— Скажи лучше: ЧК обеспечивает скрытую дотацию своим.
— А чем это плохо? Корпорации экономят на рисках и принудительных контрактах, это нельзя поощрять.
— У корпораций — массовое производство!
— Угу, фигни всякой. Много ты узлов используешь в состоянии поставки? А у Кольца есть потенциал развития!
Как я уже сказал, Кольцо Рейда — образец для подражания, спорить о его недостатках практически бесполезно.
Алан подобрал с тарелки последнюю помидорину и ушел, абсолютно равнодушный к проблеме культурной идентичности с метрополией. Вот так строчка, появившаяся в базе данных малоизвестной конторы, для человечества означала еще один шаг на пути к распаду.
Единственным светлым пятном в происходящем было видеопослание с Каванараси (оно стояло третьим в очередности сообщений, сразу после обновления базы ЧК). С экрана на меня смотрели сразу четыре почти не отличимых друг от друга человека в строгих, траурно-черных костюмах и выражением неизбывного отчаяния на лицах. В кадр скользнула хрупкая, как эльф, девочка-подросток с большими, печальными глазами:
— О, господин Хитман, мы так сожалеем, так сожалеем! — дрожащим голосом запела она.
Я вздохнул и перемотал первые две минуты сообщения — у меня тоже есть нервы и они не железные.
— … от имени всей общины! Надеюсь, отсутствие портового сбора и пошлин на ввозимые товары поможет сгладить нанесенный нами ущерб. Мы всегда рады будем принимать вас в нашем доме!
Сертификат, подтверждающий особые условия посещения Каванараси, я, конечно же, сразу зарегистрировал (пусть будет). Надо послать им что-нибудь дружески-ободряющее — в такое время глупо считаться по мелочам. Жалко только, что получить удовольствие от бесплатной стоянки в ближайшее время не получится.
Мне предстояла именно та работа, которую глухо ненавидят все свободные капитаны — бесконечные перелеты межу мелкими поселениями, с жесткими сроками, минимальной выгодой и без возможности случайной подработки. Таким занимаются новички, чтобы наработать рейтинг, а потом найти себе место поприличней, в идеале — долговременный контракт на грузовые перевозки по фиксированному маршруту. А мне такое нравилось: новые места, новые люди. Навигационная практика, опять же. Долгие дни, проводимые в прыжках, меня не угнетали, напротив, появлялось время привести в порядок дела и мысли, умные книжки почитать (я себе список лет на двадцать вперед составил). Нашлось место и для капельки адреналина — семь часов на станции, принадлежащей Пан-Галаксис. Требовать об "Боби Шо" изменить маршрут я не стал (ни к чему посторонним людям знать мои слабости), но от деловых контактов с корпорацией на отрез отказался (это вполне соответствовал духу момента). Риск был иллюзорен — меня прикрывало свежекупленное покровительство "Голден Пис" — фирмы, за небольшой процент готовой признать себя владельцем любой летающей рухляди, если у ее истинных хозяев приличный рейтинг. В портовом регламенте, написанном с прицелом на большие корпоративные суда, от перевозчика требовалось сообщать идентификатор корабля и его владельца, кто конкретно сидит за штурвалом, с точки зрения закона, было не существенно. Чем все и пользовались.
Когда я обсуждал с Аланом "тур по захолустью", то предполагал, что меня зашлют куда-нибудь на далекий фронтир, куда зонды Астроэкспедиционного корпуса не добирались. Ничего подобного! Заполняя компьютер расчетами будущих прыжков, я, с удивлением, обнаруживал, что все эти агаты двадцать, кассандры сорок и даже Делонга-327 находятся иногда в тех же системах, где и вновь осваиваемые кислородные миры. Казалось бы, близость цивилизации, но в рейтинге ЧК такие станции имели метку "временное поселение" и рекомендовались для разовых контрактов, не подразумевающих серьезных вложений. К первой точке маршрута "Стриж" прыгнул с полным трюмом солнечных батарей — самой востребованной продукции Кольца Рейда. Я обменялся с администратором, чрезвычайно довольным выгодной сделкой, электронными подписями, проследил за сменой груза (место батарей заняла какая-то подержанная машинерия) и поймал себя на мысли, что задерживаться на этой станции не хочу. Это требовало осмысления: у человека, пересекающего космос в одиночку, не должно быть неконтролируемых всплесков чего бы то ни было, включая интуицию. Ибо чревато.
Я заставил себя замедлить шаг и выровнять дыхание, оплатить каюту на восемь часов и заказать обед в местном подобии ресторана. Еда имела отчетливые признаки использования сублимированных полуфабрикатов. В ресторане, за такие деньги. Над тарелкой субстанции, один в один копирующей паек курсантов-навигаторов, я, понял, в чем проблема: обстановка до боли напоминала недоброй памяти Селену-5. Потребовалось еще три прыжка, чтобы подтвердить то, что составители рейтинга отразили в цифрах: это тоже было Внеземелье, но ДРУГОЕ.
Различия начинались с мелочей, оседающих в подсознании и заставляющими разум сделать правильный вывод. Во-первых, за пределами зоны прибытия и кабинетов администрации эти станции были абсолютно безличными. На Каванараси, например, невозможно заблудиться, если только не забраться в какой-нибудь технический отсек. Планировки секторов серьезно не отличаются (их всего пять основных типов), но дезориентации не возникает — проектировщики заранее заложили в дизайн значимые для глаза элементы. А вот строители номерных объектов этой проблемой не заморачивались. Интерьеры временных поселений были удручающе однообразны, если только жители, пытаясь избавиться от психологического давления, не начинали исправлять положение сами. Получалось еще хуже: вместо нейтральных символов появлялась собственническая метка "мое" и дискомфорт испытывали уже посетители. Во-вторых, общим являлось отношение к амортизации оборудования: если объекты, важные для жизнеобеспечения, регулярно обслуживались, то все прочее работало на износ (все эти пожелтевшие плафоны и обшарпанные полы). И, наконец, рейтинг ЧК — величина, вычисляемая статистически и независимо. Неужели существует способ оценить его визуально?
На меня напал невыносимый зуд первооткрывателя. Откопав в бортовом компьютере архив со всемирной библиотекой, я надыбал учебников по социальным технологиям и задался целью объяснить явление научно.
Дело точно не в доходах, по крайней мере, не в доходах, исчисляемых деньгами — о том, что на контрактах со вновь осваиваемыми мирами проще заработать, во Внеземелье знают даже дети. И не в доступности предметов обихода — я ни в одном незарегистрированном поселении не встречал такой нищеты, как здесь. Может, местных разоряют налогами? В принципе, плюс Внеземелья именно в том, что тут не надо платить ни за аренду территории, ни за пользование недрами. Вопрос с подоходным налогом решается просто — большинство внеземельщиков не являются гражданами каких-либо планет, страховые выплаты выгодне сделать добровольно (рейтинг наше все!), а торговые пошлины от места обитания не зависят. Для прояснения вопроса я свел шапочное знакомство с парочкой словоохотливых техников, узнал, что оба они — граждане Кронта (да!), и вернутся туда сразу, как только смогут скопить достаточную для открытия собственной мастерской сумму.
Части головоломки сошлись вместе. Я прицельно опросил десяток человек и обнаружил, что все они по завершении контракта собираются куда-то возвращаться, никто не планирует остаться здесь. И внеземельщиков второго поколения тут тоже не было. Да что поколение! Администрация не поощряла деторождение, не создавала для него условий, а кое-где прямо запрещала в контракте. Все правильно — это временные поселения, им не дано стать для кого-то домом. Их вообще не следовало считать Внеземельем, скорее — филиалами планет, призванными накачивать ресурсы в экономику метрополий.
Открытие нового пласта реальности привело меня в состояние, близкое к эйфории, благодаря чему большую часть маршрута я проделал, сохраняя прекрасное настроение и здоровый оптимизм. Последняя остановка перед визитом во владения Пан-Галаксис пришлась на станцию под названием Арсенид-22.
— Да ты чего, шеф? Это же живые деньги!
Ну, допустим, деньги были весьма скромные, но дело не в сумме. Администратор Арсенида-22 мне не нравился и его предложение — тоже. Какой-то мутный договор нестандартной формы, с размытыми сроками и неявными обязательствами. Не верю, что в космосе есть свободный капитан, с которым можно подписать нечто подобное. Предложение было рассчитано на извозчика, желающего поживиться за хозяйский счет.
— Уважаемый, вам человеческим языком три раза сказано: нет у меня свободного места на груз до Биотики.
Хотя это отдельный вопрос — откуда он знает, куда я полечу после визита к корпорантам. "Боби Шо" гарантировали мне, что исполняемые мной контракты не будут связаны между собой.
— В коридор поставь! Что, мне тебя учить, что ли.
Я порадовался, что хорошее настроение не помешало мне взять стандартный для посещения незнакомых поселений набор: дыхательный аппарат и станнер. Похоже, отвязаться от этого горе-предпринимателя можно только грубо физически.
— На голову себе поставьте! Сказано: места нет.
Чем настойчивее он подсовывал мне этот груз, тем сильнее крепло мое желание послать его нафиг. Меньше чем через час после того, как была выгружена партия катализатора, доставленная мной на Арсенид, я уже улетал с этой излишне гостеприимной станции, даже несколько опережая график. Правда, регенераторы были на пределе, да и накопитель следовало зарядить, но до корпоративной станции хватало, а там у меня так и так запланировано обслуживание. Главное, чтобы до экспертов ЧК эта моя выходка не дошла: устраивать миллиметраж — недостойно хорошего капитана.
В систему, фактически принадлежащую Пан-Галаксис, я прибыл с уверенностью, что проблемы остались позади.
Имя у местной станции было не просто неномерное, а еще и уникальное — Фата Моргана. За всю историю человечества это оказалось единственное поселение, которое люди решились так назвать. Робот зоны прибытия скинул на компьютер "Стрижа" подробную навигационную информацию и даже любезно рассчитал траекторию до стыковочного отсека. Я просмотрел файлы и хмыкнул — кое-что экономные сотрудники "Боби Шо" в контракт не вписали: передо мной был не какой-то пошлый рудник, а производственный комплекс, по планировке напоминающий Кольцо Рейда. В смысле, Фата Мограна состояла минимум из семи независимых сооружений, сильно различающихся по компановке.
А как иначе? От перемены места действия законы логики не меняются. Это для небольшого поселения можно попытаться запихнуть под один корпус все, и легкие, но требующие предельной защищенности жилые отсеки, и сочащийся всеми видами излучения реактор, и причал, регулярно принимающий на себя импульс стыкующихся кораблей и склады, от которых, по-хорошему, ничего кроме объема не нужно. Но, с увеличением масштаба, наступает момент, когда соединить несоединимое становится невозможно. Предел прочности материалов! Стоимость объекта растет экспоненциально, к тому же, имелись прецеденты, когда воздействие небольших, но совпадающих статистически воздействий, рвали огромные комплексы буквально пополам. В общем, идея разделить станцию на функциональные блоки пришла внеземельщикам в голову не первым. Это если не обсуждать вопрос живучести, по которой такие облачные поселения на порядок превосходили монолитные конструкции.
Интересно, что здесь производят и какие у "Боби Шо" дела с Пан-Галаксис?
Подходить к стыковочному узлу пришлось трюмным шлюзом — крохотный переходный отсек драйзера просто утонул бы в захватах, предназначенных для швартовки огромных грузовозов. Парочка таких стояла рядом и по сравнению с ними "Стриж" напоминал мышь в слоновнике. "Елочки" под малотоннажный транспорт тут имелись только в секторе внутрисистемного сообщения. Да, внеземельщиков здесь явно не ждали.
Через двойной шлюз, снабженный независимой стерилизационной системой, я вплыл на грузовой терминал Фата Морганы и поморщился — корпоранты только что поломали мою свежесозданную теорию временных поселений. Скажем прямо: Кольцо Рейда, поселение-мечта, сильно проигрывало буйству не ограниченного финансами человеческого гения. Во-первых, Пан-Галаксис не пожалела денег на "карусель" — переходник роторного типа — благодаря чему швартовочный отсек не имел углового ускорения. Значит, сюда без каких-либо дополнительных ухищрений могли стыковаться суперконтейнеровозы, что было хорошей заявкой на крупный транспортный узел (типа Инкона, но для сектора в целом). Во-вторых, присутствовал оригинальный дизайн и нестандартная компоновка, разработанная точно не для военных. В качестве последнего штриха всюду виднелись таблички, запрещающие персоналу и гостям станции передвигаться без опоры на несущие конструкции (летать в невесомости, то есть). Требование вполне уместное — погрузка и разгрузка осуществлялись автоматически, а садануться с разгона о лениво плывущую многотонную платформу… Она даже направление движения не изменит.
Мысленно посетовав на несовершенство мира, я поплелся подтверждать свой контракт, уныло цокая магнитными фиксаторами. Это был тот редкий в космосе случай, когда идти предстояло далеко.
Простая операция постановки драйзера на обслуживание заняла невероятно много времени. Фактически она длилась, длилась и длилась до тех пор, пока в офис портовой службы не вошли двое плечистых, вежливых офицеров в форме Космофлота. Здрасьте, как говорится, когда не ждали. Они вежливо, но непреклонно пригласили меня на встречу с администрацией станции. Согласился, конечно. А что делать? Улететь отсюда раньше чем через сутки все равно не получится, спасибо придурку с Арсенида. Мысленно послав ему луч диареи, я поплелся за сопровождающими, подозрительно напоминающими конвой.
Добирались долго. Жилая часть портового комплекса была не очень большой и имела вид классического бублика. От карусели в зону с нормальной гравитацией шел лифт, а дальше — кольцевой тоннель с движущимися дорожками. Народ по станции передвигался без суеты, вперемежку — клерки и экипажи с пришвартованных кораблей. Меня завели в третью от лифта секцию, все население которой щеголяло мундирами Космофлота. Натурально — полицейское управление (есть в них какой-то общий дух). Должность администратора, пожелавшего со мной познакомиться, была обозначена на дверях кабинета просто и без затей — начальник службы безопасности. Хозяин кабинета угадывался сразу — мрачный мужик с военной выправкой, лысый, как коленка. Но моим вниманием завладел не он.
Костюм в стиле "ретро", знакомая внешность, дополненная модной стрижкой и каким-то совершенно сумасшедшим выражением глаз.
— Привет, Джони, давно не виделись, — заявил мне Гай Челенджер и продемонстрировал в улыбке ровный ряд зубов, по крайне мере один из которых был искусственным (потому что оригинал я лично выбил).
Наверное, мне следовало испугаться, вспомнить все те статьи, которые он мог на меня повесить (угон звездолета, совершенный группой лиц, нанесение ущерба и кража в особо крупных размерах, хорошо, если не убийство). Но ручеек здравого смысла столкнулся в моей душе с валом совсем других эмоций. Память о Селене-5 и пережитом унижении вспыхнули душным пламенем подступающего безумия, словно и не было прошедших пяти лет.
Это. Тот. Мудак. Из-за которого. Меня. Украли!
Сейчас я ему поправлю профиль лица. Да ему всю челюсть придется вставлять заново! Пофиг встречный иск. После случая с "Исидорой", журналисты поверят любому моему слову, а потом еще добавят от себя. Да я такие сказки венского леса исполню, они позеленеют! А потом покроются оранжевыми крапинками.
Буквально за считанные секунды мне удалось так себя накачать, что чувство самосохранения отступило.
— И ты здоров будь, Гай. Как делишки, как детишки?
Пару секунд он, молча, буравил меня взглядом (за это время я успел сделать первый осторожный шажок навстречу эпическому мордобою), и подал какой-то знак.
— Мы рады приветствовать вас на Фата Моргане, мистер Рейкер, — с некоторым сомнением произнес лысый мужик, вклиниваясь между мной и Челленджером. — Я — мистер Вернер, начальник службы безопасности станции. — Тут он расправил плечи, давая понять, что будет защищать шефа до последней капли крови. — Позвольте поинтересоваться, почему в вашем контракте указано другое имя?