаружила, что снова стала человеком. Причем абсолютно голым человеком. Проплутав несколько часов, по запаху вышла к небольшому населенному пункту. Это оказался дачный поселок практически за сто километров до Москвы.
В темноте я подкралась и осторожно влезла в какой-то скромный домик и, кое-как смыв грязь, распутав волосы и одевшись, скажем так, в позаимствованное, пешком направилась в город. Под утро я поймала попутку и уговорила водителя подвезти, пообещав расплатиться с ним возле дома. Наверное, я была очень убедительной, иначе еще бы дня два брела вдоль трассы.
Поднявшись на свой этаж, я наклонилась, чтобы достать ключи из-под коврика, и очень удивилась, не обнаружив их там, но еще больше удивилась Николасу в дверях моей квартиры, пристально разглядывающему меня. Я благодарно прижалась к нему, крепко обвив за пояс обеими руками. Ощутила себя рядом с ним в безопасности и умиротворенно, как со старшим надежным братом. Помолчав мгновение, прошептала:
– Ник, я так рада, что ты нашел меня! Это были самые ужасные дни в моей жизни, но, слава богу, ты здесь. Прости, что сбежала, я не хотела причинять тебе боль, но и дать то, что ты хотел, не могла. И не смогу! Как же хорошо, что сейчас ты здесь, даже описать невозможно.
Он нежно и немного печально улыбнулся:
– Детка, я уже понял. Мы тебе обещали защиту и никогда не откажемся от своего слова. Целых двое суток искали. Хвала Луне, Изабель, пока ты спала, записала номер твоего телефона. Я тоже очень рад, что нашел тебя. Теперь ты в безопасности. Пока мне достаточно и этого, а там, может, передумаешь?
Я сочувствующе посмотрела на Николаса, спросив:
– Тебе Изабель не передавала наш разговор? Ой, кстати, мне надо спуститься вниз, там возле подъезда машина стоит, надо с водителем расплатиться, он меня из пригорода привез.
Я попыталась выбраться из его рук, чтобы пойти взять деньги, но Николас не отпустил, чуть повернув голову, тихо рыкнул вглубь коридора:
– Трент, оплати счет и сразу назад. И посмотри вокруг.
Из-за его спины протиснулся на площадку огромный мужчина, похожий на тяжелоатлета. Проходя мимо меня, Трент откровенно втянул носом мой запах и, блаженно улыбнувшись, подмигнул. И ускорился после недовольного рыка Николаса, который занес меня в квартиру и закрыл за нами дверь. Вой дя в гостиную, я испуганно юркнула ему за спину, увидев еще двоих веров, как две капли воды похожих на Трента. Такие же шкафоподобные, с квадратными лицами, с русыми, с рыжиной волосами.
Николас, приобняв меня, смеясь, представил нас друг другу:
– Мисс Милана Лисовская. Это Трейс и Брант, они с Трентом тройняшки, поэтому так похожи. Парни – лучшие защитники клана, ты не должна их бояться. Со временем поймешь, что любой мужчина из нашего клана опасен для тебя словно трехмесячный щенок.
Я неуверенно улыбнулась и кивнула обоим защитникам:
– Располагайтесь. Будьте как дома, пожалуйста. Извините, мне надо срочно привести себя в порядок. – Ну а так как я-человек не ела уже три дня, а о том, что ела я-волчица, даже думать страшно, жалостливо попросила: – Господа, если вас не затруднит, приготовьте, пожалуйста, что-нибудь поесть.
И спешно скрылась в спальне, ведь у меня в гостях столько бесподобных мужественных индивидуумов, а я, хозяйка, выгляжу как… огородное пугало. Поэтому, быстро собрав одежду, пошла отмывать трехдневную грязь.
Через час мы прямо на кухне, благо она большая, уминали вкусные бифштексы с макаронами. Гости признались, что тоже успели основательно проголодаться. Мне приходилось не только жевать, но и рассказывать, что случилось, пока их не было со мной. Когда я закончила, Трент неожиданно заявил:
– Мисс, если покажете место, где встретили веров, мы их найдем и накажем. Очень сильно накажем.
От его тона мне стало холодно, поэтому, беззаботно махнув рукой, постаралась быть убедительной:
– Конечно, я не найду то место. Лес и лес. Ну их, тех глупых волков. Все позади.
Брант довольно хмыкнул и осклабился, показав приличный набор зубов и довольно острые клыки:
– Думаю, это молодняк был, потому что взрослый волк на такую удочку никогда не клюнет, да и молодую самку из лап не выпустит. Вам, мисс, очень повезло, что на каких-то идиотов напоролись. Были бы веры постарше да поумнее, так просто бы не отделались. Спрятаться в ручье – отличный ход. Вы достойная дочь Макгрантов!
Николас нахмурился, услышав последние слова, а я удивленно повернулась к нему в ожидании пояснения про дочь.
– Милана, мы сегодня же улетаем из Москвы, и ты вместе с нами. В данный момент мы находимся без разрешения на территории чужого клана, и нам бы не хотелось вызвать конфликт интересов. Глава нашего клана, отец Коннора, дал согласие принять тебя в нашу стаю, семью, со статусом приемной дочери.
– Почему, Ник? Какой вам интерес со мной возиться? Зачем мне нужен высокий статус, неужели у вас всех таких найденышей, как я, в семью принимают?
Ник помолчал, было заметно, что он думает, как правильно ответить на мои вопросы.
– Начнем с того, что ты уникум – полукровка. Таких, как ты, во всей нашей истории всего двадцать три особи. На самом деле, потомство от союза вера и человека получить практически невозможно. Только восемнадцать человеческих женщин смогли зачать и выносить детей от веров. Твоя мать – восемнадцатая, а ты – двадцать третий ребенок за несколько тысячелетий существования нашего вида. До сих пор неизвестно, как это произошло, но факт остается фактом. Более того, каждый полукровка был наделен каким-либо даром, но обделен нашей неуязвимостью. Вы от природы более слабые, хотя так же, как обычные веры, очень отличаетесь от людей по многим параметрам. Но в полную силу вы входите во много раз медленнее, чем мы. Видишь, даже половое созревание у вас происходит в двадцать пять, иногда и в тридцать лет, а у нас – в двенадцать-четырнадцать. С возрастом веры становятся более сильными и неуязвимыми, после пятой сотни нас практически невозможно убить обычным способом. К тысячелетнему рубежу для регенерации практически не требуется времени и особых усилий. А вот тебе придется прожить не одно столетие, чтобы твое тело приобрело хотя бы половину способностей веров. Впрочем, тебе это практически не понадобится, ведь ты самка и в боях участвовать не будешь.
Мне оставалось только удивленно хватать ртом воздух, пытаясь переварить полученную информацию. Особенно о продолжительности жизни оборотней. Недолго думая, я выпалила:
– Ник, сколько тебе лет?
И пристально уставилась на него, прикидывая, на сколько же он выглядит, если по человеческим меркам тянет только на тридцать.
Его ответ намертво прибил меня к стулу, а мою челюсть к столу:
– Мне триста двадцать два, братьям, – он кивнул на них, – по триста, Изабель – четыреста тридцать восемь, Коннору уже семьсот сорок, а вот его отцу Рэнулфу недавно стукнуло тысячу четыреста тридцать шесть лет. Кстати, близнецам Коннора и Изабель по восемьдесят шесть, они такие же малолетки, как ты. Я думаю, вы найдете общий язык. – Немного помолчав, заметив, что вызвал у меня информационный шок, Ник с улыбкой продолжил: – Не волнуйся, я не старик, как тебе сейчас кажется. Веры, как вино, с возрастом становятся только крепче и вкуснее.
Николас лукаво посмотрел на меня, а потом они вчетвером оглушительно заржали. Отсмеявшись, Ник продолжил:
– Ну а теперь отвечу на твой вопрос: зачем? Ты же понимаешь, что природа никогда ничего не дает просто так. Мы получили практически бессмертие и неуязвимость, и если бы мы еще и размножались, как люди, то скоро на земле кроме нас никого бы не осталось. Поэтому природа ввела сдерживающий фактор: чтобы обзавестись потомством, мы должны быть полностью совместимы со своей женской половиной. Парой. Ее мы узнаем по запаху, на который срабатывает инстинкт. После спаривания со своей половиной, извини за грубость, стоит только на нее, поэтому мужские измены полностью исключены.
Ник перевел дыхание, а Трейс, разливавший чай, добавил:
– Женская верность не гарантирована, дамы веров подобной фигней не страдают.
– Ну и самое печальное, – объявил Николас, – дети у нас рождаются редко, чаще мальчики, чем девочки. Да еще наша волчья натура, сама понимаешь, спокойную жизнь исключает. Вот и страдает наш генофонд и общая численность. Мы заинтересованы в тебе, потому что ты женщина-вер, причем свободная и ничейная. Может так случиться, что среди нашего клана ты найдешь свою пару. Но даже без потомства сможешь осчастливить любого вера присутствием в его долгой и чаще всего бессмысленной жизни, став центром его вселенной. Например, меня!
– Ник, не торопи события, я уверена, точно знаю, у тебя все впереди. Скоро… – начала я, останавливая его очередное предложение себя.
Николас вздохнул и хмуро поделился:
– Сейчас нет ни одной свободной женщины вера. По крайней мере, мы о них уже много лет не слышали, хотя отслеживаем очень внимательно, сама понимаешь.
– Ник, а про мой новый статус в клане знают? – осторожно спросила я, практически затаив дыхание.
– Коннор пообещал тебе полную независимость, защиту клана и отсутствие обязательств с твоей стороны в отношении клана. Он, конечно, немного погорячился, но слово уже дал. В жизни веров честь имеет самое большое значение. Чтобы ты получила привилегии официально, тебе придется стать дочерью главы клана Рэнулфа Макгранта. Вот и все. Если ты согласна поехать с нами, просто надень клановый перстень.