Раздался шорох, и с потолка на его голову и плечи посыпались мелкие камешки и песок. Чарли резко поднял голову и, вскочив, обнадежено закричал, почти не веря в чудо:
— Помогите! Пожалуйста, помогите мне, кто нибудь!
В проломе-отверстии в потолке мелькнуло что-то огромное. Потом это что-то просунулось в отверстие, и Чарли подавился воздухом — на него взирала драконья желтоглазая харя. Медленно открылась страшенная пасть, обнажая частокол сабельных клыков. Задушено икнув, Чарли попятился, дракон проследил за ним взглядом и тихо, вопросительно рыкнул:
— Ррр-р-ры?..
— Помогите… — прошептал Чарли и зажмурился. Да, он любил драконов, обожал их, восхищался ими, когда читал про них, собирал игрушки и фигурки, мало-мальски похожие на драконов и виверн. Даже видел в зоопарке, куда его и Билли водил дядя Фабиан. Чарли до сих пор помнил того дракона — валлийского зеленого. Но встретить одного из них здесь, да ещё и без решетки между ними…
Зашуршало громче, гуще посыпались сверху песок и камни, Чарли съежился в комочек, понимая, что дракон спускается за ним. А вот и зубки. Мальчик обреченно вздрогнул, ощущая, как вокруг него смыкаются челюсти. И поднимают его наверх. А потом он ощутил себя лежащим на полу. Ничего не понимая, Чарли открыл глаза и сел, осмотрелся и поспешно отодвинулся подальше от края дыры, ударился о стену и… о бок существа. То, что он принял за дракона, оказалось василиском. Или, вернее, его подвидом, кокатрисом балиониском, то есть змееподобным петушиным василиском. Уж в чем в чем, а в этом Чарли соображал, в драконьих породах, как в своих пальцах, разбирался. Поняв, что существо спасло его и кушать не собирается, Чарли приободрился и обошел зверя по кругу, внимательно оглядывая своего спасителя со всех сторон. И пришел к однозначному выводу — это очень красивый зверь.
С того дня и началась тайная дружба мальчика Чарли и василиска, которого он назвал Лучиком. Он пришел во тьму, в самый печальный и темный час отчаяния, и осветил его светом спасения, проглянув сквозь тучи лучиком надежды. И я согласна с маленьким Чарликом, для него это действительно было так. За четыре года Чарли и Лучик обошли-обползали весь замок сверху донизу и вдоль и поперек.
Да, простите, долго мы василиска разглядывали, Северус уже сто раз придумал, как открыть дверь в Тайную комнату… Ладно, придумать он придумал, а вот осуществить свой план ему не скоро удалось. Потому что, в отличие от прижимистого Дамблдора, Северус не стал делать из этого сверхсекретную тайну. Для начала он оповестил сотрудников Отдела Тайн о том, что собирается открыть Тайную комнату Салазара Слизерина с целью выманить оттуда Ужас — василиска и, если получится, пленить и добыть его яд. Свежий яд василиска — это крайне редкий и ценный ингредиент, и поэтому маститые зельевары толпами рванули в министерство — столбить-бронировать-покупать места в очереди и порции яда в гранах и унциях…
— Пропустите, пропустите! Я заказывал лот сто семнадцать, он ещё не продан? Хвала Мерлину!
— А мой, сто третий? Я ещё унцию драконьей желчи заказывал, я там записан…
— А зубы василиска здесь продают? Нет? Эх, зря я сюда из Антверпена приехал…
— А кожа? Ну хоть кусочек.
— Глазной нерв василиска где достать? Для палочки, сын просит…
Дурдом, в общем. Хаос и сутолока, взлетают-падают цены, народ волнуется-кипит, вопли стоят до небес, всем интересно, никому не скучно, все при деле. Как и всегда, когда спешно снимают и делят шкуру с неубитого ещё медведя. Ажиотаж достиг апогея, когда Северус объявил день открытия дверей… тьфу, Тайной комнаты, простите.
Второе воскресенье сентября, солнечный ясный день. По коридорам идет радостно-возбужденная толпа, шестеро дюжих мужчин несут огромное полотно в дубовой резной позолоченной раме. На картине маслом выписан живой портрет Корвина Мракса (ХVII–XVIII вв.), последнего змееуста, закрывшего Тайную комнату, согласно табличке, привинченной к низу рамы. Картину сняли с панели в коридоре слизеринских подземелий, а узнав, для чего, обитатель внутрирамного пространства только глазки к потолку воздел скептически. Причину своего скептицизма он объяснил перед входом в туалет.
— А за мной нельзя было войти?
— Вы о чем, почтенный? — спросил Альберт Ранкорн, один из портретоносцев.
— За моим портретом есть более удобный вход в Тайную комнату. А в трубу я не пролезу! — чопорно пояснил портрет Мракса.
— А раньше вы не могли сказать, уважаемый? — сварливо придрался Ранкорн.
— А меня не спросили… — вредно протянул Мракс.
Трое братьев Уизли, семикурсник и староста школы Билли, пятикурсник Чарли и первоклашка Перси, тоже были очень взволнованны, каждый по-своему: Билли бдительно следил за порядком среди гриффиндорцев, пресекая малейшие попытки устроить свалку и неразбериху. Перси возбужденно подпрыгивал, задавая (пока себе и мысленно) миллион вопросов о василиске, о том, какой он, какого размера, как профессора его будут ловить и доставать из него яд? О, и где этот яд находится у василиска?!
Чарли переживал по совершенно противоположному поводу, а именно, как спасти друга, при этом не раскрывая его существования? Чем дольше он думал, тем больше понимал — никак. Подросток тревожно посмотрел на инициатора всего этого переполоха вокруг охоты на василиска, глянул на магов-мракоборцев, затянутых в прочную кожаную броню и тренирующихся быстро вытаскивать из чехлов палочки. Для разминки перед боем, так сказать.
«Но это же дико!» — подумал Чарли, представляя, как элитный отряд агрессивно настроенных бойцов будет швыряться убивающими заклятиями в совершенно безвредного Лучика… И чтобы не допустить такого абсурда, Чарли решил рискнуть секретом. Ловко снуя между плотно стоящих людей, благодаря навыкам квиддичного ловца, Чарли просквозил-просочился до Северуса и храбро подергал того за рукав.
— Простите, сэр!
Крайне изумляясь смельчаку, Северус обернулся и увидел рядом с собой коренастого рыжего подростка. От удивления он даже не сразу вспомнил, что его зовут Чарли Уизли. Вспомнив, осведомился:
— Вы что-то хотели, мистер Уизли?
— Да, сэр, — от отчаяния голос Чарли зазвенел, а его широкое, конопатое лицо покраснело. — Пожалуйста, не убивайте Лучика! Если вам так нужен яд василиска, то можно ли обойтись без таких крайних мер? Сэр, позвольте мне помочь вам, я просто позову Лучика и попрошу его дать сколько угодно яда. Уверен, он не откажется поплевать в чашку!
Заржавевшие от абсурдности услышанного мозги со скрипом провернулись, с трудом въезжая в рельсы. Лучик? Поплевать? Крайние меры?.. Вот ей-богу, лучшего времени почувствовать себя идиотом просто не нашлось. Северус с опаской покосился по сторонам, потом снова посмотрел в честное и простое лицо парнишки. В искренние синие глаза. И вспомнил маленький мир Гарри, его стрекозиных лошадок и конькобежцев, ущелья и пропасти на задворках домов Тисовой улицы. И крик Тома Реддла: «Эта змея не понимает змеиный язык!». Осторожно уточнил:
— То есть… вы общаетесь с василиском, мистер Уизли?
Быстрый кивок и слезы облегчения в глазах. Так. Ещё один вопрос, на засыпочку…
— А на каком языке вы с ним общаетесь?
— На английском, — с легким недоумением ответил Чарли. И добавил, видя недоверие в черных глазах: — Он не разговаривает, но прекрасно понимает, что я говорю, а на некоторые вопросы даже отвечает кивком головы или мотает ею в знак отрицательного ответа.
Пришлось сворачивать «ярмарку» и извиниться за случайно отнятое время. С такими же извинениями вернуть на место портрет Корвина Мракса. Потом ещё раз извиниться и попросить его любезности открыть проход за ним. Нарисованный аристократ из увядшего рода покочевряжился, пообижался, изображая смертельно оскорбленного — ну как же, в туалет чуть не запихнули! — и снизошел после серии новых извинений.
Винтовая лестница в бездонный колодец, круглая дверь сейфовой толщины, длинный зал с колоннами и мирный василиск, выползший навстречу. И шагнул к нему Чарли с протянутой в руке чашей для яда…
====== Часть 9. Того-сего понемножку... ======
Северус с кротким удивлением смотрел, как василиск… весьма странного вида, надо сказать, не змеиного, а ящеро-птичьего, довольно миловидный, если можно так выразиться о рептилии, прикрыв глаза, старательно сцеживает в чашу вязкую слюну. Когда Чарли подал профессору полную посудину, Северус подозрительно оглядел малоаппетитную субстанцию и с горечью констатировал, что это действительно слюна, а не яд. О чем он разочарованно и сообщил:
— Мистер Уизли, мне нужен яд, а не слюни.
— Простите, сэр, — повинился Чарли и вернулся к василиску. Попенял тому, объясняя, что конкретно надо. Василиск в ответ оскалился и встопорщил гребешок. К профессору Чарли воротился в полном смятении и, чуть не плача, доложил:
— Сэр, простите, не получится. Он выделяет яд только для убийства жертвы… Э-э-э, при укусе.
Ну, логично, если подумать. Зачем же ещё хищнику тратить свои ядовитые ресурсы. Конечно, только на добычу, иначе и яда не напасешься, если он впустую будет капать с клыков. И что делать?
Учитель и ученик тоскливо уставились на нефритового зверя, размышляя о том, как же добыть порцию яда из живого василиска, при этом — и желательно! — не убивая его. А змейчик перед ними тем временем извиваться начал, и так шейку изогнет, и эдак, и глазами сверкнет, и клыком блеснет… Намекает на что-то. А на что — непонятно.
На горлышке его рисунок крестообразный из голубых чешуек сложен, смотрел-смотрел на него Северус, а в голове легенда маггловская всплывает, услышанная когда-то очень давно в церкви, куда его затащил папенька в момент трезвого просветления.
И словно заново услышал Северус глухой голос батюшки, читающего проповедь о святой Христовой ящерице, бегающей по воде аки посуху…
— Бежит она чрезвычайно быстро, так споро, что задние лапки лишь на долю секунды воды касаются… Это был сказ про василиска шлемоносного, а теперь, дети мои, перейдем к мифам, о коих ни единый смертный не слыхал. Миф сей о василиске, царе змеином. Сей гад всем вам известен как ужасный монстр, убивающий взглядом и имеющий помимо прочего ещё и ядовитый зуб. Именно василиску не хватило пары в ковчеге Ноевом, когда он приполз к пристани в день допотопный. Его, как и аписа, и Пегаса, и оникорна, развернули восвояси, а ведь сеи твари с парами пришли, окромя аписа, ибо внеземного он происхождения…
Обиделся венценосный гад василиск, и распорядился он, чтоб потомки его по воде ходили и не тонули! И исполнило Божье правосудие волю его!.. Опосля потопа выползли на берег дети его — ящерицы Иисуса Христа. Но лишились они самого главного своего дара — ока всевидящего и клыка ядовитого, стали они простыми гадами. Отомстил василиск человечеству, страшно отомстил…
Ибо дар его — невосполнимо утерян. Служитель Господень он был, видел бесов он и демонов. И карал он нечисть оком светоносным, прожигая и растворяя всё дурное и плохое. А чтобы видели его как Чистильщика Божьего, был даден знак ему на теле — крест Господень. И имя истинное было тогда у всех на слуху — Крестоносец. Чем сперначалу с уважением пользовались рыцари святого креста, а затем по истечении времену присвоили себе самозванцы для красоты слова.
Потом и сами истоки позабылись, весь люд мирской забыл о тварях-крестоносцах… Забыли змея христова с крестом на теле, аписа священного с крестом на челе, Пегаса с распростертыми крылами и собою олицетворяющим крест, оникорна, рисующего знамение крестное перед атакой рогом! Всё забыли!
Северус моргнул, возвращаясь в настоящее, сфокусировал зрение на василиске. Если верить словам преподобного отца, то змей-крестоносец обладал даром бессмертия, непорочного зачатия-возрождения и оком Истинного зрения. Сам не умирал, но избиению поддавался, то есть убить его можно. Яйцо с зародышем василиска извлекалось из тела мертвого петуха, сам петух яйца не может нести, так как нет у него для этого функций вроде яйцевода… отсюда и «непорочное зачатие». Под возрождением подразумевается поразительная регенерация ран, отрубленную голову он отрастить не сможет, но лапу или хвост — запросто, ящерица он или нет?! И наконец, око… Всё, что есть дурное и темномагическое в чем бы то ни было, испепеляется очищающим пламенем светоносного взора василиска. Причем побочные его подвиды, такие, как кокатрисы, могут окаменить свою жертву.
Есть ещё одно несомненное доказательство светоносности святого василиска: услышав его голос, с его пути во все стороны расползаются и прячутся змеи с пауками. Самому же василиску неприятен крик петуха, его, так сказать, биологического родителя, якобы петушиное пение навевает на него тоску как напоминание о том, что он рожден без матери. Ну, последнее утверждение довольно спорное — не с чего василиску горевать. Скорее, ему просто не по вкусу визгливые вопли каплуна в чувствительные уши…
Интересно, а крестражи он как будет уничтожать? Укусом или искрами из глаз? Вздохнув, Северус обратился к ученику:
— Вы сможете привести Лучика на опушку Запретного леса, там, где начинается тропа за хижиной Хагрида, мистер Уизли?
— Смогу, сэр! — с готовностью отозвался Чарли, желая исправить случайный промах с ядом.
— Прекрасно, мистер Уизли. Встретимся через час.
Благосклонно кивнув пареньку и поклонившись рыцарю-василиску сэру Лучику, Северус покинул Тайную комнату. Неспешно и долго взбирался по винтовой лестнице, потому что нельзя по ней скакать подобно горному козлу. Но как ни медлил он, экономя силы, к моменту выхода в слизеринский центральный коридор по вискам Снейпа обильно тек пот, всё же это изрядная физическая нагрузка: в течение пятнадцати минут сгибать ноги, поднимать бедра и напрягать икры, вознося себя вверх.
А когда он сворачивал в свой коридор, к своим покоям, по ушам ударила сигнализация. Она взвыла беззвучно, на ментальном уровне, настроенная на… Северус ругнулся и перешел на бег — кто-то проник в его кабинет! Влетев туда с палочкой наизготовку, он в первый миг ничего не увидел — кабинет был пуст. Почти. Окинув помещение взглядом, Северус выцепил вскрытый стол и только после этого обнаружил посторонний предмет.
Напружиненный до предела, зельевар скользящим шагом обошел стол и заглянул за него. Там на полу скорчился Дамблдор. С полувзгляда всё поняв, Северус добропорядочно сделал тщетную попытку хоть чем-то помочь. Но всё было бесполезно, старик перехитрил сам себя, отсрочив действие сигнализации, на самом деле она должна была включиться ещё полтора часа назад, то есть примерно в то время, когда он с Чарли спускался в логово василиска. Старый идиот воспользовался его отсутствием и просто отключил сигналку, а когда сам вырубился, сигналка включилась. Взвыла, когда было уже поздно вообще-то. Ну что ты за идиот, Альбус?..
Покачав головой, Северус перевернул Дамблдора на спину и мрачно посмотрел на его почерневшую правую руку, на среднем пальце которой зловеще поблескивало кольцо с темным камнем. А где шкатулка? А, вот она… шкатулка укатилась под стол. Приподняв директора, Северус прислонил его к тумбе стола, убедившись, что Дамблдор сидит прочно и никуда не заваливается, он выпрямился и, взмахнув палочкой, вызвал голосового Патронуса — голову лани.
— Поппи, срочно ко мне! У меня тут Дамблдор под проклятием.
Мадам Помфри глупых вопросов задавать не стала, а сразу же занялась пострадавшим директором. Северус стратегически отошел в угол и оттуда наблюдал за происходящим. Вскоре в кабинет вбежала Минерва, очевидно, она услышала сплетни портретов… Увидев же распростертого Альбуса в известно чьем кабинете, она моментально взбеленилась и тут же нашла козла отпущения. Вонзила колючие глазки в Северуса и заклокотала:
— Вы! Это всё вы! Я так и знала, что добром это не закончится! Сколько раз я говорила Альбусу, что бывший цепной пёс Лорда никогда не станет диванной болонкой! Чем вы прокляли Альбуса, Снейп?
— Да подождите вы! — прикрикнула Поппи. И озабоченно спросила: — Северус, что он у вас украл?
— А колечко. Вон то, на пальчике… — с наслаждением настучал Северус, с затаенным восторгом наблюдая за тем, как негодование на лице Минервы сменяется целой гаммой чувств: от понимания и смятения до отвращения с ужасом. К ним прибавилось омерзение, когда Поппи пунктуально уточнила: