Кроме учёных, присланных иезуитами, были и другие. Часть переманил с собой датчанин Томас Финке, кроме зятя биолога и натуралиста Оле Ворма он привёз с собой и половину профессоров копенгагенского университета. Других сманили письма тех, кто уже прижился в Вершилово. Были и немцы, и французы, и англичане. Единственное, что не понравилось Петру, когда вчера о новичках рассказывал Михаэль Мёстлин, так это то, что половина из них философы и математики. Лучше бы химики с механиками подъехали.
Сейчас их Пётр собрал по нескольким причинам. Во-первых, он прочитал все учебники по математике и алгебре и понял, что знания поданы крайне неравномерно и нет учебника за четвёртый класс. Кроме того, он вспомнил во время похода две вещи, которые сейчас не охвачены вообще. Вот с них князь Пожарский и начал своё выступление перед собравшимися. Он достал кости, ну, или кубики с точками и несколько раз бросил их из стакана на стол.
- Как вы думаете, какова вероятность, что выпадет число 12? - задал он вопрос собравшимся.
Почти сразу начали называть цифры, но Пётр поднял руку, останавливая шум.
- Я спросил это не для того, чтобы вы мне ответили, а как вы думаете для чего? - он обвёл глазами притихших учёных.
- В книге атлантов был и такой раздел математики, - первым догадался Декарт.
- Замечательно, Рене. Я хочу, чтобы вы написали учебник по Теории Вероятности. И дело не только в костях. Нужна такая наука, которая прогнозирует возможность любого события. Например: Сколько всего четырёхзначных чисел можно составить из цифр 1, 5, 6, 7, 8? Как это сосчитать, не перебирая все варианты?
- Для каждого разряда четырёхзначного числа имеется пять возможностей, значит, 5*5*5*5 = 625, - первым через минуту крикнул не кто иной, как Пьер Ферма.
Ну, вот, не зря его из Франции притащили.
- Другой пример. Вы все знаете, что в каждом классе школы есть родительский комитет. На родительском собрании присутствует 20 человек. Сколько существует различных вариантов состава родительского комитета, если в него должны войти 5 человек? - продолжил Пётр, - Подождите, не считайте. Дело ведь не в ответе. Дело в том, что нужно знать формулы. А для того, чтобы эти формулы знать, их нужно открыть. У вас есть время до июня 1625 года. К этому времени мне нужен учебник по Теории Вероятности. Вас чуть не полсотни человек только математиков, но думаю, и другим будет интересно голову над новой наукой поломать. Можете совещаться или наоборот всё скрывать друг от друга, а потом через несколько месяцев соберётесь и обсудите. У вас есть президент, есть Совет - решайте.
- А какова цель этой работы? - поднялся один из вновь прибывших.
- Нет никакой цели, - усмехнулся Пётр. Понятно, что для вшивого европейца, прежде всего - мотивация, - Главная цель любой науки приподнять завесу, которая скрывает истину. Всего знать нельзя. Но ведь хочется. Вот и вся цель. Я вас здесь всех собрал именно за тем, чтобы вместе было быстрее и с меньшими затратами можно эту занавесочку приподнимать. Ладно, пойдём дальше. Я прочитал все учебники по математике и пришёл к выводу, что теперь, когда мы стали умнее и знаем больше, нужно равномерно распределить эти знания на все семь классов школы. У нас ведь нет учебника за четвёртый класс. Михаэль, выделите отдельную группу, которая до весны напишет семь новых учебников.
Народ опять стал обсуждать новость прямо в зале. Еле через несколько минут удалось это митинг унять.
- Теперь я хочу подкинуть вам ещё одну задачу. Нужно придумать двоичную систему счисления. То есть, у вас есть только "0" и только "1". Всё. Больше я из книг атлантов ничего не помню. Вы уж дальше сами. Как писать дробные и отрицательные числа, как делать потом пересчёт? Как производить математические действия? Не помню. Зато помню, что она была очень важна для атлантов. Значит, нужна и нам. Здесь тоже пусть президент решает, кто будет работать, группами или по одному. Скажу только, что китайцы в своей "книге Перемен" разработали двоичное исчисление ещё в девятом веке. Что же мы глупее китайцев?
Про книгу Перемен Афанасий Иванович смотрел как-то по телевизору. Ещё удивился тогда, зачем двоичное исчисление, если нет компьютеров? А когда разбирался в интегральном и дифференциальном исчислениях, то оказалось, что Лейбниц и разработал для европейцев современную двоичную систему. А напомнил Петру про это Френсис Бекон, ну, вернее его книга, которую он прочитал по дороге домой. Там англичанин предложил буквы алфавита так зашифровывать. Стоп. Нужна ещё и азбука Морзе. Пётр это сразу математикам и озвучил. Ну, вот и замечательно. Теперь им есть чем заняться. А когда они всё это разработают, то можно будет и о первом курсе университета подумать. Университет в Вершилово должен давать знания, которых не дают ни в одном другом университете мира. Хочешь быть умным - переезжай в Россию и учи русский.
Теперь ещё химию нужно в науку превратить. Но математикам пока не до этого. Будем работать с алхимиками и медиками, их тоже набралось прилично. Вот завтра их и соберём.
Событие тридцать четвёртое
Симон Майр поднёс к лицу новую книгу и втянул ноздрями воздух. Всегда приятно вот так ощутить запах краски новой книги, но в тысячу раз приятнее, если эта книга твоя. Тобою написана. Теперь у бывшего придворного астронома их четыре. Нет, у него было ещё две книги, изданные в Ансбахе, но споры с Галилеем и с Коперником, давно представшим перед богом, сейчас это казалось мелким, не стоящим ни времени, ни бумаги на это потраченных.
- Бальдассаре, - обратился Симон к приехавшему три месяца назад из Милана бывшему ученику, - Ты ведь виделся недавно с Галилеем?
- Только мельком, когда он узнал кто я, то развернулся и чуть не бегом скрылся во дворце Медичи, - Бальдассаре Капра, закашлялся. Он простыл. Не смотря на осень, всё ходил в нелепых здесь итальянских одеждах. Только теперь вот надел русские штаны и кафтан.
- Так ты не знаешь, есть ли у него учебник по астрономии, что я ему посылал, - огорчился Симон.
- Говорю же, он от меня убежал, и это говорит, скорее всего, за то, что книгу он прочитал, - расхохотался итальянец.
Сейчас Майр держал в руках русско-немецкий словарь на десять тысяч слов. Буквально за неделю до приезда ученика с семьёй вышел из типографии и немецко-русский словарь, тоже на десять тысяч слов. А год назад Симон опубликовал учебник географии. Если честно, то большую часть этого учебника написана князем Пожарским, но тот от своего имени на обложке категорически отказался.
- Рассказывать сказки и написать учебник это разные вещи, - объяснил он тогда.
Доля истины в его словах была. Майр переработал сотни карт. Переговорил, записывая ответы, с тысячей людей со всех уголков Европы и даже Азии, с тем же арабским врачом, купцом из Хивы, испанцами, побывавшими в Южной и Северной Америках, казаками, дошедшими по рекам до самого Китая. Записал все рассказы князя Пожарского про неоткрытый ещё европейцами материк Австралию и про самый южный материк Антарктиду с единственными обитателями - пингвинами. Труд был не маленьким. Но зато теперь в школе дети учатся не по рассказам, а по учебнику. Совсем разные обучения.
Теперь больше всего книг у него. До этого по три книги было у Иоганна Кеплера и Баше де Мезириака, ну и у него. Пусть теперь догоняют. Симон с сожалением положил новую книгу на стол в кабинете и, простившись с Бальдассаре, стал собираться домой. Дома тоже дел было невпроворот. Через неделю свадьба младшего сына. Его старший - Густав, женился на однокласснице, русской девушке Дарье Коровиной - дочери бургомистра Вершилова, или как его на английский манер называет князь Пожарский - мэр. Сейчас Густав работает преподавателем в вечерней школе и в свободное время помогает отцу с доработкой учебника по Астрономии. Появились новые данные, кое-что вспомнил из прочитанного ранее у Атлантов князь Пожарский, в частности про атмосферу Венеры, состоящую в основном из углекислого газа и азота с облаками из серной кислоты. Скоро Симон станет дедушкой, Дарья уже на восьмом месяце.
Младший же сын - Райнхард, названный в честь деда, нашёл себе совсем не простую жену. Она была старшей дочерью барона Шваба. Книгопечатник был тоже протестантом и как Коровин менять религию от сына не потребовал. Зато поставил условие, что Райнхард пойдёт работать к нему на типографию. У Питера пока только дочки, да и вряд ли жена ещё родит, так что барону нужен наследник и продолжатель его дела. Его собственный сын - Рейнгольд, умер ещё три года назад, простыл по дороге в Нижний и сгорел за несколько дней, как над ним знахарки не бились. Что ж, на такую работу и сам Симон бы согласился, видеть как из твоих рук выходит новая, пахнущая краской книга, разве это не чудесно.
Событие тридцать пятое
Йозеф Марк ван Бодль сидел на диване у себя в дому и думал. Слушал, как весело потрескивают в голландке дрова, прихлёбывал из кружки горячий китайский чай с малиновым вареньем, и решался. Нужно было жениться. Вон у брата уже внуков двое, а он ведь не намного старше. В Европе он уже один раз почти женился, но чума забрала его невесту буквально за неделю до свадьбы. А потом всё как-то некогда было. Особенно в последние четыре года здесь, в Вершилово. Столько всего нового нужно было узнать, столько книг прочесть, столько уроков в вечерней школе посетить. Да, ещё выучить французский и русский.
Но вот неделю назад на проповеди в новом протестантском соборе Йозеф Марк увидел среди посетителей девушку с карими глазами и больше не смог отвести от неё взгляд, даже не заметил, как проповедь окончилась и пастор ван Бизе, распустив паству, о чём-то спросил его. Невпопад ответив священнику, ван Бодль покинул храм, сделал круг по площади и вернулся. Ван Бизе возился у алтаря. Йозеф Марк решился.
- Ваше преподобие ... - начал бедняга.
- А, Йозеф, - священник повернулся к ван Бодлю, - видел я, как ты смотрел на ту девушку и даже видел грешные мысли твои, прямо лезли они у тебя из головы, как змеи.
- Простите меня, Ваше Преподобие, это правда. А кто эта девушка? - сник химик.
- Недавно в Вершилово приехал с семьёй Пауль Гу́льдин - заблудшая овца.
- Он еврей, но как же девушка? - потряс головой Йозеф Марк.
- Не спеши, сын мой, я же сказал, что он заблудшая овца. Пауль (при рождении Аввакум) Гульдин родился в селении Мельс, которое находится на территории графства Зарганс - одного из фогств Швейцарии, в протестантской семье еврейского происхождения. Ещё юношей, как он говорит, увлёкся чтением религиозных книг и усомнился в своих протестантских взглядах. В результате в двадцатилетнем возрасте Гульдин принял католицизм (взяв при этом новое имя - в честь апостола Павла) и присоединился к ордену иезуитов в Мюнхене в качестве коадъютора. После этого он получил образование, став сначала иезуитом-схоластом, а затем священником-иезуитом. В 1609 году он поступил в Римскую иезуитскую коллегию, где изучал математику. В 1617 году он начал преподавать математику в Иезуитской коллегии Граца. В 1623 году Гульдин был назначен профессором математики Венского университета. И в это время он получил приглашение переехать в Вершилово. И вот уже почти два месяца он здесь. Переехал вместе с семьёй.
- А причём здесь он? Я спросил, кто та девушка? - остановил пастора несчастный.
- Эх, молодёжь, всё бы вам спешить. Это его единственная дочь. Жена умерла при родах. Девочке тоже не повезло. Три года назад она вышла замуж за Франца де Ливрона, барона Сильвестра, но буквально на следующий день после свадьбы барон уехал на войну в Прагу и там погиб.
- Но если отец иезуит, то почему его дочь в нашем храме, - удивился ван Бодль.
- И опять спешишь, - ван Бизе перекрестил химика, отпуская ему этот грех, - По прибытии сюда, Пауль решил вернуться в лоно нашей церкви, и вместе с ним перешла в протестантизм и Лизерли, его дочь. Имя я им не сменил, так что выслушай ответ на свой вопрос. Эту женщину зовут Лизерли де Ливрон, баронесса Сильвестр. И отвечу на вопрос, который ты сейчас хочешь задать, у неё пока нет ни мужа, ни жениха.
Иозеф Марк чуть не обнял священника и на крыльях вылетел из храма. Правда, дойдя до башни с часами, остыл. Баронесса. Молода и красива. А он - неудачливый алхимик, и ему скоро сорок лет. Захочет ли она выходить за него замуж? Вопрос.
Лизерли дочь очередного учёного завербованного князем в Европе. Йозеф Марк уже начал удивляться, зачем Петру Дмитриевичу такое количество профессоров. Конечно, население Вершилово растёт стремительно, говорят, уже перевалило за пятнадцать тысяч, и сейчас это второй город в России. Каждый год возводят по нескольку школ. И везде нужны преподаватели. Только какие преподаватели приезжают из Европы? Смех один. Сплошь невежды. Ван Бодль даже хотел сказать об этом князю Пожарскому. Лучше подождать, когда школу начнут заканчивать свои. Однако пример Ван Гельмонта уверенность в неправильности действий князя сильно уменьшил. Ян Баптиста тоже приехал твёрдо уверенный, что из ртути можно сделать золото и всё состоит из четырёх стихий. Каких только глупостей от него не наслушались вначале. Но вот прошло пару лет. И этот доктор медицины теперь лучший, наверное, химик в Вершилово, а значит и во всём мире.
Теперь ван Бодль стал понимать Пожарского. Да, там учат в университетах всякой чепухе. Да, лечиться у этих докторов нельзя. Да, их сначала надо несколько лет переучивать. Но вот мозги-то у них остаются прежние. Они умеют ставить эксперименты, они умеют писать книги, они легко обучаемы. И они привозят с собой семьи. Пример младшего ван Гельмонта просто показателен. Сколько бы они ещё бились над нитроглицерином, если бы не Франциск Меркурий. Сейчас мальчик уже учится в седьмом классе. По два класса за год заканчивает. Молодец. Умница.
Воспоминание о чужом сыне вернули мысли Йозефа Марка к вопросу женитьбы. Нужно попросить князя Пожарского выступить в качестве свата. Ну, и что, что она баронесса. Он тоже дворянин. Ещё два года назад, за изобретения взрывчатых веществ, всем химикам и ему и Жану Рэ и Иоганну Глауберу и ван Гельмонту дали русское дворянство. И даже по небольшой деревеньке. Но заниматься ею Йозефу Марку было некогда, и он переписал деревеньку на старшего брата. У того и денег больше и возможностей для налаживания в этой Ольховке нормальной жизни. Зачем ему крестьяне? Есть Дарья Семёновна, что смотрит за его домом и готовит еду и есть мэр Коровин, который следит за деньгами. У него же было главное: интересная работа, отличная лаборатория, ученики, замечательные единомышленники.
А вот, оказывается, есть ещё и жизнь. Есть любовь. Ладно, пошли искать Петра Дмитриевича.
Событие тридцать шестое
Прежде чем идти к химикам Пётр заглянул к Марену Мерсенну. Француз отвечал за библиотеку в Вершилово. А ведь библиотека серьёзно пополнилась. Всё, что нашли на территории Финляндии, привезли. Забрали всю библиотеку Уппсальского университета, всё до последней книжицы и свитка изъяли из дворца шведских королей. Обчистили все кирхи и монастыри в Уппсале и Стокгольме. Порезвились на Готланде. Ну и вся Прибалтика, в том числе и Рига с Митавой. Получилось несколько десятков возов.
В помощь французу Михаэль Мёстлин выделил больше десятка профессоров и докторов со всей Европы. В основном сейчас составляли каталоги юристы, богословы и философы. Оно и правильно, во-первых, они лучше знают греческий и латынь, а во-вторых, если с другими учёными было понятно, что делать, ведь нужны учебники по естественным наукам, то вот, что делать с этой братией Пётр пока не решил. Философом он не был точно и, если честно, то сильно сомневался в нужности этой науки. Вот пусть пока каталоги составляют и оценивают приобретение. Но просто порадоваться и уйти не получилось.
- Сейчас книги, которые уже записаны в каталог и систематизированы, мы отправляем в ваш дворец, но там места не хватит. Да и неудобно ведь, каждый раз, если понадобится определённая книга вас, Пётр Дмитриевич отвлекать, - выдал проблему монах.