Потрясенный ефрейтор сунул в карман чек с эмблемой «Варгейминга», забрал опечатанную папку технической документации, выбрался на крыльцо административного здания и махнул рукой остальным.
— Что сказала бесценная фрёкен Бок? — поинтересовался господин унтер-офицер. — Или у нашей штатной домомучительницы случился очередной приступ скупердяйства?
— Полсотни, — слабым голосом ответил Ганс Шмульке. — Тысяч, а не монет. Никогда раньше столько денег нам не давали. Всеми потрохами чую, на тесте затевается что-то недоброе…
— Наверное опять французы, — с оптимизмом предположил герр Фюрст. — Между прочим, прошлым разом отлично покатались — шустрые они!
— Французские проекты давно рассекречены, — напомнил Шмульке. — Почему тогда сегодняшнее техзадание под грифом государственной тайны? Видите на папке написано: «Вскрыть только на полигоне»…
— Да какая разница? Чем таким невероятным они способны нас удивить?
— Господин унтер-офицер, а по-моему жуткие истории о коварстве высшего руководства хотят вовсе не без причины… Ладно — делай что дoлжно, и будь, что будет!
Вокруг ангаров с тестовой техникой стояли вооруженные часовые, что само по себе было необычно: на родимой базе русские могли запросто заглянуть к янки, американцы иногда приходили просить у немцев инструменты, а товарищи из Китайской Народной республики и вовсе шлялись везде куда пускали, крепко завидуя всем остальным — с единственным китайским танком на вооружении не особо повоюешь…
Тут же сразу чувствовалось, что объект засекречен — вышки с часовыми в форме сотрудников внутренней безопасности, спирали Бруно, лютые овчарки без намордников, проволока под напряжением и проверка документов на каждом посту. Причем охрана смотрит на тебя так, будто ты замыслил (самое меньшее!) взорвать центральный офис «Варгейминга» и забросать ведущих разработчиков гранатами с нервно-паралитическим газом. Жуть берет.
— Тат-так, — экипаж унтер-офицера Фюрста наконец-то пропустили в ангар. Встретил хмурый человек в белом халате инженера. — Можете не представляться, я изучал ваши личные дела. Называйте меня… гм… допустим, господин Storm.
— Тот самый? — ахнул Ганс Шмульке, чувствуя, как его охватывает благоговейный ужас. Неужели на грешную землю снизошел один из легендарных небожителей?!
— Это закрытая информация, — ухмыльнулся господин Storm. — Следуйте за мной и помните про подписку о неразглашении!
Вдоль стен ангара стояли образцы бронетехники, укрытые чехлами сероватой парусины: рассмотреть танки было невозможно, но ефрейтор Шмульке попытался сравнить силуэты с привычным VK4502 и ощутил, как по спине забегали мурашки. — ЭТИ аппараты существенно превосходили размерами не то, что «Тапок», но даже здоровенный «Маус».
Господи, что они тут наизобретали? Проект «Ratte», о котором давно ходят невероятные слухи?
— Поздравляю, — Storm остановился возле некоего колоссального объекта. Судя по габаритам, машина была вполне сравнима как минимум с ИС-7 или американским Т95. — Вам доверено совершить первый выезд на проектируемых моделях, пока не запущенных в серийное производство. Когда конкретно они появятся на полях сражений сказать не могу — опять же закрытая информация. Но обкатывать прототипы мы начинаем уже сейчас…
Storm легонько потянул за канатики, прикрепленные к парусиновому чехлу, плотная ткань неожиданно легко сползла с корпуса на бетонный пол. Танкисты непроизвольно отступили на шаг назад, а заряжающий Йешонек поперхнулся воздухом и закашлялся.
Более всего оно напоминало зверски перекормленную стероидами «Ягдпантеру». Надстройка очень похожа — те же углы наклона брони, «шахматная» ходовая, вот только бортовые экраны очень уж напоминают…
— Вы верно заметили, — сказал господин Storm, проследив за изумленными взглядами. — Противотанковая самоходка «Саламандра» на базе отлично известного вам танка Е-100. В конце концов, поступает множество жалоб на американского «Ленивца» Т95 — мол и не пробиваемый, и орудие исключительно мощное. Вот мы и подумали, чем хуже немцы и русские? Нужно сбалансировать!
— Может, это самоходка береговой обороны, чтобы кинжальным огнем уничтожать эсминцы в World of Battleships? И крейсера не шибко тяжелые? — ошарашенно выдавил унтер-офицер. — Что за орудие? Мне не мерещится?
— KwK сто семьдесят четыре миллиметра, — последовал мгновенный ответ. — Над длиной ствола в калибрах пока думаем, наверное тридцать-тридцать пять.
— Мамочки, — заряжающий схватился за сердце. — Выходит, снаряд будет весом килограммов девяносто! Нам с собой придется полсотни унтерменшей возить, чтобы только вытащить болванку из боеукладки! Зачем? Два танка зараз пробивать?
— Конечно, такое чудо ушатает любой танк на любой дистанции, по крайней мере модели годов до семидесятых точно, — вежливо улыбнулся господин Storm. — Даже без пробития брони из строя танк выйдет моментально. Точно мы не считали. Добавлю, «Саламандра» всего лишь первая ветка развития, мы предусмотрели и вторую. Прошу взглянуть…
— Это мутант, — убежденно сказал Ганс Шмульке, когда чехол был убран со следующего образца. — Плод не просто больной фантазии, а фантазии подстегнутой некими опасными веществами! Это ж прорыв в химической науке!
— Бросьте, — отмахнулся инженер. — Всего лишь прототип на основе танка Tiger-III L, он же проект Е-90…
— Третий «Тигр»? — Фюрст понял, что жизнь с каждой минутой преподносит все новые и новые опасные сюрпризы. — Где он? Покажите!
— В следующий раз. А эту милашку мы назвали «Крокодил» — тоже противотанковая, орудие аналогичное, но конструкция принципиально иная…
— Это видно, — покачал головой Шмульке. — Да уж, удивили, так удивили. Чего угодно ожидал, но только не этих страшилищ! Представляю размер казенников пушек — занимают всю рубку! А экипаж? Двое по краям, мехвод внизу, заряжающий поверх казенника в эшеровской позе… Ужас!
«Крокодил» модификации G так же походил на общеизвестную ПТ-САУ увеличенную раз эдак в восемь — титанический «Хетцер» в длину был побольше упоминавшегося Т95, на крыше торчала командирская башенка в форме полусферы. Гигантомания как есть, в самом концентрированном виде!
— Забыли о главном, — вкрадчиво сказал унтер-офицер, — если в отдаленной перспективе подобные модели появятся у нас, то чем вооружат русских? Судя по всему «Объект 704» с БЛ-10 — это вчерашний день и в соседнем ангаре готовится нечто столь чудовищное…
— Это закрытая информация, — как-то чересчур поспешно ответил господин Storm. — Итак, выбирайте — на чем совершите пробный выезд. Рекомендую «Саламандру», все-таки с серией «Е» вы неплохо знакомы. Модули ставьте какие хотите, снаряжение любое — лимит золота у вас огромный.
— А ведь лет через несколько какой-нибудь русский самоходчик возьмется за книгу мемуаров, — не без сарказма проворчал Ганс Шмульке. — Воображаю себе пособие в серии «Трэш-Хистори» — «Я драл „Крокодилов“». Так и будет, поверьте моему слову!
— Это закрытая информация, — бесстрастно повторил господин Storm. — Итак? Едете или отказываетесь?..
Двигатель торговли
Как и обычно, ноябрьская стенгазета иванов, выпускавшаяся активом под руководством комсорга, разнообразием не блистала. Много красных флагов, патриотических статей и лозунгов наподобие «Отметим ударным нагибом годовщину пролетарской революции!». Раздел «Новости» скромно притулился в самом углу, но именно на него и следовало обращать самое пристальное внимание.
— Все видели? — Парамон Нилыч Котятко обвел подчиненных строгим взглядом и ткнул пальцем в заметку «Гости нашей базы». — Чтоб подворотнички были белее снега! И рожи после ремзоны умыть! Казармы до блеска отдраить! Тут, товарищи, дело серьезное — все-таки телевизионные деятели искусств, не абы кто!
К визиту Wargaming-TV готовились тщательно, но каждый по-своему: янки украсили казарму звездно-полосатыми флажками и поставили на лужайке решетки для барбекю. Немцы довели понятие ordnung'а до требуемой точки абсурда, когда фельдфебель-дневальный с рулеткой в руках измерял, насколько в соответствии с уставом застелены койки и требовал перестелить у тех, кто выбился из строжайших параметров хоть на полсантиметра. Русские наизусть учили политинформацию и готовы были порадовать средства массовой информации выступлением гармонистов, а китайцы штудировали цитатник председателя Мао, чтобы достойно ответить на любой каверзный вопрос журналюг.
На плацу ни соринки, взводы построены, знамена подняты. Открылись ворота базы. Первым въехал «Роллс-ройс» с обязательным лейблом в виде красного кружочка со стрелочками на передней двери, за ним — вереница автомобилей технической группы, ощетинившихся спутниковыми антеннами, штативами и телескопическими «удочками» для установки видеооборудования.
— Кажется, за нас взялись серьезно, — одними губами прошептал Ганс Шмульке, наблюдая, как менеджеры «Варгейминга» под ручки извлекают из шикарного «Роллса» симпатичную блондинку в обтягивающей блузке, не оставляющей никаких сомнений — броня у ведущей корреспондентки Wargaming-TV наклонена исключительно рационально. — Кто бы мог подумать?
Отдали команду «вольно». Невоспитанные янки тотчас подняли изукрашенный блестками, сердечками и ленточками транспарант — «Welcome, Olga Sergeevna!» и дружно засвистели в два пальца, что у американцев считалось не просто знаком хорошего тона, а вершиной дружелюбия и гостеприимства. Иваны отправили делегацию старослужащих с хлебом-солью.
Пять минут спустя суровая военная база превратилась в павильон Голливуда: техники расставили софиты, танкистов разогнали по углам, а очаровательная Ольга Сергеевна вцепилась в комиссара Котятко — интервью. Парамон Нилыч надувал щеки, хмуря брови отважно смотрел в камеру, на поставленные вопросы отвечал с партийной прямолинейностью и вообще старался произвести впечатление человека бывалого.
— Да-да, товарищ Ольга Сергеевна. Снабжение? Не жалуемся. Мы жаловаться не привыкли, служба, — рокотал политработник. — Однако, есть некоторые недоработки, упущения и местами откровенное вредительство.
— Неужели? — картинно округла глаза светловолосая репортерша. — Ради вас компания трудится на износ, и в то же время…
— Наша партячейка хотела бы поднять вопрос о балансере, — непререкаемо заявил Парамон Нилыч. Поправил фуражку. — Ну доколе же? Давайте обсудим вот какой аспект балансировки боев седьмого-десятого уровней…
Корреспондентка очевидно заскучала, однако прервать интервью не решилась: пусть комиссар вещает на камеру что хочет, вырезать всегда успеем. Товарищ Котятко, вокруг которого столпились танкисты-красноармейцы, похоже разошелся не на шутку — его монолог мог продолжаться час-другой.
— Вас как зовут? — ефрейтора Шмульке подергал за рукав парнишка в униформе телевизионщика WG-TV. — Ганс? Очень рад. А меня — Лёша. Хотите посниматься у нас?
— А что надо делать?
— У вас найдется «Королевский Тигр»?
— Точно так. Вам зачем?
— Поснимать, — уклончиво ответил телевизионщик. — Для рекламы. Не возражаете?
— Хорошо, сейчас схожу в диспетчерскую, спрошу, можно ли взять ненадолго — это не наша машина.
— Поищите еще русских и американцев, кто захочет увековечить себя для истории. Нет возражений?
— Ладно, — благодушно сказал Шмульке. — Ради истории на всё готов!
Лёша с телевиденья посмотрел в спину ефрейтору хитро и с нехорошей улыбочкой. Попались, дятлы!
Четыре часа спустя взмокший Ганс Шмульке выбрался из танка. Лёша встретил его лучезарной улыбкой.
— Отлично, просто отлично! Больше никаких дублей, материала вполне достаточно! Чуть подрихтуем, подкрасим, добавим спецэффектов… Спасибо вам огромное!
— Что значит — подрихтуем?
— Неужели не понимаете? Это ведь рекламный ролик, тизер! У вас всё лицо и руки в копоти, одежда…
— Униформа.
— Да какая разница? Одежда порвана, пятна масла, дыры прожженные! Некрасиво!
— Это жизнь, молодой человек!
— Какое отношение жизнь имеет к рекламе? — искренне изумился Лёша. — Клянусь, вам понравится!
Два дня спустя в кинозале базы должны были показывать «Крестного отца» — собрались все, кто был свободен от нарядов. Американцы, затарившись кукурузным хрючелом и сладкой газированной водой расселись в первых рядах, иваны пришли строем — смотреть на разложение буржуазного общества и ужасы организованной преступности, из немецкой казармы выбрался только экипаж VK4502, и то потому, что обещали прокрутить ролик с их участием.
Застрекотал проектор. На экране крупно высветилось — «BigWorld-Powered World of Tanks Goes Live». В динамиках зазвучала бодренькая музыка и…
— По моему русским не повезло больше всех, — сочувственно сказал Ганс Шмульке, наблюдая, как киношный Т-54 соколом взлетает с естественного холмика, преодолевая в прыжке метров эдак сорок. — Мне ребята рассказывали, что рекламщики заставили отработать двадцать четыре дубля. На последнем ходовая не выдержала и катки разлетелись, будто конфетти во все стороны — вроде одного оператора зашибло.
— Да отцепись ты, — нетерпеливо отмахнулся господин унтер-офицер. — Гляди, гляди! Они «Таракана» на снаряд арты в полете поймали! Шикарно сделано!
— Это уже пятьдесят второй дубль, — мрачно сказал Шмульке. — Арту поставили рядом с камерой, лишь бы успеть заснять. Клоунада! Так ведь не бывает!
— А если будет? — Отто Фюрст повернулся к ефрейтору. — Понимаешь, чем нам это грозит?
— Представляю себе «Мауса» в полете со скалы в Эль-Халлуфе…
Да будет свет!
Прибытие с завода новой техники всегда вызывало в казармах легкий ажиотаж — интересно же взглянуть, что такого-эдакого изобрели в конструкторских бюро! Безусловно, времена эпохальных новинок давно прошли, теперь никто не толпится на респе вокруг невиданной раньше модели — ведь бывали случаи, когда ставшего до зевоты привычным «Лёву» рассматривали всей командой, позабыв о начале боя!
— Помню такое, — подтвердил Ганс Шмульке, много месяцев назад обкатывавший «Льва». — В первый день доходило до смешного: выкатывается вражеский тяж из-за холмика, видит нас и передает по рации: постойте минутку, я стрелять не буду, просто хочу глянуть… А союзная мелочевка, не успев из круга выехать, запрашивает: дяденька, а можно я тебе в борт стрельну? Узнать, чего будет?
— Кстати о мелочевке, — сказал господин унтер-офицер. — Давайте прогуляемся до ангара: утром привезли очередное Wunderwaffe, причем не только нам, но и иванам. Успел почитать рекламный проспект — как всегда, как всегда, «мечта любого разведчика», «идеальный танк для взаимодействия с артиллерией», «невиданная ранее скорость движения» и всё такое прочее.
— Если фирма-производитель употребляет слова вроде «идеальный», «прекрасный» или «изумительный», значит танк — хуже некуда, — со знанием дела ответил Шмульке. — Помните как они «Мауса» рекламировали? А на поверку? Ведро с гайками, как говорят русские! Разве что очень большое ведро. И каждая гайка полцентнера весом, не говоря об остальных деталях!
— Вот и посмотрим, насколько реальны твои подозрения.
В немецком ангаре шла привычная работа: технические служащие «Варгейминга» последний раз проверяли все узлы и агрегаты машины перед сдачей потребителю, менеджер по продажам что-то втолковывал лейтенанту Прину с «Леопарда» и подсовывал бумажки на подпись, заводской инженер читал лекцию ремонтным ботам-унтерменшам — особенности двигателя, ходовая, орудие.
Наконец суета закончилась, представители фирмы убыли в штаб базы — надо полагать, отметить удачную сделку, — а лейтенант Прин с тоской взглянул на коллег.
— Пересаживают нас, — буркнул он. — «Леопард», оказывается, «устарел». Два года всё было нормально, тьма-тьмущая наград, даже медаль Бурды не раз получали! А теперь что? Продадут или на иголки порежут! Жалко ведь!
— Отставить пессимизм, — приказал капитан Вольф, заместитель командира части по немецкой линии. — Никто вашего любимца продавать не собирается. Покатаетесь пока на VK2801, как пришлют из академии новый экипаж — вернетесь обратно.
— Ну и ну, — развел руками Ганс Шмульке, осмотрев Wunderwaffe, действительно напоминавшее «Леопарда». — Новое слово в танкостроении: тяжелый легкий танк! С ума сойти — броня толще, чем у русского КВ, скорость семьдесят с лишком километров и фугасница от Panzer-IV! Для чего такое предназначено?