- Так хочется пожить? – глядя Власову прямо в глаза, спросил я, совершенно осознанно провоцируя.
- Я не боюсь смерти, если ты об этом, - внешне не среагировав, покачал головой князь. – Хочу использовать последнюю возможность послужить России.
«Как бы пафосно это не звучало» - добавил бы почти каждый, если б дело происходило в моем мире. Но здесь подобная риторика в порядке вещей, и за пафос не считается, будучи воспринимаемой абсолютно нормально.
- Каким образом? В служении?
- Одной фразой не объяснить.
- Время у нас пока есть, - неопределенно произнес я. В том числе и блефовал намеком – Власов же не знает всех деталей плана. Так что пусть на всякий случай держит в уме, что у меня еще может быть специальная вундервафля наготове. На всякий случай.
- Константинополь, - произнес Власов. – По итогам войны мы забрали Константинополь, но Балканы превратились в выжженную землю. Город был символом, цель – контроль над всем православным миром. Который в ходе Великой войны превратили в руины…
После слов князя у меня даже озноб по спине прошел – настолько его слова неожиданно совпали с тем, о чем думал только что, оборвав собственные мысли. На миг вдруг возникло ощущение, что участвую в грандиозном срежиссированном спектакле с заранее распределенными ролями. И если это так, то даже знаю как режиссера зовут. Вернее, знаю его сценический псевдоним, на «А» начинается.
- …после смуты, с созданием Конфедерации, Россия очень долго приходила в себя, не в силах забрать то, что ей принадлежит и вернуть влияние там, где это необходимо, - продолжал между тем князь. - Всю свою военную карьеру я провел на Балканах и понимаю, что совсем скоро начнется очередной этап собирания земель. Черное море еще не внутреннее, а дельта Дуная в руках болгарских «братушек», доверия которым ни грамма вот уже сто лет. Если я сейчас уйду в скит, то есть надежда, что государь дарует мне прощение. Балканы скоро снова полыхнут, а мой авторитет в той же Бессарабии непререкаем. И даже с элиминированным источником я смогу участвовать в предстоящих войнах, начав все с нуля.
- Почему?
- Что почему?
- Может быть вопрос глупый, но… вы сейчас говорите о возрождении России. И я не могу понять, почему вы выступили против царя, на стороне кланов?
Князь называл меня на «ты». Мне же всегда в сложных переговорах удобнее обращаться к собеседнику на «вы», даже если просят без излишнего официоза. Проще, потому что «идите вы…» звучит гораздо более емко и авторитетно, чем «иди ты…». Это еще и без учета возраста, потому что с «высоты» моих прожитых здесь лет тыкать князю будет выглядеть попыткой показаться слишком взрослым. Мне так кажется, могу, конечно, ошибаться – особенно в реалиях этого мира. Вот только спросить мне сейчас не у кого, так что иду по приборам, как говорится.
- На какой стороне? Я и есть кланы, - усмехнулся между тем Власов. – Кланы и есть Россия, такая же, как и императорская власть.
- С учетом сепаратистских настроений, звучит немного нелепо.
- Ты еще юн и неопытен, не прими за оскорбление.
- Когда Акелла промахнулся в зрелом возрасте, опыт ему не сильно помог. Не примите за оскорбление.
- Touché, - открыто усмехнулся князь, покачав головой. Но мгновенно посерьезнел: - Как ты думаешь, как будет более выгодно России воевать с поддерживаемой и накачиваемой ресурсами британцами Речью Посполитой? Самостоятельно или руками отделившийся молодой вольной республики, не рискуя при этом ухудшениями отношений со всеми подписавшими Восточный пакт странами?
- Руками молодой и вольной республики, - спокойно произнес я, скрывая удивление. – Может быть. Но это не ответ на мой вопрос.
- Хм. Ты юн, но не так неопытен, как кажется на первый взгляд. Сам разве не догадываешься?
Я промолчал. Догадки были, но это все еще чужой мне мир, и все предположения будут как тычок пальцем в небо.
- Деньги, - поясняюще произнес Власов. По моему виду он понял, что смысл я не уловил.
- Третья земельная реформа усугубила положение клана и сейчас только мой личный долг составляет сумму более чем два миллиона золотых рублей. Частичное отделение Вольницы от Конфедерации решило бы все мои проблемы, только и всего, - произнес Власов, и после этого я окончательно понял причину его участия в происходящем. И после этого вернулся мыслями к первой части озвученного князем предложения.
- Если я становлюсь наместником рода, зачем мне эта неподъемная гиря?
- Ты станешь наместникам рода и регентом при моем внуке. Совет клана мое решение не признает, и удалит тебя из клана. Из клана, но не из рода, на это у них просто не будет права. Тебе предстоит серьезное сражение, но это будет война юристов, из которой ты как наместник выйдешь почти голым. Вряд ли у тебя есть настолько хороший специалист, который сможет зацепить что-то более, чем этот дворец и мои родовые земли в Курской губернии. Кроме решения нашей проблемы и статуса ты не получишь из активов рода и клана практически ничего. Но и все долги рода останутся клану.
- Если честно, я все еще не вижу причин, почему мне это должно быть интересно.
- Ты в любом случае получишь свою локальную войну. Если сейчас убьешь меня, клан это так не оставит, придется отвечать. Причем отвечать уже после того, как здесь в Вольнице все решится. Если ты примешь мое предложение и станешь наместником, то за тобой будут следить все имперские службы - такую возможность поймать клан на агрессии никто не упустит. Если даже не случится раздела Вольницы, остатки клана все равно вместе с долгами поглотят Разумовские, а у тебя с ними и без этого все хорошо.
Едва заметно кивнув, я задумался. Князь сидел молча, глядя в пространство за мои плечом. Жизнь, наверное, свою вспоминает и размышляет, где ступил не туда. А вспоминать ему есть что – про третью земельную реформу я слышал, и это точно не причина его столь огромных долгов. Для того, чтобы получить больше двух миллионов в минусах надо было не один десяток лет шиковать на все деньги. Или золото мешками в аналоги кэшбери носить, но уж не думаю, что князь настолько идиот. Он вообще, если честно, идиотом отнюдь не выглядит. Просто в любой игре всегда есть проигравшие, и как правило их гораздо больше, чем победителей. Князь проиграл. И переживает ведь он сейчас об упущенных возможностях, а не о том, что поворачивается как флюгер на ветру.
После общения с местной аристократией и знакомства с непривычными мне нравами двадцать первого века я кое-что понял. Это для меня, как жителя России непривычно менять сторону – издержки имперского мышления, когда для державы подобного уровня лавирование в конфликте просто немыслимо. Потому что Россия всегда и есть одна из сторон конфликта. А вот страны второго эшелона, такие как Австрия или Италия, не задумываясь переходили и переходят на сторону противника. Некоторые, как та же Австрия в наполеоновских войнах, или Франция в несостоявшейся здесь второй мировой, и вовсе трижды оказывались по разные стороны баррикад. Вот и Власов сейчас, по аналогии, не видел ничего зазорного в том, чтобы попробовать выйти в ноль подобным маневром. И ведь для общества здесь это также в порядке вещей, если у него получится, никто не осудит. Не сказать, что это мне нравится, но факт непреложный.
- У меня есть еще один вопрос. Важный.
- Внимательно слушаю.
- Не могу точно сформулировать, чтобы не показаться грубым. Ничего личного, но почему вы так легко сдаетесь? Ведь ситуация здесь, в Вольнице, далека от завершения и победитель откровенно не ясен.
- Я понял, о чем ты, - кивнул Власов. Сжав губы, он подумал немного, а после заговорил: - Я бы продолжил действовать до конца в прежнем ключе, если бы ты не пришел мстить. Да, мне доложили, что ты получил недвусмысленное указание сидеть ровно и сохранять спокойствие, - чуть улыбнулся князь, - и это главная причина. Если бы ты не стал предпринимать никаких действий, я бы в понедельник вернул всех во дворец и еще побарахтался. Выглядело бы эффектно, но не эффективно, надеюсь ты это понимаешь.
Вторая причина моего решения состоит в том, что после того, как вы выдержали атаку, ситуация изменилась в корне. В случае, если бы у меня все получилось, я был бы сейчас на коне в первых рядах. Мне, чтоб ты понимал, была обещана министерская должность в новой республике. Сейчас же я в роли битой карты и могу только ждать, чем закончится противостояние кланов и царя. Даже если кланы одержат победу… цель практически любой войны заключается в подписании мирного договора. А договор — это компромисс. Союзники меня в любом случае обменяют на преференции, отдав либо тебе, либо твоему персидскому другу. Зачем мне отодвигать этот позор? Так что победа вместе с Разумовскими мне сейчас гораздо менее выгодна, чем полная капитуляция. Так я могу сохранить то, что мне дорого.
- И что же это?
Повисла долгая пауза, после чего Власов выбил дробь пальцами из столешницы.
- Полагается считать, что всех своих детей мы любим одинаково. Двое моих сыновей, которых я действительно любил, погибли. Остальные… - князь головой покачал, - технически и тот юноша, в тело которого ты посадил отправленного к тебе демона, является в определенной степени моим ребенком. Из привязанностей у меня сейчас есть только внук, и для него я хочу сохранить доброе имя. Вот это мне дорого, и ради этого я сейчас с тобой разговариваю. Такой ответ тебя устроит?
- Кто отправил ко мне демона? – спросил я, но тут же пожалел об ошибке. Глупый вопрос, на что мне и указал Власов, недоуменно глянув.
- Ответ могу включить в часть нашей возможной сделки. Но сразу скажу, знаний у меня нет, только догадка.
- Мне необходимо подумать, - произнес я.
Князь только плечами пожал, сохраняя индифферентный вид.
- Машину могу взять?
- Да, в гараже выбирай любую, - кивнул князь. Открыв управленческое меню, он быстро пробежался по виртуальной клавиатуре и на полу зажглась зеленая подсветка в виде пунктирной указующей путь линии.
Я уже собрался было подняться, как князь достал из кармана ручку и визитку, увенчанную голубыми с золотом вензелями. Перевернув, на пустой стороне Власов написал ряд цифр чьего-то АйДи.
- Это очень способная и лояльная девочка из Астрахани, пишет для московского Сатирикона. Если ты примешь мое предложение, будет одним из гарантированных ценных активов, полагающихся с родом, - усмехнулся и подвинул визитку в мою сторону по столешнице. – Свяжись с ней, в информационном пространстве она все сделает как полагается.
- Если я не приму предложение?
- Если не примешь, мне уже будет безразлично что ты сделаешь с контактом. Только имей в виду, это АйДи ее маски. Она сейчас в Елисаветграде, я ей намекнул на то, что в ближайшее время может получить горячий эксклюзив.
«Вась, зайди» - мысленно позвал я демона.
Забрав со стола визитку и подхватив оружие и шлем, я направился к выходу.
- Артур, - окликнул меня Власов. – Тело лучше никому не показывать.
«Тело?» - споткнулся было я мысленно, но потом понял о ком речь.
- Тело подождет здесь. Вне зависимости от принятого решения я не буду его забирать, - после краткого раздумья произнес я.
«Вася, карауль. Если что, попробуй убить»
«Понял, господин»
Господин. Пока еще господин, потому что условия нашей с демоном сделки скоро будут выполнены. Я решу вопрос с Власовым, и с помощью фон Колера открою для демона врата в нижний мир. Надеюсь, что открою.
Следуя по зеленой линии навигации, спустился в гараж и осмотрелся. Здесь стояло больше десятка автомобилей. В первую очередь заметил памятный представительский черного цвета, на котором помню Власов приезжал разбираться после нашей первой стычки с Аверьяновым.
Пройдясь вдоль ряда самых разных машин, выбрал более неприметную – если можно назвать неприметной серую приземистую тушу с акульей мордой. Завелась с кнопки, коробка автомат. Навигатор с функцией автопилота был подключен к сети резиденции – потому что, когда я назвал адрес, машина тронулась и проехала в предупредительно распахнувшиеся ворота гаража, а после и внешней ограды.
Оказавшись в имении Юсуповых-Штейнберг, двинулся в кабинет, на ходу вызвав к себе Фридмана. Юрист прибежал практически сразу. Он ждал моего появления, но ждал в крыле с кабинетом Петра Алексеевича. Выглядел Фридман взволнованно, и – что нехарактерно для него, растрепано. Он попытался мне что-то сказать, но я только отмахнулся, погруженный в свои мысли, проходя в высокие двери. Сейчас за стол сяду, успеет еще сказать, спешной паники нет…
За стол не сел. Потому что на высоком кресле княгини расположилась Анастасия. Увидев ее, я невольно сбился с шага, и словно наткнулся на невидимую стену – пробив которую, остановился.
Княжна выглядела получше, чем во время моего визита в больницу. Но все равно, краше в гроб кладут – это про нее. Бледная, осунувшаяся, с обычным человеческим взглядом без ультрамаринового отблеска стихийной силы. Должна же ведь еще в больнице быть, на реабилитации. Но ежу понятно – кому должна, всем простила, а удерживать ее в больничной койке дураков в лечебнице не оказалось. Сказала домой едет, и поехала.
Понятно теперь, что мне хотел сказать необычно растрепанный Фридман – он всегда так выглядит, когда вынужден принимать пограничные самостоятельные решения. И наверняка он уже рассказал княжне о всех деталях предстоящей акции, когда она спросила. Из-за этого и волнуется, к гадалке не ходи - от волнения сбился я мысленно на риторику Гены Бобкова.
Отодвинув пока в сторону масштабные проблемы, я сейчас лихорадочно размышлял, что делать. Казалось бы, мелочь, где садиться, но устроиться на гостевое место сбоку стола я сейчас не мог. Если начну говорить о делах, получится словно докладываю Анастасии. А мне это категорически претило. Значит надо сейчас перекинуться с ней парой фраз, забрать Фридмана и…
Анастасия оборвала мои мысли действиями. Скривившись от усилия, она попыталась подняться и протянула мне руку. Шагнув вперед, я помог ей встать, а дальше княжна пошла сама. Сделав несколько шагов, она прошла в угол к журнальному столику и опустилась в одно из мягких кресел. Однако. На меня Анастасия не смотрела, но щеки ее загорелись ярким румянцем, отчетливо видном на пергаментно бледном лице. Да, представляю, что ей сейчас стоило заставить себя освободить мне место главы рода.
Заняв кресло княгини, я показал Фридману присаживаться на гостевое место и начал рассказывать о предложении Власова. Моисей Яковлевич, едва услышав первые фразы и вникнув в смысл слов, насторожился как почуявший кровь хищник. Наползшая на его лицо чуть погодя улыбка и вовсе вызвала у меня ассоциацию с дружелюбным оскалом белой акулы. После того как я обрисовал перспективы противостояния рода и клана, Фридман не выдержал и поднявшись, принялся мерить шагами кабинет. Выглядел он сейчас точь-в-точь как боец в октагоне, готовый буквально порвать соперника. В глазах Фридмана загорелся огонь войны, а кулаки непроизвольно сжимались и разжимались.
- Мы их погвем, Агтуг Сег-геевич, мы их пгосто погвем, - стоило мне замолчать, только и произнес Фридман, в голове которого явно уже били боевые барабаны.
С этим все ясно. Еще пару недель назад обычный заштатный юрист регионального представительства адвокатского бюро «Лазерсен и Лазерсен», а сегодня человек, который с моей подачи устроит бенефис в процессе раздела имущества. В процессе, за которым точно будет наблюдать половина Европы. Как минимум.
- Stacy, what do you think? – обернулся я к Анастасии, спрашивая ее мнение.
Я все еще не мог определиться, как к ней обращаться. Анастасия слишком громоздко, а Настя… Настей, по моему пониманию, можно называть только хороших девушек, которой княжна точно не была. Поэтому остановился на «Стейси». Тем более что знаю, как она негативно относится к употреблению мной английской речи.
- Думаю, что надо соглашаться, - после долгого раздумья негромко произнесла Анастасия.
Больше совета спрашивать мне было не у кого. Да и я сам если честно склонялся к тому, что надо брать. А это значит, что надо ехать в Петербург. Потому что подобное событие нерядовое даже в масштабах Конфедерации и привлечет много ненужного внимания. Сохранять в таких условиях инициацию в тайне не лучшее решение, так что нужно как можно скорее зарегистрироваться и сдать на хранение филактерий.