Я не я, если не распотрошу все его тайны и не найду решение, как противостоять.
— О, поверь, дружище, — похлопал я его по плечу, — Ты мне расскажешь всё. Хочешь ты этого или нет.
— Палачи князя не справились. Думаешь, у тебя получится? — он попытался показать превосходство, но...
— Тшшш... — приложил я палец к губам, — Будь добр, заткнись и не мешай.
Я знал, что сейчас за мной наблюдают. Также я знал, что скрываться больше нет ровным счётом никакого смысла. Сколько уже всего видели и узнали Медведевы? Предостаточно. Одним проявлением моих способностей больше, одним меньше — роли никакой не сыграет.
А раз так, то этап, когда было разумным скрываться, закончился. Пора переходить к следующему этапу — открытой демонстрации. Нужно сделать так, чтобы со мной начали считаться. Если потребуется, сделать так, чтобы меня боялись.
Больше не скрываясь, прямо у всех на виду... Готов спорить, что наблюдает не только Ольга... Я развел руки и принялся формировать печати. Камень у парня под ногами потёк, обретая нужную мне форму. Следующим расплавился стул, от чего пленник упал.
— Соколов! — заорал он, — Что происходит?!
Он не оказался на свободе. Я разрушил старые цепи и создал новые. Металл потёк, принял ту форму, которую я хотел, оплёл узника и распял его на полу.
— Как хорошо, что ты весь в крови. — подошёл я к нему и провёл пальцем по ране, — Это сильно облегчит мне задачу.
— Ты что, млять, творишь?! — завопил он, — Ты кто такой?!
— Заткнись, — шикнул я на него, — Просил же, не мешай.
Ещё усилие и печати продолжают разрастаться. Вскоре весь пол и стены оказались ими покрыты.
— Соколов! — вопил и бился в кандалах пленник, — Прекрати!
— Знаешь... — подошёл я к нему и наклонился так, чтобы он меня видел, — Мне не нужны твои слова. Всё, что нужно — я узнаю и так. После чего тебе подобные перестанут быть угрозой. Умеешь менять лица? Да плевать. Всех, кто к нам явится — уничтожим.
Пленный забился ещё сильнее.
— За меня отомстят! — закричал он, — Я о тебе всё рассказал! За меня отомстят!
— Кто же? — усмехнулся я, — Твой брат? Который сбежал, поджав хвост? Пусть приходит. У меня остались к нему давние счёты.
— О, нет... — истерично расхохотался пленный, — Он лишь пешка, как и все мы! Придут другие!
— Пусть приходят, — спокойно ответил я, — На всех управу найду.
— Посмотрим, как ты запоёшь, когда твоих любимых Гвоздевых выпотрошат.
Внутри что-то сжалось.
— Лучше бы ты молчал.
Кажется, недавно я думал над тем, что было бы неплохо проверить один из постулатов алхимии, что живые организмы имеют сопротивление от любых воздействий. Эти проверки подразумевали тесты над этими самыми живыми организмами, что несколько не этично...
Но после его угроз...
***
Ольга Владимировна смотрела на то, как Эдгард вошёл в комнату допросов. Не то, чтобы женщине нравилась идея пустить юношу в столь неприятное место, которое и у самой княгини вызывали мурашки.
По парню было видно, что его тоже смутило. Она не обманула Эдгарда, когда сказала, что будет наблюдать одна. Почти не обманула... Происходящее внутри допросной фиксировалось на камеру. Запись потом тщательно разберут, а после уничтожат. Просто потому, что секреты такого уровня лучше хранить исключительно в голове и нигде больше.
Какие бы эмоции Ольга Владимировна не испытывала, сейчас на первом месте стояло дело. Да и чутье подсказывало, что маски сброшены. По крайней мере их часть. Началась игра в серьезную.
Женщина отметила, что Соколову потребовалось всего несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Вид растерзанного человека его сначала выбил из колеи, но ненадолго. Ещё один факт в картину психологического портрета.
Самому Эдгарду об этом не говорились, но в этой ситуации было несколько скрытых смыслов. Один из которых — проверить, как парень себя поведёт.
Тот повёл себя... Странно.
Второе, что отметила женщина — это высокую адаптивность к изменениям. До этого парень скрывался. То, что не особо умело — отдельный вопрос. Сейчас же он перестал скрываться. А значит проанализировал ситуацию, услышал, что ему сказали, сделал выводы и принял какое-то решение.
Несмотря на то, что Медведевы уже многое знали о юноше, Ольга Владимировна ещё никогда не видела, как тот применяет свои способности.
Соколов развёл руки, а потом случилось то, что почему-то напугало женщину до жути. Бетонный пол тёк, будто воск. Металлический стул, который и сильный бес не погнёт, тоже расправился. Всего за несколько секунд пленный оказался распятым на полу, лежа на каких-то узорах. Ольге пришли на ум всякие пентаграммы и прочие фигуры, которые часто связывали с оккультизмом и поклонением темным силам. Сказочки для необразованных людей, верующих в мистику.
Но сейчас Ольга была готова поверить во что угодно. Сила, которую она видела — выходила за рамки любых представлений. Возможность напрямую влиять на материю. Гнуть её по своему усмотрению.
Почему-то только сейчас женщина в полной мере осознала, насколько опасным может быть Соколов.
А потом Ольга услышала, как пленный угрожает близким Эдгарда. Даже на расстоянии, находясь в соседнем помещением, наблюдая через стекло, женщина почувствовала, как Соколов... изменился. От него повеяло чем-то злым. Решимостью, готовностью любой ценой добиться результата.
Когда Ярослав завизжал, не смотря на весь свой сниженный болевой порог, Ольга вздрогнула и побледнела. То, что она видела, было самой настоящей дьявольщиной.
***
Роман Коршунов, после того, как согласился бросить всё и скрыться, оказался в загородном особняке. В особняке аристократа. В последнем не было сомнений. Ещё ни разу мужчина не слышал о том, чтобы ходоками были простолюдины.
— Пока поживете здесь, — сказал тот, кто назвался Канисом.
— Где мы? — спросила Камила.
Она стояла рядом с братом в домашней одежде, в тапочках на голую ногу. У них не было времени, чтобы собрать вещи.
— В моём доме, — ответил Канис. — Сейчас я должен заняться делами, поэтому отойду. Вскоре мы с тобой поговорим, — посмотрел он на Романа, — Прислуги я передам, чтобы они о вас позаботились. Одежду, — глянул он на Камилу, — И всё необходимое доставят. Пока подумайте, что вам нужно.
Мужчина вышел из комнаты, оставив двоих людей одних.
— Рома... — позвала сестра, — Что происходит?
Не то, чтобы Камила не знала, что происходит. Она видела собственными глазами, как их дом взяли штурмом. Но одно дело видеть, а другое дело принять.
— У нас началась новая жизнь.
Парень, ничуть не скрываясь, провёл рукой по воздуху, открывая проход. Открыл он его в небе, высоко над собой. Задул прохладный ветер. По ту сторону они увидели что-то похожее на коттеджный посёлок. Высоток нет, частные дома, огороженные территории, много леса вокруг, недалеко есть речка. Роман изменил угол прохода и осмотрелся, что находится вдали. Никаких следов больших городов в зоне видимости не обнаружилось.
— Мы на островах, — сказала девушка.
— С чего ты взяла? — резко повернулся брат.
— Книги, — указала она на стеллажи, — Все названия на англосаксонском.
Роман закрыл проход и тщательнее осмотрелся, куда попал. Просторная комната на первом этаже дома. Здесь стояли кресла и диваны, имелся камин, был небольшой шкаф с книгами, столик. Неплохая комната отдыха в загородном доме.
Почему-то мужчине показалось, что это тюрьма. Он бы легко мог сбежать, но... Иногда лучше всяких цепей держат условности. Бежать было некуда. Мосты сожжены. Если только затеряться среди обычных людей. Покинуть страну, а лучше материк, начать жить сначала. Роман прихватил с собой деньги и поддельные документы на этот случай. Да и другие схроны, о которых никто не знал, он мог вернуться в любой момент.
Ситуация была не столь критична, как казалось на первый взгляд.
— Что мы будем делать? — спросила Камила.
— Пока что ждать. — ответил он.
***
В тот же вечер Канис вернулся и пригласил Романа на разговор. К этому времени мужчина успел позлиться, возмутиться, смириться, погрустить, попрощаться со всеми достижениями и полностью взять себя в руки. А ещё понять одну простую вещь — его спасли не просто так.
Зачем — это предстояло выяснить.
Канис не спрашивал, что хочет Роман. Он взял два стакана, открыл бутылку и налил туда виски, если верить запаху.
— Как ты хочешь прожить свою жизнь? — спросил благодетель.
Говорил он на чистом англосаксонском. При первой их встрече использовал русский, но с акцентом, который Коршунов узнал бы в любое время — не зря же столько учился на островах. Тогда, ошарашенный, Роман не обратил на это внимания. Потом вспомнил. Теория сестры подтвердилась.
«Спокойно хочу прожить. Но у тебя наверняка на мою жизнь другие планы»
— Если я что-то и понял за свою жизнь, так это то, что планы на неё рушатся также легко, как песочные замки под волнами океана.
— Зависит от уровня силы, — приподнял бокал Канис и сделал глоток, — В какой-то момент планы начинают воплощаться так, как им следует. Если немного постараться.
— Зачем я вам? — прямо спросил Роман.
Сам этот вопрос был показателем того, как он отвык от «аристократического» общества. Последние пару лет по большей части он общался с обычными людьми. Да и если по правде, Роман никогда не любил кружить вокруг да около. Раньше умел, это было второй натурой, но не любил.
— Я уверен, мы можем помочь друг другу.
— Чем же вы хотите мне помочь? — улыбнулся Роман. Его такая постановка вопроса позабавила.
«В сегодняшний вечер мне отведена роль шлюхи, которая единственное, что может — продаться подороже»
— Я подарю тебе жизнь, — спокойно ответил мужчина, разглядывая Коршунова.
— Моя жизнь и так принадлежит мне.
— И она тебя устраивала?
— Более чем.
— Судьба изгоя... Не легкая ноша.
Роман ничего не ответил. Да, ему было тяжело. Да, много раз он прошёлся по краю. Но он не сдался. Не сломался, не опустил руки. Он смог чего-то добиться.
«Если ты думаешь, что сможешь меня легко прогнуть, то сильно ошибаешься, Канис»
— В любом случае, твоя прошлая жизнь закончилась. После случившегося... Маловероятно, что князь сохранит тебе жизнь. Попади ты ему в руки и...
Договаривать было не надо. Коршунов подставился так, что дальше некуда. Ладно то, что в нём ходока раскрыли. Опасная информация, которая могла стоить жизни, но был шанс договориться и выйти сухим из воды. Но вот то, что он замешан в истории с теми, кто меняет лица... Это однозначный приговор. Без суда и следствия.
Роман снова ничего не ответил. Всё, что ему хотят сказать — скажут.
— Я могу предложить тебе нормальную жизнь, Роман, — сказал Каниас, после ещё двух глотков.
— Слишком расплывчатые слова.
— Так и ты не ответил, как хочешь прожить свою жизнь. Но и так я тебе кое-что предложу. Твою сестру можно отправить учиться. Под чужим именем, сам понимаешь... Ходок может достать нужного человека в любой стране. Образование, а там и замуж за кого-то выйдет. Детей родит. Она будет жить. Разве это не хорошее предложение?